Оголенный нерв

16

Стояла страшная жара. Ковбой катал по разгоряченной груди холодную банку пива. Он задыхался. В маленькой комнате не было кондиционеров, и ему казалось, что он сидит в тесном и душном ящике. Ковбой очень устал, но чувствовал, что заснуть все равно не сможет. Он допил пиво, надел рубашку и вышел через черный ход на улицу. Телохранители из «Огненных сил» остались в баре.

Ковбой двинулся по аллее. После дождя воздух набух влагой. Как в парилке. Ему хотелось расслабиться, как-то сбросить усталость и нервное напряжение. Наркотики сейчас не помогут. Вот если бы взмыть в поднебесье на «дельте», ощутить свистящий за бортом воздух! Вот это настоящее наслаждение! Или, на худой конец, промчаться на броневике. Интересно, его обнаружили? Неужели он так и стоит себе на дне оврага?

Занятый своими мыслями, Ковбой забыл надеть парик и вскоре обнаружил, что прохожие таращатся на его разъемы. В этом городе таких, как он, называют дыроголовыми. Он разозлился. Косые взгляды не давали ему покоя. Наконец попался какой-то бар.

Внутри обстановка оказалась просто роскошной: пальмы в ящиках, изысканные голограммы на стенах. Публика соответствующая — привыкшая сорить деньгами. Пьяные рожи посетителей, подобострастные официанты. Зрелище показалось Ковбою отвратительным. Куда бы деться? Ковбой спрятался от ненавистного мира в телефонной будке, плотно прикрыл за собой дверь.

На потолке автоматически включился маленький вентилятор. Стало немного легче. Кому бы позвонить? Ковбой улыбнулся. В Норфолк. Как там поживает лейтенант Кэти? Наверное, по-прежнему спасает людей на воде. Хорошо бы тол вдвоем выбраться на уик-энд куда-нибудь в горы, подальше от плоской равнины чертового Восточного побережья. В Монтане можно замечательно провести время. Там среди зеленых осин веют чистые горные ветры, напоминая о любимых самолетах. В Норфолке ответили что Кэти в рейсе и соединить с ней не могут. Ковбой сжал кулаки от злости и вдруг понял, что ему до чертиков надоела осторожность! Он набрал номер Рено в Питтсбурге. А вдруг пилот и в самом деле жив?

— Дружище! Бог мой! — Это и впрямь был Рено. Он обрадовался, как ребенок, который потерял и вдруг нашел мать. Ковбой давно уже свыкся с мыслью, что друг мертв. Ему стало немного не по себе.

— Ковбой, объясни, что тогда случилось? Я не могу вспомнить.

— Они выследили нас и взорвали твой дом.

Ковбой вспомнил их последний разговор. Когда Рено подключался к компьютерным сетям, его личность как бы терялась, растворяясь в потоках информации. Искусственные участки мозга брали верх, подчиняя себе живые ткани. Но того Рено взорвали вместе с домом. Кому же теперь принадлежит голос его друга? Может, это лишь хитрый трюк «Темпеля»? Вдруг они создали программу, имитирующую голос Рено, и теперь выследили своего врага? Наверное, сюда уже мчится вооруженный до зубов отряд убийц, оснащенных искусственными глазами.

— Разговор о компьютерных матрицах я помню, — сказал бывший пилот. — Ты хотел продать их мне. Помню высокую девушку с автоматом, которая была с тобой. Потом в моей памяти провал. Помню только огонь, он появился со всех сторон, и тревогу, поднятую охранной системой. Кто пытался ворваться в мой дом, я не видел. В этот момент я был подключен к компьютерной сети. Знаешь, моего тела больше не существует. В сводках новостей я прочитал, что погиб. О тебе там не упоминалось.

Ковбой покрылся холодным потом, ноги подкосились. Он прислонился к стене будки. Происходящее напоминало дурной сон.

— Рено, — с трудом произнес он, — ты кто?

— Я существую теперь в памяти компьютерных сетей. Я разбросан повсюду. Здесь, в Питтсбурге, в соседнем штате Мэриленд, в других местах… Всюду, куда могу проникнуть. В компьютерах библиотек и телефонных станций, в незащищенных файлах частных компьютеров, в банках, где у меня есть счета. Информация моего мозга переписалась в электронную память и теперь бродит по проводам, подыскивая свободное место. Я успел переписать информацию, хранившуюся в моем домашнем компьютере. Но я настолько разбросан, что мне трудно порой найти нужные сведения. Многое я уже потерял. — Голос Рено звучал жалобно. Теперь это был голос насмерть перепуганного ребенка. — Понимаешь, я начинаю забывать, что значит быть человеком. Мое тело испарилось, мозг сгорел в огне. У меня нет пристанища. Помоги мне, Ковбой!

Ковбою почудилось, что Рено коснулся его разъемов. Бедняга! Как живет он там?! Распыленный в электронных облаках компьютерных кристаллов?! Ковбой ударил кулаком по прозрачной стене будки. Официант, проходивший мимо, остановился и с удивлением посмотрел на него.

— Послушай! — закричал Ковбой. — Мы сделаем тебе тело! Это нетрудно, операции по переселению в новые тела проводятся теперь каждый день.

— От меня слишком мало осталось. Я ежедневно теряю информацию. Я таю. Ковбой. Иногда кто-нибудь находит один из моих кусков в своем компьютере и стирает из памяти прежде, чем я успеваю переписать его в другое место. — Голос Рено был полон отчаяния. — Почему ты не позвонил мне раньше? Ты ведь один из немногих, кого я еще помню. Я все время пытался связаться с тобой, искал тебя повсюду. Однажды мне удалось найти тебя в Нью-Мексико, но ты сразу отключился. Почему все боятся со мной разговаривать?

— Рено, идет война. Все прячутся, все боятся быть убитыми.

— Война? Какая война? Кто с кем воюет? Кто убил мое тело?

По стеклу будки постучали. Ковбой оглянулся. Это был высокий официант, выходец из Южной Америки с холодными глазами. Его губы искривились в недовольной гримасе.

— Рено, извини, тут нужен телефон.

— Кто убил меня. Ковбой? — Голос Рено изменился. По-видимому, ему трудно было его синтезировать.

— Телефон предназначен только для клиентов нашего бара, сэр, — заорал официант, распахивая дверь будки.

— Тогда принеси мне выпить, — огрызнулся Ковбой и захлопнул дверь.

— Ковбой? — Голос Рено слабел, становился еле слышным, почти сливаясь с фоном. — Кто меня убил? Скажи!

— Тебя убила фирма «Темпель». И ее союзники.

— «Темпель», «Темпель», — пробормотал Рено, его голос стал громче. — Понятно. Об этой фирме я многое помню. В момент гибели моего тела компьютер «Темпель» был подсоединен к моему компьютеру. А когда ты звонил из Нью-Мексико, я переписал твою схему «Темпель». Ковбой, я забыл, мы говорили тогда с тобой об этой фирме?

— Да. И о фирме «Темпель», и о войне.

— Мне кажется, это было так давно. Теперь я измеряю время в пикосекундах.

Ковбой снова насторожился. Действительно ли он говорил с Рено? Разве может существовать человек без тела? А вдруг сейчас примчатся боевики?

— Послушай, мне надо убедиться, что это ты, а не ловушка.

— Ковбой, это я. Помоги мне.

— Рено, скажи что-нибудь, о чем знаем только мы с тобой. Тогда я успокоюсь.

— Я потерял так много памяти. — Голос Рено снова почти заглох. — Мне трудно вспомнить.

Официант принес пиво. Ковбою опять стало жарко. Воздуха, нагнетаемого слабым вентилятором, не хватало. Подозрения вспыхнули с новой силой.

— Ковбой, вспомнил! Однажды мы с тобой играли в покер, в маленьком ангаре Сааведры у границы с Южной Дакотой; Ты тогда на своем «Экспрессе» вернулся из полета, но решил остаться до вечера, чтобы поработать с аэродромной командой во время моего ночного полета. Кроме меня, тебя и Сааведры там был еще один пилот, Бигэй, высокий такой, индеец из племени навахо. Он потом погиб. Так вот, этот Бигэй выиграл у нас и угостил всех сигарами? Помнишь?

Официант нетерпеливо переминался за дверью. Ковбой чувствовал, как слабость волной охватывает тело. Он едва стоял. Руки тряслись. Он тихо прошептал в трубку:

— Господи, Рено. Черт возьми, это ты. Ты!

Ковбой прекрасно знал, что Сааведра и Бигэй давно погибли, так что никто, кроме Рено, не мог знать о той партии в покер. Некому было рассказать об этом фирме «Темпель». Значит, Рено действительно существует теперь в виде электронного духа, передвигающегося со скоростью света от одного кристалла с памятью к другому. Дух Рено страдает, слабеет с каждым днем, теряет информацию, но он все еще жив. Ковбой ударил затылком о пластиковую стенку, чтобы почувствовать боль, убедиться, что происходящее не сон. Официант сжал губы и смерил его недобрым взглядом.

— Рено, мы с Доджером Вызволим тебя. Ты обретешь тело.

— Сейчас я не могу дать тебе денег на это, Ковбой. На моих банковских счетах деньги есть, но их еще нужно достать.

Ковбой вдруг разразился смехом. В замкнутом пространстве телефонной будки хохот прозвучал резко и оглушительно, почти истерично. С огромным трудом Ковбою удалось взять себя в руки.

— Черт бы тебя побрал! Ведь твой мозг уже перекачен в кристаллы. Осталось лишь переписать эту информацию в живой мозг. Наверняка это обойдется намного дешевле. — Ковбой наконец распахнул дверь, забрал у официанта кружку и велел принести еще пива и арахис.

— Ковбой, Ковбой. — Голос Рено то угасал, то усиливался.

— Слушаю, дружище, я здесь.

— Спасибо, Ковбой. Большое спасибо. Кому бы я ни звонил, никто не захотел мне помочь. Все прячутся от меня, все чего-то опасаются.

— Теперь я не буду прятаться, Рено, не бойся. Я здесь! — Ковбой отхлебнул пива и задумался.

«Где же ты, Рено? Ты теперь стал блуждающей программой, крадешь чужое компьютерное время и память. Временами тебя стирают, уничтожают частички твоего мозга. Ты электронный призрак, тающий день ото дня. И настанет час, когда ты сойдешь на нет. Если тебе не помочь. Но где же твоя душа, Рено?»

— Я спасу тебя. — Ковбой вдруг вспомнил несчастных детей, обреченных на рабство у Руна. Бедных подростков в сарае, встреченных в Миссури. Они открыли ему глаза. Он перед ними в долгу. — Я найду выход, Рено.

Внезапно перед Ковбоем опять замелькали кадры черно-белого кино. Он увидел себя в неправдоподобно большой кабине «дельты». С ним Рено, Рауль, Волчица, Сара. Сара похожа на Луизу Брукс. «Дельта» выглядит ослепительно на фоне облаков, пронзенных яркими лучами солнца. Изумительная картина! Фотовспышка, чудесный кадр застывает, запечатлевая всех навеки и венчая фильм. Ковбою хочется что-то сделать для этих людей. Надо только найти нужные кнопки, подобрать ключи, уловить момент, когда нажать и открыть.

В дверь постучали. Это официант принес арахис. Вместо надписи «конец фильма» на фоне летящей «дельты» под заключительные аккорды музыки Альфреда Ньюмана Ковбой увидел недовольную физиономию латиноамериканца, аккуратно подстриженные седеющие усы, склеротические прожилки вокруг полных презрения глаз. Черно-белый фильм исчез, уступая место невеселой действительности. Ковбой увидел, что находится в тесной будке какого-то бара в оккупированной Флориде. Он загнан в угол и мечется в поисках выхода…