Патруль 2

Глава 5 Героическая гибель

Если это не очередной вызов от ОСБ, то я в теме! Чем еще заняться после казни педофила, как не выйти в свой выходной на работу? И моя машина сорвалась сначала на Степановку. Не заезжая в гараж моего дома, я забежал внутрь и, переодевшись в уставное, вызвал такси. Не зачем ребятам в отделе видеть, как парень, снимающий квартиру с другим ментом и недавно побывавший под подозрением в торговле дрянью, катается на новенькой Бэхе. И, долив Рыжику воды из старого чайника, который тоже надо заменить, я вышел, забравшись по подставленной лестнице к дереву, содрал с него скворечник. Машина такси не спешила, не спешил и я, и всё-таки загнал тачку в гараж.

Последние мои приготовления были: похлопать по карманам. Проверяя наличие удостоверения, наручников, ключей, жетона, ножа — на всякий. Плюс кошелёк и пара крупных купюр в нём.

И вот наконец Яндекс-сервис удосужился прислать за мной «карету» с «возницей» по имени Абдуламат, и я сел на заднее сидение, поздоровавшись, и всю дорогу проехал молча. После тренировки меня отпустило, зло присутствует и в этом мире, наполненном камерами, и, видимо, глобальное добро прислало сюда именно меня не зря, к слову, у Конторы скорее всего есть и другие ликвидаторы. И тут в этой борьбе за справедливость главное не принять своих за противника, потому как методы других ликвидаторов скорее всего не шибко-то будут отличаться от методой преступников. Портят ли деньги и безнаказанность людей? Абсолютно! И возможно когда-нибудь мне придётся выезжать на ликвидацию ликвидатора, как, собственно, такой же малый может в какой-то момент прибыть и ко мне. Я улыбнулся, в голове крутился современный тезис: «А нас-то за что?».

Прибыв в отдел, я первым делом зашёл в роту. Там сидели все: ротный, взводный, не было только секретаря Елены, был даже замполит Приматов (хотя сейчас эту должность называют: Заместитель командира роты по кадровой и воспитательной работе, но для всех замполит оставался именно замполитом). Сидел в роте и какой-то мужчина средних лет в зелёной форме в звании подполковника.

— Здравия желаю, господа офицеры. — произнёс я, подходя к ним и здороваясь за руку.

Протянул я руку и подполковнику, который пожал её, словно снизошёл до меня.

— Это ваш лучший сотрудник? — спросил подпол у ротного Потапова.

— Лучшие на смене или отдыхают. — парировал ротный.

— Да всё равно, у вас роль в учениях эпизодическая. — произнёс он. — Инструктируйте бойца.

— Смотри, — произнёс Потапов, обращаясь ко мне, — твоя задача — выехать на снятие и героически погибнуть там.

— В смысле? — широко улыбнулся я.

— В том, что это учения по захвату особо важного объекта городской инфраструктуры, играет СОБР против СОБРа, первый экипаж мы «теряем». Он прибывает и условно уничтожается, дежурный ОВО слышит, что в радиоэфире нет доклада и посылает второй экипаж, а тот как раз поднимает общую тревогу, ОМОН и мы оцепляем местность, на объект выдвигается переговорщик, террористы требуют денег и самолёт, представитель ФСБ условно расстраиваются, что это не их компетенция, и СОБР приступает к штурму. И вот тебе, Слава, предстоит командовать этим первым экипажем.

— Разрешите вопрос? — спросил я.

— Давай. — устало выдохнул ротный, это был тоже его выходной.

— Почему считается, что мы обязательно теряем первый экипаж?

— Вы, младший сержант, можете ничего не считать, ваша задача — отработать нажатие тревожной кнопки и выйти из учений, как только по вам попадёт шарик. — пояснил подполковник тоном, будто я ему должен двадцать тысяч рублей и не отдаю с прошлого нового года.

— Какой шарик? — спросил я.

— Этот. — подполковник достал из коробки у его ног АК-74У и пистолет, и выложил их на стол, к ним присоединилась сетчатая маска и сетчатые же очки. И пластиковый пакет с белыми шарами внутри. И, видя моё непонимание, он спросил у ротного: — Потапов, это правда нормальный боец?

И уже мне стал разжёвывать, что учения решено провести по правилам страйкбола, автомат стреляет шариками 0.25 грамма, а меня выбрали погибнуть от засевшего на объекте СОБРа, потому нельзя отвлекать рабочие экипажи от работы.

— А кто второй экипаж? — спросил я.

— Вторым пошлём 305-ый с Лаечко. — произнёс Мухаматдиев.

— Понято. Разрешите экипироваться? — уточнил я.

— Разрешаю, у вас будет 30 шаров в автомате и 16 в пистолете. Но вам они не понадобятся. Учения будем проводить на запасной волне, там и будет весе радио переговоры. — выдал подпол, и я взял АК-74У и пистолет неизвестной мне марки.

— Кобуру и броню получи. — посоветовал Мухаматдиев, давая мне рацию. — Этим шарики больно прилетают.

— Принято, какая машина у меня? — уточнил я.

— 320-ый у входа ждёт. Водитель у тебя не аттестованный, вооружён только ты. — произнёс Мухаматдиев.

И я, взяв железную маску с рацией и страйкбольным снаряжением, направился в оружейку. Заглянув в окно, поздоровался с капитаном Мельниковым, протянув туда руку.

— А, Пабло Эскобар. — узнал меня Мельников. — Вот твои карточки на пистолет и автомат. Тебя на учения дёрнули?

— Типа того. — вздохнул я, забирая заламинированные карточки: зелёную на пистолет с моим фото и красную на автомат тоже с моим фото, далее я показал дежурному выданный мне пистолет. — Мне каску, и броню, кобуру под пистолет. Не знаете, кстати, под что эта копия?

— Это Глок. Там два вида огня, автоматический и одиночный, у нас таких нет и не будет, — произнёс с сожалением Мельников.

— Почему? — спросил я.

— А там предохранителя нет. Для США хорошо, а для нас… — он помедлил, — а для нас пацаны себе ноги поотстреливают просто.

Немного стало обидно за наших ребят, но, помня саркастическое выражение прошлого, что худший враг нашего ОМОНа в Чечне — это наш ОМОН в Чечне, согласился с мыслью, что нам оружие без предохранителя давать нельзя.

Во-первых, мы не так часто применяем, во-вторых, всё-таки предохранитель — это не только защита от дурака, это еще и спокойствие коллектива, что случайно тебе в спину никто не выстрелит. Положив карточки в удостоверение, я получил бронежилет и кобуру открытого типа, но с поводком под ПМ, надо сказать, у Глока никакого отверстия под поводок не было. И я просто намотал поводок на приклад страйкбольной реплики АК-74У.

— Товарищ капитан, а кто у меня водитель и где черепашка-ниндзя? — спросил я видя пустую тумбочку у входа в холл перед дежуркой.

— Всё увидишь. — отмахнулся капитан. — Тебе сгонять-то на пару часов, быстро погибнуть и снова отдыхать в выходной.

— Звучит так себе. — произнёс я, уходя из оружейной комнаты. И, зажав кнопку на рации, позвал: — 320-ый, 720-ому?

Но мне никто не ответил, потом я ещё раз позвал. И получил такой же эффект. Дежурный, слыша это всё, вышел из дежурки, произнеся: — Это… Он во дворе в машине, я его по камерам вижу.

— Понял, спасибо. — ответил я и пошёл во двор.

Во дворе было пусто, лишь одна машина 320-го экипажа стояла на парковке, где обычно проходят разводы. И я, обойдя авто, открыл пассажирскую дверь, заглянув внутрь.

Витя Бахматский спал, теперь уже не на картонке, а за рулём. И, сразу надев на себя броню, я положил каску на заднее сидение, а автомат, поставив в отсек в двери, уперев его туда ручкой и магазином.

— Ну, спящая красавица. — начал я, видя, как Витя открывает глаза, удивлённо смотря на меня. — Семь гномов сказали, что разбудить тебя можно лишь поцелуем. И говорят, что всё остальное они с тобой уже перепробовали, всё, кроме поцелуев.

— Ага, привет. — выдал стажёр.

— Как тебя угораздило водителем сесть? — спросил я, поднимая рацию и докладывая, что я в районе.

— А меня не жалко условно убивать. — зевнул он. — Тебя, я вижу, тоже дёрнули?

— Как видишь.

— Слушай, я всё хотел тебя спросить, тебе же не просто так с мефом взяли? — спросил он.

— Меня оправдали и я не знаю чей там был меф. — выдал я, понимая, что стажёр ведёт разговор куда-то не туда.

— А вот, к примеру, сколько можно заработать на закладках? — словно бы в слух подумав произнёс он.

— Я откуда знаю. — пожал я плечами.

— Ну ты же глубоко в теме? — продолжил болтать со мной стажёр.

— Ты долбоёб? — спросил я у него. Подумав, что зря спросил, ответ был очевиден, это же этот персонаж на картонке в подъезде спал.

— Не, а чё ты ругаешься, понятно же, что твой был меф. Повезло, что не закрыли. Так сколько?

И я выхватил Глок и, направив его стажёру в шею, нажал на спуск. Прозвучал щелчок и сразу же за ним вопль.

— А! За что⁈ — взывал тот, хватаясь за горло.

— 15 шаров. — посчитал я, направляя реплику Глока во внутреннюю часть ноги стажёра. — Вить, не разговаривай со мной, пожалуйста, никогда больше! Понял⁈

— Да понял! Зачем ты это сделал?

И следующий выстрел пришёлся туда куда я и целился. Привод стрелял со звуком быстрого плевка, с механическим жужжанием моторчика внутри.

— 14 шаров. — проговорил я, смотря, как стажёр корчится от боли.

Шар 0.25 грамма не мог пробить даже ткань, но зато как бодрил? Убирал тупые мысли из головы. Возможно, его можно было даже прикладывать вместо подорожника к больным местам, предварительно поплевав на пластик. Но это было не точно.

— Еще раз для тебя, черепашка-ниндзя: ты со мной не говоришь больше никогда, едешь туда, куда я скажу, стукнёшь взводному или ротному — я найду гранату для страйкбола и тебе за шиворот засуну. Понял! Кивни!

Мне кивнули. Головой, на шее которой был багровый кровоподтёк от шарика, маленький — не больше квадратного сантиметра.

— 320-ый, Казанка? — вызвали меня.

— Слушаю. — ответил я.

— Нахимова, ⅓, «Златоводск-водоканал», нажали тревожку и не берут трубку, проедь, посмотри.

— С Шевченко пошёл. — произнёс я, повесив головку рации, вопросительно смотря на водителя. — Еще выстрелить?

Стрелять не потребовалось, водитель поехал быстро, нарушая правила дорожного движения, но после первого проезда на красный я включил СГУ. И под мерцания сине-лунных огней мы полетели до Нахимова и повернули вниз к мосту через Томь, у которого и стояло здание водоканала.

Я надел страйкбольную маску, каску, Глок закрепил в броне на грудь, туда же — переносную рацию. Стажер со мной больше не говорил, а лишь всхлипывал, везя меня к месту. Свернув на Ленина, мы проехали до Учебной и снова повернули на Московский тракт. «Златоводск-водоканал» имел два подъезда: со стороны моста через Томь и со стороны Московского тракта. Притом впереди нас должен был встретить дорожный знак «кирпич», сигнализирующий об одностороннем движении, но СГУ этот вопрос решит. Хотя, какое нафиг СГУ, если впереди объект, захваченный кем-то, наоборот, надо прибыть скрытно. Да даже если там не захват, о котором мы по вводным учений не знаем, на тревогу подъезжать надо тихо, чтобы не терять фактор внезапности. Конечно, у нас первый экипаж «гибнет», мы ведь правила соблюдаем и едем под кирпич с СГУ, тем самым говоря: «Вот они мы».

Летя по Московскому, я заметил, как скорая помощь только сейчас поехала куда-то в сторону овощебазы, и, посмотрев на время на сотовом, я кивнул сам себе. Объект уже без ручек и без ножек, если, конечно, жив, если какой-нибудь сердобольный не ослабил стяжки и не отравил педофила его же гнилой кровью. Как-то этот эффект назывался, по-научному, но я не помнил, как.

— СГУ выключить. — скомандовал я.

— Туда же нельзя проезжать. — запротестовал Бахматский.

— После тревоги доложишь на меня! А сейчас слушай мою команду, СГУ выключить! Сейчас поиграем в их игры.

— У нас задача — просто приехать и погибнуть. — запротестовал стажёр.

— Да легко, высади меня у колонн моста, за двадцать метров до ворот, а сам заезжай и вставай в воротах.

Сказано — сделано. И я выскочил у колонн, на самом подъезде. Здание «Златоводск-водоканала» находилось под горой Лагерного сада и было обнесено бетонным забором голубого цвета, в котором с моей позиции виднелись любезно открытые ворота. «Террористы же всегда так делают, чтобы расстрелять первый экипаж, чтобы с их требованиями считались.» — пошутилось у меня в голове.

О времена, о нравы! Последняя война закончилась более 15 лет назад, и мы снова начали учиться по учебникам.

Я бежал к забору, и в этот момент на пути у машины, которой рулил стажёр, возник офицер в жёлтой жилетке, подняв вверх красный флажок.

Машина остановилась.

— Вы уничтожены автоматной очередью! — изрёк офицер, тоже в страйкбольной маске, на что Бахматский просто кивнул, его машина заблокировала подъезд к объекту. И откуда-то из здания вылетела граната и, закатившись под машину, хлопнула, раскидывая то ли горох, то ли шарики.

Видя заброс, я успел залечь, исполняя команду «вспышка справа», а после я ползком приблизился к забору. Офицер, проводящий мероприятие, видел меня и не нашёл в моих действиях ничего, нарушающего протокол учений. Запахло порохом.

И в этот самый момент я зажал кнопку рации.

— Казанка, 720-ому, Казанка, 720-ому. — проговорил я, но база меня не слышала из-за маломощности моей рации и нахождения меня под горой.

— 720-ый, 305-ому. — позвал меня по рации Лаечко.

— 305-ый, — сказал я, — передай Казанке, что на адресе засел противник, вооружён автоматическим оружием и гранатами, вызывай скорую, у меня водитель…

Я посмотрел на смотрящего в сотовый «уставшего» от службы Бахматского и произнёс:

— Или тяжёлый триста, или двести.

И тут мне позвонили.

— Да? — поднял я трубку от Лаечко.

— А ты что, почему не умер?

— Не получилось умереть, тут ситуация бесперспективная. В лоб штурмовать только с дымом и превосходящим числом, я бы по засевшим из гранатомёта шмальнул. Разобрал бы переднюю стенку и потом уже зачищал здание.

— Ты чё там, под грибами⁈ — спросил меня старший 305-го. — Это учения СОБРа, они должны работать. Я, короче, докладываю, что ты жив, а машина твоя условно уничтожена. Иначе меня, да и тебя, трахнут по прибытию.

— Саш, ты скажи, что плохо меня слышишь и проедешь посмотреть, а потом уже говори, что машина на адресе горит, — предложил я.

— А ты чё будешь делать?

— А я постреляю, зря нам что ли страйкбольные привода выдали.

— Тебя уволят. — выдал Лаечко.

— У меня на глазах водителя убили, я пошёл мстить. — улыбнулся я.

— Кабздец ты отбитый. — похвалил меня Лаечко и положив трубку взял рацию.

— Казанка, 305-ому, тут 720-ый связывается, говорит, что там что-то не в порядке, я проеду?

— Конечно, давай, от него нет новостей уже две минуты, должен был прибыть на адрес. — ответил Мельников.

А я пошёл вдоль бетонного забора, по внешнему периметру объекта, шёл не по тропинке, и не зря: через дорогу была натянута леска, детектор цели. Я улыбнулся, не я ставил, не мне и разминировать.

Проводив леску глазами, заметил, как в траве лежит граната на своём рычаге под своим же весом, а под ней лежит прикопанная еще одна. Я снова зашёл на тропу и, перешагнув леску, двинулся дальше, по-любому в траве еще мины, или звукошумовые. Тем временем Лаечко прибыл к объекту.

— Казанка, 305-ому, машина двадцатки горит, въезд в объект заблокирован. Мои действия? — вызвал Лаечко базу.

— 305-ый, держи периметр, внутрь не ходи, ожидай подкрепления. Как понял? — было ему ответом.

— Понял. — выдал Лаечко.

И набрал меня снова. — Ты что, где?

— Обхожу, ищу уязвимости объекта, за мной не ходи, тут мины. — ответил я.

— Ни хера себе… Какие планы?

— Саш, а можешь начать бой⁈ — спросил я.

— Как это? — заинтересовался меня Лаечко.

— Сквозь горящую 320-тку, увидь окно и дай по ним короткую очередь.

— С ума сошёл? — спросил у меня Саша.

— А я пока сзади пройду, как-нибудь… Пусть в тебя еще гранату кинут, мне шум нужен.

— Да и похер, давай поиграем! — выдал Лаечко, и там на фасаде объекта раздались звуки убивающихся о стекло пластиковых шариков.

Так, а как же мне успеть на эту битву? Я продолжал искать уязвимости в периметре…