Снова раздался шепот, и маленькие облачка пыли поднялись с пола в центре зала, словно там находилась решетка воздушного колодца. Игромм встал как вкопанный, сразу поняв, в чем дело. Точно посредине дворца возвышались, опираясь друг на друга, две огромные каменные плиты. Их окружало кольцо из более мелких камней. Сначала Корбилиан подумал, что плиты, должно быть, обрушились сверху, но потом понял, что перед ним каменное изображение полуоткрытой книги.


Брэнног тоже почувствовал, что его мозг пылает, разрываемый неизвестно откуда нахлынувшими образами. Полученный от Землемудра камень, который он все время носил за пазухой, внезапно сильно нагрелся. Рискуя обжечь пальцы, он вытащил его наружу и тут только заметил, что на камне была выбита какая-то руна. Чем дольше он глядел на талисман, тем громче становился шепот. Увидев, что лежит у Брэннога на ладони, Игромм широко раскрыл глаза от удивления. С губ его сорвалось какое-то слово на не знакомом Брэнногу языке, и рыбак понял, что вероятно, именно это написано на его талисмане.


Не успело слово сорваться с губ маленького человечка, как в зале все стихло и только каменные плиты в центре продолжали шептать, словно разговаривая друг с другом. Взгляды присутствующих обратились к ним. Не вся армия смогла уместиться в круглом зале, примерно половина ее осталась за дверями, и теперь любопытные поднимались на цыпочки и тянули шеи, желая узнать, что происходит. Те, кому удалось пробраться в середину, увидели, как на боковых поверхностях громадных плит проступили какие-то поперечные линии. Поначалу едва заметные, они постепенно становились все более и более отчетливыми. Наконец стало понятно, что это были рунические строки. Брэнног подошел к плитам вплотную. Они были высотой примерно в два его роста. Он протянул руку, в которой был зажат талисман маленького народа, и прикоснулся им к камню. Волна жара тут же разлилась по его телу. Тогда он снова положил камень за пазуху и повернулся к остальным:


— Эти камни говорят с нами. Им ведомы все тайны этого города, и они хотят поделиться ими.


— Откровение, — добавил Игромм, и благодаря уникальной акустике зала голос его разнесся так далеко, что слово услышали даже те, кто стоял у самых дверей. — Так древние передавали знание из поколения в поколение.


Игромм шагнул вперед, очевидно решив, что именно он должен исполнить ритуал. Никто не возражал. Брэнног отошел в сторону, пропуская маленького человека поближе к камням.


Сайсифер подошла к отцу и спросила:


— А откуда тебе все это известно? Он, улыбнувшись, ответил:


— Память каждого из нас хранит в своих глубинах не-предсказуемые вещи. Только они прячутся до времени, как этот город прятался в песках.


Тем временем Игромм собрал предводителей армии в центре зала и велел каждому из них положить ладонь на каменную глыбу, объяснив, что слова, которые услышат они, станут слышны и всем их людям, как если бы к каждому из них обращались персонально. Корбилиан сделал Гайлу знак следовать указаниям предводителя Земляных Людей, но Элберон недоверчиво мешкал, не снимая руки с эфеса меча. Руан остался рядом со своим командиром, а Иласса подошел к камню. То же самое сделали Вольгрен и Ратиллик, хотя на лице последнего было написано такое нечеловеческое страдание, что Сайсифер невольно пришли на память сны, в которых ей являлся Корбилиан. Девушка и ее отец тоже присоединились к стоявшим вокруг камней. Был там и Варгалоу, несмотря на его явное недоверие к происходящему. Кто знает, может, вместо откровений их всех ждали неприятные разоблачения.


— Еще одного не хватает, — сказал Игромм. Шум птичьих крыльев донесся из-под купола, и на верхушку каменной книги опустился Киррикри.


— Мой народ находится снаружи, на куполе, — объяснил он Сайсифер. — Я готов.


— Тогда начнем, — молвил Игромм, и по его команде все как один прижали ладони к камням. Глыбы взорвались фонтаном шепота, который ударил в потолок, распространился, отразившись от поверхности купола, по всему залу и вышел за его пределы. Было слышно, как снаружи зазвенели сотни голосов, которые постепенно слились в один, нежный и мелодичный. Он не принадлежал ни женщине, ни мужчине, ни ребенку, но каким-то чудом соединял в себе их все. И вот история мертвого города зазвучала в ушах каждого, кто стоял в храме и на площади.


— Я расскажу о Падении Сайрена, и о Смешении Племен, и об Упадке, раздался голос камня. — Сайрен был прекраснейшим городом земли, колыбелью человечества, и все народы, населявшие Омару, взирали на него с восторгом и изумлением. Он стоял на берегу моря, и приходившие из дальних краев корабли осыпали дарами Сайрен Великолепный. В те дни считалось, что человек, не видевший Сайрена, прожил неполную жизнь, ибо Сайрен был отцом всех городов.


Я расскажу и о другом городе, отпрыске Сайрена по имени Ксаниддум, который поднялся на горном плато на востоке, жаждая власти и завидуя славе своего прародителя. Там обитали люди того же племени, что и в Сайрене. Правила ими династия Королей-Чародеев, которым ведомы были секреты иных миров, не известных жителям Омары. Ксаниддум был хранителем силы, стражем Ворот.


Корбилиан почувствовал, как волосы у него на затылке стали дыбом от этих слов. Он взглянул на Ратиллика, пытаясь прочесть его мысли, но тот стоял наклонившись к камню, так что черные как смоль волосы свесились ему на лицо, скрывая его выражение от окружающих. Куда же приведет их этот странный рассказ?


— В Ксаниддуме было известно, что когда-то Короли-Чародеи были всемогущи, хотя от остального мира это тщательно скрывалось. Слишком жадно стремились они к запретному знанию и, ослепленные безумным желанием власти, нашли Врата, ведущие в другие миры. Они узнали тайну Отражений и поняли, что Омара — это не один мир, а множество пространств, разделенных Вратами. Как только это первейшее правило всякой магии стало им известно, они предприняли попытку найти вход в ближайшее Отражение.


Корбилиан чувствовал, как холодный пот стекает по его телу. До чего знакома была ему эта история! В то же время он понимал, что в ней скрывается еще один ключ к прошлому и настоящему. Тайна пугала его, но с ней необходимо было разобраться до конца. Ратиллик, по-видимому, тоже был напуган происходящим.


— Со временем Короли-Чародеи преуспели в своем начинании, и вход в один из миров-двойников Омары был найден. Но, попав туда, они обнаружили, что это Отражение населено такими страшными созданиями, о существовании которых никто и не подозревал, и поспешили вернуться обратно. Подобные ужасы обнаружили они и в других мирах, и, несмотря на то что силой своего магического искусства повелители Ксаниддума запечатали проходы, ведущие в опасные пространства, какая-то часть зла все же успела просочиться в Омару. В своих записках Короли-Чародеи признаются в том, что их любопытство стало причиной распространения зла во многих Отражениях. Но даже несмотря на то, что часть своего могущества они потратили на закрывание и открывание проходов между ними, сил удерживать зло на расстоянии им хватало с избытком.


Со временем династия Королей-Чародеев сошла на нет, их колдовские секреты забылись. Но Заклятие Цепи, сотворенное ими в незапамятные времена для защиты Омары от зла, обитавшего в других мирах, сохранилось и продолжало действовать. Ксаниддум сделался обычным городом, похожим на все остальные, и тени прежних властителей покинули его древние стены. Только крепость, в которой некогда обитали Короли-Чародеи, по-прежнему возвышалась над городом, мрачная и неприступная. Люди боялись близко подходить к этому месту, и Заклятие продержалось еще долгие века, надежно охраняя жителей Омары от вторжений непрошеных сил из других Отражений.


Но вот настало время хаоса. Что-то заворочалось в одном из миров-двойников и вырвалось на свободу. Сила Заклятия Цепи и эта новая сила встретились на границе миров, но ни одна из них не могла одолеть другую, так как они были равны. И тогда наступила эпоха великого разрушения, начало конца Омары.


У Корбилиана было такое чувство, словно голова его вот-вот лопнет. Он держал в руках ключ, но не мог найти к нему замка. Может быть, Ратиллик знает? Но тот прислонился к камню и стоял неподвижно, как мертвый.


— Больше всего от столкновения сил пострадал Ксаниддум. Глубоко под его стенами шла беспрестанная борьба, бушевали невидимые грозы и раздавались неслышные человеческому уху взрывы. Зло, которое на протяжении многих веков оставалось прикованным к своим мирам Заклятием Цепи, частично освободилось благодаря удару, нанесенному по работе древних Королей силой, что пришла из глубины одного из Отражений и теперь жаждала вырваться на свободу. Вскоре Ксаниддум был опустошен: люди покинули его, сама земля вокруг стала бесплодной, ибо никакая жизнь не могла приспособиться к пугающим переменам, вызванным борьбой сил.


Жители Сайрена разгневались на своих соседей, обвинив их в случившемся, и, вместо того чтобы оказать им гостеприимство и милосердие, начали против них войну, которая продолжалась несколько лет. Сайрен, именовавшийся когда-то Цветком Омары, пришел в упадок и запустение, жители его терпели жестокую нужду. С плато, где стоял Ксаниддум, в низинные земли изливался поток злой силы, отравлявший все на своем пути. Словно проклятие легло на оба города, и жители их начали стремительно меняться. Настало время, когда другие города уже не захотели иметь с ними ничего общего. Война Сайрена и Ксаниддума закончилась поражением последнего, но народ, вышедший победителем из этой схватки, оказался отрезанным от всего мира, всеми отвергнутый и презираемый.


Тем временем возмущения в Ксаниддуме становились все сильнее и сильнее, так как Врата, ведущие в одно из Отражений, оказались взломаны. По-видимому, и в других местах творилось то же, что и в Омаре, потому что постепенно наш мир стали наводнять беженцы из другого Отражения, спасавшиеся от злых сил, которые вырвались там на волю. Они все прибывали и прибывали, пока Врата в их мир не закрылись сами собой, но, даже когда это случилось, оставалась опасность того, что сама ткань мироздания разойдется и существа из разных Отражений будут беспрепятственно попадать в Омару и другие миры.


Беженцы из другого Отражения постепенно заселяли наш мир. Они не были воинственными, все, к чему они стремились, — это покой и безопасность. Но жители Сайрена объявили им войну, видя в них причину собственных несчастий. Пришельцы обладали кое-какой силой, но они не были магами или чародеями. Несмотря на это, отчаяние, владевшее ими, было столь велико, что они приняли вызов сайренцев и сражались так ожесточенно, что те вскоре оказались изгнанными из собственных земель. А так как другие народы, населявшие Омару, давно не испытывали к ним прежнего почтения, то сайренцы, гонимые со всех сторон, вынуждены были искать убежища под землей. С тех пор потомки строителей некогда гордого Сайрена зовутся Земляными Людьми.


Игромм торжественно кивнул, точно голос обращался лишь к нему и его народу. Брэнног почувствовал тяжкий груз вины и скорби.


— Хотя беженцы заняли Сайрен и сделали его своим городом, их было так много, что они разошлись и по другим краям. Со временем все проходы в то Отражение, из которого они прибыли, закрылись. Черные развалины Ксаниддума продолжали излучать силу. Иногда ее потоки становились мощнее, а иногда, напротив, затухали. От этого произошло еще много неприятностей. Худшая из них случилась, когда океан, на берегу которого стоял Сайрен, поднялся и затопил город. По счастью, большая часть жителей успела бежать, но несколько тысяч нашли свою смерть на дне моря. Долгие годы вода стояла над городом, пока ил не затянул его.


Расправившись с Сайреном, злая сила двинулась дальше на запад. Она иссушила землю, напитавшись ее соками, и на месте океана возникла пустыня. Потомки беженцев из другого Отражения смешались с омаранскими племенами, дав начало новой расе, а те, кто прежде владел Омарой, зарывались все глубже в землю, прячась от солнечного света и от новых обитателей мира, которых они называли «верхними людьми». По всей Омаре люди начали с подозрением относиться к силе, и вскоре нашлись такие, кто наказывал смертью за ее применение и обладание ею.


Так пал Сайрен, так произошло Смешение Племен, и так начался Упадок.


Тишина заполнила круглый зал, подобно тому как многие тысячи лет тому назад морские воды затопили чашу долины, где стоял Сайрен. Никто не торопился нарушить молчание, каждый думал о своем. Корбилиану показалось, что Ратиллик вот-вот потеряет сознание. Он подошел к нему, мягко положил руку ему на плечо и окликнул его по имени.


Тот медленно поднял голову, и сквозь спутанные пряди Корбилиан увидел измученное, худое лицо. Глаза выражали нечеловеческое страдание.


— Они ошибались, — прошептал он, потом глубоко вздохнул и продолжил: Иерархи ошибались, понимаешь? Они хотели найти проход в другие миры. В другие миры, Корбилиан. Несмотря на всю свою силу и знания, они так и не поняли, что существуют только Отражения. Тернаннок не другой мир.


В мозгу Корбилиана забрезжил свет.


— Это первое Отражение Омары.


— Почему Иерархи вообще надумали искать Врата? Уж не потому ли, что один из Королей-Чародеев забрел однажды в Тернаннок, а потом скрылся снова, оставив едва заметный след, подсказавший им такую возможность? Неудивительно, что Иерархи были настроены так решительно. Но все у них пошло наперекосяк, потому что они исходили из неверного предположения. Они сотворили заклинание, которое открыло для них Врата, но они не знали, что силе, выпущенной ими на свободу, будет противостоять Заклятие Цепи, сотворенное Королями-Чародеями. И когда эти две силы столкнулись, не в состоянии превозмочь одна другую, миры вокруг них начали распадаться, так как исходное равновесие было нарушено. Зло на самом деле пришло из Тернаннока. У Королей-Чародеев достало разума удержать под контролем силу, которую они выпустили на свободу, но, когда их не стало, невежественные Иерархи вломились в проход между мирами и повредили магическую цепь.


— И беженцы тоже прибывали из Тернаннока.


— Да, мы неправильно понимали, что такое Омара, — подтвердил Ратиллик. Затем он указал на Игромма и его людей:


— Вот истинные жители Омары. Все остальные — смешанные потомки обитателей обоих миров. Забавно, не правда ли?


Варгалоу шагнул вперед. Лицо его имело в тот момент странное выражение.


— Это правда? — переспросил он. Корбилиан нахмурился:


— Магия, сработанная Иерархами Тернаннока, и впрямь открыла проход сюда и в другие миры. Я сам попал сюда через один из них и тщательно закрыл его за собою. До меня сквозь те же Врата пришло немало беженцев. Но не только жители Сайрена и Ксаниддума обитали здесь, когда начался хаос.


— Кроме них, было еще несколько городов, разбросанных по разным землям, — раздался голос Игромма. — Жизнь всей Омары сосредоточивалась вокруг Сайрена и Ксаниддума.


— Откуда тебе это известно? — насел на него Варгалоу.


— Голос камня открыл множество доселе запечатанных комнат в моей памяти. Многое из того, что мне всегда было известно, я теперь понимаю лучше. Думаю, то же произошло с каждым из нас, — ответил маленький человек.


— Так ты хочешь сказать, — продолжал настаивать Варгалоу, — что, когда пришли завоеватели, здесь была лишь жалкая горстка людей, которые могли им что-то противопоставить? Что Омара принадлежит Земляным Людям, а я, мои люди, жители Золотых Островов и подданные короля Странгарта — потомки завоевателей? — Прежде чем тот успел ответить, воин Башни уже метнулся к Корбилиану: — И это значит, что раз в наших жилах течет общая кровь, кровь пришельцев из Тернаннока, то мы все владеем силой?


Лицо его было страшно. Но правоты его слов нельзя было отрицать.


Неожиданно Варгалоу расхохотался:


— Эх, жаль, Грендак не дожил до этого момента! Надо было привести его сюда, пусть бы послушал. Он, который так жаждал избавить Омару от силы, знал бы он!


— Теперь ты понимаешь, почему обряд возвращения крови земле должен быть отменен, — сказал Корбилиан, как только отзвучал издевательский смех Варгалоу. — Это все равно, что убивать членов собственной семьи.


Глаза воина сверкнули, словно слова Корбилиана задели его за живое.


— «Членов своей семьи!» Хорошо сказано! Грендаку тоже понравилось бы. Сколько младенцев было умерщвлено по его приказу?


Брэнног, не ожидавший такого взрыва эмоций от хладнокровного и рассудительного Варгалоу, незаметно придвинулся ближе.


От привычного самообладания бывшего подданного Хранителя не осталось и следа, глаза метали молнии, лицо пылало.


— Может, Грендак и считал себя выше простых смертных Омары, и вел себя так, будто был богом, но на самом деле он был всего-навсего человеком, мужчиной, не более, но и не менее!


Корбилиан бросил взгляд на Сайсифер. Вольгрен был рядом с ней, начеку.


— Ты говоришь намеками.


— В постели Грендака нередко бывали женщины. Некоторые из них уходили непорожними. Но он не мог позволить плоду чресл своих жить, ибо младенец унаследовал бы его силу. Поэтому детей уничтожали вместе с матерями.


Взгляд воина был устремлен наружу, но он явно не видел ничего, кроме кровавых картин прошлого и, возможно, некоего постыдного тайного убийства, о котором он никогда никому не расскажет. Повисла тягостная тишина.


Паузу нарушил всеми позабытый Гайл:


— Значит, Грендак был не менее безумен, чем мой кузен Кванар Римун.


— А его Охранное Слово, — повысив голос, обратился к толпившимся на площади Избавителям Ратиллик, — такое же зло, как и то, что идет с востока.


Варгалоу внимательно вглядывался в лица своих солдат. Их было больше тысячи, все преданные ему люди, но все же он ожидал мятежа. Однако Избавители молчали. Ни один из них ни слова не сказал в защиту Грендака. Тогда Варгалоу вскинул свою стальную руку и закричал:


— Я пролью кровь!


На этот раз реакция его людей была столь бурной и молниеносной, что Корбилиан и остальные невольно содрогнулись. Рука Варгалоу опустилась так же мгновенно, как и поднялась, и на излете стальное лезвие зацепилось за говорящий камень. Посыпались искры. Варгалоу взвыл и отпрянул. Заменявший ему правую руку коготь вспыхнул ярким голубоватым пламенем. Прежде чем Избавители успели как-либо отреагировать, их предводитель снова воздел руку и воскликнул:


— Это ответ говорящего камня!


Пальцы Моррика Элберона стиснули эфес меча. Кто знает, чего ожидать от этого фанатика? Но Варгалоу, казалось, успокоился. Опустив свою устрашающую руку, он с усмешкой обратился к Корбилиану:


— Раз уж мы все обладаем силой, так давай воспользуемся ею.


— На Горе Ксаниддум.


— Вот именно.


Воины покинули храм и встали лагерем на площади. Как и обещал Игромм, в городе нашлись источники с пригодной для питья водой. Почувствовав, что опасность временно отступила, армия вновь распалась на отдельные отряды. Брэнног остался с Земляными Людьми. Вместе они строили планы возвращения маленького народа к дневному свету. Каждое обитавшее под землей племя должно было узнать о том, что произошло здесь в этот день, и выйти на поверхность, чтобы начать строить новую жизнь. Но только не здесь, не в Сайрене, где было совершено слишком много роковых ошибок.


Корбилиан и Ратиллик тоже сидели в стороне от прочих и обсуждали услышанное.


— Короли-Чародеи превзошли Иерархов, — заметил Ратиллик.


— Да. Не потому ли те так жаждали вновь выйти на их след?


— Именно. Их жадность внушала мне отвращение. Но знаешь, Корбилиан, мне все больше кажется, что силу на востоке так просто не одолеть. Что ты собираешься предпринять?


— Заклятие Цепи было нарушено. Надо попытаться восстановить его, пусть оно и дальше сдерживает силы, растревоженные Королями-Чародеями. Многое зависит от самой Омары. Источники силы разбросаны по ее поверхности, а это значит, что она должна действовать как единое целое.


Ратиллик кивнул. Прежняя ненависть к Корбилиану исчезла без следа, точнее, нашла другой выход. «Красивое решение», — подумал он, но, вглядевшись в окружающих людей, ощутив снедавшие их чувства страха, вины и агрессии, невольно усомнился в том, что оно выполнимо.

ГЛАВА 20

Край страха


На закате, когда солнце, падая за край пустыни, окрасило пески в ржавый цвет, а длинные тени домов накрыли площадь, Корбилиан поднялся на ступени храма говорящего камня и обратился к войску. Шепот в городе стих, словно тот, облегчив душу покаянием, умиротворенно замолк. Корбилиан посвятил солдат в разработанный им план кампании. Нынешняя армия, объяснял он, это основная ударная сила, при помощи которой он надеется разрушить зло, царящее на востоке. Но вслед за этим наступит долгий период восстановления нормальной жизни на пустующих ныне землях, а для этого потребуются еще люди. Поэтому теперь необходимо избрать представителей от каждого отряда и отправить их на запад за подкреплением. Сайрен же должен стать перевалочным пунктом по дороге на Ксаниддум, местом, где армия сможет сделать последний безопасный привал. Люди на площади и птицы на крыше храма внимательно выслушали его, но возвращаться назад никто не хотел: всех пугали ходячие дюны и другие ужасы пустыни. Тогда командиры отрядов сами прошли по рядам и избрали наиболее надежных, по их мнению, людей, на которых можно было возложить поручение Корбилиана.


Выбор Моррика Элберона пал на Руана, и Гайл не смог сдержать усмешку, видя разочарование молодого офицера.


— Твоя задача совсем не так проста, как тебе кажется, — объяснял он. Например, наш прославленный военачальник только-только осознал, что нам всем угрожает.


А как ты думаешь, Руан, почему я решил отложить давно запланированный поход на запад? Потому что если я и завоюю сейчас престол Кванара Римуна, то как долго, спрашивается, смогу я чувствовать себя на нем в безопасности? Сколько времени пройдет, прежде чем восточная зараза распространится по всему этому континенту и переберется за море, на Золотые Острова? Нет, мы должны драться, и драться сейчас, используя все накопленные нами силы. А когда мы победим, подумай, как удачно будет иметь у себя в тылу таких союзников, как, например, Варгалоу.


— Может быть, следует сообщить Императору? Элберон рассмеялся:


— Нет, парень! Его Администраторы будут только рады, если нас тут всех сожрут с потрохами. Скорее они станут помогать востоку, чем наоборот! Однако в угасавшем солнечном свете, в центре мертвого города на дне высохшего моря его шутка вовсе не показалась смешной. — Приведи всех, кто верен Гайлу, всех, до последнего человека. Они не откажутся пойти.


Иласса тоже выбрал несколько гонцов к Странгарту, однако позднее признался Корбилиану, что не знает, как его повелитель отнесется к просьбе о подкреплении. Раньше, в присутствии Ратиллика с волками, он был терпелив и благодушен, но сейчас его природная гневливость могла взять над ним верх, подтолкнуть к отказу дать им в помощь своих людей.


Варгалоу радовался представившемуся случаю послать гонцов в Неприступную Башню. Он считал, что заместители, которых он оставил в крепости, должны быть в курсе того, как развиваются события на востоке. Кроме того, он прекрасно понимал, что оставшиеся в цитадели все время должны чувствовать твердую руку нового владыки, иначе он рискует оказаться смещенным каким-нибудь неизвестным соперником еще до того, как успеет почувствовать вкус власти. Смерть Грендака недолго будет оставаться тайной.


Было также решено, что часть войска останется в городе и вместе с Земляными Людьми займется обустройством постоянного лагеря. Как только обязанности были распределены и гонцы на запад отправлены, армия под покровом ночи выступила в поход. Над головами солдат, словно призрачный грозовой фронт, парили совы Киррикри. Несколько птиц улетели далеко вперед на разведку. Киррикри сообщал, что пока никаких признаков опасности нет. Ратиллик, вновь обретя способность слышать обмен мыслями между Сайсифер и Киррикри (последний не считал нужным обижать своего прежнего хозяина, раз уж тот поддался на его уговоры), внимательно изучал карту. Ему удалось проследить дорогу до плато, но дальше на восток не было ничего, кроме бурого пятна от пролитого Руаном напитка. Волки, покорные как собаки, трусили рядом с хозяином, но пустыня внушала им страх, так что Ратиллику то и дело приходилось успокаивать их тихими словами приказаний.


Брэнног время от времени украдкой глядел на дочь, жалея, что позволил ей пойти с ними. В самом деле, зачем она Корбилиану? Да и если уж на то пошло, много ли дела найдется для всех них? Быть может, им не суждено вернуться оттуда живыми. Но Корбилиан, похоже, считал, что в борьбе с восточной угрозой любая жертва не слишком велика. Тут Брэнног встряхнулся, отгоняя от себя мрачные мысли. Игромм, которого с трудом уговорили оседлать одного из низкорослых коренастых пони, приведенных на всякий случай конниками Странгарта, ехал между Брэнногом и его дочерью. Маленький человечек чувствовал, как мысли девушки соприкасаются с его собственными, не проникая, однако, в них. Она еще не до конца осознала всю мощь своего дара.


Однажды придется сказать ей об этом, но чересчур много власти сразу портит, поэтому с разговором можно повременить. Игромм был слишком тактичен, чтобы навязываться, но постарался направить волны успокаивающих слов в ее сторону, чтобы помочь девушке справиться со снедавшим ее беспокойством.


И о юноше, Вольгрене, Игромм не забывал ни на секунду. Вот и сейчас он чувствовал, как тот, превозмогая страх, держится поблизости от Сайсифер, готовый защищать ее от любых опасностей. Дело, ради которого они шли на восток, не имело для него никакого значения, ему важно было лишь находиться рядом с девушкой. Не укрылись от проницательного предводителя Земляных Людей и ревнивые взгляды, которые Вольгрен время от времени бросал на Гайла. Да и то сказать, этот отчаянный авантюрист, поставивший на карту свою жизнь, чтобы добиться престола, чаще, чем следовало, поглядывал на красивую девушку. Игромм чувствовал, что желание добиться ее расположения уступает лишь его стремлению к власти. Эта же страсть руководила и поступками воина с железной рукой. Варгалоу был, безусловно, самым опасным из всех. Кому бы он ни присягал на верность, головы он не склонит ни перед кем, в этом Игромм был уверен. Даже Хранитель не сумел приручить этого свирепого зверя.


Хотя на горизонте что-то беспрестанно двигалось, дюны больше не появлялись. Три дня спустя дорога медленно, но верно поползла вверх. Ратиллик нашел узкую песчаную ложбину, которая вела прямо к отрогам гор первых, что встали на их пути с того самого момента, когда они покинули мертвый город, — и направил туда армию. Скалы вздымались из песка, точно лишенные жизни вулканические острова из моря. Корбилиан нашел место, с которого хорошо просматривалось восточное направление, и устремил внимательный взор в розовеющее предрассветное небо. Там, за неподвижными волнами песка, громоздилось долгожданное плато. Высота его обрывистых склонов достигала нескольких тысяч футов, а в длину оно занимало весь горизонт от края до края. Если зазубренные скалы, торчавшие из песка на подступах к нему, походили на острова, то само плато представало континентом в безграничном океане пустыни. Однако путь к нему был не близкий, и никакие подробности разглядеть было невозможно. Над черной громадой плоскогорья толстым слоем лежали облака то ли пара, то ли вулканического дыма. Корбилиан знал, что это лишь иллюзия, не более. И все же эта дымовая завеса была настолько неуместна, даже неестественна, что от одного взгляда на нее начинало резать глаза, как от чрезмерно яркого света.


На камень рядом с ним приземлился Киррикри. Корбилиан кивнул ему, точно тот заговорил с ним.


— Я чувствую его силу отсюда, Киррикри. Оно как затаившийся в засаде хищный зверь, зорко следящий за каждым движением охотника.


Пока он наблюдал, взошло солнце и окрасило небо на востоке в кроваво-красный цвет. На его фоне устрашающий силуэт обозначился еще резче, раздался во все стороны, как будто вырос на глазах. Сайсифер тоже поднялась на скалу неподалеку от Корбилиана, но при виде громады, мрачно черневшей в свете зари, которая, словно кровь, вытекала из рваной раны на теле небес, покачнулась и едва не потеряла равновесие.


— Сколько смерти, — прошептала девушка еле слышно.


— Ты видишь, что ждет нас там? — спросил Корбилиан.


— Нет, но я вижу, как много жизней оборвалось там до нас. Все так запуталось, будто само время завязалось узлами. Нельзя предугадать, чем все закончится, слишком много разных возможностей предлагает это место. Но я не могу глядеть туда без… — Девушка закрыла глаза и прижала к вискам ладони, словно у нее внезапно закружилась голова, но Вольгрен уже был рядом и удержал ее от падения.


Корбилиан приказал всем отдыхать. Однако привал был недолгим, уже в разгар утра, несмотря на усиливавшуюся жару, войско продолжило двигаться на восток. Никто не возражал против такой поспешности: теперь, когда долгожданный континент встал у них перед глазами, всем хотелось как можно скорее достичь цели. Идти стало легче, песок под ногами стал менее рассыпчатым, чем раньше, сквозь него то и дело пробивались камни. Склон, по которому они шли, был довольно пологим, и потому плоскогорье все время оставалось на виду. Хотя во всей армии не было ни одного солдата, который не радовался бы тому, что они наконец миновали пустыню, враждебная мощь, изливавшаяся на них с востока, вселяла беспокойство. С каждой пройденной милей плато становилось все выше, подавляя их своей зловещей громадой, хмурясь, точно разгневанное божество. Лошади то и дело пугались и шарахались в стороны, так что маленькому народу стоило немалых трудов держать их в повиновении. Волки Ратиллика несколько раз останавливались, падали на брюхо и продвигались вперед ползком.


Понаблюдав за ними, Ратиллик заявил Корбилиану:


— Это место смердит, как гора падали. Волки чувствуют эту вонь даже отсюда.


Гигант ничего не ответил. Он не нуждался в напоминаниях.


Когда они наконец добрались до края плато, солнце уже клонилось к западу. Сплошная стена без единого намека на какую-либо тропу выросла перед ними. Вершины плато не было видно, и это радовало Корбилиана, поскольку зло, которое оно излучало, нервировало его спутников. Он велел сделать привал, и вовремя: солдаты уже падали с ног от усталости.


Земляные Люди не ложились спать с тех самых пор, как начался переход через пустыню. Вот и теперь они сидели и рассматривали песок у себя под ногами, то и дело клюя носом, но все же не засыпая. Варгалоу, устроив на ночлег своих Избавителей, подошел к Корбилиану.


— Как мы поднимемся по этим утесам?


— Я попросил Игромма найти дорогу, если, конечно, она вообще существует, — ответил гигант.


Позднее, когда Игромм вернулся, Варгалоу снова вынырнул из ночного мрака, чтобы послушать, что тот скажет.


— Под этими утесами есть тропа, она выведет нас наверх, на следующий уступ. Там есть вода, — сообщил человечек.


— Чистая?


— Лучше пользоваться той, которую мы принесли с собой. Источник берет начало где-то наверху.


— А еда там какая-нибудь есть? — спросил Гайл, который тоже подошел узнать новости.


— Киррикри нашел плоды, которые сгодятся в пищу совам, — ответил Игромм. — Но нам они могут повредить. Я послал людей обследовать землю под плато. Там должны быть руины, если, конечно, Ксаниддум не стоял выше. Трудно сказать, где раньше была береговая линия.


Лицо Варгалоу омрачилось.


— Разве путешествовать под землей не опасно? Не лучше ли найти способ подняться по этим скалам?


— Здесь нет безопасных путей. Мы во власти древних сил, — ответил Корбилиан. — Выступаем с рассветом. Ратиллик, твои волки проведут нас по тропе, которую нашел Игромм.


— Позволь мне пойти с ними, — неожиданно попросил Брэнног. — Мне немало доводилось странствовать под землей с Игроммом. Я хорошо знаю, какие опасности таит в себе такое путешествие.


— Хорошо, — согласился Корбилиан.


Согласовав дальнейшие действия, военачальники разошлись по своим отрядам. Стоявшая перед ними неподъемная задача угнетала.


— Моим солдатам нужна хорошая кровавая стычка, — озабоченно сказал Элберон Гайлу. — Иначе они совсем падут духом. Они нервничают, не зная, что нас ждет впереди, да и усталость сказывается. Ничто так не помогает солдатам прийти в себя, как удар по противнику.


— Будет тебе стычка, — ответил Гайл устало. — Потерпи.


Ночь прошла спокойно. Пустыня не обращала на людей никакого внимания, все было тихо и неподвижно. Когда наступило утро, армия была готова идти вслед за Игроммом по тропе, которую он отыскал. Предводитель маленького народа, Ратиллик, его волки и Брэнног возглавляли процессию. Тропа пролегала по руслу давно пересохшего ручья, его устье было забито песком и мелкими камешками. Волки принюхались, потом оскалились и зарычали, словно внутри их поджидало что-то опасное. Брэнног поднял свой топор и ласково заговорил со зверями. Ратиллик удивился: подумать только, как быстро этот мужлан приобретает новые знания!


Они вошли внутрь. Земляные Люди стоял так близко к Брэнногу, что свечения, исходившего от их тел, было вполне достаточно, чтобы разглядеть тоннель. Пол круто уходил вверх, стенки изгибались, то расширяя, то сужая проход. Когда-то журчание воды отражалось от этих сводов, но сейчас здесь не было слышно ничего, кроме напряженного дыхания людей. Брэнног кое-как уговорил волков войти. Их пасти были по-прежнему полуоткрыты, так что зубы сверкали в темноте. Казалось, животные готовы вцепиться в какого-то невидимого врага. Тропа долго карабкалась вверх, пока наконец не достигла места, где потолок поднялся футов на пятнадцать. Ратиллик указал на сеть из корней, опутавшую стенки тоннеля, — это означало, что над ними была какая-то жизнь. Но Игромм предупредил, что трогать их нельзя ни в коем случае.


Корни становились все толще, но по-прежнему сохраняли неприятный белесый цвет. К тому же их сплошь покрывал какой-то лишай, отчего людям казалось, что это непременно должны быть корни ядовитых растений. Если наверху и росли какие-нибудь деревья, то они наверняка были мертвые. Но вот они заметили корень, который тянулся вдоль стенки тоннеля, непрерывно утолщаясь, пока не сделался шириной в два обхвата. Игромм остановился и прислушался. Ему показалось, что он слышит ток древесных соков внутри гигантского корня. Волки, завидев его, встали как вкопанные и оскалились, подвывая. В замкнутом пространстве их вой производил на редкость тягостное впечатление. Брэнногу показалось, что он слышит, как тоненькими струйками осыпается земля. Мгновение спустя они увидели, как дрожь пробежала вдоль всего корня и с него и впрямь посыпалась пыль.


— Он шевелится! — завопил Брэнног. Стоявшие рядом тут же подхватили его слова и передали дальше, отчего войском едва не овладела паника. Рябь прошла по всей поверхности корня. Корбилиан подошел к ним и с отвращением уставился на их находку. Игромм застонал, точно корень-исполин внушал ему неодолимый ужас.


— Он уходит на самую вершину плато! — вымолвил человечек.


— Быстро! — скомандовал Корбилиан. — Проходите все!


Ратиллик и Брэнног обменялись неуверенными взглядами, но спорить не стали. Ратиллик скомандовал волкам, и те вместе с маленькими людьми вприпрыжку помчались вверх по тоннелю, прочь от страшного места. Вся процессия двинулась за ними следом, не сводя глаз с дрожавшего и вибрировавшего корня. Корбилиан остался стоять, и когда Варгалоу поравнялся с ним, указал ему на жуткий образчик местной флоры.


— Что это такое? — удивился Избавитель.


— Не знаю. Но трогать не хочу, а то еще потолок рухнет, — ответил гигант.


В это мгновение корень расширился и опал, будто испустил глубокий вздох, и тут же раздался глухой рокот оседавшей почвы и стронувшихся с места камней. Корень задвигался, уползая, точно щупальце огромного осьминога, и через секунду песок засыпал то место, где он находился. Варгалоу скомандовал своим людям проходить не задерживаясь, что они и сделали, предварительно обнажив руки-мечи. Солдаты Элберона тоже подготовились ко всяким неожиданностям, но корень больше не показывался. Никто не пострадал, но ни один человек уже не чувствовал себя в безопасности. Движущийся корень произвел неизгладимое впечатление на воинов, и слух о нем распространялся по рядам. Когда в конце тоннеля забрезжил свет, все вздохнули с облегчением. Идти под землей было все равно что пробираться сквозь живую плоть.


Брэнног изумленно оглядывался по сторонам. Они оказались в полукруглой долине примерно в полмили шириной, окруженной скалами и заполненной мелкими озерцами. Но не количество водоемов поражало наблюдателя, а растительность, раскинувшаяся по их берегам. Все деревья, кустарники и опутывавшая их лоза были совершенно серыми. Стволы и ветви деревьев, изогнутые и перекрученные, как пальцы страдающего артритом старика, по цвету нисколько не отличались от покрывавшей их листвы. Толстый слой пыли лежал на водной глади каждого озерка, а обрамлявшие их камыши больше всего походили на пучки старой ветоши. Лучше других чувствовало себя здесь ползучее растение, отдаленно напоминавшее плющ: на нем было множество побегов самого разного размера, от крохотных хрупких росточков до мощных старых плетей, толстых, как змеи. Непомерной величины вьюнок заполонил все видимое пространство, его стебли душили деревья, заглушали кусты, и даже камень крошился под натиском его корней. Казалось, все, на что ни падал взгляд, медленно, но неотвратимо превращалось в песок, уступая место пустыне.


— Они живые? — выговорил наконец Брэнног.


— Еще какие живые, — отозвался Ратиллик. — С ними держи ухо востро.


Пока остальные выбирались наружу, Корбилиан рассматривал плато, вздымавшееся над ними с неотвратимостью судьбы. Его стена, издали казавшаяся абсолютно черной, на самом деле была испещрена серыми и зелеными пятнами. Какая-то невзрачная растительность цеплялась тут и там за неровную поверхность скалы, просовывая свои корешки в самые крошечные щелки, отчего камень трескался еще сильнее. Все вместе удивительно походило на стенку ведьминого котла с присохшим к нему тошнотворным варевом.


— Как мы попадем наверх? — поинтересовался подоспевший Гайл. — Не похоже, чтобы тут была хоть какая-нибудь тропа.


Вдруг раздался резкий крик, заставивший обоих военачальников обернуться. Они увидели, как несколько солдат из отряда Элберона испуганно отскочили от ползучего растения, покрывавшего склон горы. Оказалось, что один из них не устоял перед искушением как следует рубануть мечом по пыльным стеблям, отчего вся лоза скорчилась, словно испытывающий жестокую боль человек. Крупная дрожь прошла по опутавшему камни плющу, но, к счастью, за этим ничего не последовало.


— Ничего не трогать! — закричал Корбилиан. — О каждом вашем движении сразу же становится известно наверху, как если бы вы напрямую сообщали о том, где находитесь!


Игромм указал на скалы:


— Надо подниматься вдоль того хребта. Когда-то там была дорога, которая вела наверх, прямо в Ксаниддум.


К полудню еще один трудный бросок был завершен, но дорога наверх так и не обнаружилась. Плато возвышалось над их головами, такое же неприступное, как и прежде. Конечно, на него можно было бы вскарабкаться, приложив определенные усилия, если бы не покрывавшая его растительность. Кривенькие деревца и причудливые кустики, напоминавшие что-то до боли знакомое, хотя и не поддававшееся определению, каким-то чудом удерживались на отвесном склоне, вися порою едва ли не в воздухе. Казалось, они издеваются над людьми, напрасно ищущими дорогу наверх, и потому солдатам отчаянно хотелось изрубить их на куски, однако никто не смел к ним притронуться, опасаясь, что они могут оказаться ядовитыми. Армия сделала привал. Пока солдаты энергично поедали свои припасы, которых с каждой новой стоянкой становилось все меньше и меньше, разведчики Игромма, высланные на поиски хоть какой-нибудь тропы, ввалились в лагерь, пыхтя от возбуждения.


— Они нашли древние развалины, возможно, когда-то это была гавань. Но там все заросло, — в общем, посмотри лучше сам, — поспешил доложить Корбилиану Игромм.


Без лишних слов гигант взобрался в седло и двинулся в том направлении, которое указал предводитель Земляных Людей. Варгалоу и Гайл сопровождали его. Бросив на них взгляд, Корбилиан мысленно усмехнулся: ему показалось, будто он посмотрелся в зеркало, настолько выражения их лиц повторяли сейчас его собственное. В молчании они пересекли хребет и застыли, пораженные открывшимся зрелищем. Постройки, некогда полностью занимавшие раскинувшуюся перед ними долину, действительно давно превратились в руины. Тут и там на земле валялись обломки колонн, куски карнизов, осколки портиков. Камень, из которого они были сделаны, под действием жары растрескался и частично рассыпался в пыль. Глядя сверху, можно было подумать, что это даже не фрагменты сооружений, некогда возведенных людьми, а разбросанные детские игрушки. Это впечатление еще усиливалось благодаря росшим в долине грибам такой величины, что все прочее рядом с ними казалось крошечным и ненастоящим. Ярко-розовые грибы составляли неожиданный контраст со всем, что воины Корбилиана повидали на этой негостеприимной земле за последние несколько часов. Приглядевшись, люди заметили, что куполообразные шляпки растений пульсируют, словно живые насосы, вытягивающие последние животворные соки из развалин города, на которых они произросли.


— Их корни, — раздался вдруг голос Игромма откуда-то из-под локтя Корбилиана, — точно такие же, как тот, что мы видели под землей. Они уходят очень глубоко.


— Они опасны? — спросил Варгалоу.


— Нет, — ответил человечек. — Не более, чем знакомые нам растения на западе. Но они чувствуют точно так же, как мы. А еще они обладают силой… — Тут он умолк, так и не закрыв рта.


Варгалоу невольно отшатнулся. Ближайший к нему продолговатый отросток неожиданно раздулся раза в два, сделавшись футов пятьдесят в поперечнике, вывернул из почвы толстое корневище, напоминавшее ножку гриба, и поднялся в воздух. Повисев над землей с минуту, гигантская спора поймала поток горячего воздуха и взмыла вверх, болтая корешками и тонкими волоконцами, с которых сыпался песок. На ее месте осталась неглубокая воронка, сквозь которую стоявшим наверху людям хорошо были видны толстые розовые корни.


— Все это одно растение, — пояснил Ратиллик, незаметно присоединившийся к их группе. — Когда его семена созревают, они отрываются от материнского стебля, и их уносит ветер.


И тут Корбилиана осенило:


— Они летят на плато. Больше некуда — в пустыне они погибнут.


— Да, это их единственная надежда на спасение, — отозвался Ратиллик. Хотя шансы укрепиться и выжить на плато почти так же ничтожны, как и в пустыне.


— Скажи, а вес человека они выдержат? Ратиллик долго не отвечал, обдумывая вопрос.


— Может быть, — наконец произнес он. — Но ведь нас тут целая армия.


— Мы должны послать вперед разведчиков. Нам нужна информация о том, что происходит наверху. Быть может, им удастся даже отыскать дорогу наверх для остальных.


Лицевые мускулы Ратиллика свело от непривычного упражнения: Иерофант улыбался.


— Пойду узнаю, — ответил он и повел свою лошадь вдоль края жутковатой долины. На ходу он внимательно присматривался к ритмично пульсировавшим бороздчатым куполам, пока наконец не нашел то, что ему было нужно. Это был настоящий гигант среди великанов, весь покрытый сетью прожилок, оплетавших его, точно старые шрамы. Ратиллик спешился и подошел к нему. Оставшиеся наверху, затаив дыхание, ждали, что будет.


— Ничего не случится, — заявил Игромм с уверенностью. — Мудрый понимает их язык.


Человечек с самого начала выказывал Ратиллику особое почтение, да и Земляные Люди в целом склонны были считать его даже более могущественным, чем Корбилиан, так как он обладал глубоким пониманием всякой жизни.


Тем временем Ратиллик подошел к розовому грибу почти вплотную и, запрокинув голову и закрыв глаза, начал прислушиваться к происходящему внутри него. Он слышал, как испарения проникают сквозь его шероховатую кожицу наружу, как соки текут через сложное переплетение корней, соединявшихся с могучим главным корнем, который проходил, наподобие артерии, под всей грибницей. Иерофант освободил врата своего восприятия, и образы хлынули в его мозг с такой силой, что он чуть не упал на колени. Но он, точно сражающийся с бурей корабль, упрямо шел к своей цели и смог наконец победить хаос. Только после этого он принялся внедрять свои точно сформулированные вопросы в сложную систему мыслеобразов растения. То, что он узнал, приятно его удивило.


Вернувшись назад к Корбилиану, Ратиллик выглядел довольным, но уставшим.


— Я нашел неожиданного союзника. Эти растения давно уже ведут свою собственную войну против плато и населяющих его форм жизни. Сами эти грибы произошли от каких-то других существ, возможно даже людей, и потому обладают высокоразвитым интеллектом, отличающим их от других растений, которые давно поддались тлетворному влиянию силы, захватившей плато. Они согласны помочь нам доставить группу воинов наверх, но ты должен отобрать людей, потому что на всю армию грибов не хватит. В данный момент всего несколько спор созрели и готовы взлететь. Но они знают, зачем мы здесь, и хотят помочь. По их словам, наверх можно попасть и другим путем, хотя он весьма нелегок. Но, в конце концов, мы пришли сюда воевать, и не нам бояться трудностей.


— Что это за другой путь?


— Глубоко в скалах есть каньон, который ведет наверх к самому Ксаниддуму. Когда-то там был порт. Сейчас там все заросло так, что и самого каньона не разглядеть, но внутри сохранилась дорога. Однако нужно быть крайне осторожными: растения, преграждающие путь, ядовиты и очень опасны. Их ненависть ко всему живому так велика, что они даже друг с другом ведут непрерывную войну. И они знают о нашем приближении. Им сказали.


Корбилиан только кивнул в ответ, словно именно это и ожидал услышать.


— И вот еще что, — добавил Ратиллик. — Нам позволено есть эти грибы, когда кончатся припасы. Ты понимаешь, что это означает.


«Еще одна жертва», — подумал он.


Корбилиан вернулся к солдатам и быстро собрал небольшой отряд для отправки наверх. Потом вновь подъехал к Ратиллику и сказал:


— Один из нас должен будет подняться на плато, чтобы приготовить там плацдарм, а другому придется провести людей через тот каньон, о котором ты говорил.


— Я буду счастлив повести армию в бой, каким бы жестоким он ни был. К тому же нам помогут. Эти растения по-своему научились пользоваться силой. Но командуешь войском ты. Так не разумнее ли будет тебе возглавить атаку? Солдаты почувствуют еще больше уважения к командиру, который стоит в авангарде, — ответил Ратиллик и подумал: «Он знает это не хуже моего. Что он задумал? Неужели я опять чего-то не понял? Отказаться возглавить армию сейчас — чистое безумие. У него должны быть особые причины, чтобы так торопиться наверх».


Но Корбилиан, подумав, согласился:


— Ты прав. Я сам поведу армию, а ты поднимайся наверх и ищи дорогу к Горе. Вполне возможно, что до нее еще несколько дней пути.


— Кто полетит со мной?


Корбилиан выбрал предводителей отрядов, чтобы они случайно не переругались между собой, обиженные выказанным кому-то одному предпочтением. Ратиллик снова усмотрел в этом какой-то непонятный замысел и удивился.


Однако воины, услышав о планах Корбилиана, наотрез отказались покинуть своих людей. Первым выразил несогласие Варгалоу.


— Конечно, на вершине плато может быть еще опаснее, чем здесь, но мои Избавители станут презирать меня — и заслуженно, — если я брошу их сейчас и предоставлю им пробиваться наверх под началом кого-нибудь другого. Нет, я остаюсь здесь, и будь что будет.


— И я должен сам возглавить Земляных Людей, — присоединился к его протесту Игромм.


Следующим заговорил Элберон, и Корбилиан понял, что до мятежа остался всего один шаг.


— Мы пока еще армия: солдаты Империи, Избавители, Земляные Люди, воины Странгарта, все остальные. Вот и надо сражаться одним целым. Тебе и так повезло, что мы до сих пор не перерезали друг другу глотки!


— Твое миролюбие достойно восхищения, Корбилиан, — усмехаясь, обратился к нему Варгалоу. — Но сейчас тебе не остается ничего другого, кроме как смириться с неизбежным. Позволь же тем, кто, подобно Моррику Элберону и мне, поднаторел в искусстве войны, стать твоими советчиками.


Корбилиан серьезно кивнул и начал набирать новую партию.


— Сайсифер, тебе нечего делать на поле боя. Полетишь наверх с Ратилликом и Вольгреном.


Ухмылка Элберона стала еще шире.


— Предлагаю отправить с ними и Оттемара, а то мне что-то не улыбается сажать на императорский престол труп, после того как вся эта заварушка закончится.


— Да уж, меч мне в руки лучше не давать, — поддержал его шутку и сам Гайл. — Полечу-ка я с Вольгреном.


— А ты, Брэнног? — обратился к бывшему рыбаку Корбилиан.


— Конечно, только захвачу с собой нескольких малышей, — согласился тот, отвечая сразу ему и Игромму. Они не возражали.


— Найдите город, — наказал им на прощание Корбилиан. Ратиллик поклонился:


— Грибы нам помогут. Они в смертельной вражде со всем, что есть наверху. Я поговорю с ними еще раз.


С этими словами он развернул коня и вновь поехал к розовым куполам в долине. Земляные Люди потянулись за ним.


Корбилиан воспользовался моментом, чтобы сказать еще несколько слов тем, кому предстояло отправиться наверх вместе с ними, и армия снова выступила в поход. Солдаты с опаской ступали по незнакомой местности, а нависшие над ними скалы, казалось, грозили в любую минуту рухнуть и раздавить их. Однако все понимали, что решительных действий со стороны противника ждать осталось недолго, и это как-то утешало. То и дело люди посматривали на небо, где парили какие-то птицы. Но это были не совы Киррикри, те держались где-то в отдалении. Сайсифер очень беспокоило, что она не может поговорить с ними.


Из последнего разговора с Киррикри, который состоялся еще до того, как совы поднялись высоко в небо, где их совсем не было видно, девушка поняла, что все его усилия сейчас направлены на то, чтобы удержать других птиц от бегства на запад. У него не было ни времени, ни возможности пристально наблюдать за происходившим внизу, тем более что вся почва плато была покрыта сплошным ковром ползучих растений. Впрочем, белая сова была уверена, что внизу есть и другая жизнь, но настроиться на ее волну и войти с ней в контакт не представлялось возможным. Каждый раз, пытаясь уловить течение мыслей обитавших внизу существ, Киррикри натыкался на безудержную злобу, которой сочилась, кажется, сама земля.


Корбилиан приблизился к гигантскому розовому грибу, возле которого дожидался Ратиллик, и тот сообщил, что можно отправляться. Его спутники проворно вскарабкались на слегка приплюснутую шляпку гриба. К своему удивлению, они обнаружили, что сидеть на ней довольно удобно. Земляные Люди немедленно ощутили силу, прямо-таки пульсировавшую внутри странного растения, а также симпатию, которое оно к ним испытывало, и приободрились. Глядя на них, воспрянул духом и Брэнног. Он знал, что удивительный гриб это первый и, возможно, единственный союзник, нашедшийся у них на этой проклятой земле. Как только маленький отряд занял свои места наверху, Ратиллик в роли кормчего наклонился к растению и что-то ему шепнул. Гриб вздрогнул, раздуваясь, и оторвался от земли. Наблюдатели невольно ахнули, когда огромный розовый купол взмыл над гроздью куполков поменьше, таща за собой целый шлейф мелких корешков. Необычный летательный снаряд быстро набирал высоту, и его пассажиры скоро скрылись из виду. Около дюжины менее крупных спор тоже снялись с мест и окружили своего гигантского собрата, подобно тому как спутники окружают планету.


Но глазеть и удивляться было некогда. Корбилиан уже указывал на основание каменной стены, по которой им предстояло взобраться:


— Ратиллик сказал, что вход в каньон начинается здесь. Там есть дорога.


Баргалоу извлек из плаща свою стальную руку, Элберон вынул из ножен меч.


— В путь, — одновременно произнесли они, и тут же сверкнул клинок Илассы.


Корбилиан не сводил глаз с мрачных утесов. У него было такое чувство, будто скалы протягивали незримые щупальца, которые проникали в душу каждого солдата его армии в поисках затаившегося там облачка мрака, чтобы вступить с ним в сговор и с его помощью подчинить человека своей воле. Вот он, их самый страшный враг, — капелька зла на дне собственных сердец. Корбилиан послал безмолвный призыв силе, сокрытой в глубине его существа, и тут же ощутил мощный ответный толчок. Мгновением позже точно такой же толчок докатился до него с вершины нагорья. Можно было подумать, что два левиафана обмениваются вызовами в морской пучине, одинаково уверенные в собственной неуязвимости. Корбилиан почувствовал неколебимую мощь пронизывавшей все его существо силы и двинулся вперед, стараясь не расплескать собственную уверенность в победе.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Гора

ГЛАВА 21

Призыв


Армия Корбилиана нашла каньон, через который лежала дорога наверх, и встала у входа. Уходившие круто вверх стены ущелья покрывал густой ковер зловещей местной растительности. Сейчас весь этот ковер пульсировал и содрогался, словно был единым живым существом, которое готовилось напасть на врага. Прямо на глазах изумленных воинов несколько толстых корней пробили каменную стену и впились в землю, то надуваясь, то опадая вновь, как шланги, перекачивающие жидкость. Увидев это, Корбилиан поступил так, как ему посоветовал Ратиллик: он слез с коня, на виду у всей армии подошел к корню, который был в пять раз толще его самого, положил ладони обеих рук на тошнотворно-белую плоть и быстро вызвал дремавшую внутри его силу. Та не заставила себя ждать и со свирепой радостью вырвалась на свободу. Корень конвульсивно вздрогнул и отбросил Корбилиана в сторону. Тот подошел снова, и на этот раз язык пламени скользнул из его раскрытых ладоней вверх, прямо к основанию корня. Не прошло и секунды, как стена пламени взметнулась вверх, до самого края ущелья, опаляя все на своем пути. Те растения, которые не погибли в огне, сразу же начали поспешно отползать назад.


— Закройте восприятие! Быстрее! — скомандовал своему народу Игромм, перекрывая рев пожиравшего зелень огня. Его предупреждение подоспело как раз вовремя: еще секунда, и сознание восприимчивых Земляных Людей оказалось бы разорванным на куски предсмертными воплями сгоравших заживо растений. Благодаря Игромму они успели закрыться и избежать пытки. Корбилиан снова сел в седло, с трудом успокоив напуганную лошадь, и тронулся вдаль по открывшейся дороге. Каждый его шаг отмечали пятна копоти на камнях и обугленные трупы растений. Солдаты следовали за ним шаг в шаг, стараясь не прикасаться даже к мертвому плющу. Однако не все ядовитые плети погибали в огне, некоторые, отползая вверх, выбрасывали назад длинные спиралевидные усики, норовя зацепить ими людей.


Солдаты выхватили мечи и принялись рубить тянувшиеся к ним зеленые щупальца. Тут же из-за переплетения ветвей высыпала целая орда многоногих шустрых тварей, похожих на пауков, и бросилась в атаку. Справиться с ними оказалось еще труднее, чем с вьюнками-переростками, настолько они были верткими и подвижными. Корбилиан вытянул вперед руки и послал сноп пламени, целясь в самые толстые искривленные ветви, нависавшие над дорогой. На этот раз огонь не только слизнул листья и молодые побеги с ветвей, но вгрызся в одеревеневшую плоть смертоносного виноградника. Через несколько секунд обе стены ущелья пылали, как просмоленные факелы. Огонь уходил все глубже и глубже. Облако черного дыма повисло над ущельем.


Отбиваясь от большого паука, норовившего набросить на него свою клейкую сеть, Иласса увидел, как в небо поднялась целая эскадрилья розовых грибов. Выстроившись в боевом порядке, они зависли над каньоном. Вот один из них лопнул, и на заполонивший ущелье плющ просыпался коричневый порошок. Растения, на которые попадали крупинки этого порошка, мгновенно сморщивались и погибали. Воин широко улыбнулся, радуясь столь неожиданной и своевременной подмоге, но его улыбка тут же сменилась гримасой боли. Ему показалось, будто ледяная рука сжала его нутро, да так, что кости затрещали, не выдержав хватки. Должно быть, злая сила этих мест проникла в него, творя свою разрушительную работу внутри его тела.


Мечники Элберона ловко справлялись с высыпавшей из зарослей нечистью. Сам Элберон был в гуще сражения. Опустив забрало шлема, он сосредоточенно рубил направо и налево, так что только куски летели во все стороны. Не менее успешно сеял смерть и Варгалоу со своими Избавителями. Рубка продолжалась около часа, потом обитатели нагорья все как один повернули вспять и бесследно исчезли. В глубине каньона догорало пламя, выпущенное Корбилианом на свободу. Путь к вершине плато был еще не близкий, но убийственная поросль отступила, словно признав превосходство Корбилиана и его армии. Однако оказавшийся рядом Игромм мрачно заметил:


— Это еще пустяки. Первая проверка на прочность. Впереди нас ждут опасности пострашнее. А это так, и не испытание даже, а просто чтобы попугать.


— Не очень-то я их и испугался, — ухмыльнулся гигант. Еще одна эскадрилья розовых грибов проплыла над ними, осыпая заросли плюща коричневым порошком. Солдаты воспользовались затишьем, чтобы отдохнуть, и теперь радостно поздравляли друг друга с первой победой. Корбилиан не стал их разочаровывать, а занялся подсчетом раненых. К счастью, их оказалось немного. «Это хорошо, — подумал он, — впереди еще долгий и трудный день». И начал все снова.


Сидя на верхушке розового гриба, поднимавшегося все выше в небо, Ратиллик увидел внизу густые клубы дыма.


— Корбилиан принялся за дело, — сообщил он своим спутникам.


Услышав его слова, Сайсифер вздрогнула. Гайл сидел в центре милосердно приплюснутой шляпки, подтянув колени к подбородку, и изо всех сил старался не смотреть вниз. Его тошнило при одной мысли о том, какая головокружительная пропасть находится у него под ногами. Все остальное было ему сейчас безразлично.


Брэнног, напротив, внимательно разглядывал плоскогорье. Спора, на которой они поднимались, зависла как раз над самым его краем, так что ему были хорошо видны изгибы мощных корней, выступавших из камня, словно жилы. Плющ, который рос здесь, многократно превосходил размерами все, что ему довелось видеть внизу. Брэнног почти чувствовал, как густой ядовитый сок, послушный приказу невидимого всемогущего владыки, сочится по толстым стеблям вниз, чтобы напитать отравой менее крупную поросль на склонах. Плющ рос так густо, что местами пожирал сам себя, и этот вязкий зеленый ковер тянулся сколько хватал глаз. Места, где дорога из каньона выходила наверх, совсем не было видно. К тому же над краем плато висел туман. Невозможно было рассмотреть ни развалины города Ксаниддума, ни ужасную Гору, вонзившуюся прямо в его сердце.


Ратиллик направлял полет споры, но ему долго не удавалось найти место для посадки. Наконец из тумана выплыл осколок голой скалы, на вершине которого была площадка размером с комнату. Летающий гриб на мгновение замер над ней и начал снижаться, постепенно выпуская воздух. Его корешки тут же принялись обшаривать камень в поисках земли, но ничего не нашли. Ратиллик, боясь, что растение здесь погибнет, отпустил его, как только последний из пассажиров выгрузился на скалу. Розовый гриб вновь наполнился воздухом и плавно взмыл, поддерживаемый теплым течением.


И вновь они все вместе принялись изучать открывшийся их взорам пейзаж. В отличие от Молчаливых Песков, которые они совсем недавно покинули, джунгли были полны звуков: пронзительно свистели птицы, перепархивая с ветки на ветку, ревели звери, скрытые от глаз путешественников зеленым пологом леса, да еще доносился до их ушей ритмичный глухой стук, шедший неведомо откуда. Но, кроме океана зелени, омывавшего со всех сторон их крохотный скалистый островок, разглядеть ничего не удавалось. Оставалось только надеяться, что облака скоро разойдутся и тогда можно будет увидеть, что скрывается в глубине плато.


Взгляд Сайсифер был устремлен точно на восток, и Ратиллик без всяких слов знал: то, зачем они пришли сюда, находится именно там.


— Ты видишь его? — спросил он. Бледная как смерть, с искаженным от страха лицом, девушка кивнула:


— Там, где кончается лес. Город. А посреди него — Гора. — И отвернулась. Ратиллик по-прежнему пугал ее: всякий раз глядя на него, девушка вспоминала их первую встречу в пещере, когда он потребовал, чтобы она осталась с ним. В поисках защиты Сайсифер придвинулась ближе к отцу: стоило только рассказать ему об этом, и он свернул бы Ратиллику шею.


Брэнног все не мог отвести глаз от странной растительности, покрывавшей склоны каменного островка, на котором они примостились.


— Что мы можем сделать, сидя здесь? Дороги никакой нет, все заросло.


— Я чувствую, что дорога есть. Но не стоит пытаться пройти через эти джунгли самостоятельно. Нужно ждать помощи, — ответил Ратиллик и указал на небольшое облачко из розовых спор. Те окружили гриб-гигант, на котором путешественники прибыли наверх, и от внимательного взгляда Брэннога не укрылось, что они держат строй.


— Они разумны?! — удивился бывший рыбак.


— Всякая жизнь — капля в общем потоке, — ответил Ратиллик, и Земляные Люди торжественно закивали, точно подтверждая его слова. — Поэтому каждый из нас с легкостью может стать частью другого. Разве маленький народ не научил тебя этому?


— Да, они мне говорили, — кивнул Брэнног. — А ты благодаря своему искусству можешь понимать других лучше, чем остальные.


— В этом и состоит мой дар.


При этих словах Сайсифер вскинула голову и напряженно застыла, вытянувшись во весь рост. Все взгляды немедленно обратились к ней. Вольгрен тут же оказался рядом с девушкой. В руках у него был меч, подаренный солдатами Элберона. Грубоватые вояки нередко подшучивали над ним, заметив его страстную преданность девушке, но в глубине души относились к нему с нежностью, словно он был их сыном или младшим братом.


— Мой дар, — произнесла Сайсифер почти невнятно, будто во сне. — Я должна им воспользоваться.


— Чтобы заглянуть в будущее? — спросил ее отец.


— Что-то шевелится вне моего поля зрения.


Гайл нахмурился: «Где шевелится? В тумане? Или она имеет в виду свой внутренний взор? Раз уж она и впрямь может предсказывать будущее, почему бы не внять ее словам? Пусть говорит!»


Опустив руки вдоль тела, Сайсифер стояла неподвижно, как статуя. Земляные Люди окружили ее, усевшись на корточки и глядя наружу, в сторону леса. Брэнног, Вольгрен и Гайл опустились на камень неподалеку, а Ратиллик начал спускаться вниз, чтобы разведать обстановку. «Зачем Корбилиан послал нас сюда? — не переставал спрашивать себя он. — Почему он все время что-то от нас скрывает?»


Тем временем Сайсифер чувствовала, как ее окружает тишина, такая плотная, что по сравнению с ней даже молчание пустыни казалось оглушительным шумом. Свет тоже померк, и наконец она осталась одна в совершенной пустоте. То, что происходило с ней сейчас, не было подвластно ее воле: какая-то сила использовала ее для своих целей — дурных ли, хороших, она не знала, да ей было и все равно. Тело ее одеревенело от напряжения. Заметив это, Вольгрен с трудом подавил желание стиснуть девушку в объятиях и страстными мольбами и поцелуями вырвать ее из транса. Но он все же превозмог себя и продолжал наблюдать, готовый по первому слову броситься ей на помощь. Пока в нем шла эта внутренняя борьба, непроглядная тьма перед глазами девушки сменилась мрачной картиной. Она стояла посреди ровной, как стол, степи. Вокруг не росло ни кустика, ни травинки; земля была ровного серого цвета. И только на горизонте, там, где темно-серая полоса земли смыкалась с чуть более светлой полосой неба, сводящее с ума однообразие нарушал большой холм, Гора. Ее очертания слегка дрожали, расплываясь, будто от сильного жара. Сайсифер знала, что это пульсирует зло, изливаясь наружу мощным невидимым потоком, но в чем смысл его движения и какую цель оно преследует, понять не могла. Вдруг из-за Горы показался бледный диск солнца: можно было подумать, будто и его зло сумело лишить привычного блеска. В ту же минуту Сайсифер почувствовала, как некая сила несет ее к Горе, словно на крыльях. Пролетая мимо, девушка успела разглядеть на вершине холма силуэты людей. Их было десять. Они стояли совершенно неподвижно, черты их лиц и детали одежды были так же нечетки, как и контуры самого холма, однако Сайсифер поняла, что это был Корбилиан, а с ним командиры его армии.


Над ними с распростертыми крылами парила еще одна тень. На какое-то мгновение все зло, источаемое Горой, сосредоточилось на этих фигурах, и девушка с ужасом увидела, как пятеро из них начали медленно уходить в землю, точно их затягивала трясина. Но тут серая капсула, в которую погрузилось ее сознание, лопнула, и поток света ослепил прорицательницу. Придя в себя, она обнаружила, что отец и Вольгрен поддерживают ее с двух сторон.


— Что ты видела? — спросил Брэнног. Гайл придвинулся ближе, не желая пропустить ее ответ.


Сайсифер встряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и вытянула вперед руки, глядя на них так, словно не знала, что это такое. Потом пошевелила пальцами и произнесла:


— Десять.


Ее правая рука бессильно упала. Продолжая внимательно смотреть на левую, девушка чуть слышно спросила: — Но кто из них?


Тут силы ее оставили, и она смежила веки, опустившись на руки отца и Вольгрена. Те осторожно положили ее на землю, и маленький народец тут же захлопотал вокруг потерявшей сознание ясновидящей.


Ратиллик стоял поодаль и наблюдал за происходящим.


— С ней все будет хорошо. Она просто сильно устала. Надо дать ей отдохнуть. Ясновидение — редкий дар, но заглядывать в будущее не всегда мудро. Можно увидеть совсем не то, что хочется, — сказал он, а сам подумал: «У нее очень сложный дар. Кроме ясновидения она может что-то еще. Но что? Как же я смогу это узнать, когда ее окружает столько клинков, в любую минуту готовых встать на ее защиту?» Вслух он добавил: — Возможно, она обладает еще и другими талантами.


— Ей надо отдохнуть, — с нажимом произнес Вольгрен, словно намекая, что всякому, кто попытается побеспокоить девушку, не поздоровится.


— Десять и пять, — повторил Гайл задумчиво. — Что она хотела этим сказать?


Брэнног с сомнением покачал головой:


— Сначала она протянула вперед обе руки, потом убрала одну.


— Рука Варгалоу? — предположил Гайл.


— Может быть, она имела в виду руки Корбилиана? — подключился к решению загадки Ратиллик.


— Он потеряет руку? — встревоженно спросил Гайл.


— Она сказала «кто из них?», а не «которую из них?», — ответил Ратиллик.


Брэнног вполголоса называл какие-то имена и вдруг тревожно затих.


— Нас десять, — выдохнул он наконец и принялся перечислять имена вслух: — Корбилиан, Ратиллик, Гайл, Элберон, Брэнног, Иласса, Сайсифер, Вольгрен, Игромм и Варгалоу. — Потом, бросив взгляд в небо, добавил: Киррикри!


— С ним одиннадцать, — заметил Гайл. — Но к чему ты клонишь?


— Интересное предположение. Возможно, что и верное. Если считать, что Корбилиан — это тело, то мы — десять пальцев на его руках, десять точек приложения силы, которую он собирается выпустить на волю. Быть может, он раскрыл ей свои намерения насчет нас, — вмешался Ратиллик.


— Продолжай, — потребовал Гайл.


— Вы слышали, что она сказала: «Кто из них?».


— Кто из них погибнет, — закончил за него Брэнног. Земляные Люди горестно вздохнули, словно подтверждая правильность его догадки.


Гайл уставился на Сайсифер. Девушка все еще не пришла в себя.


— Мы должны расспросить ее подробнее! Нельзя ли как-нибудь ее разбудить…


Острие Вольгренова меча угрожающе закачалось перед глазами Гайла. Юноша почувствовал, как в нем закипает гнев. Что-то встрепенулось в его душе, радостно приветствуя ненависть, внезапно застлавшую его взор.


— Попробуй только тронь ее, и станешь первым из пяти! — прошипел он.


Гайл отшатнулся, точно ужаленный, и попытался улыбнуться:


— Ба, зачем столько злости, Вольгрен? У меня и в мыслях не было обижать девушку, ты же знаешь.


— А ну-ка, убери меч! — рявкнул Брэнног. — Не хватало еще нам тут перебить друг друга!


Глаза Вольгрена превратились в две узкие щелочки, сквозь которые проглядывала ненависть. Однако он одумался и нехотя извинился.


Ратиллик шагнул ближе:


— Не следует преувеличивать значение того, что сказала девушка. Увиденное ею лишь один из возможных вариантов развития событий. Не исключено, что это проклятое место насылает ей видения, просто чтобы помучить ее.


Сайсифер, застонав, села, встряхнула головой и пришла наконец в себя. Потом, видя устремленные на нее взгляды, смущенно улыбнулась и стала подниматься на ноги.


— Должно быть, я упала в обморок. Мне приснился странный сон, но я почти все забыла.


— Это не важно, — ответил Ратиллик, не сводя глаз с Гайла. Тот лишь пожал плечами. — Не придавай большого значения снам.


Сайсифер озадаченно рассматривала свои руки, но Иерофант снова отвлек ее внимание:


— Корбилиан с армией поднимется через каньон, однако ему понадобится помощь. Вся сила, которой обладает это место, давно утратила первоначальную чистоту под влиянием просочившегося из других Отражений зла, но я чувствую присутствие существа или существ, способных помочь нам так же, как помогли куполообразные растения. Твой дар — не предсказания, а объединения — ничего тебе не говорит?


— О чем ты?


— Ты чувствуешь здесь что-нибудь еще кроме вражды? Сайсифер с трудом подавила привычную неприязнь к Ратиллику:


— Я не уверена, но…


— Я постараюсь передать тебе мое собственное понимание здешней жизни. Земляные Люди помогут. Сосредоточься. Ищи.


— Что искать?


— Нас окружает ненависть. Но где-то здесь кроется гнев. Кому-то сильно не нравится все, что происходит на этой земле. Я чувствую его присутствие, но не могу найти его в одиночку. Вместе у нас должно получиться.


Сайсифер предпочла бы избежать любых совместных с Ратилликом мысленных упражнений, но его слова неожиданно пробудили в ней чувство чего-то знакомого, происходившего с ней раньше. Она кивнула и заняла место на самой высокой точке скалы. Земляные Люди окружили ее и Ратиллика плотным кольцом. Брэнног, Вольгрен и Гайл отошли подальше и приготовились наблюдать. Широко раскрыв глаза, девушка начала медленно поворачиваться вокруг своей оси, внимательно оглядывая окрестности. Маленькие люди принялись что-то бормотать. Постепенно их голоса слились в единый ритмичный напев, который, очевидно, призван был способствовать сосредоточению.


Гайл все еще был под впечатлением от первого видения девушки. Он бросил взгляд на Вольгрена, но тот не видел никого, кроме Сайсифер. «Он считает меня своим соперником, — подумал Гайл. — До чего ревнив! Вряд ли он может быть ее любовником, слишком молод. Однако надо быть начеку. Когда он грозил мне мечом, у него прямо глаза кровью налились. Такой и впрямь убьет — не задумается. Хоть и молод еще, а давно бы уже прикончил меня, если бы не солдаты. Придется приглядывать за ним в бою: нет ничего проще, чем поразить неугодного соперника в разгар битвы, — никто ничего и не заметит. А я и мечом взмахнуть не успею: оружие не моя стихия. А может, напасть первым? Проклятье! Это место и впрямь мозги наизнанку выворачивает».


Сайсифер замерла. Взгляд ее был устремлен в пустыню, лежавшую за краем плато. Убедившись, что чутье девушки обнаружило там что-то необычное, Ратиллик устремил в том же направлении собственную мысль и сразу почувствовал мощный рывок. Земляные Люди как один сорвались с места, и, крича что-то неразборчивое, помчались к краю утеса.


— Что там такое? — спросил Гайл. Брэнног только пожал плечами:


— Не знаю. Кажется, что-то шевелится под песком.


— Кажется? Или вправду шевелится? — переспросил Гайл нетерпеливо. Сам он ничего не почувствовал.


— Я не знаю.


Прежде чем с губ наследника престола успел сорваться очередной вопрос, стоявшие на краю утеса человечки запрыгали, словно радующиеся празднику малые дети. Сайсифер по-прежнему стояла неподвижно, зато Ратиллик вытянул руку, указывая в сторону пустыни. Там, среди валунов и каменных россыпей, обозначавших границу песчаного царства, по земле вдруг побежали трещины, и целые тучи пыли стали подниматься в воздух. Ратиллик внезапно схватился за голову, точно ослепнув от боли, сделал несколько неверных шагов назад и рухнул на колени. Тем временем трещины в иссохшем дне бывшего океана множились, становясь все более глубокими. Вспомнив, сколько часов пути отделяет их от предгорий, Гайл подумал, что на самом деле это и не трещины даже, а целые провалы, глубокие и длинные, как каньоны. Всем казалось, что они стали свидетелями конца света, да еще и в ускоренном варианте. Огромный кусок пустыни свернулся прямо у них на глазах, будто смятая простыня, и провалился в образовавшуюся под ним яму. Когда разрозненные облака пыли слились наконец в единую тучу, которая поднялась в небо и открыла образовавшуюся пропасть, Земляные Люди в едином порыве повалились на колени и прижались лбами к скале.


— Наар-Йарнок, Наар-Йарнок, — беспрестанно твердила Сайсифер.


И тут из растерзанного брюха пустыни в воздух поднялось существо, при виде которого людям показалось, что они окончательно сошли с ума. Даже сам Ратиллик в немом изумлении взирал на поражающий всякое воображение организм, который прямо на их глазах заново родился из лона земли, долго служившей ему могилой. Одни только размеры его потрясали. Клубившаяся вокруг него пыль не давала рассмотреть его тело во всех подробностях, однако общие очертания угадывались довольно точно. Организм представлял собой наполовину растение, наполовину корабль, как если бы он был творением канувшей в небытие цивилизации, научившейся выращивать транспортные средства на грядках, оснащая их рукотворными деталями. Подобно розовым грибам, он парил, поддерживаемый теплыми воздушными потоками, однако верхняя часть его гигантского корпуса была оснащена чем-то вроде мачт с парусами. Изогнутые бока полурастения-полукорабля были сплошь утыканы длинными жесткими стержнями, которые расширялись на концах, переходя в широкие кожистые листья.


Пользуясь ими на манер весел, корабль грузно продвигался вперед. Множество толстых узловатых корней и оборванных стеблей волочилось за ним, свисая с кормы и днища наподобие якорей, которые нерадивые матросы забыли выбрать перед началом плавания. Весь корпус живого судна снизу доверху покрывали мелкие растения очевидно, паразитировавшие на могучем организме.


— Я это вижу или мне снится? — выпучив от удивления глаза, вопросил Гайл.


Вольгрен, изменившись в лице, добавил:


— Оно живое! Его создала сила, обитающая в этой земле.


— В некотором смысле, — заговорил Ратиллик. — Я пытался вступить с ним в контакт, но в нем слишком много силы и ярости. Его ненависть к тем, кто превратил его вот в это, едва не испепелила меня. Но он не представляет для нас опасности. Злая сила, владеющая этой землей, чудовищно исказила его тело, но не смогла проникнуть в душу. Это — Наар-Йарнок, последний из династии Королей-Чародеев. Боль, которую он испытывает, пребывая в этом обличье, сравнима разве что с гневом, навеки поселившемся в его душе.


Тем временем монстр медленно поднимался все выше. Целые реки песка низвергались с его объемистой спины, комья земли падали с болтавшихся под брюхом корней.


— Но что он будет делать? — изумленно выдохнул Брэнног.


Сайсифер повернулась к нему, улыбаясь.


— Откроет нам путь, — сказала она.


— Почему ты так уверена? — воскликнул, не веря своим ушам, Гайл.


— Он знает, что мы здесь, — ответила не допускавшим возражений голосом девушка. — Он ждал прихода Корбилиана. Многовековая пытка наполнила его непреклонной решимостью. Увидите сами!


Брэнног не верил своим глазам, наблюдая, как изменилась его дочь. Казалось, девушкой вдруг овладела лихорадочная потребность действовать, чтобы насколько возможно помочь Корбилиану. Конечно, он и сам понимал, что никакая жертва не может быть слишком велика, если она принесена ради победы над восточным безумием, но ему никогда еще не доводилось видеть дочь в таком волнении. Девушку как будто подменили. Должно быть, здешняя земля оказывала свое действие на каждого из них. Гайл, например, стал молчаливым и хмурым, его насмешливость как рукой сняло. Ратиллик же, напротив, из немногословного отшельника, почти парии, превратился вдруг в решительного и едва ли не высокомерного военачальника, который точно знает, что нужно делать и к чему приведут его поступки. И каждый из них готов был ринуться в бой, дав полную волю гневу, ярости и прочим разрушительным эмоциям, подавлявшимся на протяжении всей жизни. Но Брэнног понимал, что эти зачатки зла, прочно сидевшие в душе каждого, именно сейчас, как никогда, нуждаются в контроле. Иначе, вырвавшись на свободу, они совьются в твердый ком ненависти, который, пропитавшись искаженной силой этих мест, рикошетом ударит по тем, кто его породил. Зло, обитавшее здесь, отнюдь не было лишено разума. За ним стоял мощный интеллект Детей Горы. Именно они прилагали теперь все усилия к тому, чтобы найти слабое место в душе каждого из своих противников, надеясь таким образом сломить их мощь. Сами же хозяева здешних мест до сих пор не показали своего лица и не обнаружили своих истинных целей.


Когда гигантский организм вырвался из цепких объятий пустыни, Корбилиан и его войско уже начали вторую атаку на покрывавшую каньон растительность. Работа кипела вовсю: гудело пламя, пожирая ядовитую листву и побеги, клубы черного дыма вздымались к небу, пели мечи, утоляя свою извечную жажду ядовитой кровью обитателей зловещего леса. Однако при виде зеленого гиганта, с невероятной для его размеров легкостью воспарившего над предгорьями, все поневоле замерли.


Варгалоу, чья склонность доверять собственным органам чувств значительно поуменьшилась за годы службы Хранителю, решил, что если представшее его глазам зрелище не мираж, то он окончательно и бесповоротно спятил. Однако потом ему, как и многим его последователям, пришла в голову другая, еще более страшная мысль: а что если пустыня выслала против Корбилиана и его армии какого-то непобедимого бойца? На лицах воинов Элберона, да и самого их бравого начальника, отобразился совершенный ужас. Корбилиан, почувствовав смятение в рядах своих солдат, едва успел крикнуть, что это помощь, как Земляные Люди во главе с Игроммом попадали на колени и затянули хвалебную песнь летучему гиганту. Остальные, хотя и не понимали слов гимна, ощутили благоговение, которое маленькие человечки испытывали к невероятному существу, и решили поверить Корбилиану.


Люди напряженно ждали. Воздушный корабль в милю длиной и в полмили шириной, заслоняя солнце, поплыл прямо к плоскогорью. Как только он приблизился, порхавшие в небе розовые грибы стали собираться вокруг него, точно восторженные почитатели вокруг своего бога. Новые и новые споры продолжали подниматься от подножия плато, пока наконец весь воздух не оказался заполнен розовыми семенами. Чем выше они взлетали, тем очевиднее становился контраст между их довольно скромными размерами и непомерной массой летучего организма, отчего поверить в его реальность многим стало еще труднее.


— Его призвала Сайсифер, — объяснял Корбилиану Игромм. — Она разговаривает с ним точно так же, как с Киррикри. Я и другие люди моего племени тоже можем общаться с живыми тварями, но ни у кого из нас не хватило бы сил сделать такое. Это Наар-Йарнок, последний из Королей-Чародеев. Он не опасен для нас, но его ненависть к той силе, что хозяйничает ныне на плато, неутолима. Именно она дает ему силы жить и двигаться.


Слова Игромма потрясли Корбилиана. Так вот, значит, в чем заключались истинный дар Сайсифер и ее предназначение — в пробуждении этого монстра! Интересно, знала ли она сама об этом? Вряд ли.


— Час расплаты настал! — громовым голосом прокричал Игромм, так что у Корбилиана даже уши заложило. Кто бы мог подумать, что такой раскатистый голос может обитать в столь тщедушном теле!


Зависнув над плато, гигантский организм разразился целым облаком влаги. Она осела на вершине и была поглощена землей и покрывавшим ее зеленым ковром раньше, чем хоть одна капля успела достичь дна каньона. Впитавшая ее листва начала съеживаться и покрываться черными пятнами прямо на глазах. Тем временем летучий корабль снизился и принялся выжигать покрывавшую склоны плато растительность языками пламени. Но гигантский плющ не сдавался: его ветви взметнулись вверх, пытаясь уцепиться за корни и стебли, волочившиеся за живым кораблем подобно якорям. Окружившие его розовые грибы немедленно начали посыпать вредную растительность коричневым порошком. И все же, несмотря на все их усилия, две ненавидевшие друг друга силы сплелись в смертельном объятии. Стены плоскогорья содрогнулись. Огонь рекой полился вниз.


Наар-Йарнок выпустил еще одно облако смертоносной влаги, которая тут же обожгла удерживавшие его ветви. Но и обугленные, они не ослабляли хватки, в то время как все новые ветки и даже серые, покрытые безобразными наростами корни выныривали из зеленого месива им на помощь. Плющ так бешено размахивал ветвями, что сбил несколько паривших над ним грибов, и они упали в его гущу, взорвавшись напоследок клубами коричневого газа. Летучий корабль сделал неистовый рывок и пролетел несколько десятков шагов, волоча за собой корни плюща, но ветки взметнулись вновь и уцепились за изрядно удлинившуюся бахрому у него под брюхом. Последовала короткая схватка, и затем гигантский организм, не выдержав веса обмотавшихся вокруг него зеленых и серых щупалец, тяжко опустился в каньон. Земля заходила ходуном от удара, многие из солдат Корбилиана попадали, не сумев сохранить равновесие.


Огненный столб взметнулся в небо, увенчанный коркой жирного черного дыма, загрохотали взрывы. Осколки камня полетели в разные стороны, унося вместе с собою целые клочья ядовитой растительности. Однако Корбилиан чувствовал, что воздействие взрыва оказалось глубоким в буквальном смысле этого слова: высвободившаяся энергия мощной волной ушла под землю, распространяя пожар во всех направлениях. Взрыв потряс плато, словно землетрясение.


— Он не выживет! — завопил Игромм, прижимаясь вплотную к Корбилиану.


— Зато он открыл нам путь, — ответил тот.


Когда хаос, вызванный столкновением двух сил, улегся и облака дыма сдуло ветром, оказалось, что пейзаж вокруг сильно переменился. Вместо неприступной стены ядовитой растительности перед ними зияла расселина с обугленными краями. По ней, уходя в самое сердце плоскогорья, петляла дорога. Тут и там огонь смачно пожирал чудом уцелевшие клочки ядовитой зелени. От Наар-Йарнока, равно как и от розовых грибов, не осталось и следа.


«Первая жертва принесена», — промелькнуло в голове у Корбилиана.


Ратиллик наблюдал финальные сцены катастрофы, отключив восприятие, чтобы защититься от волн психической энергии, исходивших во все стороны из места столкновения, словно круги от брошенного в воду камня. Он почувствовал, как содрогнулись скалы, когда Наар-Йарнок, подобно метеору, врезался в каньон. После того как дым развеялся, его глазам открылось огромное ущелье, уходившее прямо на восток, в самую середину континента. Растительность, окружавшая обнаженный камень, была мертва или умирала, а заросли вокруг поникли, обездвиженные, точно разбитые параличом. Теперь можно было спускаться со скалы и отправляться на поиски дороги, о чем и сообщил своим спутникам Ратиллик. Земляные Люди с радостью согласились, но Гайл продолжал подозрительно осматривать окрестности.


— Ты хочешь сказать, что нам придется идти пешком? — переспросил он у Ратиллика.


— Нам ничто не угрожает. Борьба, свидетелями которой мы стали, будет иметь длительные последствия. Наар-Йарнок выпустил чудовищное количество энергии, — объяснял Ратиллик, уже спускаясь вниз.


Но Гайл все-таки опасливо держался за рукоятку меча и старался находиться поближе к Брэнногу. Вскоре они добрались до края мертвых джунглей. Там их встретили небывалого цвета деревья, стоявшие плотно, как зубья в гребешке. Однако протиснуться между ними было все-таки можно. Воздух в их тени был тих и прохладен, сильно пахло дымом. Ратиллик, Брэнног с дочерью, Гайл и Вольгрен шли в центре отряда, Земляные Люди — по бокам, обнюхивая воздух, словно ищейки. Все было спокойно.


Предсмертный вопль могучего Наар-Йарнока, вызванного к жизни магическим даром Сайсифер, о котором она сама не подозревала, все еще звучал в ушах девушки. Растерянная и потрясенная, она вдруг вспомнила о Киррикри и его совах, но нигде не могла их отыскать. Окружавшая путников искалеченная растительность прямо-таки дышала ненавистью, но Сайсифер знала, что в ближайшее время опасаться нечего, так как парализующий яд, выброшенный перед смертью Наар-Йарноком, еще долго не даст пошевелиться ни одному листочку. И тут девушка вскрикнула, призывая своих спутников к тишине. В чащобе показались какие-то тени. Три из них заскользили промеж деревьев прямо к ним, однако Ратиллик поднял руку, словно предупреждая, что опасности нет.


— Волки, — сказал он, и мгновением позже три огромных животных уже льнули к его ногам, а он ласково трепал их по холкам.


Некоторое время спустя путники вышли из леса и оказались на месте недавнего пожара. Толстый слой черного жирного пепла покрывал землю у них под ногами. Перед ними раскинулся глубокий каньон, уходивший в самое сердце плоскогорья. Растительность, некогда покрывавшая его склоны, местами совершенно выгорела, местами дотлевала, испуская зловонный дымок. Впечатление было такое, будто всю поросль в одночасье смахнули огромной косой, не успевшей еще остыть после горнила. По правую руку от того места, где они стояли, стена плато обрывалась круто вниз, открывая взору дно мертвого океана. Ратиллик замер, прислушиваясь, и через мгновение указал на чуть менее обрывистый склон, пригодный для спуска.


Они осторожно спускались вниз, то и дело по щиколотку проваливаясь в не успевший еще остыть пепел, пока наконец не оказались на голом каменном выступе. Прямо под ними вилась дорога, по которой двигались казавшиеся с такого расстояния крохотными человеческие фигурки — Корбилиан и его армия. Гайл сразу же различил Элберона, Варгалоу и Игромма, но Илассы нигде не было видно, и он уже решил было, что воин Странгарта пал в битве, но тут заметил и его. Иласса ехал с кем-то на одной лошади, и вид у него был такой, будто он серьезно ранен.

ГЛАВА 22

Дорога


Закатное солнце медлило над горизонтом, окидывая прощальным взглядом землю. Распластав крылья, парил над джунглями Киррикри. Его острый взгляд различил несколько человеческих фигурок, спускавшихся по засыпанному пеплом ступенчатому склону каньона. Осторожно, стараясь не привлекать внимание противника, послал он вниз мысленный призыв и тут же понял, что Сайсифер там, среди идущих. Он спустился пониже и увидел, что маленький отряд возглавляет Ратиллик. Одновременно он заметил и остальное войско, которое под предводительством Корбилиана поднималось по горной дороге. Киррикри направился к ним и, пролетая над головами Корбилиана и его ближайших соратников, сообщил Игромму, что посланные вперед разведчики скоро присоединятся к ним, а также рассказал о том, чем занимались все это время его совы. Предводитель Земляных Людей тут же передал его слова Корбилиану.


— На плато стало подозрительно тихо, — говорил Игромм. — Киррикри говорит, что мы должны быть вдвойне осторожны. Дорога на Ксаниддум открыта, но там нас наверняка поджидает ловушка. Город, кажется, совершенно пуст, но Дети Горы скрываются под землей, и их многочисленные слуги готовы подняться против нас по первому приказу. На сов уже было совершено нападение, однако у Детей Горы не так уж много прислужников в небесах, и те, кого народ Киррикри не разорвал в клочья, поспешили укрыться в глубине подземных нор. — Игромм не счел нужным замаскировать жестокость воздушного боя.


Недолгие сумерки готовы были смениться ночью, когда отряд Ратиллика вышел на дорогу, где их вскоре нагнала армия Корбилиана. Два Иерофанта отошли в сторону, чтобы поговорить без помех. Волки окружили их, точно бдительная стража. Ратиллик видел, что его коллега чем-то обеспокоен, как будто только что получил плохое известие.


— Иласса, — произнес гигант чуть слышно. — По-моему, сила, при помощи которой Земляные Люди вернули его к жизни, обретает здесь обратное действие. Я хотел отправить его обратно в Сайрен, но он отказался, заявив, что тогда воины Странгарта уйдут с ним, в чем я не могу их винить.


— Значит, ты их не отпустишь? — холодно переспросил Ратиллик.


Морщина гнева залегла над бровями Корбилиана.


— Хочешь сказать, что я собираюсь всех их принести в жертву?


— Зачем ты привел сюда девушку? Ну да, конечно, она может разговаривать с птицами и с маленьким народом и предсказывать будущее, я знаю. Но это не то, что нужно.


— Но разве ясновидение…


— Она видит слишком много путей. И на каждом поджидают страхи, нет, ужасы. Лучше не знать о них, чтобы не пугаться заранее. Разве ее провидческий дар хотя бы раз помог нам по-настоящему?


— Кто знает.


Ратиллик задумался. Как бы ему выведать намерения Корбилиана? Сомнения по-прежнему мучили его.


— Наверху ей было видение Горы. — И он рассказал гиганту о десяти пальцах, пяти из которых предстояло погибнуть. — Разве не так следует понимать увиденное девушкой? Нас десять, и пятеро падут.


Новость огорчила Корбилиана.


— Будь старина Надорн с нами, он бы разгадал эту загадку. Но раз его нет, не стоит и пытаться соперничать в искусстве истолковывать знаки грядущего с Иерофантом, чьей специальностью оно является.


— Согласен. Поэтому-то я и удивляюсь, зачем надо было тащить сюда девушку. Точнее, удивлялся, пока не понял, что у нее есть другой дар. Ты знал, что она может призывать?


— Призывать? Так, значит, Игромм был прав. Нет, я об этом не догадывался.


Ратиллик презрительно фыркнул:


— Так я и думал. Они тебя обманули. Иерархи.


— Я не знал, что Иаэр-Йарнок покоится в песке. Он восстал, когда его призвали, так же как вложенная в меня сила приходит на помощь по первому моему зову.


Ратиллик покачал головой:


— Все воодушевляющие этот поход надежды построены на песке.


— Что ты хочешь этим сказать?


— Подумай сам: Гайл жаждет заполучить Империю, цель твоего похода ему безразлична, ему лишь нравится чувствовать свою причастность к твоему могуществу. Элберону участие в этом походе нравится и того меньше. Варгалоу тоже. Юноша, Вольгрен, здесь только из-за Сайсифер.


— А ты меня подозреваешь?


— В чем?


— В каких-то скрытых мотивах? В жажде власти? Думаешь, я хотел этого проклятия?


— Может быть, и нет. Мне просто интересно, до какой степени ты проклят, как ты выражаешься. К тому же ты прекрасно понимаешь, что ждет нас впереди. А людям, что пошли за тобой, ты рассказал об этом? Они знают, что у них почти нет шансов выжить?


Усилием воли Корбилиан сдержал нахлынувший гнев:


— Я не отказываюсь от ответственности, но, в конце концов, это ведь их мир. Что ты хочешь сказать — что я их использую?


— Отошли их назад, — ответил Ратиллик. — Давай пойдем вдвоем. Киррикри покажет нам путь.


— Отошли их назад! — возмущенно повторил Корбилиан. — И добровольно отказаться от их совокупной силы?


— Что значит их сила в сравнении с умением повелевать ветром и огнем, залечивать раны мироздания?


— Но ты сам видел, на что способна девушка…


— И поэтому ты думаешь, что и другие обладают скрытыми способностями?


— Не понимаю.


— А что если тебя используют? — спросил Ратиллик напрямую, глядя на гиганта проницательным взглядом старого мудрого волка. — Что знаешь ты о природе могущества Иерархов? Насколько ты полагаешься на свою интуицию? Что ты такое: владыка своей заемной силы или ее послушное орудие?


Слова Ратиллика наполнили душу Корбилиана страхом. Он поглядел на темнеющую впереди дорогу, словно ожидал увидеть там новые ужасы.


— Ты так думаешь? — переспросил он тихо. Взгляд Ратиллика смягчился.


— Я знаю, что ты — человек честный. Я знаю, что не жадность движет твоими поступками. Но тебе следует быть осторожнее.


Гнев покинул Корбилиана. Он понял, что Ратиллик действительно хочет предостеречь его.


— Заночуем здесь или двинемся дальше? — переспросил тот, и на этом разговор был исчерпан.


Решено было продолжать идти — людям не терпелось как можно быстрее покинуть мрачный каньон. Дорога на всем протяжении пути оставалась широкой и ровной, свидетельствуя о былом величии города, к которому она вела. Склоны каньона становились все ниже, уже не так угнетающе действуя на солдат. Деревья, некогда покрывавшие их, совершенно исчезли. Никакого движения не было заметно, однако чем дальше вперед уходила армия, тем сильнее становилось ощущение незримого вражеского присутствия. В конце концов людям стало казаться, что они ползут по трупу какого-то мифического чудовища, а не идут по земле своего собственного мира. В конце каньона, как и сообщал Киррикри, находилась огромная каменная лестница. Добравшись до нее, армия расположилась на ночлег. Подъем решили отложить до завтра.


Сайсифер и Игромм вместе осматривали Илассу. Девушку очень беспокоило состояние воина, а человечек взирал на него с таким видом, точно сам был виноват в его боли.


Иласса, дрожа как в лихорадке, выдавил из себя жалкое подобие улыбки.


— Бедняга Тарок стал жертвой силы земли, — сказал он. — А теперь, похоже, и до меня очередь дошла.


— Придется нам снова полечить тебя, — озабоченно произнес Игромм, в глубине души зная, что тьма уже не отпустит свою жертву. В этой мрачной стране Земляным Людям нечем было подпитать свою целительную энергию, а значит, нечего противопоставить влиянию зла.


— Нет, дружище, — отозвался Иласса. — Прибереги свою силу для города.


— Тебе лучше вернуться назад, — вмешалась Сайсифер, не сводя хмурого взгляда с лестницы в конце каньона. Иласса встрепенулся:


— Назад? Нет. Только довезите меня до города, и мои люди пойдут за мной. У меня есть небольшой счет к его хозяевам. За Тарока.


Тут он как-то осел, точно кости обмякли в ножнах его тела и перестали держать. В полумраке он весь казался каким-то вывернутым и перекрученным. Вероятно, таким он и должен был быть тогда, у моста через реку Быструю, после того как свалился с большой высоты.


Сайсифер поспешила оставить его, боясь, что не выдержит и заплачет. Ей не хотелось причинять умирающему лишнюю боль. На мгновение ее охватило сильное желание остаться одной, но она знала, что уединение в этом мрачном месте может оказаться опасным. Тут же рядом с ней возник Киррикри, и девушка в очередной раз подивилась, чем она заслужила такое покровительство.


— Рядом с дорогой есть место, где ты будешь в безопасности, — сообщила ей птица. — Мы за тобой присмотрим.


Сайсифер перешагнула через покалеченные перила, некогда ограждавшие дорогу, и сошла по пологому склону на обочину. Там она опустилась прямо на землю. Лунный свет заливал своими лучами ее одинокую фигурку. Сов она не видела, ко ощущала их близкое присутствие. По дороге бесшумно шагали взад и вперед часовые, но лес прямо перед ней был тих и безжизнен. Наар-Йарнок не зря пожертвовал своей жизнью: значительная часть покрывавшей нагорье ядовитой поросли перестала быть опасной.


— Ты больше не одна, — услышала она негромкое предупреждение Киррикри и повернулась узнать, кто пришел нарушить ее одиночество. Это оказался Гайл.


— Прошу прощения, — начал он, как только она поднялась на ноги. — Я не хотел тебя беспокоить. — Она не отвечала, и он торопливо заговорил снова: Меня волнует судьба Илассы.


— Ему стало хуже? — На этот раз девушка не смогла скрыть тревоги.


— Мне известно лишь, что он болен. Что с ним произошло?


— Ранен, наверное, — уклончиво ответила она и двинулась мимо него к дороге.


Он мягко, но решительно положил ладонь ей на плечо:


— Думаю, что нет.


Как только Гайл прикоснулся к девушке, над ним на бреющем полете пронесся Киррикри. Мужчина инстинктивно пригнулся, опасливо вглядываясь в темноту, но плеча девушки не выпустил.


— Что тебе нужно? — нетерпеливо вскинулась она.


— Правду. Он умирает?


Подумав немного, она кивнула:


— Думаю, да.


— А кому еще суждено умереть с ним вместе? — шепотом спросил он.


Киррикри опять пронесся над ним на мягких крыльях, и Гайл снова пригнулся: на этот раз когти хищной птицы оказались слишком близко от его головы.


— О чем ты? — изумленно уставилась на него девушка.


— О пятерых! Тебе было видение о том, что пятеро из нас погибнут…


Чья-то рука железной хваткой сомкнулась на плече Гайла и так рванула его назад, что он потерял равновесие. Лежа на земле, он поднял голову и увидел Вольгрена, который надвигался на него с занесенным для удара ножом. Гайл попытался было увернуться, но юноша бросился на него, как дикий кот.


— Вольгрен, нет! — вскрикнула Сайсифер, стараясь, однако, чтобы ее голос не услышали часовые с дороги. Не к чему было доводить дело до конфликта между разными отрядами, в Ксаниддуме им предстояло море работы.


— Лучше прикончить его не сходя с места, — пропыхтел юноша, по-прежнему не выпуская нож.


Гайлу удалось стряхнуть с себя Вольгрена, и теперь он стоял на одном колене, стараясь вытащить из ножен свой меч. Он хотел было позвать солдат Элберона на помощь, но потом решил, что лучше попытаться обойтись своими силами, чем быть обвиненным в приставании к девушке. Ему наверняка удастся найти разумный выход из этого дурацкого положения. Киррикри снова пронесся над ними, на этот раз едва не чиркнув когтями по руке Вольгрена. Застигнутый врасплох, юноша шарахнулся в сторону, налетел на Гайла, сбил его с ног, и они, сцепившись, как два дерущихся кота, кубарем покатились вниз по склону.


Сайсифер, не ожидавшая такого нелепого поворота событий, кинулась было вслед за ними, но вовремя затормозила на самом краю откоса. Мужчина и юноша, не ослабляя хватки, продолжали лететь прямо к лесу. Услышав их натужное сопение, она поняла, что, занятые своей потасовкой, они забыли обо всем на свете, точно выясняющие отношения мальчишки.


— Прекратите сейчас же! — свистящим шепотом скомандовала она и начала с опаской спускаться по крутому склону. Не успев еще добраться до низа, она, к своему ужасу, увидела тени каких-то получеловечков, которые бесшумно выбегали из темноты, должно быть тоже привлеченные шумом схватки. Девушка уже открыла рот, чтобы завизжать от ужаса, как вдруг узнала Игромма и его людей.


Когда она наконец подбежала к дерущимся, то увидела, что Гайл поднимается на ноги с обнаженным мечом в руках, а Вольгрен лежит на земле, неестественно выгнувшись.


— Что случилось? — нерешительно спросила девушка, боясь услышать самое худшее.


— Дурак! — проворчал Гайл. — Он набросился на меня… — Тут он остановился, заметив, что юноша продолжает лежать совершенно неподвижно. Вольгрен! — выдохнул он, наклоняясь над лежащим. Меч его, однако, по-прежнему был занесен для удара. Неожиданно со всех сторон набежали Земляные Люди. Они повалили Гайла, вырвали у него меч и уселись ему на руки и на ноги, не давая пошевелиться. Сайсифер склонилась к Вольгрену и принялась трясти его за плечо. Он не поднимался. Тогда она прикоснулась ладонью к его груди и тут же отдернула руку. Пальцы ее были в крови.


— Вольгрен! — прозвенел ее отчаянный вопль.


Киррикри, смущенный происшедшим, опустился на землю рядом с девушкой:


«Я думал, он собирается заколоть Гайла. Вид у него был совершенно безумный».


— Он умер, — только и сказала Сайсифер. Двое человечков, напряженно прислушивавшихся, не бьется ли сердце в груди юноши, уселись на пятки и мрачно покачали головами, как бы подтверждая ее слова.


На откосе над их головами послышались шаги. То был Моррик Элберон, а с ним несколько стражников.


— Что тут происходит? — громовым голосом осведомился военачальник.


— Моррик! — взмолился Гайл, которого Земляные Люди все еще удерживали в горизонтальном положении. — Сними их с меня!


Элберон начал осторожно спускаться с откоса.


Две влажные дорожки заблестели на щеках Сайсифер в лунном свете. Этого не должно было случиться, это ошибка, кошмарный сон!


— Это был несчастный случай! — продолжал вопить Гайл. — Не позволяй им убить меня за это! Скажи им, пусть освободят меня немедленно!


Элберон сделал было шаг в сторону вопившего Гайла, но девушка остановила его властным жестом:


— Одно движение, и твой драгоценный наследник престола умрет!


Элберон замер на месте.


— Но за что?


Сайсифер повернулась к Гайлу.


— Ты убил его, — бросила она злобно. Ей вспомнилось прикосновение руки Гайла к ее плечу, и от этого гнев ее вспыхнул еще сильнее. — Несчастный случай, как же! Ты сделал это намеренно. Ты хотел его смерти.


Гайл отчаянно замотал головой:


— Пощади! Чего ты хочешь добиться? Разве мало испытаний пришлось на нашу долю в этом проклятом путешествии?


Сайсифер почувствовала, что еще секунда, и переполняющий ее гнев вырвется на свободу. Атмосфера этого проклятого места словно подпитывала любые негативные эмоции, побуждая их разрастаться в приступы неконтролируемой ярости.


— На нашу долю? С тобой?


Голос Киррикри ворвался в ее затуманенный злобой рассудок: «У Вольгрена был нож. Гайлу пришлось защищаться».


— Послушай! — продолжал молить Гайл, уверенный, что его ждет скорая смерть. — Что тебе проку от моей смерти? А сохранив мне жизнь, ты много выиграешь. Подумай об этом, Сайсифер. Я буду Императором. Императором! И ты можешь разделить со мной трон. Подумай об этом!


Элберон набычился, уязвленный таким отсутствием выдержки в предполагаемом наследнике престола. Сайсифер не торопилась прервать вызванное трусостью словоизвержение Гайла.


— Пощади же! Это был несчастный случай, уверяю. Когда здесь все закончится, поедем со мной на Золотые Острова, и ты будешь Императрицей. Хочешь, бери с собой и Брэннога, я сделаю его Главнокомандующим.


При этих словах трусоватого наследника ручищи Элберона сами собой сжались в кулаки. «Ну, это уж и вовсе ни в какие ворота не лезет! Чего он добивается? Неужели он убил мальчишку из ревности?» Элберон давно уже заметил, какие взгляды Гайл бросает на девушку: это был тот самый случай, когда мужчина выдает себя с головой. Оба знали, что Вольгрен ее прямо-таки боготворит, но Элберон и мысли не допускал, что Гайл видит в нем серьезного соперника.


Сайсифер подошла к поверженному Гайлу. Навалившиеся на него человечки ждали, готовые нанести смертельный удар по первому ее слову. Девушка устремила напряженный взгляд на Элберона.


— Ну? — бросила она нетерпеливо. Слово упало глухо и веско, как вонзившийся в самый центр мишени нож.


Суровый воин не двигался. В глазах его застыл холод.


— Отпустите его, — скомандовала Сайсифер человечкам. Те немедленно повиновались. Гайл с видом оскорбленного достоинства поднялся на ноги и направился было к девушке, но одного взгляда на ее лицо оказалось достаточно, чтобы он изменил решение.


— Оставь себе свое королевство. Мне от тебя ничего не надо. — С этими словами она повернулась к нему спиной и замерла над телом Вольгрена. Земляные Люди уже окружили его.


Гайл подошел к Элберону. Тот упорно глядел мимо него, словно искал что-то среди деревьев. Так как военачальник и виду не подал, что заметил его, то незадачливому наследнику пришлось пройти мимо и начать в одиночестве карабкаться вверх по невысокому, но крутому откосу.


Минуту спустя к Элберону подошел Корбилиан.


— Дурное место, — сказал он.


— Ты видел? — переспросил Элберон горько.


— Самый конец. Это не Гайл говорил. Но Элберон только покачал головой:


— Это ничего не меняет. Я знал, что боец он никудышный, но считал его талантливым администратором, способным привести в порядок дела Империи, которые окончательно запутались за годы правления его двоюродного брата. Но теперь…


— Владеющее этим местом зло отыскало лазейку в душу каждого из нас и теперь набухает там, как гной в ране. И если мы поддадимся ему, оно натравит нас всех друг на друга.


— Значит, надо как можно быстрее с ним покончить, — проворчал военачальник, поворачиваясь к нему спиной.


Корбилиан выругался про себя. Переживания Элберона прямо на лице у него написаны. Стоит солдатам заметить в нем перемену, и боевой дух армии поминай как звали. Он подошел к заплаканной Сайсифер.


— Мертв? — задал он бесполезный вопрос. Она кивнула:


— Его уже не спасти. Да здесь это и невозможно.


— У меня тоже дурные новости. Она подняла голову, но его измученное лицо удержало ее от слов.


— Иласса, — выдохнул он.


— Что же делать? Мы ведь не можем похоронить их в этой земле.


Корбилиан отрицательно покачал головой, вспомнив Тарока:


— Костер. Только огонь может очистить их тела.


Он оставил девушку предаваться печали и вернулся на дорогу, где, неподвижные как менгиры, его встретили Брэнног и Варгалоу.


— Несчастный случай, — сообщил он им. — Мальчик погиб. Но Гайл ни в чем не виноват.


Брэнног застонал так, словно клинок вонзился в его собственную плоть:


— Нет, только не он, только не мальчик! — и тут же побежал вниз, к дочери. Варгалоу проводил его взглядом.


— Нельзя здесь оставаться, — сказал он Корбилиану. — Все равно никто не сможет уснуть. Здесь дышать нечем от разлитого в воздухе зла. Боюсь, как бы до кровопролития не дошло.


— Ты прав, — согласился Корбилиан. — Надо немедленно начинать подъем. Однако сначала придется предать огню тела умерших.


— Я пока людей подготовлю.


Брэнног нежно прижал дочь к своей груди, чувствуя, как бремя разделенного горя понемногу становится легче.


— Ты любила его? — спросил он тихо.


— Он не был моим возлюбленным, но я знала, что он жаждет моей любви. Он был еще так молод, и все же ты сам говорил, что он уже не мальчик.


— Это был несчастный случай?


— Они подрались. У Вольгрена был нож, это правда. И он уже угрожал Гайлу прежде.


«Я хотел отобрать у него нож, — зазвучал вдруг в ее сознании голос Киррикри. — Я боялся, что он вот-вот пустит его в дело. Странная ярость владела им в тот момент. Если бы я не вмешался, ничего этого не случилось бы».


«Ты ни в чем не виноват!» — горячо запротестовала девушка.


Она повторила слова птицы отцу, и тот кивнул:


— Гайл вынужден был защищаться.


— Но Вольгрен выронил нож, — возразила Сайсифер.


— Вряд ли Гайл заметил это в такой темноте. Не вини его понапрасну.


— Ему вообще не следовало сюда приходить! Какое право имеет он требовать от меня ответов на вопросы, когда я и сама их не знаю!


— Он был не прав, я согласен. Но у нас впереди еще долгий путь. Смерть мальчика пристыдила Гайла, и надо на этом остановиться. Обитающим в этих местах злым силам только на руку, если мы все передеремся друг с другом. Потом будем решать свои споры.


Девушка наблюдала за маленькими человечками, которые торопливо складывали погребальный костер. Только теперь она наконец осознала, что Илассы тоже нет.


— Этого не должно было случиться.


Пока дочь плакала у него в объятиях, Брэнног вспоминал об Эорне, погибшей по приказу Варгалоу. Деревенские ждали, что он отомстит за нее, а он использовал ее как предлог для того, чтобы покинуть Зундхевн. Должен ли он исполнить свой долг и убить Варгалоу? Он уже неоднократно задавал себе этот вопрос и каждый раз откладывал принятие решения до более удобного момента. Вот и сейчас поход на Гору казался ему куда более важной задачей. Тем не менее мотивы Варгалоу по-прежнему оставались неясны, хотя он, по видимости, смирился с тем, что старый обычай Избавителей оказался вне закона. Может быть, позднее, на обратном пути, ответы на эти вопросы появятся сами собой.


Немного погодя к пролому в ограждавшей дорогу балюстраде подошел и Ратиллик со своими волками. Все вместе они смотрели, как редкие языки пламени заплясали по сложенным аккуратной стопкой дровам, как занялось сухое дерево и как погребальный костер вспыхнул наконец до небес, словно факел. Волчьи глаза зажглись ответным оранжевым огнем.


«Ты ни в чем не виноват, — сказал Киррикри Ратиллик. — Мальчик хотел убить Гайла».


«Он глубоко любил Сайсифер».


«Да. Он не мог скрыть свою любовь, так же как этот костер не может скрыть свой жар. А Гайл любит ее?»


«То, что он чувствует к ней — это не любовь», — ответил Киррикри.


«Но ты все равно не дал Вольгрену его убить».


«Если бы юноша добился своего, ни Сайсифер, ни Брэнног его бы не похвалили. Тогда уж он точно не смог бы завоевать ее расположение».


«Так, значит, ты вмешался…»


«Не для того, чтобы его убили! Я и не ждал, что Гайл воспользуется своим мечом. Но сделанного не воротишь, и мы с Гайлом оба повинны в случившемся. Возможно, девушка навсегда останется верна памяти Вольгрена. А Гайлу теперь не видать ее как своих ужей».


«А ты рад» — удивился Ратиллик.


«Меня и впрямь радует, что она ему отказала. Он ее недостоин».


Ратиллик умолк, наблюдая за тем, как пламя пожирает тела на костре. За его спиной армия уже готовилась к продолжению похода. Хотя на склонах каньона все было по-прежнему тихо и неподвижно, люди чувствовали присутствие невидимой, но явной угрозы, точно самый ночной мрак приготовился к броску, как огромная черная кошка.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник