Оголенный нерв

12

Усеянное бисеринками пота лицо Дауда исказилось от боли. Он медленно и неуверенно делал первые шаги, держась за блестящие металлические брусья. Его новые ноги слушались плохо.

— Так, Дауд, молодец, — подбадривал его врач, в любой момент готовый подстраховать.

Дауд кое-как добрался до конца брусьев и плюхнулся в инвалидную коляску.

— Хорошо, Дауд. — Сара вкатила коляску в лифт. — Давай купим сигареты.

— У меня есть.

В палате она помогла брату лечь и достала из сумочки две пачки сигарет.

Вошел бородатый санитар с тазом и полотенцами. Он собирался вымыть Дауда.

— В постели курить нельзя, — вежливо напомнил он Дауду.

— Я сама вымою его, — предложила Сара. — Нам нужно поговорить о семейных делах.

Санитар вопросительно посмотрел на Дауда. Тот кивнул.

— Хорошо. На кровати сидеть нельзя.

— Больше не буду, — извинилась Сара.

Когда санитар ушел, она раздела и вымыла брата.

— Дауд, тебе надо больше тренироваться. Раньше, когда мы жили вдвоем, ты ведь часто тренировался. Тебе надо побыстрее научиться ходить.

— Это слишком трудно и больно. — Дауд выпустил к потолку кольца дыма. — Они ведь снижают мне дозу наркотика.

— Мне снова нужно уехать, и я не знаю, когда вернусь.

— Так я и знал. В последние дни ты была у меня только до полудня, а потом, верно, с кем-то встречалась.

— Пойми, я должна зарабатывать деньги, чтобы платить за твое лечение.

Дауд обиженно загасил сигарету. Отвернулся Потом исподлобья взглянул на сестру:

— Не уезжай. Не оставляй меня одного.

— Я дам тебе номер телефона, по которому ты сможешь передать для меня сообщение. Это в штате Нью-Мексико. Возможно, иногда тебя смогут соединить со мной. Но в любом случае я передам тебе ответ, где бы я ни находилась. Хорошо?

— Ладно. Как скажешь, — покорно отозвался Дауд.

Сердце девушки сжалось. Брат выглядел таким худым, бледным и несчастным.

— Номер ты должен будешь заучить наизусть. Из палаты не звони. Телефон здесь, вероятно, прослушивается. Будешь спускаться на коляске в зал ожидания и звонить оттуда. Денег я тебе дам. Понял?

— Понял.

Левой рукой, новой и еще неловкой, Дауд потянулся за сложенным полотенцем. От неуклюжего движения оно развернулось, на пол выпало что-то блестящее и покатилось по полу.

— Это мое лекарство, — с невинным видом объяснил Дауд.

Сара подняла ампулу. Не обращая внимания на ворчание Дауда, внимательно рассмотрела ее. Полимиксин-фенилдорфин ню, двенадцатипроцентный раствор. Понятно. Раньше такой ампулы Дауду хватало на целый день. Теперь нет.

Дауд горестно застонал. Сара решительно обыскала все полотенца, постель, нашла под подушкой еще одну полную ампулу и одну почти пустую.

— Это Джозеф подарил мне, — испуганно сказал Дауд. Но, заметив жесткий взгляд сестры, замолчал.

— Дауд, у тебя ведь нет денег. Чем ты заплатил за это?

Он угрюмо молчал. Тогда Сара, намотав на руку край полотенца, хлестнула его по лицу. Дауд упорно продолжал молчать, лишь губы дрогнули.

— Отвечай! — Снова хлесткая пощечина.

— Они… Это… Понимаешь, просто деньги приплюсовывались к больничному счету, — залепетал Дауд скороговоркой. — У Джозефа есть друг среди врачей. Он и включал плату за наркотики в счет, вот и все. Сара, пойми, это очень помогает мне.

— Я переведу тебя в другое место. В какой-нибудь санаторий. Теперь за тобой уже не требуется особого присмотра.

— Сара!

— Молчать!

Она попыталась утихомирить злую дрожь, готовую вот-вот охватить ее целиком. Бросив полотенце в угол, Сара быстро вышла в коридор. Надо найти санитара Джозефа.

Тот мыл в соседней палате старика, попавшего в аварию.

— Эй, Джозеф, — негромко окликнула его Сара и с силой швырнула ампулу ему в голову.

Тот успел пригнуться, ампула разбилась о стену. Сара ударила его ногой в живот, потом кулаком в голову. Джозеф кулем осел на пол. Сара приподняла его за шкирку, сдавив воротником горло.

— Джозеф, остальной эндорфин я закачаю в твои подлые вены. Посмотрим, как тебе это понравится.

Испуганный старик потянулся к кнопке вызова врача. Сара оттолкнула его кресло. Джозеф хрипел, привалившись к стене.

— Джозеф, не отравляй моего брата! Не смей давать ему ампулы!

— Я всего лишь…

Сара вложила в пощечину все свое отчаяние. Старик на кровати испуганно дернулся.

— Если ты еще раз… Берегись, Джозеф. Я не прощу. Будем считать, что мой брат не получал никаких наркотиков. Ты вычеркнешь свои суммы из больничного счета. Ты меня понял, Джозеф?

Он с готовностью затряс головой.

— Так-то лучше. — Сара повернулась к перепуганному старику: — Извините. Этот ублюдок приторговывает здесь эндорфином. Советую вам проверить свои счета, прежде чем оплачивать их. Джозеф наверняка приписал туда пару лишних пунктов.

И она вышла из палаты. Злость сменилась печалью. Правильно ли она поступила? Дауд больше не будет получать эндорфин. Но что в том хорошего? Чем он еще может утешиться? Бедняга живет от инъекции к инъекции. Это единственная радость в его жизни. Ведь будущее беспросветно. Что ждет Дауда, когда он вернется в город? Страдания. Получается, что Джозеф в некотором смысле помогал Дауду, облегчая его муки. А жестокая сестра безжалостно вернула брата к суровой действительности, от которой он так настойчиво пытается бежать.