Паук, и что?

S19. Юлиус

Хайринс вернулся. Я узнал об этом ещё вчера и, будь моя воля, тотчас вышел бы навстречу, но правила есть правила. Пришлось ждать. Всю ночь я не находил себе места, и вот наконец этот час настал. Сижу в кабинете, изо всех сил стараясь не выдать нетерпения.

— Смотрю, ты уже заждался.

  В комнату вошёл осунувшийся Хайринс, бледная тень того сурового воина, каким я привык его видеть.

— Шун, прости!

  Хайринс внезапно упал на колени и коснулся лбом пола. Совсем не к месту пришло в голову, как странно увидеть здесь такую знакомую "догэдза"1.

— Юлиус не должен был умереть. Это он должен был остаться в живых, не я.

  В горле пересохло.

— В каком смысле?

— Вот, — Хайринс протянул истрёпанное рыжее перо.

— Что это?

— Перо феникса. Предмет, что на время дарует владельцу бессмертие.

— И что с ним не так?

— Оно принадлежало Юлиусу, Герою. Но он объявил, что его защитнику такая вещь нужнее, и отдал мне.

— Вот оно что…

— Да. Оно меня спасло и теперь увы бесполезно. Но на моём месте должен был оказаться Юлиус.

  За всю покаянную речь Хайринс так и не поднял головы.

— Хайринс, встань пожалуйста. Здесь нет твоей вины.

— Но я…

— Хайринс, он ведь заставил тебя взять перо, так? Ещё и сказал что–то вроде "Всё нормально, я не собираюсь умирать".

— Ха. Вы точно братья. Именно так всё и было.

  Он поднял лицо криво усмехаясь.

— "Я всё равно не умру, но ты мой защитник и потому всегда на острие атаки, так? Значит тебе оно нужнее". Сколько раз я пытался вернуть перо, но он всякий раз отказывал.

  Хайринс изобразил брата так непохоже, что уголки рта сами поползли вверх. Но я сжал губы и задал вопрос, который был обязан задать.

— Хайринс. Расскажи, как погиб брат.

— Понял.

  Хайринс поднялся с пола, и, когда мы уселись друг против друга, достал небольшой кристалл.

— Быстрее показать.

— Что это?

— Ценный предмет, что несёт редкую силу "Ретроспектива". Ни одно из известных пока умений на такое не способно.

  Хайринс накрыл кристалл ладонью.

— Положи свою руку поверх.

— Хорошо.

— Теперь закрой глаза. Ну поехали.

  Стоило опустить веки, перед внутренним взором возникла картинка. И не просто картинка, но со звуком и запахом. Поле боя. Вокруг полчища демонов — солдат вражеской армии, земля усеяна трупами. Передо мной спина брата Юлиуса. Вот ряды демонов расступаются, и вперёд медленно выходит белая девушка. Брат тревожно вскидывается, впервые вижу его таким, и отчаянно бросается вперёд, загораживая товарищей. И рассыпается прахом. Занавес. Картинка пропадает.

— Что это?

— Гибель Юлиуса.

  Как такое вообще могло произойти? Мой брат Юлиус, Герой, сильнейший из людей обратился в прах даже не попытавшись защититься. Быть того не может. Не хочу верить, но и от слов Хайринса я отмахнуться не могу.

— Что же…

— Я тоже ничего не понял. В следующий миг на нас накинулись демоны. Я смог вырваться лишь чудом, и только потом осознал, что Юлиуса больше нет.

— Кто она?

  Эта белая девушка. Убийца моего брата.

— Не знаю. Про неё ровным счётом ничего не известно. Но я догадываюсь, как она его убила.

— Как?!

— Атака Разложением.

— Разложением…

— Да. Атрибут что управляет смертью, говорят, ещё у некоторых тварей встречается. Стоит Сопротивлению не выдержать, и рассыпаешься в прах. Как и случилось с Юлиусом. Но в прах обращается только тело, вещи остаются невредимы.

  Хайринс достал кое–что и протянул мне.

— Брат носил его не снимая.

— Да. Вряд ли Юлиус тебе рассказывал, но ваша мать подарила ему это незадолго до смерти. Последний дар.

  Простой белый шарф.

— Прости. Больше я ничего не смог забрать.

— Нет. Спасибо.

  Больше я не смог вымолвить ни слова, мир перед глазами поплыл.

  Я вспомнил, как впервые встретил брата. Давно, я был ещё младенцем, он зашёл в детскую окружённый прислугой. Сквозь слёзы взглянул на нас с Зуэ. Единственный раз, когда я видел его слёзы. Тогда он погладил нас по головам, что–то сказал и ушёл. В то время я ещё не понимал язык, и не разобрал ни слова. До сих пор не знаю, что он сказал, но похоже именно тогда брат принял какое–то важное решение. Позже я узнал, что за день до того умерла наша мать. Я её так ни разу не встретил, и честно говоря для меня связанный ей шарф ничем не отличался от любого другого. Но для брата всё было иначе. Для него она была самым важным человеком в мире, человеком которого нельзя заменить. И вот он потерял мать в таком юном возрасте, стал Героем и узнал, что обречён сражаться до самой смерти. Что за мысль могла прийти ему в голову посреди такой тоски?

— Привет. Меня зовут Юлиус и я твой старший брат. Можешь не верить, но я Герой.

  Помню, как мы встретились во второй раз, когда я всё это уже знал. Помню, как поразила меня спокойная улыбка на таком юном лице, казалось принадлежащем младшекласснику. За две жизни я прожил куда дольше, но никогда не мог так улыбаться. Что же таилось за этой улыбкой на самом деле.

— Шлайн, а ты умный. Думаю, ты станешь хорошим политиком.

— Зуэ, не капризничай.

— Шлайн, ты прекрасно обращаешься с мечом. Не против составить мне компанию в будущем? Зуэ, не смотри так. Ну ладно, ладно, ты тоже можешь.

— Шлайн, говорят ты с девочкой подружился, и вы даже прозвища друг другу придумали. А можно я тоже буду звать тебя Шуном?

— Шун, Зуэ конечно милая, но может хватит уже её баловать?

— Шун, отец хороший человек. Но прежде всего он король и только потом отец. На его плечах судьба всего королевства, понимаешь?

— Шун, в случае чего всегда можешь рассчитывать на Лестона, у него больше всех свободного времени. К тому же он никогда не покидает замок, так что всегда готов прийти на помощь.

— Не переживай, братья всегда останутся братьями. Пусть в последнее время он и замкнулся в себе, но он любит эту страну ничуть не меньше чем я.

— Хайринсу давно уже пора задуматься о женитьбе и продолжении рода, а он даже говорить об этом отказывается. Я начинаю волноваться. Что я? А смогу я уделять внимание жене? Ну и какой смысл в женитьбе, что принесёт одни разочарования?

— Ха–ха! Куда вашим снежкам до моего Уклонения! Ух! Зуэ, так не честно! Ай! Зуэ! Это уже не снег! Хватит кидаться камнями, больно же!

— Герой надежда человечества, а значит я никогда не проиграю. Ни за что.

  Нахлынули воспоминания. Улыбка никогда не сходила с его губ. Мягкая добрая улыбка, словно согревающая всех вокруг. Брат всегда был для меня Героем. Смогу ли я занять его место? Не уверен. Но разве это оправдание чтобы предать его идеалы?

— Можешь считать это мечтой. Можешь смеяться и называть её невозможной, но я думаю, ради неё стоит жить. Мир, где забыта война, вот та цель, которую я не оставлю до самой смерти.

  Я тоже считал эту мечту наивной, такой же наивной, как и его самого. Но пусть наивную, я хочу нести эту мечту за него и впредь.

— Шун. Нет, Герой Шлайн.

  Хайринс перешёл на официальный тон.

— Я не смог защитить Юлиуса. Я не справился с ролью защитника. Но если тебе не противна такая жалкая личность, я бы хотел защищать тебя, нового Героя.

— Хайринс…

— Я не смог защитить Юлиуса, позволь загладить вину, защищая тебя.

— Хайринс, о большем я не мог и просить. Рассчитываю на тебя.

  Мы крепко пожали руки.

— То–есть официально ты до сих пор не Герой?

— Верно. Лучше подождать, пока Церковь не назначит новую Святую.

— Ясно.

— Зуэ, думаю, ты понимаешь. После того, как я стану Героем, наши пути разойдутся.

— Понимаю. Знала, что ты это скажешь.

— Прости.

— Не извиняйся. Я уже не ребёнок.

— Ну да. Знаю, ты выросла и сильнее многих взрослых, но я не хочу впутывать ещё и тебя. Это слишком опасно.

— Понимаю.

— Знаю, звучит эгоистично. Прости.

— Не извиняйся.

— Хорошо. Зуэ, прошу, не покидай академию до самого выпуска. Там ты в безопасности.

— Да, ты прав.

— Даже став Героем официально, я постараюсь появляться как можно чаще. Как и Юлиус раньше.

— Брат, ты будешь за него мстить?

— …Не знаю. Не думаю, что ставить личную неприязнь превыше долга достойно Героя. Но и смириться я не могу. Не решил пока.

— Всё хорошо. Тебе не надо беспокоиться.

— Почему?

— Ты сам скоро всё поймёшь.

— Ясно. Тогда пока постараюсь на этом не зацикливаться.

— Правильно.

— Потом ещё поговорим. Спокойной ночи.

— Да. До свидания, Брат.

— Ока. Всё плохо.

— Что случилось?

— Хуже не придумаешь. Извини что заявляю об этом прямо с порога, но пожалуйста увези Шуна из страны побыстрее.

— Да что случилось–то!

— Меня предали.

— Что?!

— Им всё известно. Прости. Я всё испортил.

— Прогноз?

— Надеюсь, пока не поздно. Но раз напали на моих соратников, всё зашло уже очень далеко.

— Бежим.

— Да.

  ^{1 — дословно} "земной поклон". По сей день занимает особое место в японской культуре, считается выражением крайнего почтения и пренебрежения самолюбием.