Огонек во мраке: Зов крови

Глава 3

— Это же вы оставили того ребёнка? Вы или ваше окружение. Правда? — повторил я свой вопрос, видя, что женщина не реагирует.

Она вздохнула в ответ на это, и шок на лице сменился на другое выражение. Я даже не понял сначала, какое именно. Да и потом тоже. Она… колебалась? Будто раздумывала, что ответить. И отвечать ли вообще. По крайней мере, несколько секунд точно.

Потом герцогиня встала и подошла ко мне почти вплотную, я даже отступил на шаг. Так, дальше отходить некуда, разве что опять в Глубину нырять. Но смысл?

— А ты… ты ведь тот ребёнок? — заговорила Лилия на французском.

Я тоже задал вопрос на французском, так что неудивительно, что она выбрала родной язык. Только в её устах он был гораздо мелодичнее, чем в моих.

— Возможно. — попытался ответить уклончиво, но не выдержал. — Просто я хочу узнать, кто мои родители, моя семья.

— Я сниму эту мишуру, ты же не против? — мягко улыбнувшись, Лилия потянулась к моему лицу.

Чёрт! Я пришел задать ей вопросы, а в результате только отвечаю на её, ещё и поддаюсь ей! Но сопротивляться совсем не хотелось. Я же не драться сюда пришел!

Тем временем с меня стянули маску, откинули в сторону очки, стащили с головы шапку, рассыпав волосы. Герцогиня смотрела на меня, глаза её бегали, влажно блестя, будто пытались разглядеть каждую чёрточку моей внешности.

— Ты так похожа на своего отца. Просто копия. — заявила она, насмотревшись.

— Так вы — моя мама⁈ — выдохнул я сорвавшимся голосом.

— Да. — просто ответили мне.

Этот ответ как молотом по мне ударил. Я думал, я надеялся, я даже ожидал, но когда точно выяснилось, правда пронзила тело разрядом электричества! Я нашел своих родителей в этом мире! По крайней мере, одного родителя.

Мне сразу захотелось много чего сказать. Почему она меня бросила? Зачем? Она понимала, как трудно мне будет выживать в этом мире? Она, блин, герцогиня! Неужели она не могла меня отдать в руки какой-то приличной семьи, может даже дворянской, а не просто выкидывать на улицу⁈ Я столько натерпелся за эти годы, особенно в детдоме! А что будет с этой Сашей, когда я уйду в темпоральную аномалию, и ей придётся выживать без моих знаний и магического дара⁈ Да выживет ли она вообще! Как… как она могла так поступить⁈ Что её на это сподвигло⁈ Да чёрт, ничто не может оправдать подобный поступок! Наверное…

Герцогиня, видимо, что-то поняла по моему выражению лица, потому что сделала шаг вперёд и обняла меня, прижав к себе. Крепко, очень крепко!

— Прости. — послышался её тихий голос, а волосами я почувствовал, как сверху капают слёзы. — Прости. Я… я виновата перед тобой, малышка.

Мне тоже жутко хотело заплакать. Я и в прошлой жизни был ребёнком, у которого практически не было родителей. А в этой их не было вообще! И чувства от того, что у меня появилась мать, какая-никакая, а мать, били в меня океанскими валами. Но я сдерживался. Я же уже взрослый! Даже в этой жизни! Мне не престало плакать! Поэтому я просто незаметно вытер увлажнившиеся глаза платьем герцогини.

— Пойдём. — мама потянула меня за собой, усадила на диванчик, села рядом, промокнув глаза платочком. Налила себе вина полный бокал, выпила одним махом.

Мне не предложила!

— Наверное, ты хочешь узнать, что же такого случилось, что я так поступила. — начала она.

— Да. — коротко кивнул я.

— Как… как тебя зовут? Твоё имя?

— Александра. Или Саша.

— Саша… — она несколько секунд молчала, будто переваривала имя. — Нет, так не пойдёт!

Она вдруг пересела ко мне, схватила и как ребёнка посадила на свои ноги. Теперь она была сзади, обнимая меня руками, и её голос шептал мне прямо в ухо.

— Я половину жизни думала, о чём мы будем говорить, когда я тебя встречу. Если тебя встречу… А теперь даже не знаю, с чего начать! Всё кажется таким глупым!

— Мне тоже!

— Не удивлена… наверное, надо начать с начала… — она выпустила одну руку, подтянула к себе магией бутылку и отхлебнула из неё. Дохнула мне в ухо винными парами. — Кхм. Так вот. Прости, прости, прости меня пожалуйста! Когда я сделала эту глупость, я была молодой, глупой и неопытной! Если бы это повторилось сейчас! Впрочем, сейчас это было бы невозможно…

— Что было бы невозможным? И кто мой отец? Вы же знаете⁈

— Ну конечно знаю! За кого ты меня принимаешь⁈ — возмутилась мама. — Я была глупой, а не идиоткой!

— Нууу…

— Ладно, ладно! Я сейчас всё расскажу! — меня поцеловали в ухо. — Это было двадцать лет назад. Я тогда была совсем юной, лишь чуть старше тебя. Всю жизнь прожила во дворце, под присмотром целой толпы служанок, гувернанток и фрейлин. Родители называли это «приличиями», но я считала это тюрьмой! Когда мне исполнился двадцать один год, я наконец-то вырвалась и поехала в кругосветное путешествие!

— Я изучала материалы о вашей жизни, вы всю Евразию и Америку объездили. — вклинился я в её рассказ.

— Правда? Ты у меня умная, значит! — хмыкнула герцогиня. — И можешь обращаться ко мне на «ты». Мы же… родные.

— Хорошо.

— Вооот. Вырвавшись из-под родительской опеки, я ударилась во все тяжкие. Ездила по Европе, балы, приёмы, флирт с кучей разных молодых парней, свободная жизнь, которую я так хотела! Конечно, в соответствии с приличиями — как бы я ни хотела, но я дочь монарха! Поэтому совсем уж в загулы, о которых рассказывали фрейлины, я не пускалась. А потом я приехала в Россию…

— Мой папа отсюда? — удивился я.

Хотя это объясняло, почему меня оставили тут. Не совсем, но всё же.

— Да.

— И кто он? — в груди снова что-то заныло, как в начале нашей встречи с мамой.

Я узнаю, кто мой отец! Неделю назад я мог лишь гадать о своей семье, а теперь я буду её знать! Настоящая семья, с кем мы одной крови.

— Его зовут Павел. — голос мамы стал каким-то мечтательным, мягким, каким говорят, когда вспоминают что-то приятное. — Мы встретились на балу в императорском дворце.

— Так он аристократ?

Блин, в этой жизни у меня родители получше, чем в прошлом. Ну, только в плане высокородности, правда.

— Он… наверное, ты его изучала на уроках в школе. — Лилия хмыкнула, ткнувшись носом мне в ухо.

— В школе изучала⁈ — от удивления у меня брови на лоб полезли.

— Ага. Его зовут Павел Иванович Романов. Ты же слышала о таком?

— Романов, Романов… — я стал усиленно вспоминать, что это за Павел Романов такой, но в голову ничего не лезло.

— Я тебе ещё подскажу — у него титул императора.

— Что⁈ Не может быть! — извернувшись, я посмотрел в лицо мамы, надеясь, что она просто шутит. Но нет, она была весёлой, но точно не врала!

— Может, может! Тогда, двадцать лет назад, он им ещё не был, конечно. Цесаревич Павел Иванович Романов!

Она не лгала! Вот же! Развернувшись обратно, я стал слушать дальше, слегка насупившись. Даже не знаю почему.

— Он был очень красив! Высокий, широкоплечий, русоволосый, с короткой бородкой, которая ему невероятно шла. Сильные руки, низкий басовитый голос. И его манеры были на высоте! Уже на второй нашей встрече я поняла, что пропала! — мама замолчала, предавшись воспоминаниям. — К тому же, мы были похожи. Я была под опекой своих родителей, а он — своих, хоть ему было уже двадцать пять. Я еле-еле вырвалась с отцовского двора, а его вообще незадолго до нашей встречи почти насильно женили на германской принцессе. Это тоже нас сблизило, мы были как два израненных сердца, что встретили в бурном мире.

— Разве это не нормально для аристократов? Тем более царских семей!

— Нормально, конечно, но разве это нас утешало? Нам хотелось свободы, любви, всего мира! — булькнула бутылка, переливая пару глотков в маму. — Ну и… У нас случился роман. Это было так невероятно прекрасно! Прятаться ото всех, тайно встречаться, проводить ночи в жаркой любви без ограничений!

Я, конечно, не специалист, но какие-нибудь зоофилы так же могут рассказать о своей любви, хотя они мерзкие извращенцы.

— Но, увы, всё хорошее когда-то кончаются. Закончилась и наша страсть — а это была именно страсть, а не любовь. Удовлетворившись, она прошла, и у каждого из нас настало прозрение. Я поняла, что в стремлении к свободе забыла обо всём, о своём положении, об обязанностях принцессы, которые на мне лежат. А Павел жутко переживал, что предал свою жену. Хоть и нелюбимая тогда, но она была его законной супругой, а он изменил ей со мной. Вот так мы и расстались. Он остался, я уехала дальше. И только через месяц поняла, что уехала не одна. Вместе со мной уехала и ты.

— Но… если ты уехала из России беременной мной, как я оказалась тут? — задал я напрашивающийся вопрос.

— Ты оказалась тут из-за моего страха и неопытности. — мама вздохнула. — Поняв, что беременна, рассказала об этом своим двум самым преданным служанкам. Остальных всех отослала, чтоб они ничего не заметили. От взглядов других людей прикрывалась иллюзией. Я не знала, что делать, первая беременность, я ещё и незамужняя! Я вспоминала все наставления от матери, от фрейлин, от служанок, служанки мне всё это вспоминали, ругая за глупость. Я чувствовала себя просто последней распутницей в мире! Всё в голове так смешалось, что я совсем не понимала, что же делать!

Её руки судорожно дрожали, и я сжал их своими, поддерживая её. В какой-то мере я вполне её понимаю. Женское воспитание до жути давящее, тебе вдалбливают в голову, что ты должна быть «приличной девушкой», особенно если дворянка, но у этой «приличной девушки» могут оказаться такие качества, что просто противоречат друг другу. А уж их столько, что на десяток энциклопедий хватит!

Хотя мне всё равно было обидно, что меня в итоге на улицу выкинули.

— Спасибо, милая. — меня чмокнули в шею в ответ на пожимание рук. — Я была так растеряна и так нервничала, что совсем не знала, как поступить. Тогда я решила отвезти тебя отцу. Или хотя бы на родину отца. Почему-то мне казалось, что он, такой взрослый и обходительный, заберёт ребёнка себе. Но когда я тайно вернулась в Россию перед самыми родами, то узнала, что он счастливо живёт со своей женой, они как раз ожидали первенца. И я почувствовала себя последней дрянью просто от того, что могу разбить их брак своим поступком. Но и вернуться домой с ребёнком в руках я не могла…

Я слегка скривился от такого. Нет, не от слов мамы, а от ситуации. Хорошо, что я могу постоять за себя и никогда в подобную ситуацию не попаду!

— Я тогда совсем растерялась, не зная, что делать. И вдруг начались роды! Так ты и родилась в гостиничном номере. Хорошо, мы магией все звуки погасили, никто не заметил. А потом служанка, самая старшая, мадам Сирош, унесла тебя. Когда вернулась, то сказала, что отдала тебя в надёжное место.

Вот значит как я на улице у Дома малютки оказался…

— Я четыре дня была без сознания после родов, потом ещё неделю еле-еле с кровати вставала, даже целительские зелья меня на ноги поднять не могли. А когда смогли, то меня чуть ли не силой запихнули в самолёт и увезли обратно на другую сторону миру.

Мама всхлипнула, стала гладить одной рукой меня по голове, а другой прижала к себе сильнее.

— Когда я вернулась домой, то призналась во всём родителям. Только об отце ничего не сказала, и служанкам запретила говорить, поставила на них вампирскую Печать крови ещё в Америке. Был страшный скандал! Первый раз в жизни отец меня высек розгами — заявил, что я поступила, как простолюдинка, вот и наказание должно быть соответствующим! Я всё вытерпела… Потом меня на год заперли в монастыре Сен-Жон. И я там так много насмотрелась на одинаково одетых монашек, что, выйдя, решила дать людям красивую одежду. С тех пор я занимаюсь модельным бизнесом.

Мы помолчали. Я переваривал услышанное, а герцогиня дышала мне в макушку горячим дыханием.

— А потом ты меня искала? — наконец выдавил из себя я.

— Конечно. И мои родители тоже. Но… Служанка никому так и не сказала, где тебя оставила, и умерла в тот год, когда я в монастыре была. Приходилось в гигантском городе искать девочку, без имени, без внешности, да ещё и в службе, которая максимально закрыта от попыток иностранцев влезть в неё. — запнувшись, мама помолчала. — Возможно, отец что-то и нашел, но он никогда об этом не говорил. Так что я только могла надеяться, что однажды встречу тебя. И жутко боялась все эти годы, что, встретившись, мы совершенно не узнаем друг друга! Это было бы ужасно!

— У меня осталась пелёнка с твоим гербом. — теперь пришла моя очередь рассказывать. — Я думала, что это какой-то аристократический герб. В детдоме все дети, которых подбросили, что-то такое думают. Искала его среди гербов российских аристократов, но не нашла и забросила. Я же не думала, что надо среди заграничных искать…

— Ничего-ничего! — меня снова обняли двумя руками. — Теперь я тебя нашла! Всё будет хорошо! Я заберу тебя отсюда и отвезу домой. Ты должна знать, что у тебя есть довольно большая семья. Они точно примут меня! А кто не примет, тому папа прикажет голову отрубить!

Я сначала обрадовался от таких слов, а потом как-то потух. Она же сама рассказывала, как её под замком держали двадцать один год! А мне всего девятнадцать! Меня тоже под замок посадят? Что-то я совершенно не согласен! К тому же, я уже ощутил на себе все прелести жизни в большой аристократической семье, спасибо Меншиковым.

— Кхм, мама. — ужом вывернувшись из объятий родительницы, я поднялся на ноги. Она села на диване, удивлёно глядя на меня. — Знаешь, я очень рада, что нашла тебя. И узнала, кто мой отец. И это меня слегка шокировало… А может даже не слегка! Я пока не готова куда-то ехать. Прости.

— Но зачем тебе тут оставаться? — Лилия непонимающе смотрела на меня. — Что тебя тут удерживает? Я за эти годы много узнала про жизнь сирот в России, она совсем несладкая. Тебе, наверное, тоже пришлось пережить много неприятностей?

— Не то слово. — буркнул я.

— Тогда зачем ты хочешь тут остаться? Во Франции, на твоей родине, тебе будет намного лучше, чем тут! Ты — внучка короля! Тебя пальцем никто не посмеет тронуть, ты будешь окружена любовью и заботой! Зачем оставаться в этом месте, раз у тебя связано с ними так много неприятных воспоминаний? Не понимаю…

— Мам, ты сама говорила, что всю юность мечтала выбраться из-под родительской гиперопеки. А теперь сама хочешь меня в эту яму засунуть? Я не собираюсь так рано беременеть!

— Пф! — Лилия фыркнула в кулачок. — Я не повторю ошибок своих родителей! Я хочу тебя защитить, хочу компенсировать все эти годы, что ты провела вдали от своей родни! Хочу, чтоб ты всегда была рядом! Ты же и сама должна подобное чувствовать, не зря же ты выучила свой родной французский!

— Ну, я много языков, так что я точно его знаю не из-за тяги к родине. — я помотал головой, как бы вытряхивая из неё глупые мысли. — Неважно! Я хочу остаться в Российской Империи! Закончить все дела хотя бы. Я тут учусь, мне ещё год надо, чтоб закончить, куда мне срываться?

— Учёба? Нет проблем! Поступишь в Сорбонну хоть завтра! Это не проблема! — пожала плечами мама.

— Да зачем она мне нужна⁈ У меня тут друзья, знакомые, связи…

— Это всё будет и дома.

Блин, ту точно она переняла многие черты своих родителей, хотя этого и не понимает. Надо валить, а то сейчас позовёт служанок и фрейлин, те толпой меня спеленают и никуда не выпустят.

— Я ухожу, мама. — просто сказал я. — Если что, я знаю, где тебя найти.

— Постой! Скажи хотя бы, где я могу тебя увидеть⁈ — герцогиня вскочила на ноги, шагнула ко мне.

Я замешкался. Ну, в этом она права, она тоже имеет право связываться со мной.

— Вот. — смочив палец в вине, я написал на журнальном столике свой электронный адрес. — Если захочешь повидаться, напиши сюда, обсудим место, и я приду.

— Это… Глупость! Второй раз я тебя терять не хочу!

Нахмурившись, мама взмахнула рукой, призывая на помощь магию. Вокруг меня забурлила сила, складываясь в Воздушную Тюрьму, быстро и мощно. Всё же мама была Мастером, и довольно сильным, что весьма неплохо для её положения.

Но этого было недостаточно! Неполная Форма Стихии, мои когти разорвали стены клетки, развеяв заклинание. Мама ахнула и отступила, а мебель в номере разлетелась щепками и брызгами стекла. Блин, мой адрес тоже превратился просто в осколки.

— Я научилась защищать себя, мама. И я уже достаточно взрослая, чтоб самой решать, что мне делать! — как можно более напористо сказал я.

— Я вижу. — как-то грустно согласилась мама.

Фыркнув, я выжег на стене свой электронный адрес и нырнул в Глубину.