Патруль 2

Глава 9 Его там нет

И телефонный звонок прервал моё настроение убивать злодея, пришлось снова скатать балаклаву в шапочку и взять трубку. Надо будет его (мобильник) или в машине оставлять, или отключать, жалко батарею нельзя вытащить из этих «Самсунгов».

А на экране был номер, который записан у меня как «Дядя Миша», надо подписать «из Саратова» и вообще будет непонятно, кто мне звонит.

— Слушаю? — поднял я трубку, а точнее сдвинул зелёный кружочек с экрана в соторону.

— Контора запрещает тебе убивать семью Зубчихина, — раздался его голос в трубке.

— Семья не пострадает, погибнет только он, — ответил я, не особо догоняя, как они узнали о моих замыслах.

— Зачем ты тогда в Академе на «Поле чудес» сейчас?

— Как зачем? Зубчихин много наших парней в Чечне подставил. Орден вручаю с закруткой на спине, за былые заслуги, — произнёс я, планируя идти дальше.

— Ну, во-первых, там его сейчас нет. А во-вторых, причём тут Чечня и ты?

— Долгая история… — отмахнулся я, переспросив, — В смысле, его там нет? Откуда вы знаете?

— Оттуда же, откуда знаем, что ты на «Поле чудес». Скажи, ты к операциям вообще не готовишься, просто бежишь и крошишь негодяев и всё? — спросили меня.

— … — Собственно, что тут ответить? Обычно да, мы так и делаем, ну, если противник засел в доме и никуда не собирается вылазить, то ещё план можем изучить. А так — короткий брифинг и в бой.

— Всё, Слав, у меня пазл сошёлся по тебе. Почему тебе человека легче убрать, чем камеры установить и купить компьютер, да к интернету его подключить.

Что он имеет в виду? Словно он знает, что я из другого времени, но не знает — из будущего или из прошлого.

— Почему вы мне запрещаете убивать Зубчихина? — спросил я.

— Я тебе ещё раз говорю, он в этом доме полтора года как не живёт, это раз. А два — дублирую команду: Контора тебе запрещает охотиться на Зубчихина.

— А как быть, если за мной придут еще раз? — спросил я.

— Если не будешь мимо домов с камерами с открытым лицом бегать в одной одежде, а потом в этой же одежде и в маске к мирняку вырваться — не придут. Так, сейчас давай на берегу договоримся: либо ты со мной работаешь, либо ты сам по себе. Но если работаешь, то будь добр, исполняй команды куратора.

— Принято, не убивать Зубчихина, — выдохнул я и медленно пошёл к «Бэхе», проверять врут ли мне я не стал, маловероятно что врут, а вломлюсь в дом без скорейшей ликвидации Зуба, и правда будут последствия.

— Вот и молодец. А камеры мы тебе и интернет проведём завтра, сказал бы сразу, что не разбираешься, обычно такие, как ты, хорошо с техникой и приложениями ладят.

Такие, как я? Есть ещё кто-то? Почему они лучше разбираются в технике? Возможно… В моей голове побежали предположения.

— Какие такие, как я? — переспросил я.

— Молодые, — ответил Дядя Миша после короткой паузы, — На «Энтузиастов» завтра не забудь заехать.

— Мне завтра в Управу вызывают, я тут на учениях отличился.

— Будут награждать — награждайся, будут повышать в должности — не соглашайся. У тебя и так работы хватает, что даже если тебя уволят, ты без денег не останешься. Хватит и на платья для девушки, и на обустройство съёмной избушки.

— Принято, — снова ответил я.

— Завтра первым делом на Энтузиастов, а уже потом в Управу. И если из мебели или техники что-то нужно, ты толкьо скажи.

— Спасибо. Да, ничего особо не надо. Крыша есть над домом — и ладно.

— Не скажи, от отдыха ликвидатора 3-его разряда зависит, как он работает. А нам с тобой важно, чтобы ты работал хорошо, иначе зачем всё это. А сейчас, едь домой и не вздумай самодеятельность включать. Зубчихина убирать рано.

— Я понял, мне не надо два раза повторять, — ответил я, подумав, что хотя иногда надо, для ясности.

— Вот и молодец! Тренируйся больше, это стресс снимает!

Трубку положили, а я тем временем дошёл до машины. На ней жучок? На сотовом прослушка? Они с помощью чего меня отслеживают? Спутники? Хотя, наверное, правильно делают.

Вообще за завербованными убийцами, а именно так расшифровывалась должность «ликвидатор», надо наблюдать во все глаза. Я бы лично наблюдал. Я бы и не доверял таких заданий кому не попадя. А долго бы наблюдал, изучал бы, потом узнал, чем человек дышит, и постарался бы предложить ему максимально подходящие для него условия, если, конечно, он способен, не думая, стрелять по целям. В этом времени видимо у них всё проще. А если я где-нибудь ошибусь, Контора будет ни при чём.

Спать не хотелось, и, доехав до дома, я принялся мастерить почтовый ящик. В задней части было проделано отверстие, а сам ящик установлен на забор, в котором я тоже просверлил отверстие и вырезал такую же дыру, и из жестянки выполнил направляющие, чтобы что бы ни было скинуто в ящик, оно падало сквозь дыру в заборе. И, убедившись, что из десяти раз броска конвертов все десять попали внутрь, я закрепил на внутренней стороне сейф, подогнав его под направляющую из ящика. Теперь маскировка — идея пришла внезапно. И пришлось немного поработать и уложить поленницу вдоль стены здания, чтобы дрова закрывали сейф, чуть с нахлёстом, а потом я отрезал несколько поленьев и, скрепив их вместе, получил деревянную крышку, которую и прислонил к сейфу. Получилась поленница у калитки и никакого видимого схрона для секретных заданий.

Кто молодец? Я молодец! Вернувшись домой, я осмотрел бедноватое убранство домика и, спрятав «Стечкин» обратно в подпол, долил Рыжику воды и досыпал корма. А далее вызвал такси туда, где мне рады и где мягкая постель, а не продавленный диван.

Ключи у меня были, как сказала Ира, этот дом и эту девушку я отвоевал. На дворе уже стояла ночь. А в голове метались слова Дяди Миши: «Зубчихина убивать рано». Это какая-то игра, которую я не понимаю? Убивать негодяев всегда к месту. Главное, Крота, который мучил детей, было пора, а Зуба, который предавал пацанов во время войны, — рано. Между Зубом и Кротом я не видел особой разницы. И вдруг меня посетила мысль, что, может быть, просто смерть для кандидата в мэры Златоводска — это слишком мало. Его бы в зиндан посадить, чтоб ссал в ведро, а из другого ведра пил тухлую воду, чтобы жрал с земляного пола брошенное духами через решётку. Или чтобы ежедневно работал на благо общества, а за любое отклонение от курса партии был бит, чтобы боль испытывал непрерывную и сам хотел умереть, но не умирал.

Дверь в квартиру открылась под натиском моего плеча, а я вошёл и снял с себя удобную спортивную обувь, оставаясь лишь в носках, которые попахивали от моего активного образа жизни. Точно! Надо докупить носки, трусы, футболки. Дискошар медленно крутился, давая по залу плывущие блики. Я заглянул в спальню — Ира спала. А на прозрачном столике напротив пилона стоял свеженький бук, открытый в каком-то текстовом документе.

И я полюбопытствовал. Это было редактирование первой только начатой книги «(Не)стриптизёрша для киллера», у книги была даже обложка, где были персонажи: полуголый черноволосый мужчина с пистолетом в руках неизвестной мне марки и маленькая рыженькая девочка, стоящая в соблазнительной позе.

«Я бы вдул», — резюмировала память Кузнецова.

Я сел читать, и суммарно из текста книги следовало, что ОН заметил её танцующую в клубе и, пьяный, подошёл к ней, сказав: «Ты теперь моей будешь!» А она такая: «Я — не я, попа не моя, танцую для души, но шлюхой не являюсь!» И вот он к ней подкатывает, она его отшивает, а потом в какой-то момент её пытаются продать в рабство в Дубай, и тот самый парень с чёрными волосами, плечистый и с кубиками пресса, идёт её спасать убивая всех…

Читал я медленно и не заметил, как наступило утро. Утро, в котором надо ещё столько всего сделать. Ира мирно спала, а я написал в редакторе книги под конец художественного текста: «У тебя здорово получается, не бросай, главное».

Естественно, я знал, что книгами зарабатывать нельзя, только если публиковаться на бумаге, но до этого Ире ещё было далеко. Но пусть занимается! Девушка без занятия — это головомойка мужчине. И я очень рад, что она так быстро отошла от той перестрелки, так переключаться умеют роботы и дети, видимо, Ира в душе ещё ребёнок. Ну что ж, красивая девушка может быть инфантильной или играть в инфантильность, это с мужика спрос как с космонавта, и я, встав, пошёл на кухню, согрел себе чая и, найдя в холодильнике бутерброды, позавтракал ими. Как раз пришло сообщение в зелёный мессенджер, где и куда мне приезжать за документами, а по приезду написать, что прибыл.

Снова такси, снова я покидаю домик спящей девушки, снова еду и, как ни странно, в сторону «Поля чудес».

Но в последний момент такси свернуло и повезло меня на другой адрес. По месту прибытия справа располагалась ментовская учебка, высокий забор, камеры, ворота, перед которыми лежали шипастые железные трубы, выкрашенные в красно-белый цвет. Память Кузнецова сразу же начала делиться всем тем, что он запомнил из этого «чудесного» заведения. Как он вставал в 7, чтобы на развод приехать к 8-ми, как он пересаживался с маршрутки на маршрутку, чтобы успеть сюда, потому как прямого рейса с Макрушино до места, называемого Бактином, не было. Как они маршировали на плацу, будто на срочке этого не хватило, движение строем же для мента — самое главное в его службе, как очищали стоянку от снега вручную, как у них подполковник в уличном туалете поскользнулся на сталагмитах дерьма и им пришлось ломами его очищать от замёрзших экскрементов. Как он выступал за его взвод по толчку гири 24 кг и еле-еле толкнул двадцать раз, а вышел мастер по гирям, и судьи устали считать сколько он сделал на легке. Как в марте делали из грязи и талого снега горку, как заливали её по ночам, стряхивая с веников воду из вёдер, а днём она всё равно таяла и теряла форму. Из положительного Слава запомнил только тир и боевую подготовку, правда, в первый день их прокачали, так что всех тошнило, зато потом было проще. Помнил Кузнецов и матершинника-начальника курса, сурового начальника УЦ, и едкого и мерзкого зама начальника курса, из-за которого он за пропущенные занятия частенько попадал на колку льда ломом. И на этом всё. Мне же нужно было не туда, а на территорию левее, где стояли машины без номеров, где стоял гаец, который проверял машины, и было выстроено административное здание, куда тоже вела очередь.

И я, достав сотовый, написал на неизвестный контакт: «Я прибыл». И сразу же получил ответ: «Слева от забора ЗИЛ, иди туда!»

Очередной, как говорит молодёжь, квест-бродилка, и я пошёл.

Слева от забора, вне территории, и правда стоял ЗИЛ, а за ЗИЛом — серебристая «Тойота»-седан, которая мне как раз поморгала дальним светом.

Подойдя к ней, я сел в салон на пассажирское. Только сейчас ощущая, что ночью я не спал.

— Здравствуйте, — поздоровался я.

— Здравствуй, — кивнул парень в чёрных очках, словно на дворе был солнцепёк. — Так, вот твои права, вот ПТС, вот СТС, вот страховка ОСАГО. Права реальные, страховка тоже, а вот машину продавать не рекомендую, вскроются несовпадения. Держи.

И я взял кучу документов, не понимая, зачем они мне все нужны.

— Товарищу генерал-лейтенанту привет, — выдохнул водитель, намекая, что тут на сегодня всё.

— Хорошего дня, — произнёс я, выходя из машины.

У меня на руках были водительские права с моей фотографией, годные по 2034 год. Но меня поразило другое — это Дядя Миша генерал-лейтенант? А чем он таким командует? Или командовал. И почему сам лично встречается со мной, а не через подчинённых при таком-то звании.

«Галантерейщик и кардинал» — это звучит сильно… Младший сержант и целый генерал, который не гнушается позвонить и сказать: «Слава, я запрещаю тебе убивать Зуба!» Ну, раз такие игроки в этой игре, значит, и правда рано убивать кандидата в мэры. Надо хотя бы дождаться, пока он станет мэром, чтобы было как по Чехову о Златоводске, о его грязи и мрущих губернаторах.

И тут у меня мелькнула память Кузнецова, который действительно подтверждал, что в этом городе уже третий мэр подряд был посажен. Видимо, старшие братья всё-таки работают. И старшим братьям нужны отморозки из прошлого типа меня.

Ну что, а теперь с новыми правами можно и до Управления Росгвардии доехать. И для разнообразия я решил прокатиться на маршрутке. Сев в автобус на остановке, где была пивная и магазин «Ярко 24», я вспомнил, как Кузнецов покупал тут вафельную трубочку с кофе и сосиску в тесте, а после тяжёлых суточных нарядов бывало и пиво, пока не обязали надеть форму всему аттестованному составу. Вообще с учебкой было связано ещё одно воспоминание — множество девушек, которые обитали тут поблизости и крутились вокруг ребят в погонах, что проживали на казарменном положении в УЦ УМВД. Славе, к слову, было немного не по себе, потому как менты таскали этих баб в казарму ночью по простыням, на тросах, кто-то даже покупал и связывал вместе верёвочные лестницы с детских спортивных наборов, всё для того, чтобы не светиться перед дежурным, который естественно никого бы внутрь не пустил. Проб на этих барышнях, конечно, ставить было негде, и потому, хоть Кузнецов и пользовался вниманием женщин, местный контингент он старался обходить.

Я сел в маршрутку, ещё был один забавный момент — тут, в Златоводске, оплачивался проезд в конце поездки, а не в начале. Что ж, это как с мультифорами и с колбой — специфика региона. По раздолбанной улице Энтузиастов, мимо бассейна «Звёздного», через Клюевское кольцо маршрутка выехала на улицу Осеннюю, которая достаточно круто уходила вниз, чтобы проехать под мостом-развязкой, также круто поехать наверх, но уже по Балтийской. Одно из опаснейших мест в Златоводске для автолюбителей, именно тут, на этой низине, происходит выброс машин на разделительную полосу, особенно в гололёд, особенно в дождь. Маршрутка забиралась в горку по трёхполосой дороге медленно, не вывозя нагрузку, и её обгоняли все, кому не лень, но зато справа открывался прекрасный вид на город, который возвышался над зелёной впадиной, так называемой Михайловской рощей. Тут особенно красиво вечером, и Кузнецов, когда только-только начинал жить половой жизнью, часто ездил тут на маршрутке, показывая эту мерцающую красоту разным девушкам, тем, что были из числа «мытых и бритых».

Вспышка боли в мозгу заставила меня поморщившись закрыть глаза, и я вдруг увидел команду КВН — «Дети лейтенанта Шмидта» в их полосатых рубашках и клетчатых кепках, потом команду «Максимум» с их шутками. Слава был ещё маленький совсем и не помнит всё в подробностях, но шутка про «мытых девушек» принадлежала именно «Шмидтам». А ещё в этом городе была написана песня — хит двухтысячных: «Тополиный пух, жара, июль, Ночи такие звёздные, Ты пойми, что первый поцелуй — Это ещё не любовь, это лишь Такой закон противоположностей. Тополиный пух, жара, июль, Ветер уносит в небо, Только ты не веришь никому, Ждёшь ты только снега, снега, снега».

И только сейчас я задумался о природе своего тут появления. Кто я — другая душа, вошедшая в тело Кузнецова, или реинкарнация майора СОБРа Ивана, погибшего и родившегося уже Кузнецовым? Мои воспоминания были неполными, я многого не помнил, не помнил, была ли у меня семья тогда, в 1994-том, не помнил имён родителей тут, в 2025-том. Что-то от майора СОБРа, что-то от младшего сержанта, эта путаница сбивала меня с мысли, а попытки покопаться в памяти отзывались новой головной болью.

И главное, нет того, кто бы дал мне ответ на эти вопросы, зато дали «Стечкин» и завалили деньгами. «После того, как я исполню Зубчихина, что будет дальше? Кем я буду дальше?» — задал я себе самый сложный вопрос.

А тем временем маршрутка подъехала к остановке «Шевченко», и я вышел, оплатив картой через терминал. Управление стояло чуть в глубине от дороги. Хотя КПП из красного кирпича было видно и отсюда. Я перешёл через дорогу и повернул во двор территории, КПП и шлагбаум было лишь для авто, пешие могли проходить мимо без проблем. В окне будки КПП сидел прапорщик, грустно свайпая ленту на телефоне. Вот он, взвод охраны, о котором говорил Мухаматдиев куча прапорщиков «доживающих» тут до пенсии, словно слоны уходящие умирать в особое место, прапорщики уходили сюда чтобы встретить «мечту» — пенсию через 20 лет службы. Пройдя на закрытую стоянку напротив Управы, я вошёл в центральную дверь этого четырёхэтажного здания.

— Здравия желаю, — обратился я к дежурному сквозь бронированное окно. Старший лейтенант поднял на меня вопросительный взгляд, и я показал удостоверение. — Мне назначено, я Кузнецов с Кировской охраны.

— Куда тебе — в «службу» или «кадры»? — спросил у меня старлей.

— Разрешите уточнить, — кивнул я и набрал взводного.

— Слушаю, — ответил невыспавшийся Мухаматдиев.

— Ратмир Минисович, это Кузнецов, а кто меня вызывал с Управы — кадры или служба? Тут в дежурке интересуются.

Взводный немного подумал, может, вспоминая, может, приходя в себя, и ответил…