Очень приятно, бездомный тэнгу (СИ)

Глава 15. Цветы и птицы, ветер и луна

Несколько дней путники провели в дороге, целыми днями скакали на лошадях, периодически делали привал, чтобы и уставшие животные восстановили силы и сами всадники передохнули. Поначалу у Хару не выходило, он постоянно норовил выпасть из седла, но Акико, обнимающая его со спины, умудрялась удерживать его, а если он слишком сильно заваливался, она вытягивала его обратно. К концу первого дня он сидел уже увереннее и спокойнее держал поводья, мог подгонять, замедлять и поворачивать, но и Акико не скучала. Она обхватывала руки Хару и то дёргала сильнее, чтобы они разогнались и обогнали остальных, то, наоборот, хотела, чтобы они отстали.

Сота и Хибики уставали слишком долго лететь, поэтому периодически снижались и сидели на чьей-то лошади. В какой-то момент Хибики и вовсе примостился в волосах Хару, где мирно задремал. Сота был крупнее и в кои-то веки не пожелал создавать неудобства, поэтому приземлился Асахи на колени, где тоже вскоре засопел. Зато, отоспавшиеся в пути, они спокойно могли дежурить по ночам.

В отличие от веселящихся Хару и Акико, принцесса Хачими поначалу вовсе не позволила Ёске самому управлять лошадью. Она потребовала, чтобы её подсадили, а Ёске сел за ней, и некоторое время она пыталась ехать самостоятельно. Однако лошадь не слушалась, в какой-то момент даже попыталась скинуть её вместе с Ёске — тот осторожно прыгнул на землю и поймал принцессу Хачими на руки, после чего сам же и посадил обратно, но поводья всё-таки взял в свои руки.

На скромный взгляд Хару, провинция Кадзуса ничем не отличалась от провинции Симоса — такие же леса, поля, водоёмы, деревни. Но он и не считал это чем-то плохим. Как будто внутренний дворик дворца Кинъу значительно вырос в размерах, а Хару бродил в нём днями, неделями.

— Мы только что проезжали это место, — в какой-то момент насторожился он, переживая, что они ездили кругами, но услышал смешок Акико за спиной.

— Не волнуйся, оно похожее, но другое.

Она, наоборот, отличала каждое дерево друг от друга, чуть ли не каждый лист, каждая ветка, каждый лепесток казались ей оригинальными и неповторимыми.

— Может, ты владыка Осенних Листьев? — предложил Хару новый вариант прозвища.

На этот раз Акико не стала так дико смеяться, как недавно на горячих источниках, её плечи только слегка подёрнулись от смешка, но она уже спокойнее ответила:

— Давай ты ещё подумаешь, а то для меня забавно и нелепо звучит.

— Владыка Осенних Вод тоже? — расстроенным голосом произнёс Хару.

Проснувшийся Хибики насмешливо заёрзал на его голове, но подавать голоса не стал.

— Не обижайся только, — улыбнулась Акико и покрепче обняла его со спины. — Придумаешь что-нибудь другое, что подошло бы мне.

— Владыка Осенних Детей? — в отчаянии выдал Хару и нахмурился. Такая версия и его самого не устраивала, он просто взял второй иероглиф из имени Акико, а та только прыснула от смеха.

— Думай дальше.

Он вздохнул, но отмахнул прочь грустное настроение, а загорелся ещё одной целью — обязательно придумать для Акико прозвище, которое и ей самой понравится.

На четвёртый день, точнее уже ночь, когда Хару начинало вырубать, киноварно-красные глаза перестали различать окружающие деревья, глава склонялась вниз и находилась всего в суне от тёплой мягкой гривы, Акико перехватила поводья и крикнула:

— Сделаем привал?

Асахи немного замедлился и дождался, когда жрица с Хару догонит его, после чего ответил:

— Нам ещё часа два езды, предположительно в час крысы будем на месте, сможешь довести его? Или пересади Хару ко мне.

— Довезу, — заявила Акико и покрепче сжала его ногами. — Хибики, не спишь?

Маленькая светло-коричневая птица, сидящая в пепельных волосах, которые бы вскоре превратились в гнездо, пискнула:

— Нет.

Глава цвета ямабуки хитро прищурились.

— Если что, будешь ловить Хару.

Акико дёрнула поводья, увеличивая скорость, Асахи тоже не отставал и вскоре обогнал её — всё-таки дорогу указывал именно он. Ёске сосредоточился и постарался поднажать, принцесса Хачими посильнее ухватилась пальцами за его одежду, чтобы не упасть.

Ровно через два часа уставшая Акико собралась возмущаться, что время уже вышло. Ладно ещё, если бы она ехала одна, но ей приходилось удерживать спящее тело Хару, который ей пёрышком не казался. Она была шустрой, ловкой, поворотливой, но силой не отличалась. Однако Асахи поспешил заверить её, что они уже подъезжают.

Некоторое время назад они как раз покинули лес и теперь скакали по равнинам, однако людьми здесь и не пахло. Хибики тоже беспокоился о сохранности Хару, поэтому ненадолго перелетел на коня Асахи высказать свои возмущения. Сота, расположившийся на коленях человека, ни на что не жаловался и крепко спал, но от недовольного писклявого голоса Хибики вяло приоткрыл глаза.

— Почти доехали, наберитесь терпения, — вздохнул Асахи, тоже не радовавшийся, что их поездка затягивалась.

Только в час тигра наконец-то показались первые домики — там обитали жители княжества Отаки. Всадники замедлились и двигались уже медленнее, но лошади всё равно достаточно звонко цокали по земле. Путники медленно, но верно двигались к замку семейства Хонда. Хару ожидал, что тот находился где-нибудь на возвышении, как обитель госпожи Фуку, однако белый тэнгу всё ещё спал и не видел, что вскоре лошади начали спускаться с холма, где прошли через небольшую грушевую рощу, начинающуюся на его склоне и растянувшуюся по равнине. Лишь после неё они наконец-то добрались до замка.

Стражники мигом подошли проверить, кто приехал, но сразу признали молодого господина Асахи, сына даймё Хонды, поприветствовали и отошли в стороны. Слуги уже бежали встречать его, а также заодно взяли коней за поводья. Всадники спустились на землю и последовали за Асахи и некоторыми оставшимися слугами, которые пропустили их внутрь. У всех слипались глаза, заплетались ноги, хотелось упасть и проспать целую неделю.

Щедрый Асахи приказал каждому выделить отдельную комнату, слуги разбежались выполнять приказ, только двое остались: первый должен был провести путников в гостевое крыло, а второй — личный слуга Асахи — собирался пройтись с их господином до хозяйского. Поначалу ещё один пытался узнать, не донести ли спящего молодого господина в его покои, но Сота смирил его сердитым взгляд — чтоб какой-то человек трогал Хару? Ни за что! Тот вежливо поклонился и удалился.

Когда уставшие путники только добрались до гостевого крыла, все комнаты уже были готовы, слуги также поинтересовались, не желают ли гости перекусить или, быть может, выпить чаю, Акико, принцесса Хачими и Ёске отмахнулись и ушли спать. Сота отнёс Хару в отведённую тому комнату, уложил на кровать, накинул сверху одеяло, после чего отправился в свои покои. Хотя он, как и Хибики, спал днём, но оба всё равно решили вздремнуть несколько часов, поэтому тоже вскоре улеглись и заснули.

Рассвет наступил практически сразу после того, как Хару уложили на кровать. Белый тэнгу распахнул свои киноварно-красные глаза и сел, осматриваясь по сторонам. Последнее, что он помнил, как они с остальными скакали на лошадях через леса и поля, поэтому совершенно не ожидал очнуться в мягкой постели. Вдобавок, непривычно было спать в кровати, а не на циновке, расстеленной на полу.

В уютной комнате также находилось множество горшков с растениями, которые сразу бросились в глаза, помимо них имелась ширма с красивым расписанным узором в виде бамбукового леса и невысокий столик.

Тело Хару ныло не настолько сильно, как после целого дня пешком, поэтому он спрыгнул с кровати и, даже не пытаясь привести внешний вид в порядок, отодвинул сёдзи в сторону и оказался в коридоре, где посмотрел в обе стороны, размышляя, куда же ему сходить. Он наугад пошёл налево, надеясь прийти хоть куда-то, и довольно быстро столкнулся с одним из слуг, который усердно смахивал пыль с мебели в коридоре.

— Молодой господин! — испуганно воскликнул человек в возрасте, вежливо поклонившись растрёпанному белому тэнгу, которого он совершенно не ожидал увидеть в столь ранний час. — Не желаете ли чего? Вам подать завтрак?

— А у вас тут дзендзай готовят? — поинтересовался Хару, припоминая слова друга. — И где Асахи и остальные?

— Немедленно распоряжусь, чтобы для вас приготовили, — поклонился человек. — Сын даймё в данный момент отдыхает в своих покоях.

— Где у вас тут кухня? Там что-то ещё вкусное есть? — спросил Хару с надеждой, в животе требовательно урчало, он давно нормально не отдыхал и не ел.

— У нас много всего вкусного, ваш покорный слуга проводит молодого господина.

После чего человек в возрасте спрятал в одеждах свою метёлку, сложил руки и пригласил Хару следовать за ним. Вскоре они покинули гостевое крыло, вышли во внутренний двор, в котором росло множество разнообразных деревьев, кустов и цветов, однако до двора во дворце Кинъу было далеко, а затем прошли к кухне. Там пожилой человек обратился к поварам и попросил приготовить для молодого господина дзендзай, Хару в предвкушении уселся на стол, ожидая свой бобовый суп, совершенно не догадываясь, что на нём готовили, а не сидели. Но никто из людей не посмел высказать ни слова недовольства.

Когда наконец приготовили дзендзай, только не с моти, как последний раз ел Хару, а с данго, то белого тэнгу проводили за обеденный стол, где усадили, а также предложили пиалу с рисом, тэмпуру, гёдза, такояки, которые они в спешке приготовили для молодого господина, что у того глаза забегали из стороны в сторону. Хару с удовольствием ел всего понемногу, пока не набил живот совсем — настолько вкусно готовили в доме Асахи, что он просто не мог оторваться.

Сота и Хибики встали через несколько часов после сна, переоделись в предложенные одежды и заглянули в покои Хару, однако молодого господина там не обнаружили, поэтому отправились на его поиски. Благо, в коридорах им попалась одна юная служанка, которая сообщила, что пепельновласый гость сейчас завтракает на кухне. Сота и Хибики всего лишь узнали направление и сами отправились туда, отказавшись от сопровождения, и очень вскоре обнаружили объевшегося Хару, который с трудом запихивал в себя данго из дзендзая, который уже никак не хотел влезать.

Заметив новые лица, повара вышли к ним и поинтересовались, не желают ли гости чего, однако Хибики ответил за всех:

— Тут и так полно еды, нам хватит.

Тогда для них вынесли столовые приборы, и двое других тэнгу тоже наполнили свои желудки, пока Хару сидел рядом, отдыхал и переваривал. Ещё было рано, после еды друзья решили немного пройтись по окрестностям, поэтому спросили у слуг, через какой коридор им покинуть замок. Одна служанка вызвалась показать им дорогу, а заодно сопровождать и далее, но тэнгу отказались, поэтому она довела их только до дверей.

Оказавшись снаружи, тэнгу устремились к грушевой рощи, через которую они проезжали. Плодам ещё рано было появляться, зато цветы уже начинали распускаться, в воздухе веяло приятным ароматом.

— Попросить бы в оружейную сводить нас, — мечтательно произнёс Сота, интересующийся разным оружием, а заодно проверить, не получится ли чем разрубить ленту Хару. Но для этого стоило бы дождаться Асахи.

— Ещё успеем, — улыбнулся Хару, радуясь, что хотя бы друга удалось разыскать. Он больше не чувствовал себя потерянным в этом мире, на земле, а теперь, в резиденции семьи Хонда, и вовсе расслабился.

В кустах юркнула светлая шёрстка — маленький заяц, заслышав голоса и шаги тэнгу, выпрыгнул из своего убежища и поскакал прочь по роще. Хару с интересом помчался за ним, но догнать не успел: существо оказалось слишком быстрым. Но Хару и не старался — уставшее тело дало о себе знать, поэтому он замедлился, присел в тени деревьев и обратил внимание на светлые лепестки, насладился чарующим ароматом.

Проспавший практически всю дорогу до резиденции и, к тому же, отдохнувший и сейчас, Сота не желал просто прохлаждаться на земле, поэтому отошёл немного в сторону, занял боевую позицию и решил немного позаниматься. Катану он пока не трогал — для начала хотел немного мышцы размять.

Через несколько часов проснулись Асахи и Акико, узнали, что их друзья гуляли в роще. Случайно пересеклись у выхода, поздоровались и отправились на поиски Хару, Соты и Хибики. Их обоих особо не интересовала судьба ни принцессы Хачими, ни Ёске — оба предположили, что те ещё отсыпались, и тем более не видели смысла беспокоиться.

Акико сразу заметила тэнгу с пепельными волосами, отдыхающего под деревом, отдалилась от Асахи и бесшумно юркнула в рощу, где, прячась за деревьями, подкралась к Хару и положила руки ему на спину с криком: «Бу!» Хару вздрогнул и испуганно взглянул на неё, чуть не выпустив острые перья вокруг себя, но сдержался и сразу признал Акико.

— Мико, не пугай так, — пожаловался он и вздохнул с облегчением — он радовался, что не поранил жрицу.

— А ты испугался? — усмехнулась она и широко улыбнулась, но руки убрала и встала рядом.

— Нет, — смущённо заявил он, уставился в золотистые глаза цвета ямабуки и сглотнул.

Следом за Акико приблизился Асахи и пожелал тэнгу доброго утра, те поздоровались в ответ. Сота остался в стороне, даже не обернулся, а продолжил тренироваться, на этот раз уже используя катану. Хибики наскучило отдыхать в стороне, поэтому и он решил присоединиться, хотя обычно оружие не использовал.

— Выспались? — добродушно поинтересовался Асахи, Хару улыбнулся и кивнул. — Предлагаю после обеда погулять по замку, заодно сходим в оружейную, попробуем снять твою ленту, Хару.

Белый тэнгу уже позабыл, что его первоочередной задачей было вернуться домой: настолько расслабился после встречи с Асахи, будто уже не о чем переживать. Он смотрел на Асахи с благодарностью, радуясь, что друзья заботились о нём и не давали забыть о важных вещах.

— Хорошо, спасибо.

— Пока можем отдохнуть в грушевом саду, слуги позовут, когда еда будет готова.

Хару, который думал, что ничего не съест до завтра, уже был не против чем-нибудь перекусить, а ещё через несколько часов и полный обед бы осилил.

— Аники, тут зверёк был, маленький такой, — вдруг вспомнил Хару, не зная, как описать зайца. — И шустрый! Очень быстро убежал.

— Заяц, что ли? — уточнил Асахи, но белый тэнгу руками развёл, во дворце Кинъу никого подобного не водилось. — Тут поблизости лес, где их много живёт, мы там охотимся иногда.

— А-а, — вроде бы с пониманием произнёс Хару, совершенно не представляя, что такое охота.

— Можем сходить посмотреть, мало ли кого ещё увидим, — предложил Асахи, всё равно пока было нечем заняться.

Золотистые глаза цвета ямабуки загорелись в предвкушении, Акико перевела взгляд от Хару на Асахи и с надеждой спросила:

— А птицы у вас водятся? Тут яйцами можно поживиться?

Асахи тоже посмотрел на неё:

— Какие блюда ты любишь, мико? Я попрошу приготовить.

Та поднялась с земли, вскинула голову, гордо задрав подбородок, и абсолютно решительно заявила:

— Сырые яйца.

— Точно, Акико, — вспомнил Хару и тоже встал на ноги, а то стало неуютно сидеть одному, — теперь ты знаешь моего аники, который рассказывал о столетних яйцах.

— Да, было такое, — усмехнулся тот и сморщил нос, припоминая их жуткий запах.

— Не отлынивай от вопроса, где сырые яйца достать? — напомнила настойчивая Акико и прищурилась. — Я ни одной птицы ещё не слышала.

— Они не любят подлетать к самому замку, может, кто-то в лесу водится, пойдёмте.

Асахи махнул, приглашая их отправиться к лесу, развернулся сам, сложил руки за спиной и неторопливо двинулся вперёд.

— Сота, Хибики, вы пойдёте в лес к зайцам? — поинтересовался Хару, когда они проходили мимо тэнгу.

Те находились в самом разгаре тренировки. Не любивший сражаться Хибики умело парировал каждый удар, сделанный Сотой, а тот всё ускорялся, нападал быстрее, изворачивался. Но низкий Хибики был внимательнее и шустрее, поэтому с лёгкостью уворачивался. Когда Сота собрался сделать выпад вперёд, Хибики отскочил в сторону и исчез с его глаз. Тёмный тэнгу застыл на месте, как Хибики уже оказался за его спиной и с самодовольной ухмылкой приставил катану к шее.

— Нет, молодой господин, — ответил Сота, широко улыбнулся и вновь ринулся вперёд. В воздухе вновь повис звон металла, а в глазах обоих тэнгу сверкали озорные огоньки. Сота и Хибики давно так не тренировались, что теперь загорелись и пока не хотели прерывать.

Когда Хару и Акико отошли в сторону, чтобы догнать Асахи, тёмный и светлый тэнгу ускорились, мелькая между деревьями, нанося удар и вновь исчезая. С оживлёнными улыбками, они сошлись в тренировочном поединке.

За ними интересно наблюдать со стороны, Хару тоже считал это красивым зрелищем, но сейчас его волновал заяц, которого он недавно увидел. Любопытный тэнгу предпочёл вновь взглянуть на забавных зверьков, которых впервые встретил этим утром.

Пока они шли к лесу, Акико поднимала голову к верхушкам деревьев, высматривая птиц, однако не замечала ни одной, даже следов от гнёзд не имелось. Она с подозрением щурилась и осматривалась по сторонам, что-то встревожило её, из-за чего она случайно толкнула Хару в плечо, хотя просто пыталась приблизиться. Тот удивился и сам вздрогнул от неожиданности, Акико смутилась и отпрянула в сторону, а Асахи с улыбкой шикнул на них:

— Тише, иначе распугаете всех зайцев.

— Они тут на каждом углу как будто, — тоже шёпотом фыркнула Акико.

— Вообще-то да, в этом году на них ещё не охотились, а хищники не приближаются к нашим владениям, так что их тут полно, — уверенно ответил Асахи. — И мы их подкармливаем.

Киноварно-красные глаза горели от любопытства, Хару с интересом спросил, тоже стараясь говорить тише:

— А что они едят?

— Травы, злаки, даже кору, — вкратце ответил Асахи, после чего прикрыл рот и настороженно прошёлся вперёд, перемещаясь на цыпочках и стараясь не издавать ни звука.

Из-за соседнего куста показались два длинных тёмно-коричневых уха, заяц выпрыгнул и поскакал прочь. Хару воодушевлённо помчался за ним, на этот раз надеясь догнать, однако Асахи ловко схватил его за локоть и дёрнул назад.

— Аники!

Глаза Хару возмущённо смотрели на друга, а ноги отказывались стоять на месте и рвались вперёд. От улыбки глаза Асахи прикрылись и сложились в две дуги, он потащил Хару на себя, заставив его стоять на месте.

— Так ты только всех распугаешь, наблюдай издалека.

— Но я хочу потрогать, — возразил Хару, в глазах его светились огоньки надежды. От молящего взгляда и Асахи, и Акико стало не по себе, белый тэнгу напоминал маленького ребёнка, который выпрашивал у матери любимую сладость.

— Их сложно поймать просто так, — вздохнул Асахи, но отпустил руку Хару.

Подул ветерок, вместе с которым внезапно исчезла Акико. Юноши оглянулись, посмотрели по сторонам, но так и не поняли, куда подевалась жрица. Не ветром же её сдуло?

— Акико? Мико? — позвал её Хару, но из-за предостережения Асахи старался не повышать голос.

— Может, она заметила птиц и убежала искать яйца? — предположил его друг, но у Хару сосало под ложечкой. С другой стороны, когда жрица в первый их поход в лесу захотела поживиться яйцами, она испарилась точно также, а затем невозмутимо вернулась. Может, и не о чем беспокоиться…

Хару разглядывал лиственные деревья, высматривал ветви в надежде, что на какой-то из них находилось гнездо.

Ветер дунул со спины белого тэнгу, поднял пепельные волосы, растрепал их, а вместе с ними и красную ленту, обвязанную вокруг головы. Не холодный, а приятный. Хару поднёс руку ко лбу, чтобы убрать мешающиеся волосы за уши и дальше высматривать гнёзда, как вдруг его потыкали в спину.

Он обернулся, ожидая увидеть Асахи, который не стал звать его вслух, однако его взору предстали золотистые глаза цвета ямабуки, широкая лучезарная улыбка, а также два ряда зубов — на этот раз Акико приоткрыла его, пока улыбалась. В руках она держала зайца за уши, который махал лапами и пытался вырваться.

— Как ты это сделала? — изумился Хару и с трепетом наклонился к милейшему зверьку.

Их услышал Асахи, приблизился и тоже удивился, но ничего вслух говорить не стал.

— Ему не больно? — на смену любопытству пришло беспокойство, Хару переживал, что заяц так отчаянно рвался на свободу.

— Не знаю, — равнодушно ответила Акико и протянула руку. — Держи.

— Только осторожнее, он может поцарапать и укусить, — предупредил Асахи, а Хару протянул свои ладони. Как только заяц коснулся их, то начал вырываться ещё сильнее.

— Я думаю, что уже достаточно близко посмотрел, отпусти его, — взволнованно произнёс белый тэнгу и смягчился, когда взглянул в глаза цвета ямабуки. — Спасибо, Акико.

Улыбка стала ещё шире, но уже не так пугала привыкшего к ней Хару. Акико опустилась, чтобы посадить зайца: как только его лапы коснулись земли, бедняга начал вырываться ещё отчаяннее, чувствуя близость свободы. Когда жрица разжала пальцы и отпустила уши, заяц быстрее ветра понёсся прочь.

— Какой же он шустрый! — Хару с восхищением смотрел ему вслед.

Прим. автора: название главы взято из японского выражения 花鳥風月, которое означает «красоты природы» и дословно переводится как «цветы, птицы, ветер, луна»