Паутина Света. Книга 4

Интерлюдия 18 Япония. Киото, Кабураги Хайго

Старый клан, молодой клан — раньше для Хайго отличие было чисто умозрительным. В том смысле, что умом он понимал: многовековые традиции в чём-то — круто, но вот так, «ткнутые в нос», доказательства этого тезиса — это… впечатляло! Главе Амакава, как он выяснил в тот же день, было всего тринадцать… или уже целых тринадцать лет, если судить по поведению! Вроде как (доступ к личному делу «не-своего» мага был ограничен чисто биографической информацией, психологический профиль и подобные материалы были закрыты) круглый сирота с девяти лет… Ксо! Как нужно воспитывать ребенка, чтобы манеры потомственного аристократа так пропитали характер! Причём за завтраком Амакава-сама легко и непринужденно переключился в «Юто-кун-мод», и его можно было принять за обычного подростка… если закрыть глаза, как он вертит, не повышая голоса, пятью своими девицами (которые, к слову, зовут его вообще без суффиксов)… и как буквально каждое слово вака-доно мгновенно исполняют «прирученные» демоны! Демоны, н-да…

Честно говоря, встретив такого замаскированного аякаси на улице города, Кабураги никогда бы и в голову не пришло, что он может быть не человеком! Ну, пока тот не демаскирует себя прыжком с места выше головы или ненормально быстрой реакцией. Сначала Хайго списал всё на клановую обработку, способную превратить разумного духа в «живой» инструмент… но потом подумал, и у него честно стали закрадываться сомнения. Демоны шутили, подкалывали друг друга, гибко приспосабливались к смене обстановки, довольно живо реагировали на обычные человеческие вопросы, вроде достопамятного завтракоужина… в общем, проявляли все черты воспитания. Хайго, разумно себя полагая плохим психологом — специального образования не было, с этого и начались его «мытарства» внутри структуры Комитета, окончившиеся «сбагренной» ролью «няньки» при Джингуджи, однако… однако, судя по общению усаженных, кстати, за общий стол вместе со свитой Амакава и его невестой аякаси, таких как они было ещё… ну, сколько-то. Причём девочки (или девушки?) явно были в курсе вопроса… и невеста Амакава, похоже, тоже. Показательно — гордая химэ Джингуджи безропотно терпела весь этот цветник вокруг своего будущего мужа… ну, то есть не то чтобы совсем безропотно — с этаким превосходством располагалась рядом с Ютиком, едко комментировала отдельные действия его «подруг»… и всё. Этакая милая семейная обстановка! Кабураги почувствовал… нет, не зависть. Восхищение! Нельзя такому завидовать — вы же не завидуете тому, что у неба есть луна, а у вас нет? Место луны — на небе… как, видимо, место Луны — рядом с «Ю-тяном»! Представитель древнего рода довлел над своими людьми, показательно не разделяя вассалов между собой — и пофиг ему было, что «дворянские привилегии» по праву рождения были уже сто лет как в прошлом. Нельзя у рыбы отнять возможность дышать под водой. Убить можно, а отнять — нет. Инспектор, а теперь куратор Джингуджи, сидел, ел самые вкусные тосты, какие он когда-либо пробовал, и проникался.

Впрочем, правило, что короля играет свита, никто не отменял — заподозренные сначала в нечеловеческом происхождении девицы оказались… н-да. Восходящая звезда кендо Ринко Кузаки. «Скромница» Хироэ, которая так хорошо оттеняла образ «Амакава-доно»… что Хайго злорадно подумал, что Джингуджи будет только называться Старшей Женой — вот не упустит стриженная худышка своего, ой, не успустит! Шимомуро Ю, исполняющая обязанности секретаря-референта всей свиты — по крайней мере, по вопросам «узнать» обращались именно к ней. А вот флегматичная Сидзука, «идеальный повар», чьи таланты готовить так потрясли сотрудника Соцкома, оказалась, ни много, ни мало — мизучи! Вот уж на кого бы он никогда не подумал!!! Последняя девушка, что никак не могла проснуться, так и осталась непонятной — ничего не делала, вылакала все не пошедшие в кофе сливки (чем вызвала шквал ругани в свой адрес), вцепилась в противоположную от химэ двенадцатого клана руку Юто и задремала. Единственным визуально обнаруженным достоинством девицы была уже в таком возрасте немаленькая грудь — по крайней мере больше, чем у Куэс…

…а ещё для Амакава, похоже, просто не существовало слово «невозможно». Сильная аура носящей-полумесяц, с которой та не могла ничего сделать, была замаскирована именно им. Вот захотелось невесте на свидание пойти «как человеку» — ну, окей. И пофиг на законы природы и запредельную стоимость пошедших материалов! Клановые амулеты шестых-в-Круге оказались опасными игрушками — как для пользователя, так и для, гм, объектов применения. Никакой защиты «от дурака», как в диссипаторе — система аурного сокрытия позволяла в нужный момент колдовать вовне, просто перегружая поглощающие свойства защиты… что можно было сделать, просто забывшись и «отпустив» свёртку ауры! Выданный Юто куратору короткий жезл, в котором амулет вообще не ощущался, выпускал ослепительный воздушный разряд электрического тока. И опять — никаких ограничителей и предохранителей. Выданы подарки были, конечно, под честное слово, что дальше семьи Кабураги они не уйдут никогда. Ещё немного омрачало радость то, что с порядком поднадоевшим диссипатором расстаться не было никакой возможности — встроенная система глобального позиционирования отслеживала местонахождение прибора и мага, у которого он был. Однако, Хайго действительно был рад — в лице Амакава Юто он встретил, наконец, человека, на которого был бы рад не просто работать — а служить! Для себя он уже нашел ответ, как ребёнку-сироте удалось не просто продолжить традиции предков, но даже сейчас быть их достойным: всё просто. Центром инерции, если можно так выразиться, для шестого клана служили… его демоны. Сколько лет требовалось, чтобы подготовить аякаси быть таким? Уж явно не десять и не двадцать — все встреченные «по службе» разумные представители магической формы жизни (их можно было по пальцам одной руки пересчитать, правда) произвели на куратора Джингуджи впечатление полной невменяемости! Разум… ну, говорить они могли, извергая, в основном, плохо согласованный поток сквернословия. Правда, несколько раз они не нашли и следа аякаси — сверкающая аура Джингуджи их изгнала вернее самого сильного экзорцизма: видимо, у тех с мозгами было получше… но не сравнить с вассалами Старшей семьи древнего рода! Они, как набранный предками капитал в золотохранилище банка, поддержали наследника Амакава, возможно, до конца сформировав тот образ «идеального сюзерена», что был перед лицом Кабураги сейчас: неудивительно, демоны, не старея, способны жить столетиями, а значит, обучение всё той же мизучи, например, несмотря на её внешний вид, могло начаться лет за триста до его, Хайго, рождения… никакого сравнения с потугами Куэс выглядеть на свой статус! Никакого! Достоинство самурая по сравнению с самовластными замашками «госпожи» из новоразбогатевших голоногих… пусть прошло полторы сотни лет, но вылезшие из быдла так и остались быдлом! Что за гонор? Ну… не на пустом месте гонор, конечно — силы у химэ двенадцатых было хоть отбавляй… по сравнению с главой шестых, который своей силой не светил вообще! Однако, достоинство потомка древнего рода не нуждалось в подпорках, в отличии от! Ну и стоит отметить, что в отличие от остальных «заинтересованных лиц», Юто-кун предложил не кнут, но награду. И, главное, положился на честь Кабураги, а не на деньги или иные материальные стимулы…

…конечно, Юто Амакава не предложил куратору Джингуджи вассальную клятву — даже не намекнул. Но… он предложил испытание! Сохранить невесту, быть для неё помощником, стать, если будет необходимость, между химэ и опасностью (вообще Джингуджи неплохо пока справлялась, и таких ситуаций не возникало, но мало ли). И теперь у Кабураги появился неотразимый аргумент: «ваш жених просил меня позаботиться о вас»!

…знал бы Хайго Кабураги, что весь образ «мудрого сюзерена» был успешной игрой успевшей «прокачать» в разговоре куратора Хироэ и влёт подхватившего предоставленную младшей женой линию… ну, расстроился бы, конечно… но мнения своего, скорее всего, не изменил бы. Нельзя казаться тем, кем хотя бы на малую часть не являешься — недаром хорошие актёры реально «воплощаются» в свой образ, заставляя себя поверить, что они — тот самый человек. И, частенько так бывает, что «маска» после одной из успешных ролей прилипает насмерть, оставляя отпечаток на личности человека на всю жизнь. Знаешь ли!