Орки плачут ночью

Глава 3 История с географией

-А – а – а! – пронзительный вопль гитары смешался с воем милицейских сирен. Голова радостно отозвалась на резкие звуки ноющей болью. Утро, как обычно, начиналось нестерпимо рано.

– «Это какой же сволочью надо быть, чтобы будить усталого лабуха раньше полудня! Или я вчера что-то опять натворил? А может и не я? Где мы с ребятами так здорово погудели?» – мелькнула мысль, которая сопровождала семьдесят процентов Севкиных пробуждений. Ее догнала следующая:

-Только кто это все-таки так орет-то? И почему кровать такая жесткая?

Не то, чтобы крики по утрам были редкостью в жизни рок-музыканта. Наоборот, обычное, в общем-то, явление. Смутила бы скорее тишина, но просто в этот раз вопили очень уж настойчиво и пронзительно. И чем-то воняло. Запах вернул воспоминания.

Севастьян Мясоедов продрал затекшие глаза, приподнялся на жесткой лежанке и, оглядевшись, снова рухнул на потертую шкуру, наверняка, служившую подстилкой не одному поколению оркских вождей. О собственной неосторожности он сразу же пожалел – не стоило приземляться слишком резко. Шкура валялась прямо на каменном полу пещеры, жесткое соприкосновение с которым грозило оставить немало следов даже на дубленой орочьей коже.

Вспомнив бурные события вчерашнего дня, музыкант тихо застонал. Не привиделось, все было на самом деле! Вот невезуха! Но долго наслаждаться тоской Севке не дали. Крики возобновились. До Мясоедова долетели невнятные угрозы, звуки спора, и, наконец, полог, отделявший приютившую его каменную нишу от входа в общую пещеру, отлетел в сторону, пропуская яркий полуденный свет.

Знакомые рожи. Ага! Зам по военной части, оркский вояка-забияка. Как он себя вчера называл? Ну да, Гуррхх. А рядом пацан – младший брат, Влак.

-Ну, чего еще там у нас стряслось? – обреченно спросил Севка.

-Там эти! Приперлись. Длинные, – с ненавистью свернув крохотными глазенками в сторону входа, сообщил мальчишка. – Наблюдатели.

-Не хотели будить, кричали. Злые, – Гуррхх злобно оскалил желтые клыки. Потом высказался откровенно: – Плохое мясо.

Севка даже не сразу сообразил, что тот хочет сказать, потом вспомнил вчерашние объяснения: длинные, плохое мясо, – это, по-орочьи, эльфы. Плохое мясо, в смысле запретное, и запретное по очень прозаичной причине: эльфы умели наносить болезненные ответные удары. – Значит, эльфы. Сколько?

Гуррхх мучительно наморщил лоб, что-то просчитал в уме, потом уверенно продемонстрировал три полусогнутых пальца. Потом зачем-то прижал третий.

-«Соображает, – оценив затраченные усилия, с уважением подумал Севка. – Круто». Значит, трое, но с третьим что-то не так.

-Где тут у вас вода? – делать нечего, придется выходить к наблюдателям. Пора по-быстрому привести себя в порядок и заняться делами.

-Ручей там, – Влак вскинулся, стараясь оказаться полезным старшему брату.

Мальчишка помчался вперед, вглубь пещеры, свернул в один из боковых ходов, потом еще один, ведущий к ручью, а Севка медленно поплелся следом, пытаясь привести к общему знаменателю расползающиеся мысли. Умывание тут, похоже, программой было не предусмотрено. А зубная щетка? Паста?

Рот разъедает едкая горечь, тело как будто побито камнями, голова болит после второй почти бессонной ночи. Ничего себе, влип. На шее целое племя звероватых родственничков, для которых ему предстоит стать вождем и учителем, впереди перспектива долгого изгнания, да еще зачем-то эльфийские наблюдатели приперлись. Неужто тоже он пригласил? Неплохие итоги для одного дня. Голова с недосыпу гудела, мешая сосредоточиться и вспомнить детали.

На вопрос о зубной пасте удивленный Влак покачал головой и предложил брату пожевать какой-то серый мох, покрывавший стены пещеры. Севка рискнул. От моха гадкий вкус во рту исчез, да и головная боль успокоилась, мысли прояснились. Хорошая травка – какой-то слабый стимулятор. Надо будет разузнать о ней подробнее, потом может пригодиться. Кое-как умывшись, Мясоедов велел брату вести его к эльфам.

За это время полку посетителей прибыло: кроме эльфов, в лагере появились люди, огры и гномы. И трое эльфов, действительно, ждали оркского предводителя возле входа в пещеру. Вернее, один эльф и две эльфийки.

Полуорк рассматривал чужаков, не скрывая интереса. Вчера ему было не до разглядывания аборигенов. Все как положено – высокие, стройные, длинноволосые. Если верить недавно прочитанным книжкам, что-то у эльфов должно быть не в порядке с ушами. Как-то их там так называли – длинноухие, остроухие? – но под волосами ничего особенного заметно не было.

Особенно красивыми Севка бы их тоже не назвал. Просторные светлые шелковые брюки и свободные блузы двух старших не позволяли рассмотреть фигуры. Тонкие с классически правильными чертами удлиненные лица портило выражение холодного высокомерия.

Старшая эльфийка походила на ожившую мраморную скульптуру какого-нибудь древнего восточного народа. Узкому, со слишком длинным, по Севкиному вкусу, носом, лицу наблюдательницы недоставало очарования мягкости, женственности, живости. Одетая, так же как и мужчина, в легкий светлый костюм, она казалась слишком костлявой и бесчувственной. «Треска мороженая», – заключил Севка.

Молодой эльф, довольно смазливый, производил впечатление жестокого избалованного подростка. Меньше всего он походил на представителя Совета.

Третья эльфийка, совсем девчонка, была красива и немного смахивала на Алку Рогозину. Синие глаза, светлые волосы, белоснежная кожа, пухлые губки. Бледно-розовое полупрозрачное одеяние облегало стройное тело, подчеркивая изысканную худобу. Европейский стандарт. По Севкиному вкусу, Алка была и получше – мяса на костях больше. Эльфийка искоса бросила взгляд в сторону Мясоедова, проверяя реакцию.

Разочарование, очевидно, легко прочитывалось на морде полуорка, и оскорбленная девчонка пренебрежительно отвернулась, не преминув продемонстрировать великолепный профиль.

Толпа орков бездельничала неподалеку в ожидании распоряжений нового вождя, враждебно разглядывая пришельцев. Метрах в трех от них, о чем-то беседуя между собой, стояли группка остальных посланцев Совета: обычные люди, немолодые мужчина и женщина в неожиданно ярких желто-коричневых одеяниях, двое угрюмых огров, разобрать пол которых Севка не смог бы при всем желании, и четверо гномов. Откуда их столько взялось? Впрочем, двоих из них музыкант узнал сразу. Пришли старые знакомые – Норр с дочерью и, по всей видимости, двое телохранителей. Неужели тоже проверять явились?

Появление предводителя орки встретили неопределенно-приветственным гулом. Севка поднял руку, успокаивая толпу.

-Итак? – медленно начал он, обращаясь к представителям суда. Его немедленно перебили:

-Итак, – передразнила его старшая эльфийка, – говорить здесь будем мы, Наблюдатели. Мы пришли, чтобы сообщить тебе окончательный приговор Совета. Выслушай нас внимательно, – «мороженая треска» говорила надменно, даже заносчиво, и Севка заметил, как некоторые из представителей Совета недовольно поморщились, но вмешиваться не стали.

Музыкант равнодушно кивнул. Наблюдатели в своем праве. Кто он такой, чтобы спорить? Его интересовало только принятое решение.

-Итак, – несколько разочарованно повторила эльфийка, очевидно ожидавшая более бурной реакции, – оркам не дадут права населять Зеленую долину и другие долины Западных гор. Светлолесье и Чернолесье также немало пострадали от оркских набегов, и население там не согласится терпеть рядом с собой жестоких захватчиков. Поэтому твое племя получит в свое распоряжение долину Ширах в Восточных горах. Там вы сможете построить новый город вместо древнего града, разрушенного в эпоху Катастрофы, и жить спокойно. Конечно, – ехидно оскалилась эльфийская мымра, – Ширах – далеко не лучшее место для жизни, однако Совет решил, что большего орки не заслуживают. Будьте благодарны и за это.

-Мы благодарны, – спокойно ответил Севка. Он внимательно оглядел остальных наблюдателей, изучая их реакцию. Лица людей сочувственно помрачнели. Гномы возбужденно зашептались. Очевидно, место, выделенное оркам для поселения, пользовалось дурной славой. Что ж, он и не ожидал райского уголка. Мясоедов уточнил: – Долина Ширах далеко отсюда?

-Неделя пути! – усмехнулась старшая эльфийка, – если идти достаточно быстро или бежать. Восточная оконечность Кьяры, земля Амс. За дикими горами только холодный северный океан. Но другие народы хотят чувствовать себя в безопасности. Поэтому орки должны уйти сегодня же. Немедленно. Мы здесь затем, чтобы проследить за вашим отъездом.

-Не спеши, Лориэна, – вмешался Норр, – у меня есть другое предложение. Гномы хотят помочь народу орков. Но для переговоров им придется задержаться до завтра. Уйдут послезавтра утром. Я обговорил этот вопрос с председателем Совета и получил одобрение. Мне кое-что нужно сказать Севастьяну наедине.

Севка кивнул и отошел в сторону. Слова гнома заинтересовали парня. Он и не надеялся на поддержку чужого народа. Интересно, что хочет предложить оркам Норр, и чего потребует за помощь?

Владыка западных гномов подошел к Мясоедову. Не один – за руку он держал Дориану. Норр решительно обратился к молодому предводителю орков. Он говорил прямо и без экивоков:

-Ты должен сказать спасибо моей девочке, парень. Это она настояла на помощи твоему племени!

Полугномка покраснела, но ничего не сказала. Севка молча ждал продолжения.

-Дора – мой единственный ребенок, от прежних браков у меня детей не осталось. А я, – Норр выразительно посмотрел на полуорка, – верховный владыка гномов этого мира. Дориана – будущая владычица гномов. Я не могу отказать любимой дочери, – бедняга тяжело вздохнул…– А ты, – гном почти буквально повторил слова эльфийского судьи, – показал себя очень достойно. Так вот, мы снабдим тебя всем необходимым: дадим повозки, несколько верховых спурсов, съестные припасы, одежду, одеяла, оружие, – Норр сделал короткую паузу и уточнил: – оружие, разрешенное Советом. Все, что вам пригодится в пути и при обустройстве на новом месте.

Почти все было понятно. Что такое «спурсы», Мясоедов уточнять не стал, ясно – какие-то местные лошадки. Раз гном говорит, что они понадобятся, поверим. Ну и, разумеется, старик прав! Припасы, транспорт, оружие для охоты и самозащиты, – о них-то он совершенно и не подумал! – с опозданием сообразил Севка.

Хреновый все-таки из него вожак! Он собирался неделю вести за собой больше двух тысяч голодных орков в далекие лесные края без припасов и снаряжения под бдительным оком наблюдателей Совета. Кто знает, может быть, здесь и охота запрещена? Какими-нибудь местными зелеными?

Севка не успел задать больной вопрос о цене. Гном тяжело вздохнул. Видно было, что в душе его борются противоречивые чувства. Дора упрямо подергала отца за рукав. Норр нервно погладил окладистую бороду и, бросив на дочь сердитый взгляд, объяснил:

-Мы дадим тебе все, но не безвозмездно!

-Но нам нечем…! – Севка не успел закончить фразу. Гном прервал его на полуслове:

-Сам знаю, что нечем, – буркнул он. – Разумеется, припасы и снаряжение мы дадим оркам не бесплатно. Ты получишь товары в рассрочку, – еще один тяжелый вздох, – на десять лет. А кроме того, есть еще несколько условий. Наш народ великодушен, но справедлив. («Проклятые скупердяи», – подумал Севка). Однако мы уступим в цене с большой скидкой, – гном вздохнул и уточнил: – на пятьдесят процентов.

Названный гномом срок выплат и скидки совершенно меняли дело. На десять лет – почти бесконечно, считай, бесплатно. Мясоедову никогда не приходило в голову заглядывать так далеко вперед. Обычно он жил сегодняшним днем. Деваться было некуда.

-Хорошо. Я согласен. Старый хитрец бросил на дочь опасливый взгляд и добавил:

– Придешь сегодня вечером ко мне в особняк, поговорим подробнее. У нас сегодня большой праздник – свадьба моего племянника, заодно и познакомишься. Ищи Липовую аллею, там спросишь. Лагерь гномов и дом Норра все знают. – И ухватив дочь под руку, гном решительно направился прочь. Потом обернулся, как будто хотел еще что-то добавить.

Севка попытался промямлить слова благодарности, но гном просто уточнил:

-А если выполнишь мои условия, то мы, так и быть, – видно было, что это решение далось бедняге нелегко, и он нервно утер пот со лба большим клетчатым носовым платком, – снабдим тебя и твой народ припасами не только в дорогу, но и на время, необходимое для обустройства в Восточных горах! Больше того, дадим шесть упряжек тягловых спурсов бесплатно!

Упоминание об условиях настораживало, но щедрое предложение гномов ко многому обязывало, и Севка кивнул.

-Договорились. Жду тебя сегодня вечером, – довольный Норр объявил остальным наблюдателям распоряжение председателя Совета об изменении сроков похода. Он вновь взял дочь за руку, чтобы увести с собой, и Севастьян на прощанье дружелюбно улыбнулся Доре, направляясь к лагерю. Однако девчонка упрямо застыла на месте, как будто ждала чего-то большего. В зеленых глазах блеснули слезы.

И Севка вернулся. Он взял в обе лапы крохотную грубоватую ручку девушки и нежно коснулся ее губами:

-Мы с твоим отцом договорились. Все будет хорошо. Увидимся вечером. А сейчас мне пора идти.

Некрасивое лицо полугномки осветила робкая улыбка. Славная девочка. Жаль, что дурнушка.

Дориана с отцом ушли. Мясоедов услышал, как громко, не скрывая пренебрежения, фыркнула им вслед старшая эльфийка:

– Ты слышала, Ксеренети? Старый Норр совсем спятил. А волосатому повезло с подружкой. Гномская принцесса – подходящая пара для полуживотного! – отчетливо слышным шепотом бросила Лориэна младшей подруге. Та в ответ сочувственно хихикнула.

-«Дрянь!» – Севка стиснул зубы. К упрекам в волосатости он уже привык, но обозвать его полуживотным! Мясоедов с трудом сдержал гнев, потом сам себя одернул. В конце концов, и сам он думал об орках не намного лучше. Другое дело, Дориана: чужая, почти незнакомая полугномка, пришедшая на помощь отверженным оркам, теперь казалась ближе и милее, чем эти высокомерные девки. Хотя причем здесь эльфийская надменность? Бабы есть бабы, всегда норовят куснуть соперницу!

Севка едва не ляпнул эту немудреную мысль вслух, когда вдруг понял свою ошибку. Наречие, на котором говорили эльфийки, отличалось от общего языка. Может быть, они вообще считали, что их не понимают? Лориэна говорила на высоком диалекте в полной уверенности, что оркскому вожаку он не доступен. Но ведь у Севки было кольцо-переводчик. Сейчас Мясоедов не имел возможности ответить, да и вообще показать, что понял, о чем идет речь, но он запомнит. Длинномордые еще пожалеют.

После ухода Норра с дочерью из лагеря орков постепенно исчезали и другие наблюдатели. Но почему-то оставались все трое эльфов.

-У меня есть один вопрос к представителям суда. Мне позволено спросить? – Севка старался говорить как можно вежливее, стараясь не показать истинных чувств.

-О чем? – эльфы с интересом уставились на него.

-Почему нам обещали трех наблюдателей от разных народов, а прислали лишь троих уважаемых эльфов? – («Плохое мясо»!) – с ненавистью вспомнил полуорк. – Чем объясняется такая заинтересованность и высокое представительство вашего достойного народа? («Век бы не видеть ваши надутые хари»!).

-Собственно говоря, – молодой эльф не слишком естественно изобразил смущение, – я не являюсь наблюдателем. Меня направил сюда почтенный председатель Совета в качестве курьера. Чтобы сообщить, что желал бы срочно увидеться с молодым владыкой орков для приватной беседы, – он говорил, жеманничая, манерно и высокопарно, и, одновременно, не скрывая насмешки.

-И что же помешало тебе (….), – стараясь сдержать обуревавшую его злость, Севка заговорил очень медленно, тщательно подбирая слова. – Сообщить об этом сразу же, как только ты меня увидел?

-Ну, как же! – длинномордый подонок открыто смеялся ему в лицо, – Как я мог помешать оглашению решения Совета и … Мясоедов отвернулся от него, не дослушав.

-Прошу прощения. Я спешу, – торопливо кивнул он эльфийкам, и, подозвав к себе Влака и Гуррхха, в нескольких словах объяснил положение дел: – Скоро вернусь. Без меня тут приглядите за порядком. Этих, – кивок в сторону эльфов, – не трогать!

Севка почти бежал, но, к счастью, председатель еще ждал. Услышав о причинах опоздания, судья печально кивнул, ни на секунду не усомнившись в словах полуорка.

-Да, – задумчиво кивнул он своим мыслям, – Сейчас почти всегда так.

-Что так? Как? – недоумевающе переспросил Севка. Почему-то с эльфийским судьей, в отличие от наглых наблюдателей, он чувствовал себя спокойно и свободно, ничуть не сомневаясь в добром к себе отношении.

-Сядь, мальчик, и выслушай меня внимательно! – наконец сказал старый эльф, – сейчас я, Аврель, владыка эльфов Зеленой долины Авалона, расскажу тебе об очень важных вещах, которые и в нашем мире известны не многим. Может быть, тебе удастся спасти нас. Спасти всех. Сделать это будет нелегко.

-Нельзя ли как-то покороче, – начал было полуорк, но, увидев возмущенный взгляд председателя, заткнулся.

Мясоедов с детства с трудом выносил бесконечные рассказы ветеранов, хоть и испытывал искреннее уважение к сединам. Что делать? Может быть, когда-нибудь он и сам таким станет. Севка надеялся, что в старости все же не будет таким занудным.

Председатель начал рассказывать. Севка покорно слушал, стараясь не выказывать откровенного нетерпения. А ведь сегодня вечером ему предстоял еще один визит, к владыке западных гномов, который, в отличие от эльфов, обещал ему конкретную помощь.

– Наш мир небольшой, – начал Аврель, – Кроме этого участка суши, есть еще четыре, еще меньше, к счастью, расположенные на значительном удалении отсюда.

– «Острова или материки», – подумал Севка, но прерывать не стал. Эльф посмотрел на слушателя и, уверившись в полном понимании, продолжил, как будто повторив мысль собеседника:

-Материки. Наш участок суши называется Кьяра. Так ее назвал один из первых поселенцев в честь любимой девушки. Но название оказалось правильным, подходящим. И нам оно нравится. Эльфы зовут эту землю «Терра Кьяра», чистая земля.

Дело в том, что здесь нет и никогда не было настоящей магии, только редкие артефакты. В отличие от остальных четырех материков, очень немногие виды магии способны существовать на Кьяре. Пока здесь удалось задействовать только порталы и магические артефакты Древних. Все разумные существа могут вести на Кьяре простую безмятежную жизнь. В центре расположены плодородные равнины среди немногочисленных холмов, на западе и на востоке горы. Здесь, в Зеленой Долине, центральной области материка, находится столица Кьяры – Авалон. На западе, в земле Триб, в Зиртане – горы гномов, старые, благоустроенные, обжитые, пронизанные дорогами и туннелями, за ними – болотистый Хиджистан. На востоке, за Чернолесьем, в земле Амс – молодые горы, высокие и суровые, которые придется осваивать твоему племени. На севере – Асгард, земля йотунов. На юге – Сахих, небольшая пустыня, выходящая к побережью большой воды.

Но мир наш очень необычен. Все, кто живет на Кьяре сейчас, потомки пришельцев из других миров. Все мы, старшие, попали на эту землю не по своей воле.

Ничего себе признание! Мясоедов не смог сразу осмыслить сказанное. Кьяра – страна пришельцев?

Аврель сделал паузу, чтобы перевести дух, а может быть, просто задумался. Севка не торопил, озадаченный. Если и все остальные здесь пришельцы, так может быть, есть шанс когда-то отсюда смыться? Как они сюда попали? Севка надеялся услышать о судьбах пришельцев, но эльф заговорил о другом.

-Так вот, в отличие от Кьяры, остальные земли нашего мира были наполнены магией. Подчеркиваю, «были». На них бушевали ожесточенные магические войны, оставившие после себя неизгладимый след. Что сталось с их обитателями, никому неизвестно. Сообщение с ними прервано давным-давно. По слухам, последние магические битвы не оставили там ничего живого.

Однако лет пятьсот назад часто случалось, что кого-то из волшебников не только порталы, но и удары боевых заклинаний во время сражений заносили сюда, к нам. На Кьяре, в зоне безмагии, чужаки очень страдали и пытались выбраться отсюда всеми возможными способами. Кому-то удавалось бежать, кому-то нет. Один из таких пришельцев, волшебник по имени Марк, стал моим другом. Он рассказал мне странные вещи об этом мире. Я повторю его слова. Не все из них я понимаю, но мне почему-то кажется, что тебе все будет ясно.

Севка покорно кивнул, украдкой бросив взгляд на наручные часы. Аврель заговорил медленнее, припоминая чужие незнакомые слова:

-Удары магической энергии, – говорил Марк, – нарушили пространственно-временные связи сопредельных миров. В них начали непроизвольно открываться порталы, врата, ведущие к вам, сюда, на Кьяру. И, кстати, в портальных вратах не было ничего магического. Это всего лишь технические творения старых мастеров, недоступные нашему пониманию. Случайно попавшие в такие врата обитатели других миров выживали на этой планете и постепенно образовывали здесь группы, поселения, целые колонии Эльф помолчал и печально сказал:

-Вот так. Я помню, как меня, ничего не понимающего, растерянного, одним из первых выбросило в Долину Грез. Мир этот казался прекрасным, но пустынным. Всего нас, эльфов, тут, пожалуй, было с десяток от каждого клана. То же – с людьми и с другими расами. Потом появились остальные. Мы начали обустраиваться, обживаться, размножаться.

Представители всех народов тогда уживались мирно. Разумных было немного, а места для поселений, местных растений и животных хватало каждому. Так возникло то сообщество народов, которое существует и поныне. Но – уже другое, изменившееся. Конечно, оставались еще и Древние – наследники старых мастеров. Но они редко выходили к пришельцам. Сейчас же их вообще не встретишь, – старик задумчиво добавил: – Когда-то это считалось очень хорошей приметой, встретить Древнего.

-И что же случилось с твоим другом Марком? – немного невпопад поинтересовался Севка. Лирические воспоминания старого эльфа его ничуть не волновали. А вот если хоть кто-то сумел отсюда сбежать! Старик разочаровал его:

-Отчаявшись обрести магию, Марк отправился бродить по Кьяре. Не знаю, повезло ли ему отыскать смысл жизни, но с тех пор мы больше не встречались. Председатель огляделся и заговорил тише:

-Лет этак двести назад отголоски магических войн почти перестали доноситься до Кьяры. Здесь больше не появлялись испуганные пришельцы из параллельных миров, да и волшебников мы надеялись больше никогда не увидеть. Но однажды в эльфийскую Долину Грез пришел незваный гость. Я уже тогда был уже председателем Совета и вышел поприветствовать его.

О том, что это маг, мог догадаться даже младенец. Плечи чужака окутывала черная мантия, шел он, с трудом опираясь на посох, пошатываясь от слабости. Лицо, бледное, осунувшееся, пугало ожесточенным выражением.

Поверь, мы встретили пришельца доброжелательно и сразу спросили, чем можем ему помочь. Чужак ответил хриплым смехом:

-Помочь? Мне? Чем можете мне помочь вы, бескрылые? Мне, Великому Ан…, – он начал было произносить свое имя, но потом внезапно прервался. – Мне уже никто не поможет. В голосе волшебника зазвучали озлобление и ненависть:

– Моя болезнь – полное истощение магии. И смерть моя близка. Я последний Великий Маг в этом мире, Величайший из Великих, должен умереть среди бездарных бескрылых людишек! Там, где моей победы никто оценить не сумеет! Но и вам, жалкие твари, – он выпрямился и окинул ненавидящим взглядом наш прекрасный край, – не жить спокойно в своем убогом мирке. Пусть магии у меня осталось немного, но на одно смертельное проклятье хватит даже здесь. К чему затягивать агонию?

Мы не успели ничего возразить, как маг выпрямился, протянул к небу сжатые кулаки, и выкрикнул: – Будьте вы прокляты! Пока на эту землю не придет магия, мое проклятие будет на каждом из вас! Смертью своей заклинаю!

И небо ответило. Внезапно сверкнула молния, загрохотал гром, и чужак упал бездыханным. Один из разрядов молнии попал в распростертое на земле тело. Через мгновение от бывшего Великого мага осталась только кучка серого пепла.

-Да, история, – пробормотал Мясоедов, которого не покидали мысли о нерешенных проблемах, ждущих его в лагере, и о предстоящих переговорах с гномом, но все-таки вежливо спросил: – И что же это было за проклятие?

-Мы сами долго не могли понять, многие вообще не верили. Надеялись, что проклятье не подействовало, – совсем тихо прошептал эльф, – но очень скоро стало ясно, что оно сработало. Все стало ясно во время первой войны за передел власти. Смертельное заклятие великого мага, принятое небом – это проклятие народов.

Мало что понявший полуорк открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но рассказчик остановил его жестом.

-Так вот, проклятье состоит в том, что каждые тридцать-сорок лет одна из рас, населяющих Кьяру, внезапно становится враждебной остальным, и, как будто охваченная безумием, затевает войны и несет гибель прежним добрым соседям. Так продолжается несколько лет, пока остальные, объединившись, совместно не останавливают одержимый проклятием народ. Это уже произошло с равнинными троллями, которых на Кьяре со времен первой войны почти не осталось, так было с людьми во время второй проклятой войны, и, вот сейчас – с твоим племенем, орками. Севка недоверчиво покачал головой:

– Невеселенькая перспектива!

-Ты прав, – печально усмехнулся старик, – Веселого тут мало. Все даже страшнее, чем ты думаешь, потому что сейчас, похоже, пришел черед эльфов. А наш народ не беспомощен и далеко не так прост, как люди и орки. Эльфийская война способна потрясти основы мироздания.

-Так, значит, эти, что пришли сегодня утром, изменившиеся? – предположил Севка. – Но почему тогда их назначили наблюдателями?

-Ты не понял, – устало пояснил старый эльф, – насколько быстро начинает действовать проклятие. Оно стремительно распространяется, хоть и не скоро вступает в полную силу. Да, ты сегодня, возможно, столкнулся с Темными. Но несколько дней назад, а может быть, еще вчера, те же самые эльфы были совсем другими. Светлыми, мудрыми, добрыми и ответственными. Лучшими из лучших – раз уж их отобрал Совет. Какие они сегодня, ты видел сам. Но, вообще, мне кажется, ты что-то напутал. Эльфийский наблюдатель должен быть только один. Это наблюдательница, Лориэна, весьма достойная особа, я ее отбирал сам. Двое остальных – огр и гном, о котором тебе расскажет Норр.

Севка не стал комментировать, пообещав себе, что разберется с лишними эльфами, как только вернется в лагерь.

Новости не обрадовали, но кое-что музыкант по-прежнему не мог понять:

-Я-то тут причем? Что я могу сделать? Я ведь не маг какой-нибудь или там волшебник!

– Ты сможешь, – Аврель заговорил быстро и настойчиво. – Не знаю, как, но сможешь. Ты сумеешь вернуть магию. Уж лучше магия, чем бесконечное безумие войн. И, кроме того, пророчество… – старик внезапно замолчал, поняв, что проговорился.

-Пророчество, – и без того не слишком красивую Севкину морду перекосило, – ну уж нет! С меня хватит моего собственного, семейного.

Он с тоской вспомнил печальную судьбу случайно найденного и потерянного вчера брата: – Я вам тут все пророчества исполнять не нанимался. Извини, отец, – полуорк решительно поднялся, прощаясь, – рад бы, конечно, помочь, но это не в моих силах. Своих забот невпроворот. Не поминайте лихом!

Севка приветственно махнул рукой и торопливо зашагал вниз по склону, не желая выслушивать возражения. Старый эльф еще что-то говорил ему вслед, нес какую-то чушь о том, что самого главного он как раз и не дослушал, что от пророчества не убежишь, но парень решительно отмахнулся и постарался выбросить разговор из головы.

Хотел бы дед толком что-то рассказать, так с самого главного бы и начал. Севка не собирался исполнять бесконечные пророчества, но что-то в словах старого эльфа зацепило, задело. Проклятие народов!

Да если правда то, чему учили его в московской школе, так вся история Земли и есть это самое магическое проклятие! Ну, и кто там были первые? Смутно вспомнились какие-то гунны. Скорее всего, они и не первые, но тех, кто воевал раньше, он просто не знал. Потом еще, кажется, татаро-монголы. Средние века – испанские завоеватели, конкистадоры в Америке. Чуть позже – французы, наполеоновские войны, и немцы – две мировые. Наверняка были и другие, очень многие, о которых он ничего не знал.

И что же заставляло обычные, мирные, а порой и очень достойные, великие народы внезапно сбрасывать маску цивилизации, ожесточаться, развязывать кровавые бойни, убивая таких же, как они сами, людей, а вовсе не эльфов и не орков? Проклятие Великих магов? Но на Земле никогда не было магии. Да и, честно говоря, в такие проклятия Мясоедов не верил. Пусть с ними разбираются эльфы, они умнее, чем орки!

Самому же Севке хватало и повседневных проблем. Других, мелких, но насущных. В конце концов, до исполнения очередного пророчества просто-напросто надо было еще дожить. А сначала предстояло пережить сборы в поход.