Отшельница. Искра короля

6.6

Я не думала, что мне будет так сложно подойти к собственной дочери. Точнее, так: практически невозможно. Это напоминало сталкерство… хотя почему напоминало, именно сталкерством это и было. Я смотрела, как она выходит из подъезда, одна или с подружками, как в рыжие кудри вплетается ветер, и совершенно не видела себя частью ее жизни. Нет, я не считала, что Наташа должна убиваться по мне всю оставшуюся жизнь или что-то в этом роде, просто мне казалось, что эта жизнь действительно больше не для меня. Не для меня моя дочь, вообще весь этот мир.

Да что там! Я жила здесь значительно дольше, чем в Роване, на другой планете, но начала шарахаться от сигналящих машин (и не потому, что они ехали на меня, а просто так), а уснуть могла только с блэкаут шторами и в берушах. Мне казалось, что на Земле слишком громко, слишком суетно, слишком… в общем, много всего и слишком, и я даже не представляю, как это воспринимал Стефан.

Хотя он всего один-единственный раз спросил:

— Почему эти громыхающие повозки так дымят?

Я поняла, что экология Земли ему не особо зашла. Самолет, кстати, тоже. Несмотря на то, что мы летели бизнес-классом, он порывался вскочить и расправить крылья на каждой воздушной яме. Хорошо, что мы не через Атлантику летели и не попали в зону турбулентности. Подозреваю, что тогда в новостях написали бы, что самолет, следующий рейсом таким-то, в зубах притащил дракон, и это уже ни одна магия не исправила и не затерла бы. Несмотря на ее несовместимость с технологиями.

К счастью, для наблюдения за Наташей никаких технологий и магии не требовалось, я просто садилась на скамейку у соседнего подъезда и смотрела. Делала вид, что листаю ленту соцсети, а сама исподтишка наблюдала за дочерью.

— Когда ты с ней заговоришь? — спросил Стефан у меня этим утром.

Мы как раз недавно проснулись и встретились на завтраке в ресторане отеля, в котором остановились. Местная еда, ему, кстати, понравилась. Еще бы. Не знаю ни одного человека (или дракона), которому не понравилась бы еда в Питере, вот и Стефан не стал исключением.

— Не знаю, — ответила я, ковыряясь вилкой в зелени. — Никогда не думала, что я такая трусиха.

— Ты не трусиха, Оля. Я бы на твоем месте тоже не знал, что сказать в такой ситуации. Наши миры… они отличаются. И здесь очень просто угодить в дурнушку после таких новостей.

— В психушку, — автоматически поправила я.

— Но чем дольше ты тянешь, тем страшнее становится, — Стефан проигнорировал корректировку и накрыл мою руку своей, — тем больше кажется, что ничего не получится, что лучше вернуться и оставить все как есть.

— Ты точно не читаешь мои мысли? — переспросила я.

— Точно. Но я знаю, как это работает. Когда мы с тобой расстались после визита к Риарану, я очень сильно злился. Но еще я очень сильно по тебе скучал, вот только все время откладывал этот визит. И чем дольше я его откладывал, тем больше мне казалось, что я тебе совершенно не нужен, что ты отлично справишься без меня, что мне сложно будет подобрать правильные слова, чтобы сказать, что ты для меня важна. Насколько ты для меня важна. Что я совершенно не хотел тебя оскорбить, когда сделал тебя своей Искрой, и уж точно не хотел делать это помимо твоей воли. Драконы… мы просто иначе чувствуем, понимаешь? И я почувствовал, что ты готова, на уровне тела, здоровья, на уровне сердца, на уровне инстинктов. Я сделал это, не задумываясь, не потому, что хотел подчинить себе, а потому что хотел, чтобы ты приняла искру максимально легко, незаметно, без лишних тревог и переживаний.

Да уж… без переживаний.

Но правда в его словах точно была, я бы, наверное, лет десять еще сомневалась и просчитывала риски для здоровья. Учитывая, что я врач, а еще зная исходные данные по искристости.

— Понимаю, — кивнула я. — Я, возможно, отреагировала очень эмоционально, но… для меня важно обсуждение. Даже если это сложное решение, которое может занять время, напугать, обескуражить…

— И я это понял, — сказал Стефан. — Мне будет приятно, если ты будешь не просто моей Искрой, если ты будешь править вместе со мной.

Ой. Ой-ой-ой. Вот опять это чувство, когда что-то в животе сжимается. То ли от предвкушения, то ли от страха. Что я снова доверюсь мужчине на сто процентов, раскроюсь ему, подарю всю себя, а потом…

— Давай обсудим это после того, как я поговорю с Наташей.

С губ Стефана сорвался смешок.

— Сегодня. Я сделаю это сегодня. Мы здесь уже несколько дней, и я не настолько эгоистична, чтобы это затягивать. Нам пора возвращаться, тебе и мне. Обещаю, Стефан, сегодня я поговорю с ней, а потом поговорим о нас.

Он кивнул, и мы пошли собираться. Он — по своим делам, Стефан постоянно встречался со своими агентами, я к Наташе. Благодаря тем же самым агентам у меня было ее расписание в университете, и сегодня ей надо было к третьей паре, то есть к обеду. То есть я как раз успевала подъехать чуть-чуть заранее, дождаться, пока она выйдет и переговорить с ней.

Приехав в знакомый двор, я с замиранием сердца опустилась на знакомую лавочку. Впрочем, наверное, с замиранием — это не совсем точно сказано, потому что мое сердце колотилось и подпрыгивало в каком-то совершенно рваном ритме. Потому что я знала, что сегодня этот разговор состоится, что бы ни случилось, и знала, что отступить уже не получится.

Я дала обещание Стефану. Я дала обещание себе.

Поэтому, стоило Наташе выпорхнуть из подъезда, я поднялась. Но не успела сделать и шага.

— Что тебе нужно от моей дочери? — раздался знакомый голос сзади.

Я дернулась, обернулась и уставилась на бывшего мужа.

Веснушки Наташа унаследовала от него, как и рыжие кудри. Когда я влюбилась в него, это был добрый открытый и искренний парень, готовый ради меня на все. Отчасти именно поэтому я не давала ни себе, ни Стефану возможности обрести совместное счастье. Потому что надо мной все еще довлело прошлое, и сейчас я оказалась с ним лицом к лицу.

— Повторяю: что тебе нужно от моей дочери?! — прорычал он, делая шаг ко мне.

Таким я его и запомнила, раздавшимся в плечах, с пивным животиком, который Николай как ни пытался прятать под пиджаками свободного кроя, он все равно выпирал и нависал над брюками, утянутыми дорогими ремнями.

«В образе важна каждая деталь, Оля», — любил говорить он.

Николай всегда фанател по брендовым шмоткам, хотя, возможно, в его мире, мире высокого бизнеса, иначе было просто нельзя. Я была к ним равнодушна, мне гораздо важнее был комфорт — то есть выбирая между дорогим платьем или перелетом бизнес-классом на медицинскую конференцию, я бы однозначно выбрала второе. Тем более что я прекрасно знала, что комфорт — это про здоровье. Николай всегда отказывался «спонсировать мою карьеру», а в последнее время вообще перестал дарить мне подарки.

— Ты же сама захотела работать и зарабатывать, ну вот и работай, — говорил он мне.

А до этого, когда только-только пошел в бизнес, говорил, чтобы я бросала работу и сидела дома с Наташей. И где бы я сейчас была, если бы его послушалась? Возможно, дело обошлось бы без инфаркта, но я бы сидела с голой жопой и терпела все его романы и интриги попросту потому, что не могу обеспечить себя сама.

— Ты глухая, немая или тупая?! — Он шагнул ко мне еще ближе, раздувая ноздри. — Что тебе надо от Натальи?

— Да! Ты за мной следишь уже несколько дней! — раздался голос дочери из-за спины. — Думала, я не замечу? Так я не слепая! И Ритка с Аленой все видели, так что даже не думай, что получится сыграть на дуру!

Я обернулась, пытаясь прийти в себя. Она стояла так близко… Так близко! Я должна была что-то сказать, должна была сказать ей правду, но прийти в себя не получалось. Потому что на меня разом обрушилось все мое прошлое, грозя завалить меня с головой и погрести под обломками. Потому что, как и в том самом прошлом, Наташа снова была на стороне отца и моим врагом, она снова считала меня врагом.

Кратковременное замешательство дорого мне обошлось: Николай схватил меня за руку и потащил к припаркованному во дворе джипу.

— Понятно. Будешь дальше объясняться в полиции.

Что произошло потом, я вообще не успела понять: ни откуда взялся Стефан, ни почему бывший муж согнулся пополам, выпуская изо рта воздух, как лопнувший воздушный шар. Наташа завизжала, а Стефан, без труда удерживая бывшего с вывернутой за спину рукой, процедил тем самым королевским тоном:

— Немедленно извинись.