Осколки памяти

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Как и следовало ожидать, Логан остановился в "Маджестике", лучшем отеле города, о чем мне поведал утром Гудвин.

— И снял самый дорогой номер? — язвительно спросила я.

От недосыпа резало глаза, словно с них насыпали песка. Каждый поворот головы отдавался болью в затылке. До рассвета я провертелась в постели без сна, вспоминая, пытаясь понять, допустила ли ошибку. Конечно, Логан пытался расположить всех вокруг к себе и притворялся своим в доску парнем, но я-то помнила, кто он такой и откуда прибыл. Его светлость напоминал мне пригревшегося на солнце и успешно прикинувшегося бревном крокодила: стоит зазеваться — съест в одно мгновение и не подавится.

— Откуда мне знать? — резонно спросил Гудвин. — Меня он, сама понимаешь, полюбоваться картинами или угоститься кофе перед сном не приглашал. Я ведь не привлекательная сероглазая блондинка, не то, что некоторые.

В ответ на это я посоветовала Джону направление, в котором он мог прогуляться в свободное время. Он расхохотался и заверил меня, что в моем кабинете ему нравится намного больше.

— А ведь какой-то год назад ты краснела от подобных выражений, Донн, — с некоторой, как мне показалось, гордостью заметил он. — Зато теперь сама кого угодно в краску вгонишь.

— От вас и не такому научишься, — проворчала я.

— И все-таки мне кажется, что ты его заинтересовала. Логана, — непонятно зачем пояснил Гудвин. — Он расспрашивал о тебе.

Вот только этого мне не хватало.

— О моей работе?

— В основном да, конечно. Давно ли ты пришла в Управление, как часто задействована в расследованиях, сколько случаев раскрыто благодаря твоему дару.

Можно подумать, его светлость сам об этом не знает. Да я ни за что не поверю, что ему не подготовили подробнейшее досье на всех сотрудников. Сам же, между прочим, вчера намекнул, что мимо него ни одна подробность не прошла.

— И что ты ему понарассказывал?

Гудвин уже открыл рот, чтобы ответить, но тут дверь приоткрылась и Найтон просунул голову в образовавшуюся щель.

— Доброе утро, Донн. О, Гудвин, и ты здесь. Вы как раз мне оба нужны.

Преисполненная самыми нехорошими предчувствиями, я медленно встала.

— Что стряслось?

— Очередная шлюха с розой? — невесело осведомился Гудвин, показывая, что его мысли совпали с моими.

Найтон вошел в кабинет, и мне показалось, что он занял собой половину помещения: крупный шатен с мускулистым торсом, крепкими руками и грубо высеченным лицом.

— И с чего бы это вы сразу думаете о самом худшем?

— А что еще могло прийти мне в голову? — огрызнулся Джон. — Раз уж срочно понадобились и я, и Донн.

— Ну да, подписать показания. Установили личность вчерашнего покойника. И даже убийцу уже нашли — благодаря Донн, между прочим. Так что можете рассчитывать на благодарность шефа.

Конечно, Лоренс не замедлит сообщить о столь скором раскрытии дела его светлости. Мол, хоть с Душителем у нас и не получается пока ничего, но работа Управления все равно не стоит на месте.

— И за что зарезали бедолагу Тима? — повеселевшим голосом спросил Гудвин.

— Из-за денег, разумеется. Некий Саймон Годуэлл занял у своего приятеля Тимоти Даллеса крупную сумму. И проигрался подчистую на бегах. А когда Тим напомнил про должок, заманил его к Митере и прикончил. Вдова мистера Даллеса, стоило ей услышать имя Саймона, тут рассказала, что таковой числился у ее покойного супруга в должниках.

Мне не очень-то верилось, что скорое раскрытие по горячим следам убийства бедолаги Даллеса произведет впечатление на его светлость. Как бы ни пытался Логан прикинуться своим в доску парнем, я припоминала тот цепкий взгляд, которым он окинул меня в момент знакомства, и в очередной раз говорила себе, что от столичного менталиста лучше держаться подальше.

Подписав все положенные документы, я задержалась в архиве поболтать с Натали. Тридцатилетняя смешливая рыжеволосая красотка пришла в Управление пять лет назад, быстро наловчилась работать с бумагами и почти сразу обзавелась женихом. Хотя до свадьбы у них с Найтоном дело так и не дошло, но расстались они друзьями. Заместитель шефа до сих пор не забывал о сотруднице архива, распределяя премии, а Натали знала, что может получить внеплановый выходной, если вдруг потребуется. Своей дружбой с Найтоном она не злоупотребляла и не кичилась, была со всеми приветлива, и сотрудники Управления отвечали ей искренней симпатией. Я в свой первый год в Управлении немного завидовала тому, что Натали могла не опасаться подводных камней: никому и в голову не приходило заключать на нее пари.

— Если бы ты устроилась машинисткой, то и на тебя бы не заключали, — заверила она меня. — Ты ведь сама выбрала мужскую работу, Ники. Конечно, тебя никто не воспринимает всерьез, пока ты не докажешь обратное.

С тех пор прошло немало времени, отношение сотрудников ко мне переменилось, а с Натали мы сдружились. Чарли немного поворчал, считая, что я выбрала не самую подходящую для себя компанию, но смирился. Выбора у него все равно не было.

Сейчас подруга заправила за ухо рыжий локон и с любопытством уставилась на меня.

— Рассказывай.

— О чем? — притворилась я непонимающей, хотя прекрасно знала, что именно ее интересует.

— О том, как обедала с его светлостью, конечно.

— Вообще-то, — осторожно заметила я, — мы обедали втроем: его светлость, я и Гудвин. Почему бы тебе не расспросить Джона? Он провел с Логаном больше времени.

Натали только фыркнула, показывая свое отношение к моему предложению.

— Джон. Да что там мужчины понимают. Скажи, Ники, ты ему понравилась?

— Да с чего ты взяла? — изумилась я. — Он просто хотел поближе познакомиться с людьми, с которыми ему предстоит вместе работать.

— А кое с кем — познакомиться очень близко, да?

Натали хитро подмигнула, а меня в который раз за последние два дня охватило раздражение. Да что же это такое?

— Вовсе нет, — сухо ответила я. — Если хочешь знать, прелести подавальщицы заинтересовали его светлость куда сильнее, нежели моя персона. Прости, Нат, мне пора. Увидимся вечером, хорошо? Или пообедаем вместе.

Договорившись после работы заглянуть с подругой паб, я покинула архив. Вернулась в кабинет, распахнула окно и жадно вдохнула холодный сырой воздух. Отчего-то в Управлении было слишком жарко натоплено, хотя обычно в холода я зябко куталась в шаль.

— Не боитесь простудиться?

Я резко обернулась. Логан стоял, прислонившись к косяку. Раздражение достигло предела и теперь выплескивалось через край.

— Я не слышала, чтобы вы стучали, ваша светлость.

— Реймонд.

— Что?

— Зовите меня по имени, Николь. Мы теперь — одна команда. И да, я стучал. Дверь оказалась неплотно прикрыта.

— Донн, Логан, — сквозь зубы процедила я. — Моя фамилия — Донн.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Увы. Я пытался, но всякий раз, когда звал вас по фамилии, чувствовал себя грубияном. Поэтому предлагаю остановиться на именах. Реймонд и Николь — чем плохо?

Я несколько раз глубоко вдохнула осенний промозглый воздух, чтобы не сорваться и не накричать на королевского кузена. После этакого демарша моей службе в Управлении точно пришел бы конец.

— Всем плохо, — процедила сквозь зубы. — Имена — это намек совсем не на служебные отношения.

Как он оказался рядом со мной так быстро? Только что стоял, небрежно прислоняясь плечом к двери, и вот уже совсем близко, так, что я чувствую исходящее от него тепло.

— Звучит заманчиво… Николь.

Низкий голос с хрипотцой. Темные глаза — их взгляд сейчас почти нежен. Длинные изящные пальцы, прикасающиеся к моему запястью…

— Вы сошли с ума, Логан.

Я отшатнулась так резко, что свалилась бы за подоконник, не удержи меня его светлость.

— Что случилось?

Крепкая рука не отпускала мою талию.

— Не прикасайтесь ко мне.

Логан убрал руку и отступил на шаг. Губы искривились в ухмылке.

— Предпочтете, чтобы в морг отправили уже ваше тело? Я всего лишь помешал вам вывалиться из окна, Николь.

— Донн, — рявкнула я.

Он пожал плечами.

— Мне кажется, вы пытаетесь отрицать очевидное.

— О чем это вы?

Он опять ухмыльнулся, да так самодовольно, что мне захотелось опустить ему на голову тяжелое пресс-папье из малахита.

— Я вам нравлюсь.

Я задохнулась от возмущения.

— С чего вы взяли?

Он пожал плечами, как бы демонстрируя, что нет смысла пояснять очевидное. Самое плохое заключалось в том, что он все еще стоял слишком близко, так близко, что я не могла отойти от окна, не задев его.

— Пустите меня.

— Разве я вас держу?

А вот теперь ошибки точно не было: Логана сложившаяся ситуация забавляла.

— Зачем вы пришли? — прошипела я, старательно отворачиваясь от него.

— Пригласить вас на ужин.

Плавно переходящий в завтрак, надо полагать. Вчера в разговоре с Джоном я угадала: его светлость ничем не отличается от тех сотрудников Управления, что заключали пошлые пари на новенькую служащую. Мне стало противно.

— Я не собираюсь ужинать с вами, любоваться старинными гравюрами в вашем номере и пить утренний кофе.

— В моем номере, — подчеркнуто любезно заявил Логан, — нет никаких старинных гравюр. Ну, или их хорошо от меня спрятали.

— Тогда смотреть ваши детские снимки, — не сдавалась я. — Или какой там вы изобрели предлог, чтобы заманить меня к себе?

Логан выглядел озадаченным.

— Вообще-то, я всего лишь пригласил вас поужинать. У меня нет желания демонстрировать вам свои детские снимки, поверьте.

— Будете уверять, что не хотите затащить меня в постель? — взорвалась я.

Логан долго молчал, в упор рассматривая меня, а потом усмехнулся и слегка мотнул головой.

— Нет, не буду. А вы действительно необычная женщина, Николь.

— Вы никогда таких не встречали, — продолжила я. — Разумеется. Представьте себе, эту песню я слышала уже неоднократно.

Логан слегка приподнял правую бровь.

— Вот как?

— Да, ее исполняли на разные лады почти все мои коллеги.

— Не сомневаюсь.

Он протянул руку и кончиками пальцев почти невесомо провел по моей щеке. Я затаила дыхание. Инстинкт самосохранения вопил, требуя отбросить его руку, отвернуться, велеть Логану убираться из кабинета, но я не могла найти в себе сил даже отшатнуться. Только смотрела, словно завороженная, как он медленно склоняется ко мне.

Горячие губы накрыли мой рот, и я зажмурилась. Силы оставили меня, стремление сопротивляться растаяло. Нет, я не ответила на поцелуй, короткий, почти целомудренный, но и вырываться не стала. Логан отстранился сам.

— Не надо отрицать очевидное, Николь, — сказал хрипло. — Вы тоже это чувствуете, верно? Странное притяжение с момента знакомства. Если вы хотите играть в недотрогу — будь по-вашему, я подожду. Но недолго.

Развернулся, широкими шагами пересек кабинет и вышел. А я, словно во сне, медленно поднесла руку к губам, на которых все еще чувствовала прикосновение его губ.

— Что-то случилось? — спросила Натали и отхлебнула из кружки золотистого эля.

— Нет, с чего ты взяла?

— Слишком уж ты задумчивая. Как будто и не со мной, а где-то витаешь.

Ох, и что ответить подруге? Что я мысленно то и дело возвращаюсь в тот момент, когда Логан поцеловал меня?

Нет, вот этого точно говорить нельзя. Натали, давно и безуспешно пытавшаяся свести меня с кем-нибудь из коллег, придет в восторг. Она не поймет, почему с Логаном лучше не иметь дела. Романтическая натура подруги пренебрегала такими препятствиями, как социальное неравенство. Натали и в голову бы не пришло, что его светлость желает просто немного поразвлечься, раз уж ему придется провести какое-то время в провинции.

Хуже всего то, что я не могла не признать правоту Логана. Он действительно привлекал меня. Всю жизнь я старалась держаться от таких мужчин на расстоянии, понимая, что роман с подобным хищником никогда не закончится теплой ровной дружбой, как с Чарли. Наверное, и Чарли я выбрала в свое время именно потому, что чувствовала его мягкость и надежность. Вот только ни мягкость, ни надежность еще не гарантируют любви, так что мой расчет не оправдался.

— Устала, — соврала я.

Натали погладила меня по руке.

— Совсем тебя загоняли, — грубовато произнесла она. — Может, тебе лучше перевестись к нам, в архив? Подумай, Ники, никаких трупов, одни бумаги.

Я едва не взвыла. Мне пришлось долго, очень долго доказывать всему Управлению, что я не изнеженная барышня, что способна справиться с работой, традиционно считающейся мужской. В конце концов, со мной в роли менталиста смирились все коллеги. Даже Чарли отступил, поняв, что убедить меня бросить службу не выйдет. И вот вам, пожалуйста, сюрприз от подруги.

— Не хочу, Нат, — как можно спокойнее ответила я. — Сейчас я на своем месте, понимаешь?

Но она только покачала головой.

— Ники, женщина не должна смотреть на трупы. Не должна впитывать чужие воспоминания. Оставь мужские дела мужчинам.

Я начала догадываться.

— Что-то раньше ты подобных разговоров не заводила. Кто он, Нат?

Подруга покраснела так, что веснушки на носу пропали.

— О ком ты, Ники?

— О том, кто вложил тебе в голову мысли о разделении работы на мужскую и женскую.

Натали упрямо вздернула подбородок.

— И что? Разве это плохо? То, что мужчина взваливает на себя самое трудное?

— Хорошо, — примирительно сказала я. — Очень хорошо. Так кто он?

Подруга отвела взгляд.

— Да так, один человек. Ты не подумай, между нами ничего нет.

— Пока нет? — уточнила я.

Схлынувший было румянец вернулся на лицо Натали.

— Ну, — пробормотала она, — я не против, но он… понимаешь…

Я только вздохнула. Понимаю, конечно. Несмотря на красоту, Натали не слишком везло с мужчинами. Долгая помолвка с Найтоном так и не привела к свадьбе. После подруга пыталась завести отношения в кем-то вне Управления, но так ничего и не получилось. Первый роман продлился всего месяц, второй и того меньше. А с третьим поклонником не дошло и до пятого свидания. На четвертом молодой человек решил, что уже давно встречается с Нат и пришла пора затащить ее в койку. И очень недоумевал, когда Натали от всей широты души влепила ему пощечину. Возможно, история закончилась бы для нее плачевно, не будь она служащей Управления. Незадачливый кавалер посыпал пару дней угрозами и на том успокоился. Правда, несостоявшейся возлюбленной пришлось напомнить горе-ухажеру, где она работает, но это уже детали.

Он пытался стать таким, как все. Действительно пытался. После смерти матери старался наладить отношения с отцом, но ничего не получалось. Отец не желал замечать сына. Овдовев, принялся кутить и менять любовниц, даже не выдержав положенного срока траура.

Поначалу такое поведение родителя огорчало его. Но потом он понял. Человеческая природа несовершенна. Если сам он близок к идеалу, то прочие обладают пороками. Но к осознанию своей миссии он пришел много позже. А пока попытался закрывать глаза на слабости окружающих, но получалось все хуже и хуже. Порой ему хотелось кричать от того уродства, что ежедневно доводилось видеть. Нервные припадки учащались, ночами он не мог спать. Однажды отец сгоряча пригрозил сдать его в лечебницу. Неизвестно, смог бы он так поступить с единственным ребенком, но эти слова послужили поводом задуматься. Пришлось притворяться, искусно играть роль. Изображать, что он такой, как все, что ничем не отличается от омерзительной толпы. Что он — один из них. Смешно, но одурачить окружающих получилось так легко. Впрочем, если вдуматься, то ничего удивительного. Он гений. Всегда это знал, и теперь в очередной раз убедился.