Паутина Света. Книга 4

Интерлюдия 46 Япония, Оцу

Молодой человек лет этак девятнадцати на вид, в костюме служащего, при галстуке и с тонкой папкой в руках, поднялся по ступенькам и аккуратно надавил на кнопку интеркома. Несмелая улыбка и очки в тонкой оправе отлично дополняли образ мелкого клерка…

— Региональное представительство Социального Комитета в Оцу, филиал офиса в Киото, чем можем быть вам полезны?

— У меня пакет документов под заполнение на расширение медицинской страховки для… — Мужчина раскрыл папку. — Обинадзава-сана и Ватунама-сана. Здесь есть такие?

Интерком молчал довольно долго — не менее пяти минут, и все это время молодой человек терпеливо ждал, сохраняя выражение лица.

— Извините пожалуйста, а что за страховка?

— Полный пакет поликлинических услуг плюс экстренная и долговременная хирургия. — Бодро отрекомендовался «курьер» — Наш госпиталь ориентирован на страховку расширенных профилей, например — строителей сооружений повышенной опасности, травмоопасных производств. Например, наш постоянные клиенты — «Такамия-Строй», Горадминистрация города Такамия…

— Извините еще раз! — Перебила девушка. — Но почему страховка только для двоих? И у нас есть предоставленное медицинское обеспечение…

— Раз документы пришли — значит ваше руководство оплатило расширенную «медицину». — Мужчина пожал плечами. — И вы за своим соц-пакетом наверняка в Киото ездить вынуждены, так? Наша клиника — в Такамии, тут рядом. А что касается «почему двое»…

Тут работник госпиталя раскрыл папку и, с шелестом перевернув пару страниц, прочел:

— Тут написано «для работников категории „М“». Понятия не имею, что это такое — наверно какой-то ваш внутренний код.

И опять молчание.

— Заходите, пожалуйста!

— Ну, что он хотел? — Заглянула в кабинет «отдела М» «секретарша», что вела полчаса назад переговоры по интеркому.

— То, что и сказал. — Мужчина средних лет с характерной для японца внешностью похлопал рукой по тощей стопке бумаги. — Заполнил анкетные данные, жалобы на постоянные недомогания, переписал номер «коробочки» и укатился. Я даже уговорил его оставить вторую анкету тут — сказал вроде того, что график патрулирования плавающий, и застать в офисе кого-то определенного довольно сложно.

— Ксо. Я уже думала, нас опять оставят в покое лет на семь! Раньше мы что-то никому не нужны были, даже приборчики эти, как их там, по почте прислали. А тут — представитель госпиталя, футы-нуты!

— Ну-ну, расслабься! Не к чему прикопаться: у меня же тоже фамилия «Обинадзава», и в патрулирование я регулярно хожу. В прошлом году даже благодарность прислали «за дополнительную внимательность к деталям», хех! Уж всяко лучше я это делаю, чем мой двоюродный братик Казу — вот уж кто точно был не от мира сего. Если бы не Комитет… так и не пойму, за что этого раздолбая пропихнули в университет в Токио — ну какой из него психолог?

— Тц! Хватит уже — ты даже после его смерти простить не можешь?

— Ну, тела-то мы не нашли, только эта странная дорожка из капелек крови вникуда… и Ватунама тоже пропал перед этим. А все потому — нефиг влезать, куда не просят! А я ему говорил…

— Хватит! Делать что будем?

— Да ничего не будем. — Обинадзава убрал со стола плоскую коробочку «диссипатора» в карман. — Заполним вторую анкету да и перешлем. А то будет недостоверно выглядеть — расширение медстраховки оплатили, и не воспользовались. Кстати, этот парень таких дифирамбов этому своему госпиталю напел — я даже думаю туда съездить, а то, знаешь, в спине иногда «стреляет»…

— То есть, ты считаешь, что это не была скрытая проверка?

— Ками-сама! Да кому мы тут нужны-то? За семь лет, как братца в должность вводили — ни одного распоследнего дворника не приехало — хотя до Киото всего час езды.

— Больно много ты понимаешь…

— Больно-не больно, а зарплата у меня побольше, чем у тебя!

— Не у тебя, а у брата двоюродного!

— Как будто не ты мне предложила «немного заменить» его?

— Ладно, хватит! Нормально, значит — нормально все… — Что-то женщине не давало покоя. И только вечером, уже закрыв двери одноэтажного офиса, рассчитанного на пять человек, она поняла — «переписал номер коробочки», диссипатора этого непонятного, который инструкция обязывала постоянно с собой таскать! Да еще эта «активация» тогда — палец колоть иглой прямо из этой коробочки… прям ритуал какой, брр! Придумали, тоже! С другой стороны — никто ж и не проверил? А коробочку ее «подчиненный» так и носит, все по инструкции. Вторую «коробку» она сунула своему племяннику — тот все равно развозит еду, мотается по всему городу — чем не дежурство? Ну и попросила смотреть по сторонам внимательнее, за четверть комитетских денежек — чего нет-то? А, ладно. Небось «сверху» требование зачем-то спустили — написано же в анкете про «допуск М», а она и сама до сих пор не знает, что это значит…

Конечно, будь «Комитет» как раньше частной конторой — она бы не посмела «мухлевать», но всем известно — государству наплевать на работу «на местах», если это не полиция какая-нибудь. Ну ходит она по школам, ну собирает анкетки по ученикам психологов, и что? Вон третьего дома семья до сих пор за деда пенсию получает, хотя того и в живых уже лет десять нет! И у озера целых двое таких. И ведь все знают — да молчат. А ее племянница, что в Фукусима, рассказывала, как они рабочих нанимают «с обязательным прохождением курса работы в опасных зонах». Да если у такого рабочего японский паспорт есть — уже хорошо! А по документам — не подкопаешься… Ладно, действительно, равно пока паниковать…[78]