ГЛАВА 12

Я дождалась наступления темноты, прежде чем направиться вниз в прачечную. Спустилась по лестнице на цокольный этаж, затем прошла весь путь к задней части комплекса, плавательному бассейну. Прачечная располагалась рядом с ним, так что влажные полотенца не проделывали длинный путь.

Черные буквы на белой двери были облупившимися и блеклыми. Я осмотрелась, прежде чем опустить ручку и проскользнуть внутрь. Я вгляделась в темноту и, осторожно прикрыв дверь, нащупала на стене выключатель. Вонь отбеливателя, моющего средства и крахмала щипала нос. Через несколько секунд помещение было залито ярким светом галогенной лампы на потолке. Глаза заболели. После времени, проведенного в темноте на пути сюда, они были не готовы к внезапному включению света.

Я во второй раз была в прачечной. Последний раз был почти два года назад, через несколько месяцев после моего приезда. Я забыла фотографию в кармане джинсов — единственное оставленное мной фото из детства — с мамой. Женщина, работающая в прачечной, наблюдала за мной широко раскрытыми глазами, пока я везде искала фото, но я так его и не нашла. Конечно, сейчас женщины здесь не было. Кучи грязной одежды валялись на голом бетонном полу перед пятью огромными стиральными машинами. В углу с гладильной доской — Майор считал, что механический пресс плохо выполняет свою работу — я заметила порцию свежевыглаженных белых рубашек и ряд вешалок с костюмами и формой. Я схватила костюм, похожий на костюм Майора, и белую рубашку к нему. Затем, поверх кучи одежды, я заметила розовую футболку Холли с Эрни и Бертом, изображавших гей-пару. Я подняла ее и прижала к носу, надеясь почувствовать духи Холли. Но все, что я почувствовала, был лишь запах стирального порошка. Я думала положить ее обратно, но потом добавила к припрятанной одежде Майора и направилась к двери. Я выключила свет, прежде чем выглянуть в коридор. Темно и тихо. Я выскользнула и осторожно закрыла за собой дверь.

Бесшумно ступая босыми ногами, я цыпочках пробиралась мимо входа в плавательный зал. Запах хлорки донесся до моего носа, и я замерла. Почему я ничего не заметила по пути в прачечную? Задержав дыхание, я медленно двинулась в сторону стеклянной двери. Она была приоткрыта. Кто-то оставил ее открытой. Темная фигура появилась за дверью. Я отшатнулась, сдерживая крик, рвущийся из горла.

Дверь плавно открылась, и фигура двинулась вперед. Было слишком темно, чтобы многое увидеть, но я узнала светлые волосы Девона.

— Тесса? — прошептал он.

Я была рада, что ему хватило ума понизить голос.

— Да, — ответила я. Я подошла очень близко, чтобы лучше увидеть его реакцию, но было слишком темно, чтобы заметить что-то, кроме его светлых глаз. — Что ты тут делаешь?

— Я плохо сплю после… — он замолчал. Ему не нужно произносить это. Я знала, что смерть сестры не дает ему спать по ночам. — Я плаваю.

— В темноте? — спросила я.

— Я не хотел, чтобы кто-то видел меня и задавал вопросы.

Я потянулась, чтобы выяснить действительно ли его волосы были мокрыми, но недооценила, насколько близко мы стояли, и мои пальцы коснулись его обнаженной груди. Девон втянул воздух, а мой вдох застрял в горле. Я отдернула руку, чувствуя, как краснею, и радуясь, что он не может этого увидеть.

— Прости, — промямлила я.

— Ты подумала, я лгу, — сказал он с намеком на веселье в голосе.

— Прости, — повторила я. Мои пальцы все еще покалывало от прикосновения. — Мне, вероятно, стоит вернуться в комнату.

— Эй, — тихо сказал Девон. Его теплая рука коснулась моего плеча, и я осознала, что не знаю, во что он одет. Я посмотрела вниз, но не смогла ничего различить. — Ты еще не сказала мне, почему крадешься в темноте.

Я заколебалась.

— Мне нужно было кое-что выяснить, и сделать это тайно.

— Я никому не скажу, — сказал он. — Скажешь мне, что ты ищешь?

— Я не могу сейчас. Но, может, позже.

— Окей, — прошептал он и выпустил мою руку. — Удачи. Спокойной ночи.

— Спасибо. Может, позже, — повторила я, улыбнувшись, и поспешила прочь.

Я задалась вопросом, появлялись ли ямочки на его щеках во время нашего разговора. И, осознав это, захотела пнуть себя за такую неуместную мысль. Я должна волноваться, что Девон поймал меня, крадущуюся в темноте. Но он не видел одежду Майора, и я почему-то знала, что, если бы и увидел, не побежал бы к Майору и не рассказал бы об этом.

Вернувшись в свою комнату, я поспешно надела жесткую белую рубашку и остальные части униформы Майора, прежде чем позволила ряби охватить меня и превратить в него. На мгновение я уставилась на свое отражение. Физически, я стала идентична Майору, но что-то в выражении лица было неправильным. Может, я была не достаточно ожесточенной, чтобы скопировать его. По крайней мере, пока. Следующая часть миссии была сложнее. Я не была уверена в мерах безопасности, введенных Майором, и что нужно сделать, чтобы преодолеть их. Я решила не ехать на лифте вниз. Он был запрещен в определенное время суток, и, вполне возможно, сигнал проинформирует Майора, если кто-то нажмет кнопку во внеурочное время.

Мое дыхание было спокойным, даже когда я спустилась на этажи, находящиеся под землей. Может потому, что, независимо от того, что мне лгали, я, наконец, была близка к правде.

Спустившись на этаж, помеченный «-2», я заколебалась, остановившись перед огромной металлической дверью. Вот оно. Окончательное нарушение правил. Если я попадусь, у меня будут серьезные неприятности. К моему удивлению, когда я повернула ручку, дверь оказалась незапертой. Я зашагала через холл. Пол был голый, ничем не покрытый бетон. Белые стены посерели с годами, а паутина покрыла потолок и углы. Даже уборщики не имели доступа в эту часть здания.

Не менее десятка металлических дверей вели в катакомбные комнаты, в которые я никогда не заходила. Какая правильная? Поиск нужной мог занять недели. Но потом я заметила дверь в конце коридора, рядом с которой мигала красная лампочка — единственную дверь с таким уровнем защиты. Я поспешила к ней. Красный свет исходил от небольшой квадратной коробочки, оснащенной устройством для распознавания отпечатка пальца и сканнером сетчатки. Но прилагаемая клавиатура могла оказаться проблемой. Я прижала свои пальцы — пальцы Майора — к сенсорной панели, и через мгновение контур моей руки засветился зеленым. «Принято» мелькнуло на экране над моей рукой. Кончики пальцев защипало, когда я убрала их с панели. Механический женский голос потребовал следующим использовать сканнер сетчатки. Я замерла и огляделась, будто кто-то мог это услышать, хотя все спали несколькими этажами выше.

Я наклонилась, чтобы два красных лазера могли считать сетчатку глаза. Мне пришлось заставить себя не моргать, когда красный луч светил в мои зрачки. Глаза начали слезиться от того, что мне пришлось держать их широко открытыми. Через мгновение вспыхнул зеленый, и тут голос попросил ввести четырехзначный пароль.

Мои пальцы зависли над клавиатурой. Я понятия не имела, каким может быть пароль. Майор был не из тех, кто использует свой день рождения. Может несколько случайных чисел? Но это, вероятно, было бы против любви Майора к порядку. И был ли он действительно так осторожен? Ожидал ли Майор, что у кого-то в штабе хватит смелости спуститься сюда и попытаться взломать дверь? Без доступа к его отпечаткам и сетчатке глаза, было не так много людей способных на такое. На самом деле, только я. Положив пальцы на клавиши, я ввела «1948» — год официального основания ОЭС. Я затаила дыхание, пока на экране мелькало «Обработка», и выпустила вздох облегчения, когда мелькнул зеленый, и замок открылся.

Я вошла в складское помещение и закрыла за собой дверь, прежде чем включить свет. В воздухе витал запах старой бумаги и затхлой несвежести, в носу защипало. Комната была заполнена рядами серых металлических шкафов. Все покрывал толстый слой пыли. Для ходьбы остался проход максимум в три шага. Я провела взглядом по ярлыкам на каждом ящике, задержавшись на надписи «Маллард». Это фамилия Таннера. Я не узнала остальных, но, похоже, ящики были организованы не по алфавиту. Почти в конце ряда был один ящик с ярлыком «Абель Крейн» и рядом с ним «Хизер Крейн». Я еще раз посмотрела на них. Хизер — имя моей матери. На мгновение я уставилась на ярлык. Крейн. Это моя настоящая фамилия? Мы с матерью так часто меняли имена, что я даже не знала нашей настоящей фамилии. Она всегда отказывалась говорить мне ее. Ярлыки с другими фамилиями находились на других ящиках, рядом с этими двумя — различные имена, которые мы использовали годами — с расчетным периодом, когда мы их использовали. Так ОЭС вело картотеку на нас — на меня. Конечно же, на последнем ящике была надпись «Тесса Крейн».

Я собиралась взять его, когда заметила мелкий шрифт под именами. Ниже имени моей матери был ярлык «Неустойчива». Я не могла пошевелиться. Неустойчива? Этот термин использовался для обозначения Иных в группе риска, склонных к психическим заболеваниям или потерявших контроль над своим Изменением. Я никогда не замечала у матери признаков какого-то экстраординарного таланта, и об этом никогда не упоминали при мне — даже Майор, когда я спрашивала его об отце. Еще одна ложь — или, как, наверное, назовет Майор — умолчание.

Я открыла ящик и вытащила первый файл. Картон был мягкий и помятый, будто кто-то доставал и открывал его очень часто. Я открыла его и посмотрела на пожелтевшие страницы. Мой взгляд летал над буквами, впитывая их. Буквы говорили, что Изменением моей матери была регенерация. Мне пришлось остановиться, чтобы осознать это. Моя мама была Иной, как и я. И еще она не ненавидела меня за то, кем я была.

Регенерация. Ее клетки могут восстанавливаться, она не должна стареть. Прошло более двух лет с тех пор, как я видела ее, но я знаю, что у нее были морщины и гусиные лапки. Мои глаза сканировали страницы. Она присоединилась к ОЭС в пятнадцать и прожила в штаб-квартире двадцать лет. Это не имело смысла. Ей было около двадцати, когда она родила меня, и я определенно родилась не в штабе. Это могло значить только одно — она использовала свое Изменение, чтобы выглядеть моложе.

Что произошло потом? Она присоединилась к Армии Абеля? Армия Абеля уже существовала тогда? Или она и мой отец жили вместе, как семья? Я собиралась перевернуть страницу и читать дальше, но далекий шум заставил меня остановиться. Мягкое жужжание лифта. Он поднимался. Кто-то вызвал его. Если кто-то ищет меня, у меня осталось не так много времени, а я еще даже не начинала смотреть файлы моего отца и мой. Я положила файл матери обратно в ящик и задвинула его, прежде чем перейти к следующему, с именем Абеля на передней панели. Руки дрожали, когда я открывала его, и на мгновение я испугалась заглядывать внутрь. Но мысль о спасении Холли придала мне сил. Мне нужно узнать как можно больше об Армии Абеля. Я схватила первую папку. Глубоко вздохнув, я открыла ее и уставилась на фото меня и моей матери — то фото, что я потеряла около двух лет назад. Как оно попало в папку? Злость клокотала внутри меня. Прачечная леди, должно быть, нашла его и отнесла Майору, который решил сохранить его. Или, может, он украл его из моей комнаты ранее. Но зачем?

Я стояла в комнате, содержащей причину каждого его действия. Он хотел заставить меня забыть о моих родителях, откуда я родом, и сделать так, чтобы я никогда не выяснила правду. Я коснулась пальцем лица матери. Его контуры были мягче, чем я помнила, и она смотрела на меня с доброй улыбкой. На снимке я была годовалой малышкой и широко улыбалась, вся перемазанная шоколадом. Мама держала ложку в руке. Я не помню этот конкретный момент или другие, где моя мама заботилась обо мне. Но хотела бы. Кто сделал эту фотографию? Мой отец? В то время они еще могли быть вместе. Я подняла фото и, увидев, что под ним, замерла. Множество фотографий. На первом была семья: женщина, смотрящая вниз, на маленького ребенка в ее руках, мужчина, обнимающий ее, и крошечный мальчик с коричневыми волосами и бирюзовыми глазами, сидящий на плечах мужчины и ухмыляющийся зубастой улыбкой. Моя семья. Моя мать. Мой отец. Мой брат.

Я не могла дышать. Мы выглядели счастливыми. Мы выглядели, как нормальная семья. Мы выглядели, как все, о чем я мечтала. Я осторожно отодвинула фото и взглянула на третье. Это был крупный план молодого Абеля, бирюзовые глаза — мои глаза — искрились на фото, где он прижимал крошечного младенца к груди. Дрожащими пальцами я перевернула фотографию. «Моя маленькая принцесса» было написано сзади незнакомым почерком. Мой отец — Абель — написал эти слова? Называл ли он меня своей маленькой принцессой?

Я закрыла глаза. Это было уже чересчур. Как мог мужчина, называющий меня своей маленькой принцессой, совершить все ужасные вещи, о которых говорил Майор? Как он мог оставить меня?

Я аккуратно согнула три фотографии и положила в карман брюк Майора. Мне просто нужно не забыть выложить их, прежде чем верну его одежду в прачечную. Мне плевать, если Майор заметит, что я их взяла. Он не имел права скрывать от меня часть моей жизни, заставляя поверить, что меня никогда не любили.

Я просматривала файл в поисках любой информации, подсказывающей, где я могу найти Отца. Видимо, у Армии Абеля была штаб-квартира на Аляске, прежде чем они двинулись на юг. Их нынешнее местонахождение было неизвестно, но некоторые намеки указывали на штаб-квартиру где-то на юго-западе США. Абель был несколько раз замечен возле Лас-Вегаса, но ничего конкретного известно не было. В конце концов я наткнулась на приписку в верхней части одной из страниц, говорящую, что Хизер Крейн несколько раз за прошедший год входила в контакт с Абелем Крейном. Моя мама контактировала с Абелем? Как такое возможно? Может, она знала нечто, что могло привести нас к Холли? Снова послышался звук лифта, и я поспешно положила файл Абеля в его ящик. В последний момент я сделала то, в чем была уверена меньше всего: я взяла свой собственный файл.

Мой взгляд застыл на красном штампе, красовавшемся вверху первой страницы — как похожий из дела моей мамы. «Неустойчива». Я снова взглянула на обложку файла, убеждаясь, что он действительно мой. Так и было. Почему «Неустойчива»? Я не была нестабильной. Я всегда думала, что я крепкая Иная, идеальное оружие. Мои глаза посмотрели ниже и остановились на разделе, который я искала. Пальцы дрожали так сильно, что слова расплывались перед глазами.

Статус: Неустойчива (не подтверждено)

Фактор риска: Родители — Абель Крейн (Неустойчив), Хизер Крейн (Неустойчива). Брат — Закари Крейн (подозрение Неустойчив — не подтверждено).

Комментарии: Никаких признаков неповиновения. Контроль над Изменением. Отсутствие контактов с факторами риска.

Порядок действия: Наблюдение эмоциональной и психической стабильности. (Внутренняя миссия 010)

Прогноз: Позитивный

Продвижение статуса агента: Возможно (дождаться окончательных результатов — В.М. 010)

Головокружение одолело меня, и я прислонилась к шкафу для опоры. Они мониторили меня. Кто-то следил за моей эмоциональной стабильностью. Страх поселился глубоко в животе. Я слышала, как шум лифта становится громче. Но я не могла двигаться. Я не волновалась, что меня поймают. Я нуждалась в подтверждении. Мне необходимо увидеть файл по миссии 010.

Я вытаскивала файл за файлом из своего ящика, пока не нашла необходимый. Несколько секунд я смотрела в потолок, мое сердце колотилось от страха, я знала, что найду. Это все изменит. Медленно я взглянула в файл.

Два имени, написанные под описанием миссии. Два агента, ответственные за наблюдение — мое наблюдение.

Кейт и Алек.

Загрузка...