Охотница (СИ)

Глава 11

Папа в тот вечер вернулся поздно и очень раздражённый. На вопрос, что случилось, он лишь махнул рукой:

— Да на МКАДе какие-то чудаки на букву «м» устроили гонки с препятствиями. В результате — две аварии, пробка протянулась чуть не на полкольца…

— И не говори, — мама покачала головой. — Ты бы видел, что с моей машиной сталось!

— А что с твоей машиной?

— Да Женька её брала, и как раз в тот момент там и очутилась. Завтра в сервис её отгоню.

— Что, авария? — папа аж привстал.

— Нет, просто помяли немного, — ответила я.

— Знаешь, Евгения, я начинаю думать, что твоя мать права и что машину тебе покупать больше не стоит. Это уже вторая за три месяца! Тебя нельзя пускать за руль, ты просто ходячая, то есть ездящая катастрофа!

Я открыла рот и посмотрела на маму. Она действительно такое говорила?! Та со вздохом развела руками: мол, не обессудь, дочка, было дело.

— Но я же не виновата, что там очутилась! И предыдущую я не просила у меня угонять.

— Никто себе неприятностей не просит, а в больницах тем не менее лежат, а то и в гробах.

— Андрей!.. — сказала мама.

— Что — Андрей? Ты готова поручиться, что она сама себя не угробит?

— За шесть лет, что я за рулём, как-то не угробила! — встряла я.

— Зато теперь ты явно решила наверстать.

— Не кипятитесь, — примирительным тоном сказала мама. — Женя, ты и правда слишком гоняешь. У меня сердце не на месте, когда я вижу, как ты носишься.

— Между прочим, машину у меня угнали, когда она вообще стояла!

— И счастье, что тебя в тот момент внутри не было, — отрезал папа. — А то бог знает, что могло бы случиться. Машины — орудия убийства.

— Всегда же есть такси, — рассудительно заметила мама. — Уж сейчас-то заказать, слава богу, не проблема.

— Ну да, пусть меня угробит в аварии таксист! — выкрикнула я. — Так вам будет легче?

— Женя!

— Что — Женя?!

Разговор на повышенных тонах продолжался ещё довольно долго, и в конце концов я выскочила из-за стола, хлопнула дверью и убежала переживать кипящую обиду к себе. Это же меня помяли и ограбили (ну, пусть на самом деле не совсем ограбили, машина-то у моего двойника, но не скажешь же такого вслух) — и я же ещё и виновата! Сами-то, небось, ездят и в ус не дуют, хотя если кто и лежал в больнице после аварии, то это как раз папа. К счастью, он тогда отделался лишь трещинами в рёбрах и сотрясением мозга, но всё-таки…

Может и правда последовать примеру Жени-второй, взять кредит да и купить машину самостоятельно? И вообще, мысль о независимости от родителей чем дальше, тем больше обретала привлекательность. Конечно, хорошо — жить на всём готовом, но необходимость врать и постоянно быть настороже, чтобы не проколоться и не дать заподозрить у себя двойную жизнь, изрядно утомляла. Насколько было бы проще, будь у меня отдельное жильё!

На улице уже стояла ночь, но сон не шёл. От нечего делать, я включила телевизор, попрыгала по каналам и наткнулась на сюжет как раз о сегодняшних авариях. И почувствовала неприятный холодок, узнав, что одного из участников ДТП отправили в больницу в тяжёлом состоянии. Странно, когда сама убила, то ничего, а теперь, узнав, что в происшествии, в котором моей вины не было вообще, пострадал посторонний человек, мне стало не по себе. Вероятно, потому что этот неведомый мне человек тоже ни в чём не был виноват. А теперь он на больничной койке, потому что некто решил во что бы то ни стало от меня избавиться. А если б мы с Женей и сами сбили кого-нибудь на том переходе?

А если в следующий раз мне решат устроить засаду прямо здесь, у нашего дома? А что, если из-за меня пострадает кто-то из моих близких?

Я быстро переключила телевизор и попала на серию бесконечной мультипликационной эпопеи про Машу и Медведя, зачем-то транслируемую чуть ли не в полночь. Некоторое время рассеянно наблюдала за злоключениями мохнатого героя, а потом в раздражении выключила. Бедный Миша! И как он эту паскудную Машу в первые же пять минут знакомства не пришиб?

Утром я вышла из дома, с опаской поглядывая по сторонам, но ничего подозрительного так и не увидела. Тем не менее я не теряла бдительности, однако никто не попытался толкнуть меня на проезжую часть или придушить в каком-нибудь тёмном углу. Этому можно было только радоваться. За ночь у меня вызрело решение, которое я хотела обсудить с родителями, и лучше не по телефону. Правда, пока я спала, оба успели уехать на работу, и потому сейчас я направлялась в мамин ресторан.

Зал ресторана «Инфанта Маргарита» в этот час был тих и довольно пуст. Я кивнула встрепенувшемуся администратору, спросила, на месте ли мама, после чего толкнула внутреннюю дверь и по короткому коридорчику прошла в директорский кабинет. Мама сразу ответила на стук.

— Что-то случилось? — она оторвалась от бумаг, которые просматривала, и удивлённо посмотрела на меня.

— Нет, я просто хочу серьёзно поговорить.

— И это не может подождать до вечера?

— В принципе, может, так что если у тебя нет времени, я подожду. Но я хотела бы поговорить с тобой и папой отдельно.

Она нахмурилась и отложила папку:

— Ну, в чём дело?

— Видишь ли… — я села в кожаное кресло для посетителей напротив неё. — Я тут подумала — что, если папа, когда предлагал устроить меня на работу, был прав? Мне нужно научиться обеспечивать себя самой. Только я не хочу идти по его протекции, я хочу попробовать полностью самостоятельно.

— То есть, ты хочешь поискать работу? — уточнила мама.

— Да, но не только. Я хочу ещё найти своё жильё и пожить отдельно.

Мама нахмурилась, видимо, осмысливая сказанное. Повисла пауза.

— Зачем? — спросила она наконец. — Разве тебе плохо дома?

Я вздохнула. Я знала, что она спросит, но не могла же я объяснить, что обдумываю вариант, не поселиться ли мне вместе с Женей-второй, чтобы нам обеим было не так страшно? Да и работу надо бы найти с тем прицелом, чтобы ею могла хотя бы какое-то время прожить та из нас, которой придётся исчезнуть. А раз так, то нужен вариант, в котором мы не будем пересекаться с теми, кто знает нас сейчас. В идеале — вообще в другом городе, но это пока ещё слишком радикальный шаг, родители точно не поймут.

— Нет, мама, мне не плохо, но я уже взрослая. Думаю, что мне пора выяснить, на что я способна сама по себе.

— Ты считаешь, что ты готова? Вчера, Женя, ты как раз повела себя как маленькая девочка.

— И сегодня я склонна с тобой согласиться. Вот поэтому я и решила, что пора взрослеть.

Мама удивлённо посмотрела на меня. Видимо, таких слов от меня не ожидала.

— Вот так просто, один раз поссорилась с родителями, и сразу прочь из дома? Женя, это не тот путь, которым взрослеют.

— Это не спонтанное решение, мама. Просто вчерашняя ссора стала последней каплей.

— Хочешь сама заработать на машину, чтобы иметь возможность безнаказанно её бить?

— И это тоже, если угодно.

Мама поморщилась.

— А почему не хочешь говорить с нами обоими?

— Потому что не хочу, чтобы вы с папой поругались, — честно сказала я. — Он-то меня наверняка поддержит.

— Ну да, он тебя всегда баловал, даже слишком. Тронута твоей заботой о нас, но не уверена, что отец поддержит это сумасбродство. Уж он-то безусловно захочет знать, как у тебя дела. Решила поуговаривать нас по отдельности, авось легче согласимся?

Я пожала плечами. Ну да, в проницательности маме не откажешь. Поругаются они с папой или выступят против меня единым фронтом — мне от того легче не станет.

— А как же Макс? — зашла с другого конца мама. — Если тебе так уж хочется от нас съехать, дождись свадьбы, и будет у тебя свой дом. Ты же, я надеюсь, не против.

— Да я-то, в принципе, не против, только вот он что-то не торопится.

— Андрей говорил, что собирается его повысить с увеличением оклада. Так что, видимо, он просто ждёт, пока его доходы увеличатся. Да и поиски новой квартиры — дело не быстрое…

— И какая из меня будет хозяйка в этой новой квартире, если я всё время только и делаю, что сижу у вас на шее? То ты говоришь, что я — маленькая девочка, а то предлагаешь мне сразу в новую семью.

— Но мы же с папой будем рядом — поможем, если что.

— Ну так я же и сейчас от вас не сбегаю. Я просто хочу опробовать свои силы. Если не получится… ну, приду просить у вас помощи.

Мама оперлась подбородком на руку и пристально посмотрела на меня, постукивая пальцами другой руки по столу. Мне захотелось поёжиться — взгляд у неё вдруг стал такой… оценивающий. Словно она видела меня в первый раз, и я была не родной дочерью, а соискательницей места в её ресторане, причём с улицы.

— Ты всё твёрдо решила? — спросила она. Я несколько удивилась — я приготовилась к долгому спору, но вопрос прозвучал так, словно она уже если не смирилась, то, во всяком случае, определилась с отношением к моему «сумасбродству».

— Да.

— Ну, что ж. Тогда у меня есть предложение.

— Какое?

— Что-то вроде испытательного срока. Я не стану тебя отговаривать или ставить палки в колёса, и постараюсь повлиять на папу. Но и ты не станешь рвать сразу резко. Тем более, если, как ты говоришь, хочешь съехать, тебе потребуется время, чтобы найти что-то подходящее. Но сперва ты попробуешь поработать по моей протекции. Ты уже думала, какую профессию изберёшь?

— Я просматривала объявления… Возможно, меня согласятся взять администратором в один из торговых центров, я узнавала, там есть вакансии в торговых залах и кинотеатре. И ещё я звонила в одно рекламное агентство, им нужен был редактор, но ответа пока не было.

— Администратор… Что ж, подойдёт, — кивнула мама. — У одной из моих знакомых по институту скоро юбилей свадьбы, им нужны устроители праздника. Я позвоню им и порекомендую тебя. Работа разовая, но оплачена будет неплохо. Как раз сумеешь оценить свои организаторские способности. А если почувствуешь, что не справляешься — звони мне, я помогу.

Я растерянно кивнула. Такую маму — деловую, цепкую, напористую — я как-то до сих пор почти не видела.

Мамина знакомая жила за городом, и к ней я, не откладывая в долгий ящик, отправилась в этот же день. По дороге я залезла в свой ай-фон и принялась просматривать ссылки на устройство всяческих мероприятий. Мало ли, вдруг у юбиляров своих идей нет, и они ждут от организаторов, что те предложат всё за них.

Но всё оказалось не так печально. Мама сдержала слово, и когда я появилась на пороге дома, меня уже ждали. Хозяева встретили меня приветливо, и тут же повели по дому, показывая, что и где они хотят увидеть и устроить. Мне оставалось только кивать и записывать. Срок был — чуть меньше недели.

Неделя эта прошла в хлопотах, и я в который раз убедилась, что интернет — великая вещь. Да, можно было бы обойтись и без него, я неплохо знала расположение всяких торговых салонов и прочих заведений, но всё же он был огромным подспорьем. Папа, вопреки моим опасениям, принял мою бурную деятельность как должное. «А, ну-ну», — только и сказал он, когда мама объяснила ему, чем я занята. Впрочем, возможно, между ними состоялся и более обстоятельный разговор, но без меня.

А вот поисками съёмной квартиры, где мы могли бы переждать охоту, занялась Женя-вторая, и она же продолжала рыскать в поисках хоть каких-нибудь сведений о Бошняке. Я, правда, продолжала просматривать интернет и, если находила что-нибудь интересное, скидывала ей для проверки. Но приходилось признать, что наше расследование зашло в тупик. Да, мы составили список потенциальных членов секты, а также клиентов Петра Викторовича, но о нём самом не узнали практически ничего. Он просто вынырнул ниоткуда лет несколько назад с уже, судя по всему, готовой технологией. Мы даже не узнали, сколько ему лет.

В день икс я изрядно нервничала, но всё на удивление шло как по маслу. К полудню в дом — в котором мне вручили ключи ко всем дверям! Правда, когда я отпирала заднюю дверь, рядом бдительно стоял охранник — приехали рабочие и флористы и быстро расставили столы и вазы, развесили гирлянды цветов и воздушных шариков. Потом подкатил фургончик с надписью «Инфанта Маргарита» на боку. Я не считала обращение в мамин ресторан поблажкой себе — хозяева всё равно наверняка бы попросили её по старой дружбе. Мама охотно давала скидки знакомым, считая это лучшей рекламой. Повар приехал на собственной машине и сразу же скрылся в кухне, я не успела даже поздороваться.

Макс появился, когда я разговаривала с представителями студии, которым заказали съёмку торжества. Уж не знаю, как он сумел просочиться мимо охраны со списком приглашённых, но обернувшись, чтобы показать, куда можно подключить камеры, я увидела его, стоящего в дверях.

— Что ты тут делаешь? — спросила я его, когда оператор с помощником пошли расставлять аппаратуру.

— Вообще-то, я просто хотел с тобой повидаться, — Макс пожал плечами. — Твоя мама сказала, что ты здесь — ну и вот…

— Я рада, конечно, но сейчас я занята. Давай завтра, ладно?

— А ты уверена, что завтра не найдёшь ещё какое-нибудь дело, чтобы со мной не встречаться?

— В смысле?

— Когда мы с тобой виделись в последний раз?

— Э-э, — я нахмурилась. — Кажется, когда ездили на выставку?

— «Кажется», — Макс усмехнулся. — Впрочем, память тебя не подвела — действительно тогда. Две недели назад.

— И что?

— А то, что ты даже толком не помнишь, когда мы с тобой встречались, а когда нет. По-моему, ты вообще о моём существовании периодически забываешь. А теперь ещё новая причуда. Что это за история с переездом?

— С каким переездом?

— С твоим! На кой чёрт тебе понадобилось съезжать от родителей?

Я едва не рявкнула «не твоё дело!» Но всё-таки сдержалась — ссориться с Максом мне не хотелось, тем более сейчас, когда меня могли отозвать в любую минуту.

— Макс, давай всё-таки поговорим завтра. Я буду свободна, и мы сможем всё подробно обсудить — и почему я собралась съезжать, и почему тебе это вдруг не нравится.

— А, ну да. Я же прикреплённый жених, должен знать своё место.

Я открыла рот — и закрыла, не найдясь, что сказать. Меня поразил даже не сарказм, обычно столь не свойственный Максу. Просто меня вдруг пронзила мысль, что я могла быть не одинока в своих переживаниях по поводу нашего будущего брака. До сих пор мне и в голову не приходило, что Макса такое положение вещей тоже может тяготить.

— Ну, если подумать, ты мне пока ещё не жених, — обретя голос, сказала я. — И, если не хочешь, можешь им не становиться.

— Это официальная отставка? — он поднял брови.

— Господи, Макс, нет! Ты всё как-то превратно понимаешь…

— Евгения Андреевна! — окликнула меня одна из девушек-официанток, приехавших вместе с угощением. — Запасные бутылки куда ставить — под стол, или вынести в другое помещение?

— Сейчас, подожди, разберёмся! — отмахнулась я. — Макс, нам и правда нужно с тобой серьёзно поговорить, но, сам видишь, тут нам этого сделать толком не дадут. Сам назначь время, если хочешь.

Макс наклонил голову к плечу и оглядел меня долгим взглядом.

— Ты изменилась, Женя, — констатировал он.

— Ну, как бы да. Подозреваю, что после манипуляций Петра Викторовича никто не остаётся прежним.

— А я?

— Ну, возможно, ты исключение. Или мне просто ещё не представилась возможность увидеть твои изменения.

Кажется, Макс хотел что-то сказать, но потом посмотрел на переминающуюся с ноги на ногу официантку и передёрнул плечами.

— Ладно, — сказал он. — Не буду больше тебя отвлекать.

Я проводила его взглядом, после чего заставила себя вернуться к работе, хотя это потребовало от меня значительных усилий. Какого чёрта, Макс, ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой? Словно это преступление — быть занятой выполнением своих обязательств перед другими людьми. Я как-то в разгар рабочего дня никогда к тебе не вламывалась с требованием немедленно объясниться на личные темы!

И вообще, какая муха тебя укусила?

В холл вышли хозяева, чтобы начать принимать съезжающихся гостей. Часть официантов стала обносить прибывших закусками и бокалами, остальные заканчивали сервировать столы в банкетном зале. От необходимости думать, как рассадить людей, хозяйка меня избавила — мне выдали уже готовую схему, от меня требовалось только заказать карточки с именами и потом правильно расставить их по столам. Пришлось ещё несколько раз сбегать на кухню и к хозяйке, решая появившиеся вопросы. Я думала, что когда банкет начнётся, сяду куда-нибудь в уголок, но хозяйка отловила меня и усадила за главный стол с собой и мужем, между моими родителями, разумеется, тоже приглашёнными — что, конечно, было очень мило с её стороны, но я предпочла бы всё-таки побыть в стороне. Мне хотелось подумать, но освободиться для этого в достаточной степени я смогла только после окончания праздника, когда уже наступила ночь, все гости разъехались, а мне ещё пришлось задержаться и покомандовать разборкой мебели. Конечно, основную уборку произведут завтра заранее нанятые уборщики, и всё же, когда я наконец села в такси, было уже за полночь.

Так что же всё-таки делать с Максом? И надо ли что-то делать? Строго говоря, он мне действительно ещё не жених, и если мы дружно объявим, что не хотим жениться — даже папа ничего тут не попишет. Вот только с должностью у него Максу тогда придётся распроститься, но он не маленький, знает, на что идёт. Но действительно ли я хочу расстаться с Максимом?

Я закусила губу, отчётливо понимая — не хочу. И дело даже не в привычке. Не в том, что Макс — кавалер хоть куда, которым можно похвастаться перед любой подругой, и не в том, что папа рано или поздно всё равно выдаст меня замуж, и уж лучше давно знакомая и понятная кандидатура, чем ещё неизвестно кто. Дело в самом Максе. Да, я в последнее время слишком часто была занята чем-то другим — попытками понять, кто я, да и просто банально выжить. Но Макс как-то всегда присутствовал в моей голове, и от одной мысли о нём на душе всегда становилось теплее. Сейчас, задумавшись о нём наконец, я поняла, что соскучилась. Что хочу провести с ним день… и ночь… и ещё много-много дней и ночей. Да, может, это не та любовь, о которой слагают стихи и поют песни, не та, от которой летают, и в животе трепещут бабочки. Но это была любовь… и если я вдруг лишусь Макса, от меня оторвут кусок меня самой. Останется кровоточащий рубец и пустота.

Вот только для того, чтобы осознать это в полной мере, понадобилось, чтобы моя железобетонная уверенность, что Макс — мой и так будет всегда, дала трещину.

А сам Макс? Чего хочет он?

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Если Макс захочет уйти — стану ли я его останавливать, как бы больно мне ни было? И как? Преследовать его, набивать себе цену, грозить испортить жизнь? Чтобы он меня окончательно возненавидел? И вообще, стоп, подруга, не разводи панику на пустом месте. Он пока ещё никуда не уходит. Лучше вот о чём подумай — хочешь ли ты, чтобы он был с тобой не ради тебя, а ради твоего приданого? Хватит ли тебе этого?

Раньше, когда я думала, что наш брак будет обоюдной сделкой, я полагала — хватит. Но теперь… Не лучше ли и правда порвать с ним сейчас, когда это ещё можно сделать, чем увязать всё глубже, зная, что это — не то, чего ты хочешь, а того, что ты хочешь, ты никогда не получишь? А может, то, что он хочет, он вообще найдёт на стороне? А может, уже нашёл?

Я представила Макса с другой — женщиной, чьё лицо и фигура очерчивались лишь очень смутно — и едва не зарычала. Ну уж нет, дорогой. Если мы поженимся, то я, как любая жена, вправе требовать верности. Я не маленькая, я знаю, как ведутся дела, и каким образом бизнесмены договариваются и празднуют заключения сделок. Знаю, как оттягиваются деловые люди в редких отпусках, если вырываются от семьи. Но одно дело — случайное приключение, интрижка, а другое — систематические измены. Если я буду для тебя лишь домоправительницей, а истинная жена будет проживать в другом месте — можешь сразу валить на все четыре стороны!

— Приехали, — сказал таксист.

— А? — я вздрогнула, осознав, что такси и в самом деле стоит у нашего дома. — Да, спасибо.

Что-то у меня совсем ум за разум заходит. То я всерьёз начала переживать, что Макс уйдёт, то сама готова его гнать, и всё из-за чего? Из-за плодов собственного воображения.

Но поговорить с ним всё же необходимо. Расставить все точки над «и», так сказать. Выяснить, чего же хочет он, объяснить, чего хочу я, и закончить наконец с этим подвешенным состоянием, когда я ему вроде невеста, а вроде и нет…

Ой, блин! Нас же двое. И пока мы не выясним что-то наверняка, пока на нас идёт охота — какие уж тут свадьбы? Даже нормальный роман под большим вопросом. Нет, ну почему в моей жизни всё так сложно?!

Видимо, сначала надо всё-таки поговорить с Женей-второй. Выяснить, как она относится к Максу, чтобы не получилось, что мы с ним обо всё договоримся, а потом ему вдруг придётся начинать всё с начала. Или не стоит тащить в наши отношения третьего лишнего, даже если этот лишний — мой двойник? Какого чёрта я должна всё делать с оглядкой на неё? Разве мы не можем договориться между собой? В конце концов, в последние пару месяцев дело с Максом имею только я, а она всё это время даже и не почесалась, чтобы как-то с ним встретиться. Так что, видимо, не столь уж он ей и нужен. Ну и вперёд, пусть ищет себе того, кто устроит её больше, а почему я не могу остаться с Максом при любом исходе событий?

Вот только для этого нужен сущий пустячок — Макс должен знать, кого выбирает. А при попытке представить, как ввести его в курс дела, моё воображение спасовало. Хуже, наверное, было бы только объясняться с родителями. Чёрт, впору пожелать, чтобы всё как-нибудь решилось за меня, само собой.

Как говорится, бойся своих желаний. Они ведь могут и исполниться.