Отшельница. Искра короля

12

— Бабушка всегда была деятельной, помогала нам с папой в лавке, а теперь не может даже ходить без чужой помощи. И я вижу, как ей тяжело от этого. Она чахнет и угасает. Но они с папой — моя единственная родня. Папа сказал, что я бы умерла, если бы не вы. Или стала безумной. А вы сотворили чудо!

Старушку я понимала отлично. Сама столкнулась с тем, что деятельная я превратилась в развалину. Для трудоголика нет ничего ужаснее безделья. Мы сразу чувствуем себя бесполезными. А еще я была доктором. Однажды я выбрала эту профессию, этот путь, потому что хотела спасать людей. Теперь же вынуждена была отказываться от своей главной жизненной миссии, от своих принципов в пользу своего здоровья и здоровья Лазара. Кислородную маску сначала на себя, затем на других. Я не смогу творить добрые дела за счет мальчика, каким бы самоотверженным маленьким драконом он ни был!

Марни заметила, как я покачала головой, и впихнула в мои ладони небольшой мешочек: гораздо меньше того, что Жюли отдала Теренсу, но в нем знакомо звякнули монеты.

— Я заплачу! Это мои деньги, мое приданое. Когда я обращалась к господину лекарю, он надо мной посмеялся. Сказал, что его услуги стоят дороже. — В глазах девочки заблестели слезы. — Но это все, что у меня есть. Бабушка и папа — все, что у меня есть!

Она шмыгнула носом, видимо, чтобы не расплакаться. Удивительно, Наташа мне все детство и будучи подростком закатывала истерики со слезами и соплями. Но обычно это касалось нового телефона или поездок с друзьями за границу. Я мало что ей запрещала, может, поэтому моя дочь выросла такой избалованной. Но я даже не могла представить, чтобы Ната просила что-нибудь для других. Обычно все касалось ее.

Марни не устраивала истерик, она просто просила за другого человека, возможно, поэтому отказать ей было гораздо сложнее, чем собственной дочери. Наташа могла обойтись без нового телефона, а вот Марни боялась потерять бабушку.

Я оглянулась на старушку, которая расположилась в кресле возле камина, но явно чувствовала себя неловко и подслушивала наш разговор. Она не вмешивалась, потому что тоже надеялась. Уверена, бабушка долго отказывалась и отговаривала внучку, но надежда — она такая. Поэтому пожилая женщина поддалась на провокацию Марни и ждала моего приговора.

А я… Мне безумно сложно было его озвучить! Несмотря на то, что прекрасно понимала всю серьезность ситуации, в которой оказалась сама.

Я вернула Марни мешочек и накрыла ее руки своими:

— Я тебя понимаю, дорогая. Будь у меня возможность, я бы помогла твоей бабушке. Но когда я спасала тебя, у меня была магия от Теренса, сейчас у меня просто нет столько сил. Все уходит на то, чтобы самой держаться за эту жизнь. Прости меня.

— Я все понимаю, — грустно улыбнулась Марни. — И благодарю вас, госпожа Оливия. За то, что выслушали. Скажите, я могу прийти к вам позже?

— Можешь, — кивнула я. — Если мне станет легче, я буду ждать вас с бабушкой у себя.

Я ни разу не покривила душой: будь во мне много магии, я бы продолжила медицинскую практику. Этому городку явно нужен нормальный доктор, а не доморощенный крохобор.

— Госпожа Оливия, — позвал меня из-за двери Лазар. Марни вытянула шею, чтобы его рассмотреть, но он прятался в тени, не позволяя девочке удовлетворить любопытство. — Можно вас на минуту?

— Подожди меня здесь, — попросила я Марни, а сама вышла за дверь и зашипела на своего тайного гостя: — Ты что здесь делаешь? Я же велела тебе ждать в комнате, пока у меня гости!

Я нервничала и злилась. Злилась по поводу ситуации с Марни и ее бабушки, от того, что не могу им помочь. Но еще больше я волновалась за ребенка, стоящего передо мной и глядящего исподлобья. Не из-за магии волновалась, нет, а из-за него самого. Если его как сына государственного преступника отправили на рудники, то сложно представить, что бывший Оливии сделает с Лазаром за побег и убийство стражника!

— Почему вы им отказали? — спросил мальчик, напрочь игнорируя заданный вопрос. Я уже поняла, что послушным этот дракон был, когда ему было выгодно, а когда невыгодно, его хоть в подвале запри — убежит!

— Потому что у меня нет магии. — Мне пришлось понизить голос до шепота, чтобы Марни нас не услышала.

— Но она у вас есть, — вздернул он бровь, словно говоря, что обманывать пациентов и будущих пациентов нехорошо.

— Она твоя, — напомнила я.

— Вот именно, и только мне решать, как ей распоряжаться. Я хочу, чтобы вы помогли старушке.

Что за дети пошли? Этот гораздо больше был похож на мою Наташу, и я поняла, что не могу отказать. Да и не хочу, наверное. Я никогда не могла отказать пациентам, хотя именно это рассорило меня с дочерью и мужем. Разве что моя семья хотела, чтобы я уделяла им больше внимания, а Лазар буквально вынуждал меня начать свою практику в этом мире.

— Я помогу им, если пообещаешь больше не высовываться, — сказала я.

— Клянусь, — без размышлений кивнул он. — Но, кажется, девочка меня видела.

Это могло стать проблемой, но я верила, что Марни хорошая девочка и не станет рассказывать про моего гостя, если я ее попрошу.

Я очень на это надеялась.

Я не была хирургом-офтальмологом, но оказалось, что для магии достаточно банального знания анатомии. Можно было влить в пожилую женщину магию, как это делали для меня Теренс и Лазар, и тогда бы она стала такой же зависимой от фантомной силы. Такой способ вернул бы бабушке Марни зрение на небольшой срок. Я решила идти другим путем, по сути устранить проблему тем же способом, что я излечила рыжую девушку. Хирургическим. Хотя в данном случае вернее было сказать — магическо-хирургическим.

Пожилую женщину звали Роза, и у нее была катаракта. В своей жизни я провела множество операций, но ни одной на глазах, поэтому нервничала как первый раз. Оказалось, что достаточно знать принцип: магия подчинялась моим мысленным приказам и словно была третьей рукой или волшебным скальпелем. Впрочем, операция заняла гораздо больше времени, чем я потратила в свое время на Марни, и в конце я вся вспотела от дичайшего напряжения. Пока оперировала, а затем по капельке вливала магию, заживляя ткани.

Завершив, я наложила на глаза Розы темную повязку (после того, как она долгое время не видела, свет мог казаться ей слишком ярким) и проинструктировала Марни, как ухаживать за бабушкой. Заодно и попросила, чтобы она никому не рассказывала ни про чудесное исцеление Розы, ни про то, что у меня появился еще один помощник.

— Я не обмолвлюсь об этом ни словом, — поклялась Марни и попыталась вновь вручить мне мешочек.

Я не взяла. Это была оплата Лазара, но я была уверена, что этот мальчик не возьмет с нее последние деньги. Не такой он.

— Лучше позаботься о себе и своих родных, — посоветовала я.