Открой чакры, или умри!

24. Поиск уязвимостей

Я нечаянно рассказал хранителю свои сокровенные мысли. Ну, не то чтобы сокровенные, я особо свою жизненную позицию от близких людей не скрывал, но никогда не рассказывал так подробно. Да, в быстро меняющемся мире можно долго ждать, что кто-то придёт и всё решит за тебя. Но раньше, до магопокалипсиса такое ещё могло быть, и то не обязательно. Худо-бедно, но социальные гарантии были, и если ты идёшь в колее, учишься, потом находишь приличную работу, то можно прожить нормальную жизнь. Да, без звёзд с неба, но вполне себе в достатке и с семьёй.

Сейчас же, всё иначе. Никакой колеи нет. Колею нужно пробивать себе самому. И все, кто хочет в этом мире выжить и иметь хоть что-то, вынуждены это делать. А самое главное это личная безопасность, как ни крути. Так вот, все, кто не хочет в результате отправиться на свалку, должны проявлять инициативу и предприимчивость.

Какую именно инициативу, это уже другой вопрос. Тритон тоже проявлял инициативу, но, на мой взгляд, чрезмерную и с нарушением общечеловеческих законов, за что и поплатился. Некоторые начинают сколачивать банды и грабить других людей. Очень распространённый способ проявления инициативы, потому что самый примитивный.

Я выбрал другой путь. Я решил построить свою жизнь на том, что у меня никто и никогда отобрать не сможет. Я стал прокачивать себя! Да, мне безумно повезло с даром, и можно опустить момент, что он делает меня мишенью для многих. Любая ценная вещь делает тебя мишенью для кого-то, кто тоже хочет этой вещью обладать. И мой дар, это моё преимущество. Но на одном даре далеко не уедешь! Нужно ещё научиться им как следует пользоваться. Я всё время убеждался в том, что знаю даже о себе далеко не всё. Но узнать это просто так, потому что захотел, не получалось. Информацию нужно было искать и собирать. Навыки нужно было изучать и частенько покупать, потому что никто не хочет делиться ими даром, даже самыми простыми.

Вот и носило меня по Москве в поисках чего-то нового и полезного. Да, иногда, конечно, накатывало отчаяние. Казалось, что я всё делаю слишком медленно, что я слишком слаб и другие за то же самое время успевают достичь гораздо большего… как тот же самый Тритон, будь он неладен! И почему он всё время лезет мне в голову? Наверное, потому, что я в нём увидел себя, только искажённого и порочного. Но ведь цели и задачи по большому счёту у нас были одинаковые. Усилиться и найти своё место в этом мире. И желательно, чтобы это место было хорошим, безопасным и комфортным.

Хотя если хорошенько подумать, то желая обеспечить себе безопасность в будущем, приходится лезть в пекло сегодня. И не факт, что до этого самого будущего с таким образом жизни получится дожить. Но это тоже один из законов жизни. Кто не играет, тот не выигрывает. Чем больше ставка, тем выше возможный выигрыш. Чем более опасные авантюры я затеваю, тем выше премия за риск.

После жилого уровня для сотрудников мы спустились на нижний технический этаж. Это тоже был один из уровней клуба, только не жилой. То есть, это ещё не были коммуникации. Здесь находились всякие насосы, трансформаторы, системы очистки и тому подобная техническая лабуда, которая при работе клуба была жизненно необходима, а теперь по большей части простаивала.

— Что будем делать? — спросил хранитель, — я, честно говоря, тут не очень ориентируюсь. Редко сюда спускался, всего-то несколько раз, и то, с краешка посмотреть.

— Давай обойдём всё, что тут есть, — сказал я.

Хранитель не возражал, и мы довольно быстро осмотрели все имеющиеся здесь помещения. Ничего особо интересного тут не было. После чего хранитель показал мне люк, через который можно было спуститься уже в коммуникации. Они, наверное, ещё относились к стоящему раньше сверху зданию. Здесь было много труб, между которыми оставались только узкие проходы. И вот это место уже напрягло меня значительно сильнее.

Хранитель мне сказал, что тут все выходы завалены. Мы пошли посмотреть, как именно это выглядит, и первый же завал меня не убедил. Совсем не убедил.

— Почему ты считаешь, что он не очень надёжный? — удивился хранитель.

— А ты знаешь, насколько он тянется вглубь? — задал я встречный вопрос.

— Нет, конечно, — сказал парнишка.

— Просто если на десятки метров, то разобрать его работа очень трудновыполнимая. Но если завал небольшой, то проход в нём можно проделать всего за час, а то и меньше, — сказал я, — пойдём, посмотрим остальные завалы.

Мы обошли все, они были в разных местах, некоторые близко, но некоторые и далеко. Кое-где было видно, что разрушения очень сильные и обвал коридора носит просто разрушительный характер. Здесь наверняка пройти было нельзя.

— Ну, что скажешь? — спросил хранитель, когда мы обошли либо всё, либо почти всё.

— Не знаю, — задумчиво покачал я головой, — возможно, я придумываю лишнее и перестраховываюсь, но спустились мы сюда в любом случае не зря. Увидели своими глазами, оценили, подумали. Когда ситуация такая сложная, то нужно знать про все ресурсы, которыми располагаешь. Прятаться здесь, конечно, смысла немного. Если убежище захватят, то люди здесь окажутся в ловушке, не имея возможности выбраться.

— Вообще-то, выход есть, только мы не знаем, куда он ведёт, — сказал хранитель.

— В смысле есть? — удивился я.

— Здесь есть люк на нижний уровень коммуникаций, по которым можно уйти очень далеко, и в теории выбраться наружу. Правда, вот, выход мы никогда не искали, — сказал хранитель.

— То есть, тут есть выход, которым можно воспользоваться? — спросил я, — и вы даже не удосужились найти путь, по которому можно выбраться из убежища?

— Да нужды такой не было, — сказал хранитель, — до этого момента.

— С одной стороны, это хорошо, что он есть. Но с другой стороны, плохо. Потому что любой выход — это в то же время и вход, — сказал я, — где он? Надо бы на него взглянуть.

Он оказался в закутке совсем рядом с той лестницей, по которой мы сюда спустились. Закуток был с загибом, поэтому это место не просматривалось из коридора. Сам выход был, что неудивительно, люком в полу. Сам пол в этом месте являлся толстенной железной плитой. Люк тоже был железный, на больших петлях. Замка на нём не было, но чтобы злоумышленники, если такие появятся, не смогли проникнуть сюда снизу, на люке был устроен громадный засов. По бокам от люка приварены две большие скобы из толстого металла, и в них вставлена большая и тяжёлая железная балка. Вставлять этот засов и вытаскивать его было задачкой непростой, потому что вес у него был немаленький.

— Выглядит надёжно, — сказал я, — это так и было, или твои люди сделали?

— Мои, — сказал хранитель, — ещё тогда, когда мы только начинали всё обустраивать, в самом начале.

— Давно туда кто-нибудь заглядывал? — спросил я.

— С тех пор как сделали, вообще никто не заглядывал, — сказал хранитель, — говорю же, нужды в этом не было, сюда вообще никто не ходит.

— Ты так думаешь? — озабоченно сказал я и присел на корточки, — а это что?

Там, где балка вынималась из скоб, на металле были видны множественные царапины, большинство из которых были достаточно свежими.

Хранитель молча на них таращился, не находя, что сказать по этому поводу.

— Какие мысли сейчас приходят тебе в голову? — спросил я у него.

— Что кто-то регулярно пользуется этим люком, — сказал хранитель, — причём делает это тайно. И, кроме как, заговор и предательство, других причин делать это я не вижу!

— Молодец, правильно всё понимаешь! — сказал я, — и это обстоятельство очень сильно осложняет нам всё дело. Получается, что это не путь к спасению, а потенциальная угроза нападения. Дополнительная уязвимость, с которой что-то надо обязательно делать!

— И что делать? — спросил хранитель.

— Для начала открыть и посмотреть, что там! — сказал я.

— А это не опасно? — спросил хранитель.

— Не знаю, — честно сказал я, — но неизвестность опаснее. Вообще, не думаю, что сейчас там кто-то есть, но вот посмотреть своими глазами и поискать следы чужого присутствия, нам просто необходимо. В общем, я открываю!

— Давай! — решительно сказал парнишка.

Я вытащил железную балку без особых усилий. Это оказалось сделать гораздо легче, чем я предполагал. Взявшись за ручку люка, я потянул его вверх. И, о чудо! Он открылся легко и совершенно бесшумно! Петли были отлично смазаны.

— Понимаешь, что это значит? — спросил я.

— Что им часто пользовались? — сказал хранитель.

— Не только, — внимательно глядя в тёмный провал люка, сказал я, — думаю, что его подготовили для приёма гостей!

— Звучит паршиво! — сказал хранитель.

Я создал ещё один светоч и пустил его вниз, чтобы он осветил место, куда я собирался лезть. Под люком по стене шла вертикальная лестница. Что сразу бросилось в глаза, земля под ней была хорошо притоптана, и там даже можно было прочитать следы. Это было интересно, я собирался их как следует рассмотреть, чтобы иметь хотя бы косвенные приметы злоумышленника.

Решив, что всё спокойно и мне внизу ничего не угрожает, я спустился по лестнице и спрыгнул на землю, постаравшись приземлиться как можно дальше от места со следами.

Следы оказались небольшими. Это мог, конечно, быть и мужчина с маленькой ногой, или ребёнок, но я больше склонялся к мысли, что это женщина. Шерше ля фам, как говорится. Кто-то лазил через этот люк на регулярной основе. Был, конечно, вариант, что одна из обитательниц убежища бегала на свидания, чтобы её никто не видел. Но тут же вставал вопрос, зачем так всё усложнять, если можно просто выйти через дверь?

Дело ясное, что дело тёмное. Я всё ещё разглядывал следы, пытаясь понять рисунок подошвы, который отпечатался не очень отчётливо, когда хранитель сказал сверху:

— Слушай, нужно возвращаться! Мы уже здесь очень давно бродим, люди могли меня потерять. Вдруг какие-то неотложные вопросы возникли, а меня найти не могут? К тому же если мы думаем, что возможно нападение, находиться здесь очень тревожно, потому что, если наверху даже что-то начнётся, мы об этом не узнаем, так как просто не услышим. Ну вот представь, мы поднимаемся наверх, а убежище захвачено!

— У тебя такой же тревожный строй психики, как и у меня, — сказал я, закончив изучать следы и взглянув наверх, — давай так, ты мне по большому счёту тут не нужен. Всё что мог, ты мне уже показал, дальше я и сам справлюсь. Я хочу пойти посмотреть, куда ведёт этот тоннель. Это может быть важно. Уйти прямо сейчас, это уйти, не узнав самого главного!

— А не боишься один здесь остаться? — спросил хранитель.

— Боюсь, но останусь, — улыбнулся я, — только дураки ничего не боятся. Но, как мы уже говорили, нападение прямо сейчас вряд ли состоится, и если они собираются использовать этот тоннель, то вряд ли будут лезть сюда раньше времени, рискуя быть обнаруженными. Козыри нужно использовать вовремя, иначе можно слить их впустую!

— Я тут подумал, — с надеждой в голосе сказал хранитель, — если бы это был их путь, которым они собирались проникнуть, то зачем запустили оборотней через главный вход? Могли бы сразу здесь пробраться.

— Могли бы, — согласился я, — я не знаю, что и зачем они делают и уж тем более какие у них планы, но могу предположить. Во-первых, когда оборотни находились в убежище, ты и охрана были снаружи, что позволяло им устроить бойню, практически не встретив сопротивления. Во-вторых, это могла быть разведка боем. Да, оборотнями пожертвовали, но зато выяснили наши силы и возможности, чтобы основательно подготовиться к главному удару.

— А зачем же оборотням было идти на верную смерть? — удивился хранитель.

— А их об этом никто и не стал бы предупреждать. Наоборот, сказали бы, что план верный, что всё продумано и работёнка плёвая, а награда шикарная. Вот они и попёрлись. Заметь, ещё раз обращу на это твоё внимание, если бы мы не пришли сюда утром, у них бы всё получилось! Просто в твоём распоряжении внезапно оказался джокер, и мы смогли выиграть. Но теперь они уже о нас знаю, поэтому будут лучше готовы. Следовательно, и нам надо лучше подготовиться, — сказал я.

— Эх, а всё-таки жаль, что ты не куратор убежищ, — вздохнул хранитель.

— Нет никаких кураторов, — с некоторым сожалением сказал я, — всегда хочется надеяться на внешнюю помощь, что в самый сложный момент явится кавалерия и поможет победить, но в жизни обычно никто не приходит на пятый день с востока…

— Почему на пятый? — удивился хранитель.

— А почему с востока, тебя не интересует? — усмехнулся я, — не думай об этом, это просто цитата. И вообще, ты, кажется, торопился! У меня уже шея затекла с тобой так разговаривать!

В самом деле, весь последний разговор я стоял, задрав голову наверх, а хранитель смотрел на меня в отверстие люка.

— Точно! — спохватился хранитель, вставая на ноги, — люк оставить открытым?

— Естественно! — даже слегка возмутился я, — а что если там не будет выхода? Я так и буду тут сидеть? Не волнуйся, я же здесь! Но за дверью, которая выходит на жилой уровень, лучше приглядывать, просто на всякий случай. Но, думаю, что всё будет в порядке. Через меня живого они не пройдут! — улыбнулся я.

— Но это не значит, что не пройдут в принципе, — философски заметил хранитель.

— Тоже верно, — вздохнул я, — но поверь, умирать я не собираюсь. Не то чтобы никогда, но вот сегодня точно!

— Хорошо! Как вернёшься, сразу найди меня и сообщи, чтобы я не волновался! — сказал хранитель.

— Замётано! — сказал я и направился по тоннелю в направлении, куда шли следы.

Сеть подземных коммуникаций была разветвлённая, но мне идти было легко, потому что почти везде хорошо была натоптана тропа. Пол был пыльный и довольно рыхлый, поэтому следы отпечатывались очень хорошо. Я нашёл несколько отличных отпечатков и изучил как следует узор подошвы. Я уже почти не сомневался, что следы женские, и все они принадлежали одному человеку. Один и тот же размер, один и тот же рисунок на подошве.

Тоннель, по которому я шёл, был относительно большим. По крайней мере, пара человек вполне могли бы здесь разойтись, не задев друг друга плечами. А вот все боковые ответвления были скорее технического характера. В некоторые вообще пройти было практически невозможно, они были заняты трубами. В некоторые можно пройти, но двигаться там нужно было бы либо сильно пригнувшись, либо даже на четвереньках. Так что, сворачивать особо из этого тоннеля было некуда.

Приблизительно через равные промежутки в пол были вделаны большие решётки, и под ними тоже было пустое пространство. Я пытался посмотреть, но решётка была с мелкими ячейками и не поднималась. Так что, встав на колени и запустив вниз малюсенький светоч, я кое-что разглядел, но это мне дало не очень много. Внизу тоже был тоннель, который шёл как будто прямо под этим, и по его дну бежал ручей. Сомневаюсь, что так было задумано, наверное, вода нашла где-то дырочку и проложила себе путь. Хотя решётки могут намекать на то, что это сливная система… в общем, непонятно.

Через некоторое время я получил возможность изучить нижний тоннель гораздо лучше. Одна из решёток на моём пути была выворочена из пола и стояла возле стены. И следы возле этой дыры как раз обрывались, а продолжались внизу, по берегу бегущего там «ручья».

Я лёг на край и свесил голову вниз осматриваясь. Специального спуска здесь не было, но в боковой стене были выбиты кирпичи. Выбиты не случайным образом, а в шахматном порядке с такими промежутками, что получалось что-то вроде лестницы. По этим выбоинам было довольно легко спускаться и подниматься.

Делать было нечего, пришлось лезть вниз. Как говорится, «назвался груздем, полезай в кузов». Уже и не очень хотелось дальше идти, но нужно было довести дело до конца.

Благо дальше идти было уже не так далеко. Только спустившись, я увидел впереди отблески света. Выход на свободу был близко, и он был открыт всем ветрам. То есть, к убежищу можно было просто элементарно подобраться снизу по этим тоннелям, главное, чтобы кто-то открыл люк.

Уже увидев «свет в конце тоннеля», я шёл к нему и прикидывал, какое расстояние я преодолел от люка. Сделать это было не так-то просто, но по грубым прикидкам получалось, что, наверное, около двух километров. Может, больше, а может, и меньше.

Тоннель обрывался совершенно нетехнологическим образом. Он был просто обрублен. Дойдя до конца, я оказался на краю огромной воронки. Воронка эта была не абы где, а на самом берегу Москвы-реки. Воронка «съела» часть берега, образовав своего рода залив. Да, сюда сбросили что-то очень серьёзное.

Ручей, вырываясь на свободу, дальше бежал по склону, весело перекатываясь на камнях. Он уже промыл себе приличное русло и теперь являлся притоком Москвы-реки. Такая вот карьера!

Я стоял на краю дыры и смотрел вовсе не на ручей. Мне нужно было понять, что это за место и таит ли оно само в себе какую-то опасность. Было бы хорошо пробежаться по окрестностям, но я не мог этого сделать. Вход в убежище был открыт, и я не мог оставить путь к нему без присмотра. Если что, можно будет сюда вернуться позже, хотя дело уже постепенно начинает идти к вечеру. И осознание этого вселило в грудь тревогу.

Ещё раз окинув взглядом окрестности, я вздохнул и направился назад.