Отшельница. Искра короля

3.14

Стефан непонимающе моргнул, словно я вдруг заговорила на другом языке, а затем серьезно уточнил:

— И как называется твой мир?

— Земля, — ответила я, не зная, радоваться мне или насторожиться.

— Земля, — повторил Стефан и вдруг расхохотался. — Как удобно.

Значит, все-таки надо было насторожиться.

— Ты знаешь о Земле?

— Все с недавних пор знают о Земле. Ты хотя бы другой мир придумала, Оливия! А не копировала императрицу Вейсмейстрии.

— Императрицу?

Мои брови взлетели вверх. Я не особо интересовалась другими странами и королевствами, не до того было, помнила только про волшебных кроликов из провинции, которая как раз находилась в этой империи. Но сейчас мое сердце резко ускорило свой ритм. Несмотря на то, что я эту императрицу знать не знала, все равно почувствовала некое облегчение от того, что я такая не одна. Такое случается, и, если она императрица, значит, ее не сожгли на костре за страшное признании в иномирном происхождении.

— Значит, она сможет подтвердить мои слова!

— Не сможет, — выплюнул Стефан. — Не станет. Потому что твой возлюбленный Кристоф в прошлом году похитил ару Эрхольд, которая носила под сердцем принцессу, и чуть не развязал войну между Вейсмейстрией и Рованом. Как ты понимаешь, теперь между нашими государствами достаточно напряженные отношения. Я не стану беспокоить чету Эрхольд ради тебя. Хотя это ты как раз прекрасно понимаешь, не так ли, Оливия?

Я прикусила губу и спрятала руки за спину, очень хотелось схватить со столика бутылку и нарушить клятву Гиппократа про «не навреди» о твердолобую драконью голову. Неглупую голову, между прочим, просто упрямую. Нет, я не буду бить Стефана. Лечи его потом! К тому же, вряд ли у меня бы получилось дотянуться до столика: дракон по-прежнему меня держал, крепко зафиксировав.

А Кристоф с Оливией были два сапога пара. Факт! И даже дети не останавливали их в войне за власть. Учитывая тесные отношения этих двоих, Стефан может решить, что Кристоф успевал слать письма «возлюбленной» с тайной информации.

Значит, пойдем другим путем.

— Она доктор?

— Что?

— Императрица целительница?

— Насколько мне известно, нет. Она бизнес-леди.

Услышав знакомый термин, я приободрилась. Это не шутка! Императрица из моего мира. С ума сойти!

— К чему ты клонишь?

— Испытай меня. Спроси. Оливия, конечно, была та еще выдумщица, но не могла обладать моими знаниями и навыками…

Стефан встряхнул меня как куклу, отчего я поперхнулась словами. Теперь на меня смотрел еще более злой дракон.

— Ты сама себе противоречишь, Оля-Ольга, — прошипел он. — У тебя был шанс признаться во всем еще тогда, когда ты якобы перенеслась в это тело. Но ты решила изображать Оливию.

— А что мне было делать? — спросила спокойно. — Я только что умерла и воскресла. Я хотела жить.

— Тогда почему тебе не жилось спокойно? Зачем надо было приезжать в столицу ради мальчишки, который тебе никто? Не стыкуется.

— Все очень даже стыкуется, — возразила я. — Я приютила этого очаровательного ребенка, благодарила каждый день, когда он делился со мной своей драконьей магией, возвращающей мне здоровье. И когда приехал Тимоти и забрал Лазара, что я должна была делать? Смириться?

— Не расплачиваться за его свободу своим телом?

Мои щеки вспыхнули, когда я вспомнила нашу близость в темнице.

— Я сделала бы что угодно ради того, чтобы Лазар жил.

Хватка на волосах вдруг ослабла, Стефан больше не пытался вырвать их большую часть, но взгляд мой не отпустил, продолжая всматриваться в мое лицо. Очевидно, в поисках лжи. Но я собиралась его разочаровать — сейчас я была с ним максимально честной.

— А Тимоти? Ты же не будешь убеждать меня, что твоя память тела заставила тебя полюбить всех, кого любила Оливия?

— Если я и успела что-то понять о своей предшественнице, так это то, что она любила лишь себя. А насчет Тимоти… Там, в другом мире, у меня осталась дочь, Стефан. Последний наш разговор завершился ссорой, я даже не успела сказать ей, что люблю ее. Тимоти напомнил мне Наташу, ребенка, которому не хватило материнского тепла. Наверное, у меня не получилось бы оставаться к нему равнодушной, даже если я бы этого хотела.

Стефан прикрыл глаза, словно мои слова приносили ему боль, а затем отпустил, если не сказать — оттолкнул меня так резко, что я едва устояла на ногах.

— Уходи, — приказал он.

Он отвернулся, словно видеть меня не мог. Король добрел до кресла и упал в него, будто на его плечи опустилась тяжесть целого замка, если не всего королевства. Обо мне он словно забыл.

Я его понимала: если Стефан мне поверил, то он сейчас осознает и переживает смерть жены. И, если честно, мне хотелось последовать его приказу и покинуть зону этих переживаний. Но что-то не позволяло мне оставить его одного. То ли медик во мне проснулся, то ли просто потому, что я его понимала. Мне самой пришлось долго мириться с собственной смертью, как и с предательством близкого человека.

Поэтому ноги сами собой принесли меня к креслу, в котором полулежал король-дракон.

— Мне жаль, — прошептала я, протянув руку и робко коснувшись его плеча. Сколько раз я утешала близких моих пациентов? Оливия не была моей пациенткой, я ее не спасала, я просто пришла после нее. Но все равно почему-то сейчас очень остро чувствовала его боль.

Из груди мужчины вырвалось такое утробное, звериное рычание, что я инстинктивно отскочила. Точнее, отскочила бы, но сильные пальцы сжали мое запястье, притягивая к себе.

— Будут тебе испытания, Оля-Ольга. Завтра докажешь, что ты с Земли. А если у тебя не получится, то отправишься в темницу. Теперь уже навсегда.

Я сглотнула, высвободила пальцы и на выход отправилась чуть ли не бегом. В голове теперь крутилась мысль, что надо было все-таки настоять на разговоре с императрицей.