Пекарь-некромант. Часть 1

Глава 3

Смотр личного состава пекарни я организовал утром. Толкнул раскрасневшемуся от жары Полуше и бледной от волнения Лошке (той самой продавщице с коровьими глазами) пламенную речь: расписал радужные перспективы нашей с ними совместной работы. Заверил, что счастлив трудиться бок о бок с такими профессионалами своего дела, как они.

Почти не покривил душой: пекарь и правда казался справным работником, а продавщица мало того, что имела неплохую фигуру, так ещё умела рисовать буквы, да орудовать цифрами — в деревне Следки считалась бы едва ли не профессоршей. Соврал я лишь в том, что тоже собирался работать. Я всё же надеялся, что парочка моих подчинённых справится без моей помощи.

По окончании моего вдохновенного выступления коллектив пекарни заверил меня в своей безграничной преданности. И пообещал, что чётко выполнит все инструкции. Звучали они так: «Вы сами знаете, что нужно делать». Они и правда знали работу пекарни лучше меня. Я уяснил пока лишь, что воду следует набирать в реке, а муку доставляют раз в десять дней.

Полуша робко поинтересовался, не желаю ли я обновить линейку производимой моим предприятием продукции — так я перевёл для себя его заикания. Заверил пекаря, что у меня грандиозные планы на будущее нашего предприятия (не уточнил лишь, какие). Но пока я вынужден их временно отложить: следовало срочно разобраться с насущными организационными вопросами.

На счёт «вопросов» я не солгал. Полдня провёл в местном отделении поварской гильдии: ждал «нужных» людей. Выслушал там долгую лекцию о том, как следует работать в Персиле: узнал множество пунктов «правил честной конкуренции». Оплатил разовый взнос за постановку предприятия на учёт, выслушал условия будущего сотрудничества: гильдия потребовала десятую часть выручки.

Десятую часть запросила и канцелярия главы города. Такой же взнос с меня причитался в бюджет князей Збруйских — город Персиль считался частью их клановых владений. Я совсем не удивился, когда увидел вечером у порога пекарни представителя местного криминалитета. Тот сообщил, что пекарня стоит на территории банды некоего Крюка — я могу рассчитывать на их защиту… всего за десятую часть выручки.

Следом за посланцем бандитов ко мне на огонёк заглянул и квартальный — аналог привычного для меня по прошлой жизни участкового. Я уж было решил, что своим запросом он округлит причитавшийся с меня налог до половины выручки. Но круглолицый усатый стражник попросил серебрушку в сутки: именно за такую плату патруль станет приглядывать за пекарней по ночам, когда пробуждалась нежить и нечисть.

Поведение местных властей меня нисколько не удивило. В моём прошлом мире происходило примерно то же самое. Стоило лишь кому-то заявить, что хочет замутить небольшое дельце, заработать денег, как он сталкивался со странным явлением. Большие доходы всё ещё оставались лишь в его мечтах, но изо всех углов уже слышалось: «Дай, дай, дай!» — точно галчата в гнезде открывали клювики и требовали от родителей пищу.

За окном стемнело, когда я поднялся на второй этаж своего дома. Сегодня решил заночевать здесь. Наскоро поужинал испечённым Полушей ржаным хлебом, умылся мутной водопроводной водой. Ноги гудели, словно я пробежал марафон — впрочем, вполне возможно, что так и было: город оказался немаленьким, мне пришлось прошагать по нему не один километр.

В спальню бывшего хозяина дома не пошёл: там всё пропахло чужим потом — я пока не нашёл времени навести на втором этаже порядок. Бросил на деревянную лавку в столовой попахивавший плесенью матрас (нашел его в одной из кладовок), со стоном стянул сапоги и принял, наконец, горизонтальное положение. Закрыл глаза; не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы пообщаться с профессором.

В соседней комнате что-то с гулким грохотом свалилось на пол.

— Долбанные крысы, — пробормотал я.

Собирался добавить ещё о том, что завтра же прикуплю крысоловки и переловлю всю обитавшую в доме живность. Но не успел. Потому что уснул.

Утром я впервые почувствовал себя владельцем пекарни: проснулся от запаха свежего хлеба. Счастливым владельцем — потому что мог позволить себе проспать до рассвета и не прерывать сон для того, чтобы работать. Живот отреагировал на вполне аппетитный аромат выпечки призывным урчанием. Не обращая внимания на его стоны и возмущения, я немного повалялся на лавке.

Жмурился от лучей солнца, что проникали в комнату через окно. Прислушивался к пению птиц, что прятались в листве росших во дворе клёнов. А ещё наслаждался шумом приглушённых стенами голосов покупателей, доносившимся из магазина на первом этаже — похоже: процесс роста моего благосостояния уже начался. А главное: проходил без моего участия.

Решил, что сегодня я погуляю по Персилю. Посмотрю на городские достопримечательности. Хотел понять, где именно я обосновался. Вчера мне было не до местных красот. И не до красоток — с этим вопросом тоже придётся что-то решить. Не мешало бы пройтись по местным магазинчикам: прикупить запас еды, полезных мелочей и обновить одежду: моя в дороге поизносилась.

Наскоро ополоснулся холодной водой, поприветствовал своих подчинённых, уже заваленных с утра работой. Пожелал тем успехов, заявил о своей загруженности делами и сбежал из дома. Устроил себе экскурсию по городу: потолкался на рынке, поглазел на окружённые высоким забором княжеские палаты (вполне себе достойный домик), взглянул изнутри на Южные городские ворота.

Впечатление о Персиле у меня сложилось положительное. Крохотный по привычным для меня меркам городок — примерно на две-три тысячи жителей. Не слишком загаженный, но уютный. С тесными улочками, наполненными приятными и не слишком запахами: запашок канализации и лошадиного навоза здесь разбавлялся ароматами свежей зелени и цветов.

Шагая по булыжникам дороги я не чувствовал себя окружённым дремучим средневековьем. А словно оказался в обычном старинном городе, куда пока не провели электричество. Ничто вокруг не напоминало и о магии: как я уже выяснил, ею баловались представители княжеских кланов, которые если и появлялись в Персиле, то редко расхаживали по его улицам.

Отобедал я в таверне, любуясь молоденькими разносчицами. Под конец прогулки прикупил себе ворох новой одежды: я ведь теперь гордый предприниматель, а не какой-то там студент — следовало соответствовать новому статусу. Прихватил в винной лавке кувшин красного вина: вознамерился вечером в компании лишь себя любимого обмыть покупку пекарни.

Когда вернулся домой, то, прежде чем подняться наверх, заглянул в свой магазин. Вдохнул застоявшийся воздух; потревожил стайку мух. Нашёл в торговом зале скучавшую в одиночестве Лошку. Девица позёвывала, потирала глаза, посматривала через мутное стекло окна на улицу. За её спиной увидел пустые прилавки — совсем пустые: без единой буханки хлеба. Мелькнула мысль о том, что меня ограбили.

Но Лошка развеяла мои опасения. Заявила, что уже к полудню распродала почти весь товар — остатки потихоньку разошлись чуть позже. Если верить её словам, в прошлый раз такая бойкая торговля в магазине была в тот день, когда умер мастер Потус. Вот и сегодня горожане из всех окрестных домов забегали в лавку, чтобы узнать у продавщицы последние новости; интересовались, чем порадует их приезжий кулинар; заодно и покупали хлеб.

На мой вымученный вопрос («А не стоит ли нам выпекать хлеба больше?»), Лошка поморщила нос, ответила:

— Та не. Завтра ужо все успокоятся. Вот увидите, господин хороший. Почешут нынче языком, поперемывают вам косточки. Завтра случится чёй-то новое — про наш магазин многие и не вспомнят. Для деревянных наш хлеб дорогой. Они не часто его берут. Только в таких случаях, как теперичи: чтобы потешить любопытство. Если спечём много, токмо муку переведём — чёрствые караваи покупать не будут.

«Деревянными» местные называли жителей бедных районов — те начинались неподалёку от Лисьего переулка, буквально с соседней улицы. Я умудрился прикупить пекарню на самом краю «каменной» части Персиля. Потому в пекарню, если верить продавщице, захаживали и «деревянные» и «каменные» — наша клиентура делилась на тех и других примерно поровну.

«Фух, — мысленно произнёс я. — Аш от сердца отлегло. Испугался, что меня будут уговаривать расширить производство. А большое предприятие, знаешь ли, мэтр — лишние проблемы и ненужная суета, на которую потребовалась бы куча сил, средств и нервов — моих в том числе. В крутого предпринимателя я наигрался ещё в прошлой жизни — врагу такого счастья не пожелаю».

Я раскрыл на прилавке большую амбарную книгу, куда Лошка заносила информацию о доходах и расходах пекарни. С помощью профессора Рогова я уже успел изучить местную грамоту. Оставленные рукой продавщицы записи пусть и выглядели непривычной абракадаброй, но разобрался я в них без особых усилий. Мысленно подсчитал доходы за прошедший месяц, поделил пополам — убрал налоги.

Вздохнул, решил не думать о грустном.

«Сегодняшняя цифра в графе доходов не так уж плоха, — сказал я. — Как считаешь, по итогам месяца пекарня окупит налоги, закупки и своё содержание?»

«При нынешних доходах и расходах вероятность того, что предприятие выйдет на самоокупаемость — почти нулевая, — вернул меня на землю профессор Рогов. — Не забывайте, юноша, что сегодняшняя выручка — лишь временная аномалия».

Я велел Лошке закрывать магазин, чем заработал в её глазах несколько балов к карме. Пусть магазин и работал обычно до заката солнца, но я не видел смысла караулить пустые полки. Постоянный режим работы — это хорошо, но и о здравом смысле не стоило забывать.

Может подобное отношение в будущем заставит мою работницу избавляться от товара быстрее. Вот как, например, сегодня. И ей от такого подхода к работе будет хорошо, да и мне неплохо: вечера окажутся в полном моём распоряжении.

Я бросил напоследок взгляд на цифры в амбарной книге (терпеть не могу отчётность!), собрался было уже идти наверх, в свои хоромы, как в зал магазина ввалился Полуша. Пекарь стянул с головы поварскую шапку, стёр ею со лба крупные капли пота.

Увидел меня — побледнел.

По перекошенному лицу Полуши я сообразил, что случилось нечто ужасное.

— Хозяин! — выпалил он. — Закваска испортилась!

Взгляд моего подчинённого стал похож на взгляд нашкодившего щенка.

«Закваска — это что такое?»

Спросил я про себя — у профессора, который, как мне казалось, знал всё и обо всём.

Но тот ошарашил меня ответом.

«Такой информации у меня нет, — сказал мэтр Рогов. — В кулинарных делах я разбирался не лучше вас, юноша. Но рискну предположить: это что-то очень важное и нужное для выпечки хлеба. В ином случае ваш работник не выглядел бы таким испуганным и виноватым».

В голове промелькнула догадка.

«Это что-то наподобие дрожжей?»

«Вам лучше выяснить это у пекаря, — сказал мэтр Рогов. — В подобных вопросах он наверняка разбирается лучше, чем бывший профессор некромантии».

«И выставить себя неучем? — сказал я. — Я дипломированный кулинар, если ты забыл! И просто обязан соответствовать этому гордому статусу — хотя бы в глазах своих работников».

Изобразил строгого начальника.

Постучал пальцем по прилавку.

— Как это случилось? — спросил я.

Полуша и Лошка переглянулись, посмотрели на потолок.

Оба побледнели.

— Что там?

Мои работники вздрогнули, точно я застал их в непотребной позе.

Промычали что-то невнятное — я не разобрал ни слова.

— Так что там с этой…

«С закваской», — подсказал профессор.

— …с закваской? — напомнил я.

Пекарь печально вздохнул; развёл руками.

— Не знаю, хозяин. Я всё делал, как учил мастер Потус! Вчера только её подкормил. А сегодня… вот как.

Он шмыгнул носом.

«Такой большой, но совсем ребёнок. Умственно отсталый?»

«Это вам так кажется с высоты ваших прожитых сорока лет, юноша».

Тем временем Полуша добавил:

— Хозяин, я это… щас глянул — там плесень. И воняет! Сильно воняет! Померла закваска — точно вам говорю! Мастер Потус говорил: если появится плесень — закваске конец.

Парень стёр влагу с верхней губы смятым головным убором.

— Что теперичи делать? — спросил он. — Мне ужо пора опару ставить!

Полуша растеряно и виновато посмотрел на Лошку — та помахала ему ресницами. Потом снова взглянул на меня, словно сын на папашу.

Проблеял:

— Как я… без закваски-то?

Я захлопнул амбарную книгу — Полуша дёрнул плечами, попятился.

«Всем нужен мудрый и решительный начальник, — мысленно пожаловался я. — И в том, и в этом мире. Что ж. Я умею такого изображать. Уж этому-то я научился. Хоть в чём-то и я стал профессором».

Решительно тряхнул головой, сказал:

— Веди. Показывай.

Пекарь обрадованно встрепенулся, точно я пообещал ему спасение. Улыбнулся — радостно и преданно. Повел меня в зал пекарни.

От царившей там жары и духоты я мгновенно вспотел. Поморщился, заметив, насколько уменьшилась кучка мешков с мукой.

— Вота.

Полуша протянул мне бадью с какой-то кашей — от той разило мощным запахом аммиака.

«Что ты думаешь по этому поводу?» — спросил я у профессора.

«Что бы это ни было, но тёмная плесень в нём явно лишняя», — заметил мэтр Рогов.

Я покачал головой, сделал вид, что расстроен увиденным. Поднял глаза на пекаря.

— Ты сможешь сделать новую?

— А то ж! — ответил Полуша. — Старый хозяин меня учил! Я умею! Но токмо она поспеет не раньше через четыре дня. А мне ужо опару надо делать. Иначе к утру хлеба не будет!

Последнюю фразу он выдал с таким выражением, словно вещал о конце света.

Я постучал пальцем по столешнице, на которой пекарь обычно возился с тестом.

Спросил:

— На рынке нормальную закваску можно купить?

— А то ж! — ответил Полуша. — Да токмо сегодня поздно. Рынок-то с утра работает. Теперича там никого нет. А первую опару-то ужо нужно ставить! Иначе утром хлеба не будет. Как же быть-то, хозяин?

Я вздохнул, изобразил разочарование.

Протянул:

— Даааа. Персиль — это не столица…

Я ткнул пальцем в закваску, точно попытался на глаз просканировать её состав.

«Чем мы можем исправить положение? — спросил я. — Думай, профессор. Ты же единственный среди нас, кто учился кулинарии — целых полгода угробил на это, в своей академии».

«Я учил кулинарную магию, юноша. Это совсем другое. Мы зубрили магические плетения и варианты их использования. Но в учебнике ни слова не было о реальных продуктах и способах их приготовления. И уж тем более там не упоминалось о закваске для хлеба».

Я отодвинул от себя бадью с вонючей жижей.

— Начинай делать новую закваску, — велел я Полуше. — Как только поспеет, будем использовать её: нам нужен свой, проверенный продукт. На завтра и послезавтра купим закваску на рынке — пару дней как-нибудь перебьёмся.

— А опара? — спросил пекарь. — Что мы будем печь завтра?

Я едва удержался от того, чтобы махнуть рукой.

Но решил не выбиваться из образа ответственного хозяина.

— Спокойно. Сейчас что-нибудь придумаю. Схожу только к себе — загляну в конспекты.

«Неужели в твоём учебнике ничего не писали о выпечке хлеба? — спросил я, поднявшись на второй этаж и примостившись на скрипучую лавку. — Ни за что в такое не поверю. Или маги питались не хлебом, как все, а своими заклинаниями?»

«Хлебу там посвящён целый раздел, — сказал профессор. — Самый большой: триста семнадцать блоков конструкций — каждый имеет десятки вариаций. Я уже все их просмотрел. Но ни один из них не предназначен для приготовления закваски».

Я сделал глоток прямо из кувшина — поморщился: вино показалось мне кислым.

Обвёл взглядом комнату. Обшарпанные пол и стены просто молили о ремонте. Потолок походил на рисунок с теми лабиринтами, где следовало найти правильный путь к центру. Сотни мёртвых мух на приклеенных к стенам липких лентах добавляли обстановке унылости.

«Но для чего-то же эти заклинания нужны?! — сказал я. — Нафига их пихают в хлеб? Чтобы добавить тому световых эффектов?»

«Чтобы привнести в рецепты улучшения, — сказал профессор. — Магией изменяют вкус, добавляют новые ароматы, защищают продукт от воздействия окружающей среды — позволяют ему долгое время сохранять свежесть и вкусовые качества. Ну и придают некоторые другие свойства».

«Ясно, — сказал я. — Местный вариант химических добавок: разрыхлители, красители, усилители вкуса и прочие эмульгаторы».

Я вновь пригубил кувшин.

Утёр рукавом губы и произнёс вслух:

— Тогда мне нужна такая добавка!.. Чтобы помогла обойтись в рецепте хлеба без дрожжей. Давай, мэтр, покопайся в своей… в моей памяти. Ты умный… был. Я верю, что ты меня не подведёшь.

Я вновь отвлёкся на дегустацию вина. Какое-то время спокойно наслаждался кислым напитком: профессор ответил не сразу.

«Вы должны понимать, юноша, — сказал, наконец, мэтр Рогов, — что магия — не математика. Она не точная наука. В ней многое построено не на стабильных физических законах, а определено при помощи экспериментов: «методом тыка», как говорили в вашем мире. Во всяком случае, такое точно можно сказать о некромантии. Хотя многие мои коллеги со мной не согласились бы…»

— Не уходи от темы, мэтр! — перебил я. — К чему мне сейчас твоя лекция о магии? Что там с нашим заклинанием?

Посмотрел за окно — дело шло к вечеру.

«К тому, юноша, — сказал Лотар «Мясник» Рогов, — что плетения для выпечки хлеба, которые хранятся в моей памяти, предназначены для применения с вполне определёнными рецептами. Вы должны понять: они не заменяют обычных ингредиентов. Как и ваша химия, между прочим. Она служила лишь добавкой, а не заменителем…»

— Не нужно нотаций, профессор. Можешь мне поверить: химия у нас работала, как надо — заменяла всё и везде. Просто об этом не говорили вслух. Подумай, мэтр: есть ли у тебя такие плетения, что дублируют саму функцию дрожжей — поднимают и разрыхляют тесто?

Живот тревожно заурчал: потребовал еды.

А хлеб-то в магазине закончился! Печально. Я заглушил голод тремя большими глотками вина.

«Вы не понимаете, юноша…»

Я взмахнул рукой, словно отогнал назойливую муху.

— Прекрати нудить, мэтр. Просто ответь: были в твоей книге такие заклинания? Ты сможешь мне помочь? Или ты хочешь, чтобы я при первых же трудностях признал своё бессилие? Расписался в том, что я никчёмный дипломированный кулинар и вовсе не гениальный руководитель?

«Ну… в принципе, они все… разрыхляют и поднимают», — сказал мэтр Рогов после очередной паузы.

Мне впервые почудилась неуверенность в голосе бывшего заведующего кафедрой академии.

«Эти свойства заложены в их основу, — добавил Мясник. — Вот только смогут ли плетения заменить реальный ингредиент?»

— Вот скоро мы это и узнаем, — заявил я.

«Следует провести несколько экспериментов…»

— Обязательно проведём, мэтр! Проверим действия твоих заклинаний «методом тыка», как ты говорил. Поэкспериментируем. Тем более что других вариантов у нас и нет. Не могу же я признать своё бессилие перед подчинёнными! В конце концов, если у нас не получится…

Я встал с кресла.

— …мне будет на кого свалить неудачу: на пекаря, например. Но я обязан попробовать, мэтр. Иначе, какой из меня начальник? Так что готовь плетение, профессор: что-нибудь простенькое, классическое, без особого выпендрежа. Но чтобы оно обязательно поднимало и разрыхляло!

Полуша с сомнением посмотрел на склянку в моей руке (я отыскал её в доставшихся мне вместе с домом вещах мастера Потуса, наполнил вином).

— Ну? — сказал я. — Давай сюда свою опару.

Пекарь не отводил взгляда от склянки с вином.

— Это закваска? — спросил он.

В его голосе я уловил сомнения.

Почти обиделся.

— Это лучше, чем закваска, — сказал я. — Эта штука поможет тебе испечь такой хлеб, какой в вашем городишке ещё никто не пробовал!

«Заметь, мэтр: я не говорил, что хлеб получится вкусным. Но всё же надеюсь, что ты меня не подведёшь. Напомни-ка, что так в твоём учебнике говорилось о действии заклинания?»

«Хлеб получается пористым…»

— …с румяной хрустящей корочкой, — вслух повторял я. — Не теряет своей свежести на протяжении минимум десяти дней. Обладает усиленным ароматом с лёгким оттенком ванили.

«А вот об эффекте регенерации я ему говорить не буду. Нафига такие сложности, мэтр? Нельзя ли обойтись без лишний прибамбасов?»

«Для придания продуктам этих «лишних» эффектов и нужна магия. Они есть во всех блоках кулинарных плетений. Свежий и вкусный хлеб, без… как вы, юноша, выразились «прибамбасов», повара готовят, не прибегая к помощи заклинаний — настоящие повара».

«Вот только не нужно этих намёков, мэтр! Сам-то ты в свои двести с гаком лет об этой закваске тоже услышал впервые. А ведь ты не бывший продавец обуви — целый профессор!»

— Ну же! — сказал я. — Не тупи, парень! Где твоя опара? Куда мне лить свою чудо закваску? Хлеб ты собираешься печь? Или будем друг на друга смотреть? Эй! Время идёт, работа стоит.

— Эта…

Пекарь оторвал взгляд от склянки.

— Так я… не делал её пока, — признался он. — Но вы… эта…

Полуша завертел головой.

— Щас! Я быстро!

Он загрохотал деревянными тазами и вёдрами.

— Ты там говорил, что обычно делаешь семь замесов, — сказал я. — Правильно поступаешь. Молодец. Но сегодня мы замутим их все сразу. Все семь. Слышишь меня?

Пекарь поднял на меня испачканное мукой лицо.

— Понял, хозяин, — сказал он. — Но так нельзя! Нужно… эта… раз за разом…

Я жестом велел ему умолкнуть.

— Чем ты слушал меня, уважаемый? Что я тебе говорил о своей чудо закваске? Это с обычной закваской нужно работать, как ты привык. А с моей можно и иначе. Знал бы ты, парень, чему нас учили в кулинарной школе! Этот хлеб будет оставаться свежим долго, можешь мне поверить. Так что замешивай все семь. Я не шучу. Делай, что говорю. Я не собираюсь пять раз вставать ночью ради этой твоей опары.

Опару Полуша приготовил (под моим чутким руководством) — я капнул в каждую по чуть-чуть вина. Профессор бросил в миски по набору заклинаний (заверил, что с такими простыми плетениями справился бы даже студент первого года обучения). Лошка получила от меня разнарядку смотаться утром на рынок: купить готовую закваску. Вызванные порчей закваски сбои в работе предприятия я посчитал устранёнными.

«Проблема исчерпана, мэтр?» — уточнил я у профессора, на случай, если что-то всё же упустил.

«Смотря, что вы понимаете под словом проблема, юноша», — ответил профессор Рогов.

Я с чувством выполненного долга поднимался по скрипучим ступеням на второй этаж.

Сказал:

«Какие, по-твоему, есть варианты?»

«С вероятностью в тридцать восемь процентов главной проблемой вашей пекарни сейчас является привидение», — сказал профессор.

«Какое привидение?» — не понял я.

«Разве вы не обратили внимания, юноша, что ваши работники часто посматривали на потолок? Они всякий раз реагировали так на шумы, что то и дело доносились со второго этажа. Происходило такое не однажды».

«Заметил. Что с того? Причём здесь привидения?»

«При том, Егор, что сегодня оно испортило закваску — завтра может устроить иную каверзу, но уже не для теста, а лично для вас».

Я остановился на верхней ступени лестницы.

Спросил:

«Ты это серьёзно, мэтр? Привидение? Здесь?»

«Я просканировал дом на наличие остаточной постэнтической энергии, — сообщил профессор Рогов. — Выявил насыщенный сгусток третьего… почти четвёртого класса. Четвёртым он обязательно станет, если вы продолжите бездействовать».

— Пост… чего?

Собственный голос показался мне слишком громким и хриплым.

«Откуда здесь привидение?» — спросил я уже мысленно.

«Я считаю: это заякоренный в доме постэнтический слепок личности бывшего владельца пекарни мастера Потуса, — сказал мэтр Рогов. — Такие явления, юноша, случались и в моё время, пусть и исключительно редко. Ну а теперь уж…»

Профессор не договорил.

«Надеюсь, ты меня не разыгрываешь», — сказал я.

Зашёл в комнату, огляделся.

Не заметил в темноте никакого движения, не услышал шорохов.

«И где этот призрак сейчас?» — спросил я.

«Отклики постэнтического поля на поисковое плетение говорят, что он сейчас внизу, в пекарне», — сообщил профессор.

«Следит за работой Полуши?»

«Вполне возможно».

«Насколько этот призрак опасен?»

«Третий класс — это вполне безвредное явление, — сказал профессор. — Но наш мастер Потус уже вплотную подошёл к четвёртому — если судить по тому, что он сумел своей энергетикой испортить закваску, и по его способности двигать предметы. Но пока не четвёртый: иначе бы простым падением вещей не ограничился».

«И чем мне грозит соседство с этим товарищем? Что он тут забыл? Насколько большую угрозу он для меня представляет?»

«Обычная посмертная реакция увлекающейся личности на незавершённое при жизни дело. Энергетические остатки личности мастера Потуса переживают за его детище — пекарню: во всяком случае, так мне видится причина его задержки в этом мире. Порча закваски — акт недовольства политикой нового владельца».

— Недоволен он, — проворчал я. — Помер — так лежи и не дёргайся!

Направился к облюбованной для сна лавке.

Половицы под моими ногами тоскливо поскрипывали.

«Как не вовремя, мэтр, ты мне сообщил об этом недовольном старикашке, — сказал я. — Вот не до него мне сейчас: спать хочу. Сперва закваска эта ваша. Теперь призрачный оппозиционер объявился».

Уселся на топчан, зевнул.

«Ты так и не объяснил, мэтр, насколько опасен для меня этот пакостный призрак».

«В принципе, постэнтические слепки личности изначально не являются опасными существами. Но это их определение относительно. И зависит от класса, до которого они сумели развиться. В нашем случае призрак почти достиг четвёртого. Таких, юноша, в вашем прошлом мире назвали «полтергейстом». Они уже способны оказывать воздействие на материальные предметы…»

«Не тупи, мэтр! Он может удавить меня во сне?»

«Он, безусловно, способен нанести вашему телу вред, — сказал профессор Рогов. — Но только я ему не позволю это сделать. Ведь мы же с вами договорились, юноша: я несу ответственность за целостность и состояние вашей физической оболочки. Так что…»

— Вот и чудесно, — перебил я. — Тогда я ложусь спать. А обо всех этих недовольных пекарях и пост… всяких там призраках я подумаю завтра. Спокойной ночи, мэтр.

«Спокойной ночи, юноша».