Паутина Лайгаша

Глава XVI

Абу Дамлах скучал. Нельзя сказать, чтобы в последнее время это состояние было для него необычным. По правде говоря, он даже начал к нему привыкать.

Еще лет пять назад он с презрительной усмешкой оглядывался на прожитую жизнь. От цели к цели, от вершины к вершине, без отдыха, без смысла. И каждая новая вершина казалась выше и неприступней предыдущей, дразнила надеждами, пробуждала опасения, волновала кровь. А потом вызывала такое же смешанное ощущение тоскливой ничтожности, как пылящаяся в углу детская лошадка, о которой когда-то мечтал не один год.

От вершины к вершине… Пройти Слияние и остаться в живых. Доказать, что ты настоящий маг. Прошел, доказал. И стал одним из сотен и сотен чародеев, ползающих по щеке Двэлла.

Заработать себе имя. Прославиться так, чтобы… Чтобы что? Тогда он об этом даже не задумывался. Прославился. Нет такого государя, который бы его не знал. Нет такого чародея, который бы ему не завидовал. Но славу не повесишь на стену, не проведешь с ней ночь, не заполнишь ей душу.

Проведя полжизни в дороге, как он мечтал о своей цитадели, чьи объятья всегда будут гостеприимно распахнуты, когда бы он в нее ни вернулся. Лучшие гномьи архитекторы стоили ему больше, чем стоила императору Немеру корона Арвианской империи. Эльфы проводили месяцы под его кровом, ни в чем не зная отказа, и, казалось, заставили цвести и плодоносить даже сам камень, из которого вырастал замок. Люди из лангеров запускали руки в его сокровищницу, как в свой кошель, чтобы только ни один смертный не посмел без приглашения приблизиться к величественной цитадели.

Все было сделано, как он того хотел. И точно – кроме учеников, ни один смертный. Что с приглашением, что без…

А ученики… Он мечтал, чтобы они толпами ловили каждое его слово, готовы были умереть, лишь бы увидеть его одобрительную улыбку. И не проходило недели, чтобы новый ученик не постучал в ворота замка. Постепенно они заполонили все залы и коридоры, отняли все его время. Он выгнал всех и не жалеет об этом.

Пять лет назад ворота цитадели проскрипели в последний раз. Абу Дамлах перестал откликаться на просьбы владык и обращать внимание на своих слуг. Замок стал холоден и пуст, но ему не было до этого дела.

Годы проходили в блаженстве: впервые с самого рождения он был свободен и никому ничего не должен, ни себе, ни другим.

А потом пришла скука.

И вместе с ней появилась подвеска. Она лежала в библиотеке, на полке, между томом о разведении лепрехаунов и свитком с заклинанием Гаснущего Глаза. Лежала так, точно здесь ей и место, точно он сам положил ее туда лишь накануне. Однако Абу Дамлах видел ее впервые.

Только мальчишка мог схватиться за артефакт, не убедившись, что тот абсолютно безвреден. Только безумец мог повесить эту подвеску на шею, не изучив ее предварительно в своей лаборатории. Абу Дамлах сделал и то, и другое. И не посчитал себя ни мальчишкой, ни безумцем.

С тех пор он уже успел привыкнуть к ее успокаивающей тяжести. К идеям, которые она ему навевала. Привык считать эти идеи своими.

Большую часть времени подвеска молчала. Тогда Абу Дамлах забывал о ней, иногда на несколько месяцев.

Сегодня она заговорила.

Круг собирается восстановить Нетерту.

Допустим, ему-то что за дело? По крайней мере, он еще в своем уме, чтобы туда соваться.

Но есть шанс заполучить власть над городом. Пусть все делает Круг, пусть он тратит время и Силу, пусть его люди гибнут. А потом, когда Нетерта вновь оживет…

Так-так-так…Вот это уже мысль. И как же?..

Жезл Ниерати.

Абу Дамлах вскочил на ноги.

Отлично! Однако заявиться туда самому было бы либо слишком просто, либо, что скорее, слишком опасно. Город почувствует чародея его уровня.

Отправь туда кого-нибудь. Например, какую-нибудь талиссу.

И пообещай приз, который развлечет и тебя самого. Например, исполнение желаний. Скромненьких таких, небольших желаньиц.

А с талиссой хорошо придумано. И больше шансов остаться в живых, и…

Даже не талиссу, а талиссы. Приз не мал, так почему бы, собственно, и не повысить ставки.

Сам же он сможет издали любоваться на тех, кого его воля отправит в путь. Желать удачи то одним, то другим.

Кстати, сам жезл пусть лучше доставят в Катэну. Не исключено, что по дороге он еще несколько раз сменит хозяина.

Что ж, приз достанется достойнейшим.

Он начнет прямо сегодня. Тогда они успеют подготовиться. Пока им еще нечего делать в Нетерте…

Через полгода.

… а через полгода, когда жезл вернется в мир, талиссы уже будут на подходе к городу.

Так, теперь кого бы выбрать? Абу Дамлаху уже казалось, что не на смерть он отправляет большинство из тех, кто откликнется на его приглашение, а делает им невиданное одолжение.

Авертай пару месяцев назад неплохо прогулялась на недельку к троллям. Сойдет. Можно еще позвать ребят, которые недавно вырвали из рук Лазоревого храма какого-то местного дворянчика. Потом Трэмани со своей талиссой. Для начала, пожалуй, и хватит.

Он разошлет приглашения всем. И лучше, чтобы для каждой талиссы его послание уже несло в себе Силу. Они не получат приглашений, они их найдут. Неожиданно и в тех местах, которые лучше него расскажут о том, кто оказал им честь.

Абу Дамлах подумал, что хотел бы он посмотреть на ту талиссу, которая откажется выполнить отведенную ей роль.

Приз для избранных… А остальные, увы, погибнут. x x x

– Неплохо, – одобрительно кивнул Айвен. – Наконец-то мы сможем хоть что-то понять.

– И это мечтало отправить нас в могилу? – еще не успевший остыть от схватки Торрер критически осмотрел пленника с головы до ног.

Пленник и в самом деле не походил на серьезного противника. Его кожаный доспех был пропитан кровью и потом, меч сломан, а зубы тихонько постукивали от страха. Встретившись взглядом с эльфом, он вжал голову в плечи, точно пытаясь стать как можно незаметнее.

– Убейте его, – равнодушно произнес Айвен, незаметно подмигивая Мэтту.

– Ну что, брат, пойдем.

Боевой топор гнома показался в этот момент пленнику смертоносным топором палача.

– Или… – Айвен помедлил. – Ведь твоя жизнь стоит дорого, не так ли?

Нападавший судорожно кивнул, едва не прикусив себе язык.

– Имя? – резко, как на допросе, бросил чародей.

– Кадтрист, мессир.

Бэх что-то быстро шепнула Айвену.

Вынув из заплечного мешка кусочек мела, чародей очертил вокруг пленника сильно сплющенный овал, поднял голову к небу и разразился длинной зловещей тирадой, из которой остальные разобрали лишь одно, но зато часто встречавшееся слово: «Кадтрист». В завершение ритуала маг коснулся пленника, отчего тот едва не подпрыгнул на месте.

– Развяжите его.

Терри молчал рассек дагой им же наложенные путы.

– Что же ты не бежишь? – маг обратился к Кадтристу необычно торжественным голосом. – Боишься? И правильно боишься! Стоит тебе отойти от меня больше, чем на полсотни шагов, и ты обернешься плешивым, умирающим от старости шакалом.

Полюбовавшись произведенным эффектом, Айвен понизил голос и с надеждой спросил:

– Попробуем?

– Н-н-нет, ч-ч-что вы, – Кадтрист повалился на колени. – Клянусь, клянусь не покидать вас до конца жизни, мессир!

– Ну это уж ты как знаешь, – безразлично проговорил Айвен, делая шаг в сторону.

– А… А за долгую верную службу?.. – робко пробормотал пленник.

– Расколдую ли я тебя? – Бэх почувствовала, что Айвен уже едва сдерживает смех. – Если… Боги всемогущие, да я же не помню обратного заклинания!

Кадтрист побледнел.

– Слушай, а ты разве не говорил как-то, что его и вовсе не существует? –добавил масла в огонь Торрер.

– Беда, однако… – покачал головой чародей. – Ладно, чего уж там. Ходи пока с нами, а там видно будет.

– Ну, а теперь поговорим, – Терри рывком развернул пленника к себе. – Кто твои друзья и что вас заставило желать нашей смерти?

– Клянусь, милосердные господа, я и не думал, что мы встретим столь благородных и доблестных воинов! – увидев, что его лесть прошла незамеченной, Кадтрист тяжело вздохнул. – Атаман, это все он! Сказал, что есть неплохой способ поживиться, и мы…

– Кто ему сообщил, что мы пойдем этой дорогой?

– Да все, кому не лень!

– Мэтти, мы популярны! – усмехнулся мессариец, толкая гнома локтем.

– Все – это кто? – уточнил Терри.

– Сначала чародей какой-то в лагере объявился. Вчера еще. Покумекал с атаманом, взял пятерых и отвалил.

– Ага, кое-что начинает проясняться, – обрадовался Торрер.

– А пару часов назад колдунья заглянула. Тут-то атаман и приказал на вас засаду устроить.

– Так, еще и колдунья, – хмыкнул Мэтт. – Не многовато ли чародеев интересуется нашими скромными персонами?

– Вот и я о том думаю, – поддакнул ему Макобер – Ладно бы жрецы, понятно было бы, откуда ветер дует.

– Подозреваю, что скоро ветер будет дуть со всех сторон, – оптимистично заметил лунный эльф. – И где сейчас эта колдунья?

– Кто ж их, чернокнижников, знает, – Кадтрист понемногу начал осваиваться со своей новой ролью. – Тоже куда-то… это…

И он сделал неопределенный жест рукой, из которого можно было заключить, что чародейка вознеслась прямиком на небо.

– А тот громила, которого я… гм… мы с Макобером завалили, это кто? – поинтересовался Торрер.

– Атаман, – лаконично ответил Кадтрист. – Туда ему и дорога. Какой-то он в последнее время совсем дурной стал. Чтобы честный разбойник с колдунами стал дружбу водить, да где ж это видано?

И он обвел взглядом талиссу, точно перед ним как раз и стояло шестеро абсолютно честных разбойников.

– Не зарывайся, – от голоса Терри пленник вздрогнул, как от ушата холодной воды.

– Что это было за колдовство? – пытаясь преодолеть внутреннее отвращение, Бэх указала на две черные пропасти, перерезающие дорогу.

Однако Кадтрист, похоже, видел их впервые.

– Ума не приложу. Разве что… Помнится, атаман перед боем новым браслетом похвалялся. Якобы теперь, ежели кто его по-настоящему разозлит, так потом у того сама Орроба косточек не соберет.

– И не надо, – фыркнула Бэх.

– Браслет? Что-то я не заметил на нем никакого браслета, – заинтересовался Макобер.

– А что ты на нем заметил? – насторожился Мэтт, переживавший, что ему так и не удалось толком поучаствовать в сражении.

– Да ладно, гномик, – Мэтт уже раз триста говорил мессарийцу, что терпеть не может подобного обращения, но тот неизменно пропускал это мимо ушей, – чего надулся? Ничего я на нем не заметил! Не до того было.

– А откуда у него этот браслет, он не говорил? – заинтересовалась Бэх.

Но Кадтрист только развел руками.

Проведя остаток ночи у выхода из лощинки, наутро талисса двинулась дальше.

Перейдя широкое поле, буйно заросшее разнотравьем, путники вновь углубились в лес. Пустынные места, заброшенные. Неужели это все еще тянутся земли графа Беральда?

Бэх не сомневалась, что некогда в лесу вовсю стучали топоры, а поля золотились пшеницей. Некогда. Очень давно. После гибели Арвианской империи люди стали жаться к большим городам в поисках… защиты? Помощи богов? Или, может быть, просто надежды?

Уж очень вон та просека похожа на бывшую дорогу. А может, это все игра воображения, ведь за столько лет лес давно уже поглотил покинутые деревеньки и затопленные травой погосты.

Макобер пристроился рядом с пленным:

– Эй, как тебя, Калист, а ты часом не знаешь, куда ведет эта дорога?

– Атаман говаривал, раньше здесь знатный торговый путь был. Аж до самого Трумарита товары возили. – Кадтрист тяжело вздохнул. – Только нынче – какая торговля! Времена пошли смутные, так, проедет кто изредка…

– Да уж, – посочувствовал ему Макобер. – Разбойник без добычи, что повеса без… Ч'варта Вездесущий, это еще что такое?!

Талисса удивленно остановилась. Сразу за поворотом, дорогу перекрывали несколько исполинских бревен, а вокруг них деловито копошились маленькие, Мэтту по пояс, человечки в полном боевом вооружении. Больше всего они напоминали оживших солдатиков: сверкали копья, позвякивали доспехи, но все это было настолько крошечное, что друзья широко заулыбались, когда при их появлении человечки деловито сомкнули щиты, точно и правда вознамерились не дать им пройти.

– Енн'ар, – вполголоса произнес Терри.

– Ты что-то сказал? – удивленно покосился на него Мэтт.

– Я сказал: «Енн'ар». Вот уж не думал встретить их здесь.

Тем временем предводитель енн'ар вышел вперед:

– Стражи дороги приветствие вам. Талер – идем с миром, нет талер – идем обратно.

– С миром?! – возмутился гном. – И за что же это, интересно, мы должны денежки выкладывать?

– Страж колодца, стражи дороги… – пробормотал за его спиной Торрер. – Могли бы придумать и что-нибудь пооригинальнее.

– Наш земля, ваша палладия! – ничуть не смутившись, ответил енн'ар. – Справедливость!

– А ну как пройдем и не заплатим? – Макобер недвусмысленно опустил руку на эфес меча.

– Не хотеть платить – умирать, – человечек был столь серьезен, что Бэх чуть не расхохоталась. – Ваш смерть приходить. Наш Друг приводить.

Мессариец на мгновение примолк: кто его знает, что там у них за друг. Может, тролль какой.

– А с кем дружите-то? – в конце концов решился он задать вопрос в лоб.

– И вообще… – уклончиво «ответил» предводитель.

Друзья посовещались. Платить определенно не хотелось.

Как нетрудно было предположить, главным камнем преткновения стал Кадтрист: если за себя некоторые особенно миролюбивые еще готовы были внести требуемую сумму, то разбойник при любом раскладе оставался по эту сторону завала. Но тут уж воспротивился Терри, напомнивший, что где-то поблизости еще разгуливают жаждущие их крови чародей с колдуньей.

Пленник знал их в лицо. Талисса – нет.

– Чего ж делать, зовите друга, помашемся, – мессариец искренне попытался обратить разговор в шутку.

Однако крошечный воин явно воспринял его слова абсолютно серьезно. Повернувшись к лесу, он громко, с переливами свистнул.

Талисса переминалась с ноги на ногу еще минут пять. Ничего.

– Ну ладно, вы тут дружите, а мы пошли! – не выдержал Макобер.

Малый народец тут же кинулся врассыпную. Друзья с изумлением переглянулись и переступили через завал.

– Смотри! – Макобер дернул Торрера за рукав. – Тебе такое когда-нибудь попадалось?

На глазах изумленного эльфа от ближайшего дерева отделились и неторопливо поплыли над дорогой навстречу талиссе несколько полупрозрачных шаров. Бэх на мгновение показалось, что она видела большую мохнатую лапу, похожую на паучью. Но через секунду на этом месте была уже только листва.

– Стой! – крикнул было Терри, но Макобер лишь пожал плечами:

– Нашел чего бояться!

И, выхватив меч, пружинисто прыгнул к первому же шару, не дожидаясь, пока тот приблизится.

– Да назад же!

Клинок мягко вошел в белесую податливую оболочку…

…Придя в себя, Айвен обнаружил, что крепко связан. Голова болела, язык с трудом ворочался во рту. Маг медленно огляделся: остальные выглядели не лучше.

Чародей задумчиво посмотрел на небо. Последние лучи солнца золотили легкие гроздья облаков – выходит, они провели в беспамятстве почти день. Или не один?

Удивленное лицо Макобера, густой туман, хлынувший из лопнувшего шара, а потом? Полная пустота.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Айвен с трудом приподнял голову. Енн'ар стояли вокруг, рассматривая незнакомцев с нескрываемым интересом. Крошечные домики наводили на мысли о бродячем кукольном театре. Похоже, пока друзья были в беспамятстве, их куда-то перенесли.

– Ну как? Платить? Звать Друг? – предводитель енн'ар стоял перед ними руки в боки и был необычайно доволен собой.

Айвен только тихо застонал. Вот уж действительно, чего на свете не бывает. Интересно бы узнать, кто это таскает им бревна. Тоже друг?

– Мы заплатим, – пообещал голос Терри. – Только развяжите сначала.

– За себя говори, – неласково проскрипел Мэтт.

– Ты что, еще не понял, что с ними бесполезно спорить, – прошипел в ответ лунный эльф. – Либо мы поворачиваем обратно, либо платим.

Гном промолчал, однако, даже будучи связанным, умудрился презрительно пожать плечами.

– Сначала веревки, – напомнил человечкам лунный эльф.

Повинуясь приказу предводителя, енн'ар недоверчиво разрезали веревки, и Терри принялся отсчитывать монеты.

– А в нашей маленькой эльфийской деревушке… – начал было Торрер, разминая затекшие запястья.

О своей родине эльф вспоминал редко. И исключительно с целью сообщить, что поскольку его собеседник нарушил принятые там испокон веков обычаи, то теперь заслуживает в лучшем случае быстрой и неотвратимой смерти. Хотя откуда этот незадачливый собеседник должен быть осведомлен о том, как ведут себя неуемные эльфы в своих маленьких деревушках, для талиссы всегда оставалось загадкой.

Иногда они считали, что разумнее будет промолчать. Но не на этот раз.

– … всегда любили таких малышей, как вы, – бодро закончил Макобер, загораживая собой Торрера. – Здорово вы нас. А кстати, что еще умеет ваш замечательный друг? Может, вы и нас с ним познакомите?

Пальцы мессарийца любовно погладили рукоять кинжала.

– Наш Друг – защита. Завтра два… нет, три дракон приходил, весь умирал, – доверительно сообщил стоявший поблизости енн'ар.

На лицах друзей отразилось разочарование. Словно не замечая этого, енн'ар продолжил:

– Вы не хотеть платить. Хотеть драка. Теперь платить. Мир?

– Мир, – задумчиво ответил Макобер, но было видно, что, в отличие от остальных, его желание познакомиться с неведомым «другом» только возросло.

– Мак, угомонись, – прошептал подошедший сзади Терри. – Это не «друг», а «друкх» – гигантский разумный паук, которого они считают чем-то вроде бога. Хотя, честно сказать, никогда не думал, что енн'ар могут забраться так далеко на север.

– Что ж ты сразу-то не сказал? – шепнул в ответ мессариец. – Только все «назад» да «назад». Я, может, это «назад» полжизни уже слышу!

– Хотеть спать – давать дом, – радушно предложил енн'ар.

И, подумав, добавил:

– Большой. Как эльф.

Торрер польщено потупился.

– И кто же сейчас живет в вашем дом, большой, как наша эльф? – чтобы быть лучше понятым, гном даже перешел на «язык» енн'ар.

– Все живет, – с гордостью ответил человечек. – Купец живет. Воин живет. Жрец живет. Весь доволен.

– Что, все, э-э-э, прямо сейчас? – опешил Мэтт.

– И вообще, – успокоил его предводитель. – Наш защита каждый ценить. Два талер ценить.

– Да мы сами кого хочешь…. – снова завелся было Торрер, хватаясь за меч. Краска бросилась ему в лицо.

– Не кого хочешь. Кого можешь, – спокойно поправил Айвен, кладя руку на плечо эльфа. – Кончай кипятиться. Так можно неделями бросаться в драку, а потом приходить в себя связанным.

Стараясь всем своим видом показать, что, дали бы ему волю, от всей деревни и мокрого места не осталось бы, эльф с негодованием скинул руку мага с плеча и отошел в сторону. Однако ладонь с рукояти меча убрал.

– Мы с благодарностью принимаем ваше приглашение.

Еще дюжина талеров поменяла своего владельца.

Несмотря на почтенный возраст, хижина оказалась весьма крепкой. Порезав на столе холодное вяленое мясо, друзья собрались было приступить к ужину, когда их неожиданно прервал стук в дверь.

Никто из малого народца так постучать просто не сумел бы.

Убедившись, что клинок легко вынимается из ножен, Терри открыл дверь, предусмотрительно загородив собой проход.

На пороге стоял высокий мужчина в темно-зеленом дорожном плаще, из под которого виднелись ребристая рукоять меча и сверкающий панцирь доспехов. Открытое лицо с коротко стриженной каштановой бородкой невольно внушало доверие. Однако глаза, внимательно изучавшие собравшихся, были слишком серьезными и проницательными, чтобы позволить талиссе расслабиться.

– Мне будет позволено войти?

Терри молча посторонился. Когда незнакомец переступал порог, плащ слегка распахнулся, открыв висящий на шее медальон на тонкой платиновой цепочке.

Лунный эльф так и впился в него взглядом. Зеленый листик, сделанный из цельного изумруда. Символ Ашшарат.

– Мой монастырь оказывает енн'ар посильную помощь, – не присаживаясь, незнакомец сразу перешел к делу, – а они в ответ считают своим долгом предупреждать нас, если что-то кажется им необычным.

– И что же в нас такого необычного? – Мэтт оторвался от куска мяса и выглядел сейчас взъерошенным, как собака, у которой пытаются отобрать кость.

– Талисса – редкость в наших краях.

Вошедший помедлил и, словно вспомнив, что забыл представиться, склонил голову:

– Лентал, паладин Дарующей Жизнь.

Все с облегчением вздохнули и подвинулись, освобождая гостю место у очага.

– Не согласится ли благородный паладин разделить с нами эту скромную трапезу? – Айвен сделал приглашающий жест в сторону стола.

Лентал улыбнулся:

– Поверьте, друг мой, ваша трапеза – пир по сравнению с монастырской.

И, скинув плащ, подсел к очагу.

Представив остальных, Терри словно невзначай поинтересовался:

– Вы сказали, что ваше имя Лентал тен… Или Лентал айн…

Принадлежность паладина к старому имперскому дворянству сомнений не вызывала. Однако тот лишь еще раз улыбнулся:

– Поскольку мы не при королевском дворе, вы – просто Терри, а сей почтенный гном – просто Мэтт, я, признаться, не вижу смысла в излишних церемониях.

– И откуда же вы знаете, что мы – талисса? – подозрительно спросил Мэтт.

«Кого-то он мне напоминает, – подумал гном. – Но кого? Убейте – не вспомню.»

– От Зеленой Девы, – коротко ответил Лентал. – Я не рискую навязывать вам свое общество, господа, однако если вам вдруг нужна помощь…

В этот момент Кадтрист быстро наклонился к сидящему рядом Торреру и одними губами произнес:

– Выйдите сейчас вслед за мной из хижины.

И прежде, чем эльф успел хоть что-то спросить, громко заявил:

– Я ненадолго.

Встав со своего места, разбойник бодро направился к двери. Терри уже хотел было преградить ему дорогу, когда Торрер поднялся вслед за пленником:

– Я пригляжу.

Плотно прикрыв дверь за собой, Торрер вопросительно посмотрел на разбойника. Но тот не начал говорить, пока не отвел эльфа в сторону и не оглянулся несколько раз, желая удостовериться, что их никто не подслушивает. Теперь на его лице отражался настоящий ужас.

– Милостивый господин! Я знаю, что вы мне не поверите, но…

Пленник пошатнулся. Из его горла донесся сдавленный хрип, на губах показалась кровь. Когда Торрер подхватил его, Кадтрист еще силился что-то сказать, но эльф видел, что Орроба уже коснулась пленника своей рукой.

Ничего не понимая, Торрер опустил безжизненное тело на землю. И отшатнулся: в груди разбойника торчала отливающая синевой рукоять кинжала. Лезвие вошло прямо в сердце.

Не веря своим глазам, эльф огляделся по сторонам.

Никого.

Их было двое. И теперь один из них мертв.