Паук, и что?

K2. Последнее мужское решение

Как всё так обернулось? Я рассеянно смотрел на другую меня. Другая я решительно обстреливала Шуна заклинаниями. Солдаты вокруг помогали, но без толку, волшебство на него не действовало.

  С самого рождения Шун был талантливее. В детстве это не так бросалось в глаза, но мы росли, и разница росла вместе с нами. Вначале я даже завидовал, но увидев сколько сил вкладывает Шун в тренировки, зависть понемногу переросла в уважение. Впрочем, он и раньше забывал обо всём на свете, лишь только поставив перед собой цель. В прошлой жизни его поглощали игры, здесь путеводной звездой стал старший брат Юлиус, Герой. И вот передо мной яркий пример природного таланта, отшлифованного неистовым стремлением к высшей цели.

  Стреляю Магией пламени массового поражения. До великого волшебства ей далеко, но против группы оружие страшное. А Шун её не просто отражает, но даже успевает укрыть нападающих солдат. Такие невероятные умения, и всё тот же добродушный балбес. Да ещё какой, кому бы вобще пришло в голову специально защищать врагов? Я криво усмехнулся, но лицо против воли перекосилось от ненависти.

— Катя! Приди в себя!

— Я в себе, хватит орать. Мятежники должны быть наказаны.

  Слова сами слетали с губ. И я знал, что произносила их именно я.

  Это тянется с раннего детства. В прошлой жизни я был мужчиной, а здесь родился женщиной, и жил как женщина, продолжая мыслить, как мужчина. Такое вот странное существо. Какая–то часть меня, словно масляная плёнка на поверхности воды, продолжала упорствовать. С возрастом разрыв только усиливался. Я полюбил милые безделушки, к которым всегда был равнодушен, непонятно почему пристрастился к сладостям. Вид женское тела больше не вызывал никаких эмоций. А когда начались месячные, я уже ничему не удивлялся, да и чего странного в менструации, если фигура у меня стала совершенно женская. Даже грудь выросла.

  И не только фигура, изменился я сам, причём куда раньше, чем успел заметить. Последней каплей оказалось нападение Хуго на Шуна, я и представить не мог, что способен на такие переживания. Стоило лишь на секунду вообразить Шуна мёртвым, и я просто похолодел. Сперва я решил, что причина в нашей с Шуном дружбе, ведь здесь он мой лучший и единственный друг. Но стоило встретиться после нападения, как меня переполнили странные чувства. Странные и непонятные, но ясно одно, потерять я его не хочу. Чувства эти крепли день ото дня, больше рядом с Шуном мне не было покоя. А в остальное время, не находил себе места потому что скучал. Вместе или нет одинаково мучительно, а внезапные перепады настроения ставили в тупик. Непостижимые чувства затягивали словно в омут.

  Нет, конечно же я знал эти чувства. Знал, да не хотел принимать, ведь привык быть мужчиной. Вот только теперь я женщина, и сердце у меня далеко не каменное. Всякий раз оно разрывалось, стоило только Зуэ или Ойри приблизиться к Шуну, но я всё упорствовал. Непрерывная борьба, и прежний я в ней понемногу проигрывал. Вот так, тело определяет сознание.

  И теперь на бой с Шуном смотрит со стороны лишь бледная тень Канаты Ошимы. Всё что осталось от мужского сознания. И, пожалуй, только потому что я был мужчиной, на меня не подействовало "Очарование".

  После того случая тайком от Шуна я установил слежку за Хуго, воспользовался влиянием герцогского дома и развернул шпионскую сеть, что ежедневно докладывала о каждом его шаге. На первый взгляд всё было прекрасно, но вскоре доклады стали выглядеть подозрительно. Я отбирал самых надёжных людей, тех что и помыслить не могли о предательстве, но в отчётах всё равно проскальзывала явная дезинформация. Я сменил наблюдателей. Тогда я не понимал, какую ошибку совершил.

  Шун унаследовал звание Героя и покинул академию. И всё вдруг изменилось. Сначала начала себя странно вести Ойри. Посвятившая всю жизнь служению церкви Божьего Слова она внезапно прекратила бесконечные проповеди. Следом Зуэ. Она не впала в уныние от разлуки с Шуном, а напротив оживилась. Что–то происходило, я это явно видел, но причины не понимал. Ровно до тех пор, пока не попал в засаду, подготовленную вассалами из команды наблюдения, и Хуго не промыл мне мозги. К тому времени почти весь герцогский дом уже был под его контролем.

  И вот теперь я сражаюсь с Шуном. Сила Хуго кошмарна, какое–то чудо, что я сохранил остатки здравомыслия. Остальные явно любят и почитают его всем сердцем. Но даже сохранив сознание сделать я не могу ничего. Слишком мало от меня осталось.

  Но я не сдамся! Я же мужчина, гордость для меня не пустой звук! Я рванулся, пытаясь пробиться сквозь дурман. Моя вторая я в этот миг собирала волшебный шаблон, и я ударил по нему изо всех оставшихся сил. Магия взорвалась.

— Катя?!

  Изумлённый возглас Шуна. Он подхватывает меня у самой земли, но поздно. Я умираю. Ну и пусть. Вторая я наверняка тоже была бы счастлива. Сквозь туман вижу искажённое отчаянием лицо Шуна. Вот это рожа! Уголки рта сами ползут вверх, и в этот раз лицо меня наконец слушается. Я умираю с улыбкой, а значит всё хорошо. И сознание скользнуло в тёмный омут откуда нет возврата.

  Меня разбудил тёплый свет.

— А, Шун?

— Катя, ты очнулась?

— А? Но… я не ранена?

  Магический взрыв должен был разворотить всё тело, но я невредима.

— Я тебя вылечил.

  Так легко об этом говорит, а ведь я и правда думала, что умерла.

— Как… у тебя… всегда… всё… просто.

  Слова давались с трудом.

— Ни слова больше, мы уходим.

  Он поднял меня нежно, как принцессу, и сердце рванулось, будто попыталось выскочить из груди. Лицо вспыхнуло. "Плохо", — привычно мелькнула мысль, последнее прощальное эхо. Не было больше Канаты Ошимы, лишь Карнатия Зери Анабальд.