Оголенный нерв

24

— Ты уверен, что сможешь сделать это?

— Я собрал достаточно данных о «Темпеле», научился проникать в их компьютеры. Трудностей возникнуть не должно.

— Ну что ж, — сказал Ковбой. — Я давненько мечтал о помощи могущественного друга.

В старом домике была всего одна комната. Дешевый плиточный пол. Деревянная мебель не разваливалась только потому, что ее стягивала проволока.

Ковбой лежал на продавленной кровати под ветхим одеялом, мурлыкал «Песнь о небе» и смотрел новости. Диктор рассказало временных трудностях, поразивших фирму «Темпель», и в заключение сообщил, что кризис миновал. Акции медленно поползли вверх. Орбитальный совет выразил полное доверие Руну. Обновленный совет директоров сослал Куцейро в Африку на мелкую должность. Ковбой усмехнулся. Теперь бедняге придется ступить наконец на грешную Землю, на «эту планету», которую он до сих пор видел только из иллюминатора своего орбитального дворца и считал досадной помехой в безупречном космическом пейзаже. Отлично. Африканская пустыня — лучшее место для такого ублюдка. Правой рукой — левая была закована в гипс — Ковбой взял со столика стакан виски. В комнату вошла Сара, и в открытую дверь ворвалось горячее дыхание пустыни. Мелькнули небесная синь и желтое однообразие песка.

— Уже проснулся?

— Да. — Ковбой протянул ей стакан. — Хочешь?

— Рано еще. — Сара сняла кепку, провела рукой по волосам. — Доджер хочет увидеться с тобой, кое-что обсудить. Его жена скоро тоже пожалует. — Она опустилась рядом с ним на кровать, положила руку на плечо. Ковбой, морщась от боли, подвинулся. Выключил телевизор.

— Знаешь, на этом ранчо есть лошади. Я никогда не каталась верхом.

— Я тебя научу.

В неярком свете, лившемся из маленького окошка Ковбой рассматривал ее лицо, любовался твердыми и одновременно такими нежными губами, загорелой кожей.

— У тебя сломана рука…

— Ничего, справлюсь.

Это заброшенное ранчо в самом центре Невады сняли для Ковбоя «Огненные силы». Оно служило теперь запасной базой. На следующей неделе здесь должны были собраться посредники и курьеры, чтобы заключить мир. После гибели Каннингхэма «Темпель» прекратил поддержку посредников, и те, осознав, что дела плохи, согласились обсудить условия.

Доджер будет вести переговоры с посредниками, а Ковбой с курьерами. Теперь, похоже, его планы по созданию ассоциации воплотятся в жизнь. Такая организация, очевидно, поможет поддерживать мир. Если посредники вздумают притеснять курьеров, ассоциация быстро наведет порядок.

Голос в телефоне то ли подрагивал, то ли на него накладывалось эхо, казалось, говорят двое.

— Рено, с тобой все в порядке?

— Ковбой, я говорю из огромного кристалла «Темпеля». Господи, если бы ты знал, что задумали эти ублюдки! Они могут захватить власть на тысячи лет! Правда, у них небольшая трудность… Понимаешь, они знают, как все устроить на Земле, чтобы не потерять власть, но понятия не имеют, что делать дальше со своей властью. Не знают, зачем им это нужно. У них огромные возможности, но они не могут понять, в чем смысл жизни, нужны ли им вообще эти возможности. Одни одержимы властью, другие… Кстати, у них тут накоплено невероятное количество боевого отравляющего газа. На всякий случай, что ли? Если какая-нибудь другая орбитальная фирма вздумает напасть на них? Они совсем спятили. Так вот, некоторые из них мечтают о создании еще более мощных компьютеров, словно компьютеры могут подсказать им, в чем смысл жизни. Но есть и такие, кто согласен подчиниться кому-то более мудрому. Короче говоря, эти ублюдки не знают, что делать со своей силой. Они вампиры. Высасывают из Земли кровь, чтобы жить, хотя не знают, для чего живут.

— Я что-то не испытываю к ним особого сострадания.

— А они в нем и не нуждаются. Сострадание им чуждо.

Сара внимательно изучала лицо Ковбоя. Кожа обгорела на солнце, выглядел он все еще очень изможденным. Но сон пошел ему на пользу. Нервное напряжение, не отпускавшее его последние недели, наконец спало. Время от времени Ковбой постанывал.

— Дать тебе болеутоляющее?

— Теперь для меня лучшее болеутоляющее вот это. — Ковбой взял стакан виски.

— Пожалуй, я тоже выпью. Я только что разговаривала с Гетманом. Он предлагает мне новую работу.

— Кем?

— Советником. Или консультантом, как тебе больше нравится. Он доверяет моим связям и чувству опасности.

— Я рад, что он оценил тебя. — Ковбой задумчиво почесал подбородок. — Ты примешь его предложение?

— Наверное. — Его вопрос удивил Сару: как можно отказаться от такой непыльной работы? — Мне ведь надо зарабатывать на жизнь.

Сара улыбнулась. Теперь у нее есть деньги. Хватит на самые лучшие кристаллы фирмы «Сантистеван» с кучей полезных рефлексов и навыков, для любого оружия, для работы на бирже, да мало ли для чего еще.

— Тебе придется много разъезжать, — с сомнением сказал Ковбой.

— Да. Ты ведь тоже часто разъезжаешь. Иногда мы сможем встречаться.

Сара в последние дни много думала о Ковбое. Связь с этим человеком возникла и окрепла в условиях войны, как бы под давлением, вынужденно. Словно огромные тиски притиснули их друг к другу. Теперь, когда война окончена, это давление исчезло, и еще неизвестно, как сложатся их отношения. Все может расстроиться. Она пережила такое, о чем никогда не расскажет Ковбою. О ее прошлом ему лучше не знать. А если узнает, то… Кроме того, она не понимает его взглядов на мир. Слишком они разные. Слишком разное у них прошлое. Поймут ли они друг друга в условиях мирного времени? Мощные тиски больше не прижимают их друг к другу. И надо быть готовой к разрыву. Но, может, они все же будут вместе? Неужели такое возможно? Это было бы…

— Ты обещал показать мне желтые осины. А я пока видела на твоем Западе лишь эту чертову пустыню.

— А как Дауд? Разве ты не собираешься повидаться с братом? — поинтересовался Ковбой.

Сара похолодела. Оба отлично понимали, из-за кого произошла эта страшная трагедия. Из-за кого погибли люди и «дельты». Друзья и соратники. Во всем виноват Дауд. Один Дауд. А Ковбой не из тех людей, кто легко прощает предательство. У него другая мораль. Он не предает сам и не терпит, когда предают другие. Он никогда не забудет того, что натворил Дауд.

— Я куплю ему билет на орбиту. — Сара пыталась говорить непринужденно, не давая страху прорваться наружу. — Тогда о нем больше не придется заботиться.

— А если он не согласится?

Как ей хотелось бы убедить Ковбоя, что Дауд обязательно согласится. Но слова застревали в горле. Она не могла больше притворяться. Сколько же она натерпелась из-за вранья и предательств Дауда! И всякий раз убеждала себя, что надо простить, пожалеть его. Он так хотел, чтобы ему верили. И Сара верила снова и снова. А Дауд, видя, что все ему сходит с рук, врал и врал, все больше предавая ее. Прощая Дауда, она тешила себя надеждой, что простят и ее. А раз возможно прощение, то допустимо и предательство. Она ведь сама была готова предать. Но отныне Сара больше не желала терпеть Дауда. Ей горько и противно вспоминать о собственном предательстве. Конечно, она не в состоянии заставить себя разлюбить Дауда. Единственное, что она может попытаться сделать, — не быть похожей на него. Не предавать. Никогда.

— Он согласится, — выдавила из себя Сара. — А если нет… Я заставлю его.

Теперь Дауд сможет предать только Ника. Если, конечно, тот все еще с ним. А может, негр уже успел бросить Дауда. Тогда брат останется совсем один. Закономерный конец всех предателей.

Зазвонил телефон, девушка подняла трубку.

— Сара? Это Рено.

Рено до сих пор играл роль связного. Только теперь он поддерживал секретную связь с курьерами и посредниками.

— Мне только что позвонил Рун. Он хочет с вами поговорить.

— Пусть отправляется к дьяволу.

— Он говорит, что дело важное.

Сара вопросительно взглянула на Ковбоя:

— Рено говорит, что с нами хочет связаться Рун.

К ее удивлению. Ковбой сразу согласился. Казалось, он даже ждал этого звонка.

— Ковбой, Орбитальный совет недоволен, — возвестил голос Руна. — Куцейро им нравился. Им не по душе, что его сбросила какая-то кучка землян.

— И что же ты собираешься делать? — Ковбой подлил себе виски.

— Совет не может изменить правила на бирже Вернее, могли бы, но это слишком хлопотно. Они приспособились к существующим правилам и делают на бирже огромные деньги. Кроме того, если бы совет ввел ограничения, рынок ценных бумаг ушел бы в подполье, и тогда его труднее было бы контролировать. Поэтому совет решил пойти другим путем. Орбиталы задавят твой бизнес.

— Да? Каким образом?

— Совет осознал, что черный рынок слишком опасен, ибо порождает неконтролируемые элементы. Решено этот рынок легализовать. Они поручат законодателям в Миссури и Кентукки внести в свои парламенты законопроект, отменяющий высокие таможенные пошлины. Когда законы примут, будет создан коридор Миссури — Кентукки, после чего сработает принцип домино, и остальные штаты тоже отменят ограничения. Тогда грузы можно будет возить свободно. Контрабандисты останутся без работы.

— Ты можешь как-нибудь воспрепятствовать этому?

— Нет. Орбитальный совет уже принял решение.

Ковбой в отчаянии прикусил губу. Неужели они с Доджером сражались напрасно?! Орбиталы победили их без боя, одним взмахом пера.

— Я тебя предупредил, — продолжал Рун. — Ты успеешь подготовиться.

— Я не смогу работать легально. Я давно уже вне закона, меня разыскивают.

— Но ты богат. Придумаешь что-нибудь. Зато США больше не будут балканизироваться. Можешь мне поверить. На Северо-Востоке дела улучшатся.

«Но мы пересекали Границу не только ради Северо-Востока, — горько подумал Ковбой. — И не ради денег. Аркадий и его посредники не понимали этого, считали нас наемниками, которые просто зарабатывают деньги. И орбиталы тоже ничего не понимают. Мы же проходили сквозь Адскую Аллею ради свободы».

— Не горюй, ты не зря трудился, — снова забубнил Рун. — Мы сделали хорошее дело.

— Знаю.

Думал ли Ковбой, что все закончится этим? Он ожидал чего угодно — смерти в пшеничном поле от ракеты каперов, гибели в безлунном небе. Умереть в горящей машине или в самолете он был готов. Но услышать, что стал ненужным… И вот теперь на заброшенной ферме в Неваде легендарный Ковбой узнал, что все кончено. Он собственными руками оборвал свою легенду.

Ковбой расхохотался. Отставной курьер! Он чувствовал себя абсолютно опустошенным. Тело стало легким, словно внезапно оказалось в невесомости. Неужели все в прошлом — ночные полеты в звездном небе, опасности Адской Аллеи, воздушные сражения, бои с каперами, таможни… Ковбой жил легендой, не замечая реальной жизни. И вот все кончено.

Нет! Он свободен. У него есть друзья. Просто начинается новая глава. Легенда продолжается.

Ковбоя охватило нервное возбуждение. Он чувствовал — сейчас произойдет нечто важное. Вытянул из телефона кабель, воткнул в разъем на виске и мысленно передал:

— Рено, будь на линии. Послушай, что говорит этот ублюдок.

— Хорошо, Ковбой.

— Сейчас мы сделаем вот что. — Он быстро объяснил Рено свой замысел.

— Дружище, я тебя понял.

— Что ты задумал? — встревоженно спросила Сара.

Ковбой отмахнулся:

— Потом объясню.

В трубке снова раздался голос Руна. Сара вспомнила прохладные коридоры из орбитального сплава, голограммы изможденных детей, звездные потолки, отвратительную слащавую улыбку «философа».

— Ковбой и Сара! Поздравляю вас. План удался. Вы очень мне помогли.

— Спасибо.

Ковбой залпом проглотил виски. Алкоголь обжег горло. Надо унять бешеное биение сердца, остановить неприятную дрожь в руках.

— Сара, — торжественно произнес Рун, — приглашаю тебя к себе на небо. Ты возглавишь мой отдел безопасности. Людям Куцейро я не доверяю.

— Ты хочешь, чтобы я выполняла роль Каннингхэма? — цинично улыбнулась Сара.

— Каннингхэм — псевдоним. У того парня была другая фамилия. Да, я хочу, чтобы ты делала для меня ту же работу, что и Каннингхэм для Куцейро. Сведения, которые я собрал о тебе, свидетельствуют — ты справишься. Будешь жить на орбите. Смотреть на Землю сверху. Поможешь мне приблизить светлое будущее этой планеты. — Голос Руна звучал бесстрастно, контрастируя с пафосом речи. — Ты будешь моим представителем на Земле. Мы вместе овладеем планетой.

— Нет, мистер Рун, — криво улыбнулась девушка, — для такой работы я не гожусь.

Но в голосе ее сквозила неуверенность.

Она снова прощалась со своей мечтой, которая на этот раз была совсем близко.

— Потом ты станешь жалеть, Сара. Ведь ход истории доказывает — свободны хищники, а не жертвы. Расправь крылья, Сара. Я напою твою «ласку» кровью.

— Нет. — Лицо ее окаменело. — Это не для меня.

— Очень жаль, Сара. Может, ты, Ковбой, будешь более благоразумным?

— И что ты мне предлагаешь?

— Хочу взять тебя в свою фирму. Ты ведь не только талантливый летчик. У тебя есть инстинкт хищника. У тебя нюх на слабость противника. Ты разглядел уязвимое место Куцейро. Я был бы рад иметь в своей фирме такого человека, как ты, Ковбой.

— Нет. Эта работа мне не по душе.

— Вы в опасности. Вы сбросили очень влиятельного человека, его друзья этого вам не забудут. А у меня вы найдете защиту.

— Нет.

— Твое решение неразумно. Ты глупец. — Рун секунду помолчал. — Ты подвергаешь себя очень большой опасности. Тебе придется все время прятаться. Тебя уничтожат. Рано или поздно.

Это для него не новость. Ковбой знал, что на него объявят охоту. Свободный человек слишком опасен для орбиталов.

— Рено, слышишь?

— Да, Ковбой.

— Давай!

Послышался какой-то шум и визг. Заработала программа «Черный разум». По кабелю, преодолевая все преграды, в мозг Руна внедрился Рено, перейдя наконец из мертвого кристалла в живое тело. В мозг Руна. Рун взвизгнул. Его визг смешался с хохотом Рено, обретающего новую плоть.

Сара, прислушиваясь к странным крикам, несущимся из трубки, онемела от удивления. Ковбой поднес трубку к ее уху и вынул из разъема на виске ненужный уже кабель. Теперь с Рено можно разговаривать самым обычным образом. Шум постепенно стих.

Ковбой взял, у Сары трубку. Там еще были слышны стоны, бормотание, всхлипы. Ковбой удовлетворенно рассмеялся.

Отложив трубку в сторону, он повернулся к Саре, в двух словах объяснил, что произошло. Вскоре в трубке раздался ясный голос Рено. Ковбою казалось, что он вновь парит в предрассветном небе.

Очередное задание выполнено.