Оружейная магия: Начало

Глава 3

Несмотря на злобные крики и яростные лица, нищие довольно быстро прекратили преследование. Как только первые из них стали выдыхаться, остановились и остальные. Видя это, я перешел на быстрый шаг и, отдуваясь, пошел прочь. Не забыл мысленно похвалить себя за то, что никогда не курил и иногда бегал в парке. Конечно, я далеко не легкоатлет, но физическая форма у меня оказалась значительно лучше, чем у местных доходяг. Не знаю, стоит ли этим гордиться, но будь иначе запинали бы меня до полусмерти, а то может быть и насмерть.

Послышавшийся знакомый звук заставил замереть на месте и прислушаться. Я мог поклясться, что слышу шум старенького трамвая. Такого, какие еще ходили по моему родному городу. Бросился на звук так, словно и не было перед этим соревнования по бегу с озлобленными попрошайками. Пролетел переулок и выскочил на соседнюю улицу прямо к узкоколейным рельсам. Замер глядя на уходящий трамвайчик с несколькими вагонами из дерева и железа. Дыма не было, как и проводов, так что, наверное, этот транспорт двигался на магии. Вот почему-то именно это, как и само наличие такого транспорта меня удивило даже больше дубинок, вдруг оказавшихся волшебными жезлами.

Постоял, и пошел вдоль путей следом за трамваем. Зачем пошел не знаю. Наверное, просто хотел посмотреть, куда он тут ходит. Остановок для пассажиров видно не было, но было слышно, как по соседней улице проходит трамвай в обратную сторону. Путь мой оказался довольно долог и в итоге я пришел к стене имевшей высоту 5 этажного дома, построенной, где из блоков тесанного серого камня, а где из темных блоков, похожих на очень темный бетон. Под стеной у трамвая оказалось место, оборудованное для погрузки и разгрузки. Путь тут изгибался полукольцом большого радиуса и внутри этого полукольца находились складские помещения. Рядом с рельсами стоял кран, который в нашем мире был уместен в самом начале 20 века, а то может даже и в середине — конце 19. Сейчас кран бездействовал, а погрузку осуществляли рабочие. Они вереницей муравьёв таскали мешки из склада в вагончики короткого трамвайчика на магической тяге.

Решив, что ничего не теряю, направился к прорабу, или кому-то похожему по должности, стоявшему на выходе из склада. Бородатый мужик зорко наблюдал за тем, как рабочие таскают груз, и казалось, даже не обратил на моё приближение внимания. Я изобразил пантомиму, как таскаю мешки.

— Я работа, — сказал ему в конце.

— Работай, — давая добро, он степенно кивнул и продолжил наблюдать за трудом подчиненных.

Довольный собой я быстро сориентировался и встроился в цепочку мужиков разного возраста входящих в склад. Мне что-то говорили. Я, разумеется, ничего не понимал, только виновато улыбался и, когда мог, разводили руками. Непонимание не мешало мне таскать мешки в вагоны, и исключительная радость помогала преодолеть голод и усталость.

Погрузка кончилась, мужики уселись отдыхать, и я пристроился рядом с ними. Ко мне подошёл прораб.

— Иди, — сказал он, указывая прочь.

— А деньги? — спросил я по-русски и стал изображать расчёт жестами.

Мужик сказал какую-то довольно длинную фразу и заржал. Вместе с ним засмеялась и часть рабочих. Я, разумеется, слов не понял, но догадался, что денег не будет. Надомной подшутили в стиле, хочешь работать — работай, но денег тебе никто не обещал. Возможно, даже кто-то из работяг, пока таскали мешки, пытался сказать, что я зря тружусь, но я не понял. В принципе я их и не больно-то слушал на радостях от перспективы немного подзаработать, купить еды и найти ночлег.

Злость заставила скрежетнуть зубы, но я ей не дал ей возобладать над разумом. Он ведь стоит и ждёт, когда я на него кинусь, что бы ещё и в этом поглумиться надомной. Он выше и шире в плечах и, похоже, уверен, что справится со мной. Да и я уверен, что он справится. А даже если не справится, найдутся те, кто ему помогут. Ничего кроме тумаков мне не светит. Может, ещё и жандармам как буйного драчуна сдадут. И тогда появится у меня вторая звезда.

— Ну и козлина же ты, — выдохнул я, качая головой и развернувшись, решил пойти вдоль городской стены, по обочине дороги тянущейся у ее подножия.

— Стой! — донеслось мне вслед.

Я обернулся и увидел одного из рабочих спешившего ко мне. Остановился и подождал внутренне готовый ещё к какой-нибудь подлянке. Догнав меня, человек протянул четвертинку круглого хлеба и что-то виновато сказал. Я как всегда не понял, но еду принял.

— Спасибо мужик, — поблагодарил по-русски, вдобавок кивнул ему и тот, что-то сказав мне на прощание, бодрой рысью отправился обратно к своим коллегам по нелёгкому труду.

Проводив взглядом благодетеля, я посмотрел на буханку и убедился что она настоящая, не заплесневелая и даже не черствая. Подвоха вроде никакого не было. Видимо, просто мужику стало меня жалко, и он отделил часть своего обеда в мою пользу. Отломил кусочек хлеба, закинул его в рот и, жуя на ходу, направился дальше вдоль стены, прикидывая ее толщину и высоту часто натыканных башен. Я никогда не увлекался архитектурой и фортификацией, но мог оценить, сколько труда было вложено в то что бы обнести, судя по всему, далеко не маленький город такой стеной и понять, что построили ее не так уж и давно. По крайней мере, она не выглядела древним архитектурным сооружением.

Впереди, еще довольно далеко, показалась особенно большая башня. Высоту она имела ту же что и прочие, но вот ширина оказалась явно больше. Без сомнений в ней располагались городские ворота. Возможно не единственные в городе, но наверняка достаточно важные и серьезно нагруженные. Из башни и в башню тянулись вереницы пешеходов, верховых и различных повозок. Часть возов сразу от ворот поворачивала и ехала по дороге к складам у железной дороги, вдоль которой я шел, а остальные уползали прямо или в противоположную сторону.

Возникла мысль выбраться за ворота и посмотреть как жизнь там, но меня случай остановил меня от этого шага. У дороги, вдоль которой я шагал, не забывая жевать хлеб, стояло двухэтажное каменное здание с высоким каменным же забором и надворными постройками, занимавшими значительную территорию. Одной из этих построек оказалась большая конюшня. По площади данное строение даже превосходило основное здание и в высоту казалось двухэтажным. Конюшня имела большую, метра 2,5 шириной, дверь или относительно небольшие ворота с одной створкой, выводившие прямо на улицу. Сейчас эти ворота оказались открыты и здоровенный даже для великана вогрота верзила, выволок через них за шкирку точно нашкодившего котенка в стельку пьяного вислоухого фючи.

Бранясь на пьяного, воргот то и дело указывал на кучу навоза лежавшую под стеной конюшни. Эта куча там была однозначно кем-то свалена, а не образовалась естественным способом. Фючи что-то мычал в ответ, пускал слюни и вроде бы даже пытался разводить руками. Наверное, вислоухий пытался доказать, что он тут совершенно не причем, но не сумел. Его невразумительные оправдания окончательно вывели из себя громилу и он, легко подтащив пьянчугу к куче, бросил его в навоз. Глядя на пьянчугу, барахтающегося в мешанине из остатков корма, подстилки и кала животных великан чуть успокоился. Он взмахнул рукой, точно проводя черту, что то сказал напоследок и собрался уходить.

— Стой! — крикнул я, ему понимая, что это мой шанс устроиться на хоть какую-то работу.

— Чего…? — задавая вопрос не из одного слова, воргот остановился и, обернувшись с непониманием, уставился на меня.

— Я работа, — уже в который раз завел свою шарманку.

— …, - в этот раз не понял вообще ни единого слова из фразы великана.

— Я работа, — я продолжил изображать то, как представлял себе уборку навоза.

— Ты…? — здоровяк изобразил, как пьет, запрокидывая голову.

— Пьёшь? — повторил я, кажется, выучив новое слово и поспешно добавил. — Нет пить. Я нет пить. Я работа.

Воргот посмотрел на меня, как я когда-то давно смотрел на таджика взявшегося делать ремонт, но по-русски знавшего всего три слова: да, водка и третье матное. В его глазах явно читались мысли о том, что он уверен, что еще пожалеет о своем решении, но он решился. Великан махнул рукой, что бы я следовал за ним, и что-то бормоча себе под нос, пошел в конюшню.

Когда мы вошли внутрь, я увидел, что здание все же имеет один этаж, просто он очень высок и его потолок начинается, где у нормального здания был бы потолок 2 этажа. Окна в строении не имелось, но под потолком наличествовали небольшие отдушины. Основное освещение давали несколько световых шаров закрепленных на стенах. В ближних к воротам, стойлах, выглядящих примерно, так же как и стойла на земле, располагалось нескольких коней и какой-то лохматый бык. Помимо них в конюшне никого не было, но за стойлами друг на друге, в два этажа, стояли клетки. В оных вполне можно было разместить по большой собаке вроде кавказской овчарки или того переростка, что в видел в тюрьме. При этом собаке вполне бы хватало места, что бы немного походить. У клеток второго этажа имелся пол без щелей и с бортиками настеленный на железные прутья, а к дверям в них вели помосты. За клетками для животных располагались большие клетки имевшие высоту до самого потолка и мощные перекладины напоминавшие насесты для гигантских птиц. Таких клеток имелось всего 4, но занимали они сразу половину конюшни.

— … - воргот остановился и что-то говоря, указал на ворота на улицу.

Я решил, что их надо закрыть и не без усилий затворил большую створку. Глянув на своего будущего работодателя, убедился, что все делаю правильно и задвинул два металлических штыря запиравшие воротину. Один в гнездо в полу, а второй в гнездо над дверью на стене. Великан кивнул и повел меня в дальний конец конюшни, попутно объясняя, что занятые стойла и клетки нужно чистить дважды в день. Он показывал на стойла, изображал, как чистит их, показывал утро и вечер, потом два пальца.

В дальней стене конюшни, имелась точно такая же воротина, как и в передней. За ней притаился сарай, в коем стояла телега. Судя по виду и запаху, на этой телеге отсюда регулярно вывозили навоз. Стоя возле нее воргот объяснил мне, что навоз нужно грузить в телегу раз сутки и вывозить, но я пока не понял куда именно. Вроде бы загород и по утрам, но это нужно будет уточнить. Показали кладовку для инструментов, где нашлись метлы, вилы, лопаты и прочее.

— …, - закончив все объяснять и показывать, великан в очередной раз сказал что-то непонятное и показал три пальца.

— Не понял, — как обычно признался я.

— Бери, — он протянул мне маленькую медную монету, а потом снова показал 3 пальца. — День…, - палец показал на монету, снова 3 пальца, — день.

— Да, — сообразил, что он предлагает мне три медных монеты за день и, не особо раздумывая, согласился.

Монету посчитал за аванс и забрал себе. Представился и узнал, что нанимателю зовут Гунч. Жилье не давали, но удалось сговориться на возможность ночевать прямо тут на сеновале. Всяко лучше пока так, чем получать звезды за ночёвку на улице. О питании тоже удалось договориться. Обещали кормить два раза в день со стола этого заведения, оказавшегося постоялым двором, и даже платы за это не брали.

После достижения договорённостей о найме меня на какое-то время предоставили самому себе. Я был голоден и изрядно устал от блужданий по городу, но решил, что сейчас не то время что бы отлынивать и что бы показать себя занялся уборкой стойл. Нагажено оказалось не сильно, и работы было не много, но страху натерпелся. Животные косились на меня, и хватало переступания с ноги на ногу, что бы в груди замирало сердце. Вот так вот оно заходить к животным, с которыми никогда не был знаком кроме как на картинках. А ведь это были всего лишь лошади и бык. Да меня в принципе мужик с ножом в первую ночь так не подмораживал как первая уборка в конюшне. Я даже про брезгливость забыл.

Только закончив, заметил лыбящегося фючи. Он зашёл через боковую дверь, что вела во двор заведение оказавшегося чем-то вроде гостиницы или постоялого двора и стоял недалеко от входа. Фючи носил длинные седые волосы, но он собрал в хвост и оттого неприкрытые уши были хорошо видны, да и будь они закрыты, фючи с человеком можно перепутать только в темноте. Вроде похожи, но иные, не человеческие, черты лица и строение тела делали разницу видимой даже для не намётанного глаза. С собой он принёс свёрток с одеждой и узелок с едой. У его ног стояли старые и стоптанные, но не дырявые сапоги.

— Еда, — фючи показал мне узелок.

— Отлично, — выдохнул я по-русски и отправился к бочке с водой, что бы умыться перед трапезой.

Обедал там же рядом с бочкой сидя на лавочке. Кушал какие-то вареные пестрые яички размером чуть больше куриных, съел небольшой кусок сырокопченого мяса сдобренного обилием пряностей и немного сыра, попробовал свежего хлеба и закусил все парой яблок на десерт. Запивать пришлось сырой водой, но это меня не расстроило, ведь, впервые со дня появления в этом мире я был сыт.

Закончив с едой, стал переодеваться. Не особо стесняясь лопоухого снял свое помурзанное и нуждающееся в стирке шмотье и натянул на себя принесенное. Необъятная рубашка, мешковатые штаны и сапоги размера на 2 больше чем надо. Одежда не с плеча Гунча, но явно шилась на кого-то крупного. Может с его сына, если такой есть или с него самого, но молодого. Померив сапоги, просигналил фючи, что нужны портянки. Тот оказался мужиком сообразительным и пусть не сразу, но понял для чего мне тряпка. Вспомнив далёкую срочную службу и как правильно наматывается портяночка сделал это потолще и сапоги перестали болтаться на ноге, точно стакан, надетый на карандаш.

— Работа. Работа, — привлёк моё внимание лопоухий надзиратель, как только я закончил со своими делами.

— Послеобеденного отдыха, значит, не будет, — иронично и больше для себя, чем для него сказал я и взялся за нелёгкий труд скотника.

Под присмотром и руководством фючи я руками вкатил в конюшне пустую телегу, погрузил в нее навоз, вычищенный собственноручно и сваленный на улице моим предшественником уже куда-то уползшим. Потом кое-как запряг в телегу не лошадь, а лохматого быка и мы поехали к городским воротам, а после, отстояв очередь, выехали через них за город. За стеной оказалось предполье метров в 200 шириной, а за ним раскинулось кольцо руин какого-то древнего города. Предполье города тоже когда-то было занято руинами, это было заметно, но его вычистили и как могли, сровняли. Дорога от города напрямик проскакивала ровную местность и тянулась дальше, петляя среди развалин. Руины кончались метров через 500 и начинались поля с раскиданными небольшими поселками или даже скорее хуторами в несколько больших дворов с высокими частоколами. Дальше в нескольких километрах виднелся краешек большого леса, а между ним и засеянными полями тянулись луга, среди которых тоже можно было приметить развалины каких-то каменных строений.

Рядом с полями были перегнивающие на удобрения кучи с навозом и в одну из них мы и выгрузили содержимое своей телеги, а после отправились в обратный путь. На въезде нас остановили, но быстро пропустили. Естественно, что эту телегу тут знали, поскольку она ездила каждый день. Я ожидал, что за въезд в город стребуют какую-то плату, но как выяснилось, это было не так, хотя с въезжающих людей плату брали. По моим предположениям так было по тому, что мы подпадали под какое-нибудь правило об очистке города, но в виду плохого знания языка я не выяснял так ли это, так что точно утверждать не могу.

— Работай, — радостно оповестил меня ушастый по возвращении и убежал прочь с конюшни на постоялый двор, а я едва поставил в стойло быка, как пришлось принимать лошадь у нового постояльца и отдавать другую, но уже съезжающему клиенту.

В итоге меня оставили работать, и сам я решил никуда не уходить, пока не разберусь что тут и как. Пусть работенка была грязная и не легкая, но платили, кормили и было где приткнуться на ночь, так что оно того стоило. Первые дни из-за врожденной брезгливости и отсутствия навыка обращения с животными было особенно тяжело и без нареканий не обошлось, но я привык и научился как вести себя с лошадьми и быком. Другие животные тут оказались редкостью, но в итоге, на пятый день, выяснилось, что обычные клетки предназначены для больших ездовых собак, коими преимущественно пользовались похожие на высоких гоблинов урики. Небольшая группа, таких как раз тогда останавливалась в заведении Гунча. Так же догадался, что большие клетки с насестами тут поставлены для местных животных больше всего похожих на грифонов, но не классических, а всего с одной парой лап. Правда, этих я видел пока только издали.

Почти всегда получалось перекинуться парой слов с приносившими мне еду работниками двора, что по чуть-чуть, но регулярно пополняло мой словарный запас. У них даже появилось нечто вроде развлечения — они пытались научить меня длинным и труднопроизносимым словам и смеялись, когда я пытался их произнести. Я на это не обижался, ну если только чуть-чуть. Однако вида все равно не подавал. Все же учиться как-то было надо.

Работники Гунча были не единственным источником языка. Иногда получал вместе с чаевыми несколько новых слов от постояльцев передававших мне под опеку своих животных. Кое-что узнавал от мальчишек прибегавших даже через несколько улиц, что бы посмотреть на не частых в городе ездовых зверей. Какой-то интерес для ребят представляли кони, но не простые, а шестиногие, да еще и с рогом во лбу или те же урикские собаки, но только именно ездовые. Про грифонов, название которых можно было перевести как крыльев, вообще молчу. Когда мальчишки видели такого в небе, то бежали за ним через половину города. Не удивительно ведь крылев был одним из самых дорогих и редких животных. Их разводили всего в паре мест, а летать на нем мог только хозяин, растивший птенца с самого вылупления. Других разумных живой самолет не признавал.

Шестиногий конь являлся самым распространённым из редких ездовых животных. Стоили они на порядок дороже лошадей и разводились где-то достаточно далеко, но в городе они были. Несколько десятков находилось в распоряжении гвардии правителя Хатиола, так назывался город, и сколько-то имелось в частном пользовании. Урикские собаки встречались гораздо чаще однорогов и разводили их даже в городе, но по большей части они использовались как сторожевые псы и не подходили под стандарты уриков. Настоящих верховых собак разводили только сами зеленые гуманоиды в своих степях и только для себя. Да и не особо они подходили представителям иных разумных видов. При своих больших размерах собачки были все же мелковаты для людей и фючи и уж тем более для ворготов. Феи леони имея собственные крылья, вообще не ездили ни на ком. Разве что на повозках и в исключительных случаях в составе какого-нибудь каравана или какой-нибудь экспедиции. Карлики-миготы обладали слишком короткими ногами, что бы ездить без сёдел цепляя ноги под брюхом собаки в замок как урики. Разве что кто-то из «маленьких людей» сподобится сделать седло на собаку.

Как и стоило ожидать в мире с существующими магическим трамваями иногда встречался и иной механический транспорт. Он не был частым явлением, но различные самоходные повозки на магической тяге я видел чаще грифонов. Если не считать боевых мехов-големов из гарнизона города, а тут были и такие, то пользовались различными самобежками в основном маги. Например, я приметил, что на одной такой ездил волшебник с соседней улицы. Это было нечто вроде большого трехколесного велосипеда с двумя полноценными креслами, матерчатой складной крышей и небольшой багажной корзиной. Достаточно простой агрегат по сравнению с другими, но и маг был простым, если вообще можно так сказать о маге, коих на 50 с лишним тысяч горожан приходилось не более 400 сотен. Простота эта заключалась в отсутствии контракта с городом на участие в его обороне и соответственно башни, полагавшейся только магам защитникам. А так это был опытный старый маг человек и не заинтересовать меня он не ног.

Поинтересовавшись, я узнал, что старика зовут Задит Кохобор, что живёт он в своём доме со слугами и внуком. Занимался он в основном изготовление домашних и нательных амулетов от различных вредителей и паразитов, начиная от измененных дикой магией существ и заканчивая обычными комарами. Его амулеты стояли в некоторой части домов Хатиола, и одно их обслуживание позволяло Задиту существовать пусть не в большом богатстве, но в достатке в большом доме и с некоторым количеством слуг.

Помимо маг, впрочем, как и все они, консультировал народ по разным магическим вопросам, занимался зарядкой батарей для магических приборов и выполнял различные заказы. Это давало надежду получить какую-то помощь с возвращением на родину, но сразу кидаться к нему не стал. Говорить с ничего не имеющим в прямом смысле воняющим даже после помывки скотником он не станет. По этой причине решил подкопить деньжат, а уж потом обратиться к Кохобор за консультацией. Я надеялся, что если он не сможет вернуть меня домой, то подскажет к кому в городе с этим вопросом можно обратиться. Конечно, можно было попробовать отыскать того мага в полосатом чепчике. Благо у него имелась башня, и сделать это было не так сложно. Однако искать мне его по понятным причинам не хотелось, и я решил пойти иным путем. Вот если уж без того будет никак не обойтись, то тогда стану искать.