Осколки памяти

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Генри и Логан условились встретиться за обедом в "Морской звезде", одном из самых пафосных и дорогих заведений города. Мне довелось не единожды там побывать с Чарли, и на меня обстановка ресторана произвела впечатление кричащей безвкусицей. Каменный светлый пол, имитирующий галечное дно, огромные аквариумы, стены, покрытые бирюзовым волнообразным стеклом, белая пена кружевных занавесей и скатертей, светильники в виде морских звезд, стилизованная под раковины посуда. Фигуры официанток плотно облегали платья из блестящей, словно чешуя, ткани. Готовили, впрочем, в "Морской звезде" вкусно.

Генри уже дожидался нас в отдельном кабинете. Если он и удивился, увидев меня, то виду не подал. Напротив, радостно улыбнулся.

— Николь. Хорошо, что ты пришла. Мы толком не поговорили на приеме, а я так хотел рассказать тебе о поездке.

— Боюсь, что и сегодня вам такой возможности не представится, — вмешался Логан. — Разве что Николь захочет задержаться.

Генри поскучнел.

— Знаю, знаю, вы хотите расспросить меня о Ванессе. Вот только вряд ли я сообщу вам что-нибудь новое, такое, чего вы еще не знаете.

Он был похож на своего отца совсем неуловимо: поворотом головы, привычкой вскидывать подбородок, жестом, которым заправлял за ухо длинную прядь льняных волос. Внешность Генри унаследовал от матери, чей портрет я неоднократно видела в доме Чарльза. Высокий блондин изящного телосложения, с удивительно тонкими чертами лица и темными глазами, Генри притягивал к себе взгляды окружающих. Мне он всегда напоминал персонажа древних сказаний, вечного юного и прекрасного трубадура.

— Вы состояли в связи с убитой? — сразу перешел к делу Логан.

Генри поморщился.

— Я бы не назвал это так. Время от времени мы оказывались в одной постели. Для определения отношений такого рода существует грубое слово, но мне не хочется произносить его в присутствии Николь. Отец бы не одобрил.

И он с очаровательной улыбкой пожал плечами: мол, говорю, как есть, хотя и самому сказанное не нравится.

— А Ванесса знала, как ты к ней относишься? — не выдержала я. — И соглашалась встречаться?

— Она дура… была дурой, — исправился Генри. — Я ведь ясно дал понять, что не собираюсь на ней жениться. Но это ее не остановило. Да, она перестала липнуть ко мне прилюдно, зато однажды заявилась в гости в манто на голое тело. Нормальный мужчина от такого не отказывается, прости, Николь. Ванесса думала, что теперь-то ей точно удастся захомутать меня, вот только я быстро развеял ее иллюзии.

— Но продолжили с ней видеться? — задал вопрос Логан.

— Видеться? Я с ней спал, вот и все. А уж что там она себе насочиняла, меня не касалось.

Я стиснула пальцы под столом. Давно знала, что сын Чарли отличается от своего отца, но даже не подозревала, что настолько. Чарльз никогда не стал бы говорить в таких выражениях о женщине, с которой делил постель.

А Генри лукаво улыбнулся и снова стал похож на обаятельного мальчишку-сорванца.

— Я шокировал тебя, Ники? Прости. Но Ванесса действительно не заслуживает хороших слов. Она думала, будто мне не донесут о ее похождениях. Ха. Да если бы ей случилось забеременеть, то на отцовство могло бы претендовать полгорода.

— Где вы были вчера ночью? — спросил Логан.

Генри пожал плечами.

— Там же, где и вы. На званом ужине в вашу, между прочим, честь, ваша светлость. Но вас, наверное, интересует, не я ли прикончил милашку Ванессу?

И тут Логан удивил меня. Он наклонился через стол к собеседнику и сказал, опустив взгляд, будто испытывал неловкость:

— Понимаете, формальность… Не то, чтобы я в это верил, но спросить обязан.

"Но ты же веришь, — хотелось закричать мне. — Сам убеждал меня вчера, что это мог сделать Генри" Но я промолчала.

— Нет, я ее не убивал. Зачем бы мне? Признаюсь, она начала становиться надоедливой, но свернуть ей из-за этого шею? Или как там с ней расправились? Ударили ножом? И отправиться на каторгу из-за глупой шлюшки? Нет, слишком много чести.

Дальнейший разговор прервал приход официанта. Я ожидала, что Логан продолжит расспросы, как только тот удалится, но его светлость в очередной раз вызвал мое недоумение. За обедом он завел светский разговор о событиях при дворе и даже рассказал несколько свежих анекдотов. Мне оставалось только недоумевать из-за такой смены его поведения, но в присутствии Генри делать вид, будто так и было задумано.

— И чего мы добились? — разъяренно шипела я, расхаживая взад-вперед по небольшому кабинету. — Не узнали ничего нового. Вы даже не спросили, где был Генри в ночь убийства Берталины Лозье.

Логан устроился на шатком стуле, вытянул длинные ноги так, что мне приходилось следить, чтобы не споткнуться.

— Не спросил, — согласился он. — Не хотел настораживать юношу раньше времени. И вы неправы, Николь. Кое-что нам удалось узнать.

— И что же?

— Что отпрыск вашего дорогого друга — самовлюбленный сукин сын, уверенный, будто ему сойдет с рук любая выходка. Похоже на Душителя, верно?

— Откуда мне знать? — огрызнулась я. — Может, наш маньяк, напротив, малый неуверенный и застенчивый.

— Бросьте. Душитель — самоуверенный ублюдок. И вы прекрасно это понимаете. Равно как и знаете цену Генри Хекстону. Ради хорошего отношения к его отцу закрываете глаза на недостатки сыночка, но все равно не можете отрицать их наличия.

Я остановилась, словно налетев на невидимую преграду. Резко повернулась к Логану и прошипела:

— Держите свои домыслы при себе, понятно?

Он невозмутимо налил себе воды из графина, отпил и заявил:

— Да, чуть не позабыл. Я считал его эмоции. Осторожно и совсем немного, чтобы малыш Генри не заподозрил неладное.

От изумления я поперхнулась воздухом и закашлялась.

— Вы — что?

— Считал эмоции подозреваемого, — любезно повторил Логан.

— Да вы с ума сошли. Это же незаконно. Если Хекстоны подадут жалобу, то даже титул и родство с его величеством не помогут замять скандал.

— Не подадут.

— Так уверены в собственной безнаказанности, ваша светлость?

"Ты ведь тоже не побежала жаловаться, — напомнил въедливый внутренний голос. — Хотя ощутила ментальное воздействие на собственной шкуре". Воспоминания о поцелуе вызвали глухое раздражение, и я постаралась поскорее отбросить их.

— Так вот, — проигнорировав мой вопрос, продолжил его невыносимая светлость, — Генри не лгал в том, что касалось его отношений с покойной. Он действительно не испытывал к ней ничего, даже отдаленно похожего на любовь. Более того, Ванесса его раздражала. Еще я уловил досаду и смятение.

— Смятение? — переспросила я. — Но почему?

Логан сделал еще глоток.

— Не знаю. Лезть глубже я побоялся — Генри мог почувствовать вмешательство. Но набор эмоций показался мне любопытным.

— Хорошо, — сдалась я. — Генри мог — пусть я в это и не верю — убить Ванессу. Вот только мотива не вижу.

— Например, она заявила о своей беременности. Как тебе, подходящий мотив для графского сыночка? Тем более, что он знал о многочисленных связях подружки. И нас любезно об этом проинформировал.

— Разве она была беременна?

Логан покрутил в руке опустевший стакан.

— Понятия не имею. Но заявить могла. А если хорошенько подумать, то можно найти еще парочку мотивов.

Его слова звучали убедительно, но что-то казалось мне неверным. Я закрыла глаза, покачалась с носка на пятку, стремясь поймать ускользающую мысль. Рядом, совсем близко… Вот оно.

— А как же другие девушки? Они тоже шантажировали Генри вероятным ребенком? Кстати, не одна из них не была в положении.

Но Логан не растерялся.

— Помните, что сказал Лоренс? Это убийство отличается от остальных. И у нас есть два варианта. Первый: убийца — Душитель, но с жертвой его связывали близкие отношения.

— А второй?

Мой собеседник помрачнел.

— А второй мне нравится гораздо меньше. Убийца просто имитировал почерк Душителя, чтобы направить расследование по неверному следу.

Мне хватило мгновения, чтобы понять, на что он намекает. Ахнув, я прижала руку ко рту и уставилась на Логана.

— Но это же значит… значит…

Закончить фразу я никак не могла себя заставить. Словно предположение, оставаясь невысказанным, не могло стать правдой. Логан кивнул.

— Да, Николь. Это значит, что убийца — сотрудник Управления. Или, опять-таки, Генри Хекстон — если отец поделился с ним сведениями о маньяке. А он поделился, не так ли?

Я понуро уставилась в пол, разглядывая носы своих ботинок. Сил посмотреть Логану в лицо не находилось: боялась увидеть торжествующее выражение. Но признаться все-таки пришлось:

— Да. Чарли рассказывал сыну о Душителе. Все-таки Генри — его наследник, и должен быть в курсе дел графства.

Логан встал, подошел ко мне, мягко обнял за плечи. Произнес тихо:

— Держитесь. Как бы то ни было, мы вычислим этого мерзавца. И я надеюсь, что скоро.

С Теодором Бланкетом не церемонились так, как с наследником графа. Лоренс велел вызвать второго любовника Ванессы в Управление и допросил его лично. Я и Логан наблюдали за разговором, сидя в соседней комнате. Картина на стене в допросной на самом деле представляла собой искусно замаскированное окно, прозрачное лишь с одной стороны. Голоса звучали приглушенно, но вполне различимо, чему способствовали специальные неприметные отверстия.

— Итак, вы состояли в любовной связи с убитой?

Теодор сцепил перед собой руки. Я узнала темноволосого бледного молодого человека, едва его увидела. Он был сыном одного из приятелей Чарли, шумного громкоголосого Юджина, и очень походил на отца внешне, но не поведением. Теодор отличался немногословностью и умением в любой компании оставаться незаметным, словно растворяясь в пространстве или же сливаясь со стенами. Неудивительно, что я не припомнила его сразу. Когда он заговорил, голос его прозвучал едва слышно, так что мне пришлось податься поближе к слуховому отверстию.

— Не я один, мистер Лоренс.

Шеф весь подобрался, словно учуявший добычу хищник.

— О чем это вы?

— Честь быть любовником Ванессы я разделял как минимум с полудюжиной других мужчин.

— Выходит, вы знали о ее похождениях?

Теодор откинулся на спинку стула.

— Ей не хватало ума, чтобы как следует скрываться. Узнать не составляло труда.

— И как вы относились к соперникам? Ревновали?

Бланкет негромко рассмеялся, но сразу же осекся.

— Простите, мое поведение не совсем, наверное, уместно. Но таких не ревнуют, мистер Лоренс. Думаю, вам об этом известно. Это все равно что ревновать шлюху из Красного квартала.

Вот уже второй любовник Ванессы нелестно высказывался о ней. Да что там нелестно — и Генри, и Теодор не стеснялись в выражениях. Мне на мгновение стало жаль несчастную девушку. Как проводить с ней время — так была хороша, а после жуткой кончины не удостоилась доброго слова.

Лоренс, даже если его и шокировали слова Теодора, виду не подал.

— Скажите, в котором часу вы покинули прием?

Бланкет насторожился, слегка подался вперед и стал неуловимо похож на крысу. Во всяком случае, мне в голову пришло именно такое сравнение.

— Вы что — подозреваете меня?

— Проверяем, — уклончиво ответил Лоренс.

Жаль, что закон не позволяет ментальное вмешательство без письменного согласия. Я бы дорого дала за то, чтобы развеять зародившиеся у меня сомнения. И впервые в жизни сожалела о том, что нельзя нарушать правила.

— Что, Николь, хотите подбить меня на преступление? — понимающе хмыкнул рядом Логан.

Я быстро повернулась к нему.

— Откуда вы…

— Успокойтесь, я просто догадался. Вы бы почувствовали, если бы кто-то попытался залезть к вам в голову. Даже столь сильный менталист, как я. В конце концов, ваш дар достаточно силен, чтобы вы сразу заметили вмешательство.

— А нельзя ли попробовать с Бланкетом, ну, как с Генри? — умоляющим тоном протянула я. — Осторожно, чтобы он ничего не понял?

Лицо Логана оставалось серьезным, но глаза его смеялись.

— Вы что же, уговариваете меня нарушить закон?

Я вспыхнула.

— Забудьте.

— Нет, отчего же? Мне интересно, что вы можете предложить за услугу.

Вот теперь я разозлилась настолько, что перестала следить за допросом.

— Предложить взамен? Я-то думала, что вы тоже заинтересованы в поимке Душителя.

— А вы — в том, чтобы снять подозрения с сына вашего друга, — парировал Логан. — Или вы не испытаете облегчения, если выяснится, что с жертвой расправился Бланкет?

Он опять бил точно в цель. Да, я бы предпочла, чтобы убийцей оказался Теодор. Тогда мне по-прежнему было бы легко общаться с Чарли, смотреть ему в глаза. Я попробовала представить нашу встречу после сегодняшнего обеда с его сыном и поняла, что не смогу. Не смогу вести себя как ни в чем не бывало. И новая мысль обдала холодом: что, если Чарли потребует объяснений? Он ведь точно догадался, зачем Логану понадобилось побеседовать с Генри.

— Хорошо, — медленно проговорила я. — Что вы хотите за помощь?

Он не ответил. Посмотрел на меня долгим взглядом, причем выражение его лица при этом мне не понравилось, хотя почему — сказать бы я не смогла. Поднялся и вышел из комнаты.

Я видела, как он вошел в допросную, наклонился сначала к Лоренсу, что-то сказал так тихо, что до меня донеслось только невнятное бормотание. Потом повернулся к Теодору, громко осведомился:

— Мистер Бланкет?

— Да, это я, — растерянно отозвался он и поспешно прибавил: — Ваша светлость.

— Почему вы здесь?

— Сам не знаю, — голос Теодора сорвался на крик. — Я ни в чем не виноват. Скажите им, ваша светлость. Велите отпустить меня.

Логан молча на него смотрел, и Бланкет захлебнулся словами и съежился под его взглядом. А его светлость задал Лоренсу еще какой-то вопрос и вернулся ко мне.

— Ну что?

— Если вас интересует, он ли убийца, то этого я не узнал. Испытываемые малышом Тео в данный момент эмоции перекрывают все. Зато мне даже не пришлось далеко проникать, что их уловить. Все на поверхности.

— И что же он чувствует?

— Злость. Подавленность. Растерянность. Страх. Ему хочется поскорее оказаться как можно дальше от Управления.

Вот значит как. Теодор растерян и боится?

— Но это не свидетельство его вины, вы ведь и сами понимаете, Николь.

— Как и эмоции Генри, — холодно заметила я. — Не вижу причин подозревать Бланкета менее, чем Хекстона. Что я должна вам за услугу?

Опять этот нечитаемый взгляд, от которого мне становится не по себе.

— Подскажите, где поблизости можно выпить нормальный кофе. В местной столовой готовят редкостную гадость, понятно, почему она всегда пустует. И я буду рад, если вы составите мне компанию.

Цену он так и не озвучил. Правда, нельзя сказать, что я сильно настаивала.

Впервые он испытал страх. Нет, никаких сомнений в правильности избранного пути не возникло. Но в голову закралась подлая мерзкая мыслишка, что его могут обнаружить. В последний раз он был несколько небрежен, и теперь его то и дело охватывал животный ужас: не осталось ли следов? Тем более, что приезжий тип так активно принялся совать повсюду нос. Мало ли, какими талантами обладает его светлость? Вдруг что-либо да унюхает.

Дошло до того, что он начал вздрагивать от каждого стука или оклика. Ему казалось, что вот это оно: вычислили, разузнали, заявились за ним. Но ничего не происходило, и понемногу он начал успокаиваться. Да, все верно, все так, как и должно быть. Простые людишки без печати богов слишком ничтожны, чтобы тягаться с его гением. Пусть суетятся, стараются выяснить подробности, разведать побольше, пусть копошатся в грязи. Ничего они не узнают. Ни-че-го.

И когда схлынул страх, на его место пришла ярость. Потому что лживая дрянь Донн повсюду таскалась с герцогом. Шлюха. Такая же шлюха, как и прочие, только более искусная притворщица. Подумать только, а ведь и он в свое время купился на этот прямой взгляд, на бесхитростное выражение лица, на искреннюю улыбку. Вранье, одно вранье. Ничего, он уже придумал, как накажет мерзавку. Надо только выждать, недолго, совсем малый срок. А пока можно упиваться мечтами, в которых ненавистная мразь, вся в слезах, умоляет его о пощаде. Вот только пощады не будет. Только не к ней. Она расплатится сполна.