Паутина Света. Книга 4

Ретроспектива 3 Япония, 20 апреля 1984 года. Ж.-д. ст. Хигасицуно, «дикий» пляж Рейко Кагамимори

— Дети! Не разбредаемся! Все помнят, зачем мы сюда приехали? Дети!!!

Да вот еще! Солнце, воздух и пусть и все еще весенне-прохладная, но такая клевая морская вода! Неудобный для отдыха галечный пляж оказался прямо-таки завален водорослями, деревянными обломками и менее «природным» мусором — от чудом уцелевших бутылок до сорокалитровой бочки из-под моторного масла: полуобшарпанная, она как магнитом притягивала мальчиков, из-за чего многие девочки остались без надлежащего присмотра. «Экспедиция» (аж 40 минут на пригородном поезде!), после недельной непогоды, когда штормовой ветер все гнал и гнал к берегу такие волны — выйти на причалы нельзя было! — была предпринята по инициативе преподавательницы обществознания, которую поддержала учительница ИЗО. Если художницу больше интересовал вид гор с побережья (особенно тут живописный) и отлично оттененные «диким» ландшафтом строго-технологические постройки вроде ЛЭП, широкой ленты шоссе и насыпи, по которой у подножия гор двигались железнодорожные составы, то «обществознательница» руководствовалась гораздо более практическими соображениями. Япония, хоть и двигалась семимильными шагами к построению самого комфортного из возможных вариантов условий жизни, все-таки была местом далеко не самым безопасным: периодические землетрясения, цунами и ураганы составляли только «верхушку айсберга» — отравиться или покалечится, потрогав не ту «красивую рыбку», ракушку или еще какую хрень (вроде невезучего морского ежа или полудохлой, но не растерявшей стрекательные клетки медузы, на земле выглядевшей точь-в-точь как большая красивая капля — так и тянуться ручки потрогать!), почему-то предпочитающую жить недалеко от берега Хонсю было проще простого. Если деревенским, кто жил в рыбацких поселках и хуторах по берегам запреты и правила техники безопасности вдалбливали с возраста лет пяти, причем часто именно вдалбливали — что бы получше запомнили! — то с городскими жителями Миядзаки все было куда хуже. Приморский город-порт-аэропорт разрастался пусть и не так быстро, как Токийский Конгломерат, но оседали здесь многие, и большинство людей имело весьма смутные представления о море, начинавшеюся буквально в шаговой доступности от дома: только дойти до порта или набережной. Не проходило года, что бы несколько человек не утонуло, пропало без вести — а счет попавших в больницу шел на сотни. Про то, что дети любят играть на берегу, наверное вообще говорить не надо? В общем, учительница поступила весьма умно — гордые своим знанием детки может и мамам с папами гордо продемонстрируют найденную пакость — мол, вот это руками не трогать, а это — лучше и палкой не касаться! Причем, не доверяя только своим воспоминаниям (все-таки она учительница, а не рыбак), она договорилась с местными «гидами», которые заодно и детишек сдержат от чересчур импульсивных поступков… но когда хорошие планы срабатывали идеально? Не в этой жизни, очевидно.

Рейко Кагамимори, серьезная десятилетняя девочка, на полном серьезе считающая себя взрослой («О, так трогательно!» — Умилялись действительно взрослые тети и дяди!) покрутилась по пляжу и поняла, что изнывает от скуки! Шалить ей не хотелось… точнее, хотелось, но не при всем честном народе — в школе она старательно держала реноме образцовой клановой девочки и недотроги — все, как всегда хотела мама. В отличии от других «городских» детей, мико (да, она уже сейчас несла «служение» а храме) об опасностях остающихся закинутыми на берег после непогоды знала в чем-то побольше, чем любой рыбак. Шторма, обрушивающиеся на восточное побережье Японии, выбрасывали на берега островов не только «обычных» морских обитателей — сила воды часто была такова, что морские демоны просто не могли ей сопротивляться. Разумеется, это была мелочь — о «толщине» глубоководных тварей в клане экзорцистов старались не поминать всуе: как ни крути, неприятно понимать, что все твои силы и вся твоя «крутизна» против какого-нибудь «кайдзю» — как лист против осеннего ветра! Однако и морская «мелочь» могла «наделать делов». С другой стороны — обычно силу воды испытывали на себе те, кого к поверхности оттеснили или загнали, да и сама стихия, при встрече со своим вечным оппонентом[72] впадала в ярость, нанося неготовым аякаси дополнительные травмы и шокируя сменой обстановки… В общем, проверять пляжи и берега лучше после каждого шторма — пока духи не смогли зализать раны или расползтись по округе, исследуя непривычный сухопутный мир. И естественно, мико из шестого клана научили распознавать и «простые» опасности.

Впрочем, о поездке Рейко ничуть не жалела — бесполезная (для нее) в плане общего развития, «экскурсия» должна была стать для нее отдушиной иного толка: юная мико очень неплохо рисовала! Учителя отмечали ее этот несомненный талант… и отводили глаза в сторону — понимали, что у девочки-из-храма практически нулевой шанс пойти в спецшколу для творчески-одаренных детей а после — на соответствующее высшее образование. К сожалению, у экзорциста из главной семьи третьего Клана шансов выкроить время порисовать для души было еще меньше, чем у простой «династической» жрицы… а потому — стоит пользоваться редким моментом, когда «законно» можно творить «для себя»! Правда, о «деле» маленькая мико не забыла — прежде, чем пойти искать себе натуру для набросков, она поймала взгляд одного из «добровольно сопровождающих» детский автобус взрослых родственников… и тот легким кивком обозначил: «все в порядке». Впрочем, это она и сама видела — тщательно оглядев окрестности простеньким «взором мага»: из-за нахождения у самой кромки воды ауру приходилось удерживать на всякий случай свернутой. Итак, Рейко Кагамимори, прихватив альбом для набросков и карандаши, технично «затерялась» за спинами остальных учеников — и уже больше не скрываясь, отправилась вдоль берега искать себе объект «для переноса на бумагу» по душе.

Будущая наследница титула Главы Клана (правда, она об этом сама была еще не в курсе) быстро набрасывала на плотных листах качественной бумаги все, что попадалось на глаза: и здоровенную витую раковину с отходящими отростками-шипами, и силуэты особенно высоких с такого ракурса сопок, и удачно наложившиеся паутиной провода — целые пучки из которых сходились к распределительным узлам у железной дороги. Поймала Кагамимори и несколько типажей среди людей — жители из ближайшего то ли поселка, то ли все-таки большого хутора, чуть выглядывающего из листвы на склоне одной из пологих гор (2 зарисовки) точно не собирались пропускать дары моря, любезно вынесенные непогодой и прибоем: разные крабы, не успевшие привясть съедобные водоросли (в том числе и не очень запачканы мазутом, брр! Отдельные кляксы этой жидкости так же «украшали» пляж.), моллюски, остающиеся живыми в сыром песке сутки и более — все шло в корзины. Отдельно мужчины покрепче стаскивали металлические предметы и горючий мусор — в две разные кучи: кому приятно терпеть перед домом помойку? Пусть даже дом через две дороги и еще минут пятнадцать взбираться по склону. Тем более, баночную жесть и другой металл можно выгодно сдать… и вообще волны порой выносят на берег довольно ценный штучки. Шанс невелик — но что с того? Галечник так и так от людей никуда не денется, а в море пока не выйти — злые и «резкие» волны продолжали гулять где-то вдали, у концов длинных бетонных волноломов, а рыба, распуганная циклоном, ушла на глубину…

… тут все мысли о «море и людях, которых оно кормит» из головы маленькой художницы-любительницы вылетели подчистую: о да, она увидела впереди та-акой типаж! Вообще, сухонькая и чуть сгорбленная сильно пожилая японка, которой не стыдно и «бабушка» при встрече сказать, не отличалась оригинальностью одежды или там походки — разве что обычно рыбаков преклонного возраста сопровождал обычно кто-то из детей, внуков, а то и правнуков, а старушка была одна. Нет, не это буквально заворожило Рейко, да так, что она обернулась посмотреть, не видит ли кто из ребят сие чудо? Но — перейденный «бык» бетонного «волноломателя» надежно перекрывал обзор… а посмотреть было на что! Потому что «бабушка» ни много, ни мало методично «просеивала» пляжный песок… при помощи армейского миноискателя! Как в кино про Войну на Море! Движения и уверенные действия с ручками, переключателями и наушниками выдавали в женщине профессионала своего дела, да и нижняя часть прибора, как определила присмотревшаяся жрица, оказалась основательно переделана. Вот так так! Резко перекинув лист, девочка схватилась за карандаш.

Как выяснилось, старушка засекла факт интереса к себе довольно быстро, но виду не подала — аккуратно смещаясь, она то и дело вытаскивала из-под склизких наносов водорослей разнообразный металлический лом, который или слегка оттаскивала, или просто расчищала — видимо, дожидаться мужчин, работающих с той стороны от бетонной преграды. Однако и ее маленькая корзинка с крышкой не осталась без внимания — как минимум трижды не по старчески ловко дама что-то подбирала, расшвыривая тяжелым ботинком мелкие, обкатанные прибоем камни. Только на пару секунд Рейко отвлеклась, внося очередные штрихи в очередной набросок… и, подняв голову, чуть ли не лицо-в-лицо столкнулась с наклонившейся к альбому «бабушкой»!

Экзорцистов с плохими нервами не бывает. Сердце, как говорят про такие ситуации, «пропустило удар», но внешне наследница Третьих осталась невозмутимой.

— Так-так-так… да у тебя талант, деточка! — Лучики-морщинки разбежались от глаз и уголков рта резвой и умеющей бесшумно ходить по гальке старушки. — Как тебя зовут, солнышко?

— Рейко, бабушка! — Сообщила девочка, вскакивая и кланяясь. «Схватить» лицо она уже сумела — а память уже была неплохо натренирована. — И простите, если причинила неудобство своим вниманием!

— Пустяки какие. — Отмахнулась пожилая дама. — Рейко… Кагамимори, да?

И вот тут будущая «принцесса» и будущая глава вздрогнула напряглась: одета она была в «обычную» цивильную одежду для ребенка своих лет «на выгуле», и признать в ней жрицу можно было или проследив за автобусом (что уже навевает на определенные мысли), или хорошо знать в лицо…

— Ты очень похоже на свою бабушку, даже больше, чем на мать… — Протянула старушка проигнорировав напрягшуюся фигуру собеседницы и характерно подведенную к корпусу тела руку — базовая ударная техника сложилась в мышцах сама собой, так же, как и «запустился» «мистический взгляд». Однако, магии в собеседнице не было ни капли, потому, Рейко чуть успокоилась — с усилением даже маленькая хрупкая девочка перебивала тридцатисантиметровые половые доски додзе, что говорить о хрупком человеческом организме? Ну а сравниться в реакции с магом немаг не мог… по крайне мере, тогда мико была в этом уверена.

— Вы знали мою маму и ее маму, бабушка? — Осторожно спросила она, внимательно следя за пожилой незнакомкой.

— Конечно! — Тепло улыбнулась та. — Столько раз за одним столом сидели — и на в встречах, и в Круге…

— Врете! Ой, простите! — Ситуация порядком выбила девочку из колеи, не давая сосредоточится на одной из «масок». Тем более, что маска «ребенок» была для нее, в общем-то, «родной». — Но… на собрание Круга…

— Не пускают немагов, деточка? — Озвучила мысли наследницы женщина. — Верно. Но я не всегда была… в таком, хех, плачевном состоянии.

— Потерять магию нельзя! — С жаром юности рубанула Кагамимори, гневно прищуривая галаза: ситуация нравилась ей все меньше и меньше.

— Потерять можно все, что угодно. — Неожиданно-твердо надавила взглядом «старушка», больше не казавшаяся «божьим одуванчиком». — Запомни это… а, ладно. Извини, я не представилась, это невежливо: думаю, ты сейчас все поймешь. Имя мне — Акацки Камисакура.

— Ой!

— Ой? — Брови пожилой дамы изумленно взлетели вверх, после чего она удивительно мелодично расхохоталась. — Какой же ты еще ребенок, Рейко-тян!

— Я не ребенок, я экзорцист! — Надулась мико, но тут же, прижав блокнот к груди, поклонилась в пояс, перегибаясь и застывая в поклоне «большого» уважения. — Простите мою дерзость и поведение, Камисакура-доно!

— Хо! Какие политесы! Прямо как к первым домой попала. — Опять рассмеялась старушка, но совершенно не обидно. — Но я не глава клана… была, так что твое почтение немного не по адресу.

— Тем не менее, я виновата. — Не разгибаясь, ответила жрица. — Увидела в вас недостойного, а не совершившую великий подвиг…

— Великий… Подвиг? — Со странной интонацией и паузами переспросила Акацки, старательно выговаривая большие буквы у обоих слов. — Вот значит как. Подвиг…

— Добровольно отказаться от своей магии во имя всех — это великий подвиг! — Отрезала выпрямившаяся Рейко. — Мне мама читала про великую дюжину Кланов Круга!

— То есть это всем детям говорят у вас, так? — Переспросила, наклонив голову, Камисакура.

— Это все знают. — Немного обиженно ответствовала Кагамимори. — А что?

— Дело в том, что именно я сообщила Совету Круга эту «официальную позицию»… А что вообще говорят про наш клан у вас?

— Камисакура, клан номер два Круга Экзорцистов. — Вот что-что, а оттарабанить «официальные сведения» по любому клану Рейко могла не хуже иной мантры. — Считался вторым по силе после Тсучимикадо, специализировался по работе с нематериальным и считался лучшими заклинателями Японии. Уникальная особенность техники — «печати». Способность выстраивать сложнейшие построения из маны практически мгновенно, создавать резидентные заклятия сверхдлительного действия (такие малые паразитные потери энергии). Умели переносить «каркас» заклинания на бумагу, которое потом мог активировать кто угодно. В 1965 год клан был распущен, а все члены добровольно наложили на себя «Врата Камисакуры Канто», печать, полностью блокирующую любое проявление магии. Причина — защитить другие кланы Экзорцистов и простых людей от мощи своего дара, которые оказались в опасности из-за последних разработок ученых второго клана! Что-то вроде атомной бомбы, только магической… н-наверное.

Последнюю фразу Рейко выпалила в запале — и потому фактически прошептала. Этого ей никто не говорил — что-то такое «подразумевалось»… но озвучить в глаза одной из Камисакуры такое… гм. Все равно что открыто попросить «а раскрой мне, Акакцки-тян все секреты вашего клана!» Ками-сама, какая ситуация неудобная! Но, похоже, женщина не обиделась… кажется. Эмоции собеседника Рейко учили определять — чуть-чуть. Кто ж знал, что ей предстоит ТАКАЯ встреча?!

— Вот оно что… ну, правильно, легче считать так, чем задумываться, что же там действительно у соседей произошло… — Улыбка, горькая и печальная улыбка. — Хотя я не верю, что до правды Тсучи не докопались — только не с их Якоин.

— Так это… неправда?! — Кагамимори очень хотела удержать на языке этот вопрос, но детское любопытство победило. По крайне мере, мысли на краю сознания «это нужно будет обязательно передать Совету Клана» она постаралась спрятать и немедленно забыть: потом, все потом!

— Ну почему сразу «неправда» — оружие… гм, «оружие» такое действительно есть — просто оно изначально оказалось не в наших руках. Мы — лишь только узнали о его существовании… и повинны в том, что смогли защититься. Один раз. Но тут незнание — лучшая защита, пожалуй. Пусть повернулось все так, как повернулось… — Камисакура на глазах горбилась, блеск ее глаз потух. — Зря я вернулась в Японию, и на Сервере было нормально… но не могла я умереть, не глядя на эти звезды, отражающиеся в воде, и на лепески цветущей сакуры…

— Эм… — Рискнула привлечь к себе внимание девочка, внутренне снова напрягаясь. — А почему вы мне тогда все это говорите? Я же…

— … расскажешь все своим? Ну хорошо, я тебе объясню, пожалуй. Дело в том, что управление потоками маны — не наша магия, а Сила Крови, ты знаешь, что это такое, юная жрица. А, значит… — Женщина стремительно дернулась, и Рейко внезапно поняла, что не успевает отреагировать! — …мы можем управлять не только своей маной!

Время странным образом растянулась для Кагамимори — она успела подумать, что теперь видит следы магии в мышцах старой женщины — не иначе, как маны из ее, Рейко, ауры — не даром та стояла все время так близко! А крох, свитых в тончайшие, недоступные другим нити заклятий хватило на один рывок. Еще подумала, что рефлексы, что так упорно «ставил» ей дядя дали свои плоды, и во второй руке, чуть заведенной за спину, лежит пудреница с зеркалом И теперь, что бы противница не сделала…

Едва рука Акацки Камисакуры коснулась движущейся ей навстречу «ударной» правой мико, как последняя с некоторым даже ужасом увидела, что ее собственное «усиление» разматывается, расщепляется тончайшими нитями, снимая мышечное ускорение, и как эти нити бегут по руке к телу…

Печать!

Запечатать ману!

И Рейко Кагамимори замерла на гладком и холодном валуне, глядя «стеклянными» глазами в одну точку.

— Ты уж прости, дорогая… и прости, что я с тобой заговорила, старая! Я аккуратно… всего-то пятнадцать минуточек посиди — и печати пропадут. Забудешь последние полчаса… ну, значит, так и лучше, ну и хорошо! А печать все потоки перед разложение и почистит… — Вот сейчас когда-то грозная магиня как никогда напоминала заботливую бабушку-наседку. — Ты просто не представляешь, каково это — остаться одной, бросить всех… отторгнуть самое себя! Свою суть! Добровольное изгнание… добровольное, как же! Испугались мы, струсили! Побоялись, что уничтожат или по одному — или вместе. Уж больно щелчок по носу вышел хорошим… непроизвольно! А ты — как глоток свежего воздуха для меня! Как внучка… вроде у дочурки дочка должна была тогда появится… Прости старую. Не удержалась хоть одним глазком глянуть на то, что у вас там сейчас… Прости! И теперь опять место жительства менять…

Несмотря на дорожки слез, Камисакура не забыла подхватить ни отставленную корзинку, ни металлоискатель… и выдрать листы с набросками самой себя, бродящей по берегу. Пара минут — и ее фигура в штормовке-плаще скрылась вдали…

… так и не узнав, что удар достиг цели лишь частично. По прежнему полностью блокированная своя собственная магия сыграла с отшельницей злую шутку: действовала та совершенно вслепую (ворованной маны не хватило на «мистический взгляд»), угадав скопления энергии в виде заклинания в организме жрицы по характерной позе… видно, и впрямь хорошо знала бабушку, в честь которой назвали Рейко. Да, девочку парализовало, но дешевая стекляшка с отражающим слоем была уже у нее в руке… и непозволительно-долго высасывала силы из организма мико. Чертов материал — «парализация» успела сработать и теперь девочка не могла даже шевельнуться, несмотря на то, что заклятие развеялось без подпитки. Зеркало продолжало принимать ману, пластик в руках деформировался от потока Силы, очаг источника фонтанировал протуберанцами маны, пытаясь скомпенсировать полное опустошение резерва — хорошо, она оказалась почти в ста метрах от кромки прибоя! Только не пускать ману к голове — где все еще сидит печать ментального принуждения: что такое «сила крови» юная магесса прекрасно понимала. Акацки не иначе, как от расслабления выдала секрет давно рассеянного по миру клана — кеккей генкай у вторых официально считалась «работа с нематериальным»: очищение одержимых и прочие вещи в том же духе. Пятнадцать минут потерпеть эту сосущую пустоту… Ками-сама, только бы сопровождающий не заметил ее состояния и не примчался сюда, его сканирующая магия уничтожит все с трудом добытые факты! Ювелирной работы печати хватит и крох маны, что бы выполнить свою задачу! Только дождаться окончания «паралича» — и быстро записать одной рукой весь разговор! И — тщательно зарисовать лицо «бабушки» — так, как школьный сенсей учила! Говорят — у нее неплохо выходит… фотографично так. Ну а потом можно будет и «сдаться» на руки родственника (кратко объяснив, что к чему) и проверить, сработает ли с такой задержкой наложенная на нее печать Забвения… а ожоги на руке ей залечат. Не впервой, строго говоря… в конце концов — того определенно стоило!