Очень приятно, бездомный тэнгу (СИ)

Глава 13. Лишь в жидкости порвётся сеть

Хотару и Хару одновременно окликнули их друга-челоуека, тот кивнул головой, затем свободной рукой схватился за сети и перерубил их кинжалом. Лучи солнца ярко отражались в лезвии — Хару пришлось зажмуриться.

— Аники, скажи принцессе Хачими, что вы не убивали кои! — потребовал белый тэнгу, его лицо озарило лучезарная улыбка. Наконец-то он встретил друга, ради которого проделал столь длинный путь!

Юноша, продолжая перерубать верёвки, которые с хлюпаньем лопались и падали в воду, нашёл взглядом светловолосую девушку в сетях, кивнул ей в знак почтения и произнёс:

— Мы не убивали кои.

— Видишь! — подхватил его Хару. — Я же говорил, Асахи очень добрый и хороший человек.

— Что принцесса кои вообще забыла в этих краях? — поинтересовался человек, противная чёрная масса расползалась по его рукам, но не оплетала их, как это произошло с ногами Соты.

— Не твоё человечье дело, Хонда Асахи, — та надула губки и отвернулась. — Чем ты рубишь сеть? Тэнгу не смогли своими перьями.

Многие ёкаи были наслышаны об опасном оружии тэнгу, имевшемся у них с рождения — разящих перьях. Даже до подводных кои дошли слухи о них, хоть и не во всех подробностях, но себя не оправдали. Какой-то кинжал справлялся с верёвками, которые не прорубили острейшие перья белого тэнгу.

— Секрет, — усмехнулся тот, чем вызвал подозрение у принцессы Хачими и Ёске, в то время как остальных его слова не волновали. Все четверо тэнгу знали Асахи много лет и находились с ним в дружеских отношениях, Акико же пока не спешила делать выводы, но из-за восторженных рассказов Хару тоже не испытывала вражды.

Вскоре верёвки растеклись по морю отдельными мутными кусками, Хару призвал свои перья обратно. Те были заляпаны тёмным вонючим веществом, поэтому запах передался и ему. И Хару с Сотой, и принцесса Хачими с Ёске отплыли от сетей, некоторое время пробыли в воде, смывая с себя остатки сети, и вышли на берег. Асахи уже стоял и беседовал с Хотару, но как только подошёл Хару, обернулся и улыбнулся ему.

— Давно не виделись, Хару, Хотару уже рассказала, что тебя выгнали из дворца Кинъу.

Он весело и невинно произнёс это, вдобавок, Хотару залилась смехом, а Хару вдруг смутился, к лицу прилил жар. Не так он планировал встретиться с давним другом.

— Онэчан! — возмутился он, чувствуя, как щёки покраснели, теперь уже и Акико засмеялась.

Пока некоторые веселились, принцесса Хачими и Ёске тоже вышли из воды и остановились в нескольких кэнах от остальных. Они не спешили приближаться, но и возвращаться в своё подземное королевство не планировали. Когда друзья наконец-то перекинулись парой слов, Ёске подошёл к Асахи, почтительно склонил голову и произнёс:

— Принцесса Хачими желает побеседовать с вами.

Окружённый соскучившимися тэнгу и стоявшей невдалеке Акико, Асахи прищурился и перевёл взгляд на девушку в промокшем розовом кимоно, украшенном множеством жемчужин и других безделушек.

— О чём же?

Тогда, важно приподняв подбородок, к ним неторопливо приблизилась принцесса Хачими и заговорила:

— Я желаю встретиться с вашим отцом, даймё Хондой.

— К сожалению, в данный момент батюшка странствует, — разрушил её планы Асахи, но затем облегчил ей жизнь: — Но могу пригласить в наш замок, возможно, он вернётся на днях.

Несмотря на промокшую одежду, принцесса Хачими старалась важно держаться и гордо ответила:

— Я принимаю ваше предложение.

А Асахи уже перевёл взгляд на Хару и Хотару:

— Вас, моих дорогих друзей, я, конечно, тоже приглашаю. Хару, — он обратился к белому тэнгу, который смотрел на него своими радостными киноварно-красными глазами, — позволь мне попробовать разрубить твою ленту моим кинжалом.

— Конечно, аники, — радостно воскликнул Хару, в то время как Сота и Хибики отошли на несколько шагов, а Хотару подошла поближе. Кои решили не мешаться и приблизились к морю, прощаясь с ним.

Асахи аккуратно поддел пальцем красную ленту на лбу Хару, посильнее натянул, просунул под неё кинжал и попытался перерезать, однако ни одна ниточка не порвалась, лента продолжала сдерживать силы Хару. Асахи с досадой покачал головой из стороны в сторону.

— Извини, я пытался.

— Я уже понадеялся, что раз у аники получилось разрезать те жуткие сети, то и лента не доставит проблем, — усмехнулся Хару и прикрыл глаза, ничуть не беспокоясь. Он просто был рад видеть друга — раз они встретились, то и дальше можно не переживать, вместе они что-нибудь придумают.

— Оставайся пока в нашем семейном замке в княжестве Отаки, там что-нибудь придумаем. Хотару, ты так и не рассказала, тебя тоже изгнали?

— Нет! — выпалила она и фыркнула. — Я забеспокоилась, что с Хару могло что-то случиться…

— Она тут до вечера, — перебил её Сота, — пока господин Джунъичи и госпожа Асами весь дворец не перевернули.

Он засмеялся, Хару подхватил, а Хотару на этот раз покраснела.

— Получается, сбежала? — Асахи тоже не смог сдержать улыбки, но вскоре перевёл взгляд на небо. — Скоро стемнеет, предлагаю не терять времени, а добраться до ближайшей деревни в пяти ри отсюда (Ри = 3,927 км), переночевать там, а утром на лошадях отправиться в нашу резиденцию, за несколько дней доберёмся.

— В пяти ри… — в ужасе пробубнил Хару, широко распахнув свои киноварно-красные глаза. — Но это же так далеко! А долететь нельзя?

— Прости, Хару, мы не тэнгу, — засмеялся Асахи, спрятал кинжал, потянулся и развернулся в сторону леса. — Принцесса, вы с нами или своим ходом доберётесь?

— Давайте без кои обойдёмся, — вмешался Сота, которому начала поддакивать Хотару. — У нас тут и так… — он бросил взгляд на Акико, но не стал называть её змеёй, как изначально собирался. — Мико, куда ещё кои?

Асахи удивился и с интересом уставился на стоявшую в стороне девушку с глазами цвета ямабуки, с которыми сочетались золотистые украшение в её волосах.

— Мико? — озадаченно переспросил он.

— Моё имя Акико, — та подошла и представилась, слегка кивнув головой.

— Приятно познакомиться, Акико, — улыбнулся человеческий юноша. — А я Асахи, как ты уже могла догадаться.

— Хару все уши о тебе прожужжал.

— О.

Несчастный белый тэнгу вновь смутился и покраснел.

— Я просто был уверен, что аники придумает, как избавиться от красной ленты, и поможет вернуться мне домой! — выпалил он на одном дыхании. — Давайте поскорее пройдём эти пять ри!

На весёлой ноте ёкаи во главе с человеческим юношей двинулись в лес, откуда, по мнению Асахи, им было проще попасть в деревню. Хару успел вкратце рассказать, за что его выгнали, как он успел познакомиться с Акико, как они вместе отправились разыскивать резиденцию, в которой жил Асахи, а также поведал о нападении охотников. Про госпожу Фуку он решил потом изложить в красках, а вот о нападении Акико на монаха Цуёши Хару предпочёл умолчать.

— Неужели охотники не знали о союзе людей и тэнгу? — удивился Асахи, обеспокоенно оглядывая всех присутствующих.

— Знали… — с сожалением ответил Хару и вздохнул. Если бы не дружба с Асахи, он бы разочаровался в людях.

— Возмутительно, — воскликнул Асахи. — Я прикажу послам повторно объехать все провинции и напомнить им о мире.

— Аники и это может, — с восхищением произнёс Хару, но их слова услышала принцесса Хачими, надула губки и высказалась:

— Языком чесать он может, а на деле не займётся этим.

Разозлившаяся Хотару остановилась, резко развернулась и подошла к идущим позади кои.

— Принцесса недооценивает нашего Асахи, — возмутилась она и упёрла руки в боки. — Немедленно извинись.

В то время как Ёске выступил вперёд, готовый своим телом защищать принцессу, виновник сей сцены приблизился к девушкам, между которыми повисло сильное напряжение, а глаза их едва не излучали пламя.

— Хотару, ничего страшного, я не держу зла на принцессу Хачими.

Но она так просто сдаваться не собиралась:

— А я держу!

— А ты не держи.

Асахи прищурился, поднёс палец к её носу, как будто сейчас щёлкнет, но только улыбнулся и убрал руку.

— Пойдём, не будем ссориться.

Хотару насупилась, но фыркнула, отвернулась и зашагала к Хару и остальным, Асахи, бросив взгляд на кои, быстро догнал друзей и повёл их дальше по лесу. Шёл он уверенно, на перепутьях без сомнений выбирал нужную сторону, словно не раз бывал в этих краях. Принцесса Хачими всё чаще хмурилась, но разговаривала теперь исключительно с Ёске — с другими либо не решалась, либо не хотела.

Хару чувствовал, что противный запах гнили от сетей никуда не исчез — придётся и самому отмыться, и каждое перо вычистить. Никто из друзей не морщился и не подавал виду, тем не менее, все держались на небольшом расстоянии.

Ему лес казался совсем одинаковым — повсюду одни и те же деревья, кусты, несколько раз он влетал в паутину. Хару не представлял, как Асахи мог ориентироваться. В какой-то момент его мысли прервала Акико, которая держалась к нему ближе всех:

— Грустишь?

Асахи шёл впереди вместе с Хотару, Сота и Хибики следовали за Хару, а принцесса Хачими и Ёске и вовсе едва не отставали, но догонять их не спешили, им достаточно было держать остальных в поле зрения. Хару быстро заморгал и взглянул в золотистые глаза цвета ямабуки, которые обеспокоенно смотрели на него:

— Нет, задумался просто.

Прикрыл глаза и улыбнулся, успокаивая Акико, но как только вновь вернулся в реальный мир, начал замечать, что ноги его уставали, еле плелись. Не желая беспокоить Асахи, Хару для начала пригляделся к небу: солнце ещё не село за горизонт, однако его сокрыли облака, тогда Хару всё-таки решил поинтересоваться:

— Аники, а нам ещё далеко?

Тот тем временем общался с Хотару, которая прилипла к нему как пиявка — даже бесцеремонно за локоть ухватилась, не переживая о том, как они выглядели со стороны. Сын даймё и дочь главы клана белых тэнгу дворца Кинъу. Асахи и Хотару обернулись, первый ответил:

— Около половины пути прошли, давай, Хару, ты справишься.

Его голос звучал ободряюще, пришлось смириться и плестись дальше, хотя ужасно хотелось попросить сделать привал. Хибики за его спиной что-то фыркнул, но Хару не смог разобрать, зато услышал Сота и засмеялся, а молодой господин только гадать мог, что же их так развеселило.

Время шло, солнце садилось за горизонт, а они всё шли и шли. Когда после леса путники оказались в поле, Хару уже успел обрадоваться, что они добрались до деревни, однако то было всего лишь природное равнинное место, никто из людей там не жил, а до деревни ещё топать и топать. У Хару заплетались ноги, всё тело ныло, он уже спотыкаться начал, но в присутствии Асахи отказывался просить передохнуть.

— Хару? — в какой-то момент позвала его Акико. Он приподнял голову и едва не врезался в дерево, но жрица вовремя окликнула его, а Хару вздрогнул, вовремя остановился и сделал шаг в сторону. — Снова в мыслях витаешь?

— Нет, просто устал, — пожаловался он и хотел вздохнуть, но рот вдруг сам открылся, на глазах появилась влага, а Хару зевнул.

— Деревня уже близко, — услышав их разговор, поспешил обрадовать его Асахи.

Однако чем ниже опускалось солнце, тем сильнее вырубало Хару. Когда совсем стемнело, белый тэнгу зачавкал губами, изо всех сил пытался держать свои киноварно-красные глаза приоткрытыми, но те отчаянно слипались, пока не закрылись совсем. В следующий миг голова Хару потяжелела, наклонилась и полетела вниз, утягивая остальное тело за собой. Акико, идущая совсем рядом, рванула к нему и успела подхватить, крепко держа в своих руках. Сама она двинулась настолько беззвучно, что никто бы не заметил, однако заколки в её волосах зазвенели и привлекли внимание остальных.

Асахи и Хотару оглянулись, удивившись столь громкому звуку, а Сота и Хибики уже спешили на помощь, догадавшись, что Хару в темноте заснул на ногах. Тэнгу быстро подхватили своего молодого господина, Сота усадил его себе на спину. Теперь уже Акико обратилась к Асахи со словами:

— Где там деревня?

— Почти дошли, — улыбнулся тот и в темноте постарался рассмотреть Хару, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, но увидел лишь слабый силуэт.

— И ты серьёзно тут ориентируешься? — Акико прищурилась с подозрением, догадываясь, что нормально Хару тот не разглядел. Прожившая всю жизнь взаперти, она не знала о манерах и не планировала общаться с окружающими вежливо, в особенности, если они казались ровесниками.

Асахи попытался приглядеться к ней, но не сумел определить, в каком настроении пребывала Акико, поэтому он просто улыбнулся и ответил:

— В темноте сложнее, но направление примерно помню.

От его слов Акико только нахмурилась:

— Примерно или помнишь?

Он рассмеялся:

— Не беспокойся, почти дошли, — а затем прищурился и попытался высмотреть кои. — Никто же не потерялся?

Забеспокоившийся о чести морских ёкаев и своей госпожи, Ёске смущённо заговорил:

— Принцесса Хачими не теряется.

— Только в сети попадается? — усмехнулась Акико, на её лице появилась жуткая широкая улыбка, которая пугала Хару, но благо, тот спал. Расслышав её слова, Хотару захохотала на весь лес, перебудив птиц и спящих зверьков.

— Верно-верно! — сквозь слёзы смеялась она.

Незаметная в ночи, смущённая и рассерженная принцесса Хачими надула губки, причмокнула ими, но отвечать не стала. Нормально её видел только Ёске, стоявший ближе всех, он тоже почувствовал себя оскорблённым. В отличие от тихого Хибики, который не любил много болтать, Ёске славился невероятно скромной натурой и зачастую боялся открывать рот, но не мог так оставить оскорбление одной из принцесс кои. Он выступил вперёд, приблизился к остальным и смущённо потребовал:

— И-извинитесь.

Акико и тэнгу, более-менее видевшие его лицо в темноте, не удержались и рассмеялись, кто тихо, кто громко.

— Только из-за тебя, Ёске, я приношу извинения принцессе Хачими, — хихикнула Акико, как вдруг Хару дёрнулся и что-то пробормотал. Смеясь, Сота неплохо встряхнул его, что выкинуло из сна, но тот приоткрыл глаза совсем ненадолго и вскоре вновь задремал.

Не желая и дальше позориться, к ним подошла принцесса Хачими и произнесла:

— Я принимаю твои извинения.

Её голос едва не дрогнул, но она заставила себя произнести это спокойно. Успокоившись, путники тронулись дальше, но на этот раз Хотару отлипла от Асахи и замедлилась, дожидаясь, когда Акико поравняется с ней. Однако и та, заметив это, не спешила, её уже даже Сота с Хару на спине и Хибики обогнали. Хотару вздохнула, шмыгнула между ними и подошла к Акико со словами:

— Ты что, избегаешь меня?

В голове она определённо не так планировала начинать диалог, но что-то пошло не так. Акико пожала плечами, а заколки слегка зазвенели в её волосах:

— Я думала, что не нравлюсь тебе. Когда домой планируешь?

Хотару важно фыркнула. В отличие от спокойного голоса Акико, её звонкий разносился по всей округе. В тиши ночи слышались лишь звуки от шагов, шелест сухих листьев под ногами, хруст отдельных веток и громкую Хотару.

— Я не говорила, что ты мне не нравишься! — воскликнула она. — Поначалу да… мне не понравилось, что ты крутилась вокруг моего брата, но ты весёлая. А домой я вернусь после того, как буду уверена, что Хару в целости добрался до деревни.

— Не переживай, Хотару, мы почти! — ободряюще крикнул ей идущий впереди Асахи.

— Ты это всю дорогу говоришь! — фыркнула в ответ Акико, а Хотару лёгонько толкнула её в плечо:

— Вот-вот, ты не боишься высказывать свои мысли. Я, конечно, тоже, но это вызывает восхищение.

Однако на этот раз Асахи оказался прав. Деревья начали редеть, вскоре за ними показались первые домики. Нигде не горели фонари, жители давно легли спать, однако Асахи уверенно шёл вперёд и оглядывался по сторонам. Он миновал все маленькие домики и приблизился к одному достаточно крупному, даже двухэтажному. Этот дом оказался единственным, где ещё горел один фонарь.

Асахи зашёл внутрь, где подошёл к сидящему человеку:

— Хозяин, нам нужны… — он оглянулся и пересчитал количество ёкаев, что зашли вслед за ним. — Думаю, четыре комнаты.

— Молодой господин, мне очень жаль, но свободны только три.

— Сойдёт, — Асахи со звоном положил монеты на стол, а хозяин протянул ключи, после чего поднялся с постояльцами на второй этаж, где указал им расположение комнат и вернулся на свой пост.

Асахи прошёлся взглядом по ёкаям и заявил:

— Предлагаю девушек в одну комнату, Хару со мной, а оставшиеся в третью. Хотару, ты домой? Доберёшься?

Но не успела Хотару ответить, как принцесса Хачими начала возмущаться:

— Я не буду ночевать с ней!

Рукой, спрятанной в рукаве, она указала в сторону Акико, а та только пожала плечами и усмехнулась:

— Спи на улице тогда, может, найдёшь себе подходящую лужу.

Принцесса Хачими сердито причмокнула пухлыми губами.

Сота и Хибики спорить не собирались, как и выслушивать этот диалог дальше, поэтому вошли в одну из комнат. Хибики расстелил постель, Сота уложил Хару, чуть не скинув его, за что получил подзатыльник от светлого тэнгу, затем оба ушли в другую комнату и завалились спать. Асахи зашёл в комнату к Хару и прикрыл дверь, тоже устав от дороги.

— Эй, куда вы все? — возмущалась принцесса Хачими, не понимая, как окружающие могли игнорировать её. Ёске себе места не находил и не знал, куда ему деться: он понимал, что ночевать в одной комнате с принцессой неправильно, но и оставить её не мог посреди коридора.

Акико уверенно вошла в оставшуюся свободную комнату, а за ней поспешила Хотару, где уселась рядышком на постели, желая немного поболтать с новой подругой.

— Принцесса? — Ёске неуверенно позвал свою госпожу.

Та некоторое время молча стояла в коридоре, затем посмотрела своими розовыми глазами на Ёске и с печалью проговорила:

— Иди к тэнгу.

А сама вошла в комнату, которую уже заняли Акико и Хотару. Как только принцесса Хачими собралась прилечь, последняя окинула её взглядом, полным презрения, фыркнула, обратилась белым вороном и вылетела в окно, на миг обернувшись со словами:

— Акико, передай Хару, чтобы не потерял мешок.

— И ты сама не потеряйся, — чуть не крикнула, но вспомнив, что уже ночь, с усмешкой кинула ей вдогонку Акико, после чего прикрыла окно и улеглась. Снять обувь с верхней одеждой она успела заранее, а Хотару даже помогла ей вытащить заколки из волос, поэтому теперь Акико могла спокойно отдыхать.

А вот о принцессе Хачими никто не позаботился — она только обувь оставила на полу, а сама села на кровать в чём пришла. Украшений она носила в разы больше, чем у Акико, но совершенно не представляла, как их вынимать, привыкшая, что за неё это делали слуги. Да и под водой украшение не сильно мешались, а вот здесь оказалось, что они давили, как только она попыталась перевернуться на бок.

Однако принцесса Хачими решила не подавать вида, что испытывала дискомфорт, посильнее укрылась одеялом и попыталась заснуть. Акико вскоре задремала, а вот кои ещё долго ворочалась.

Наутро, проснувшись с первыми лучами солнца, Хару потёр свои заспанные глаза, зевнул и потянулся. После долгой дороги его ноги ужасно болели, вдобавок, спина ныла, он чувствовал каждую мышцу своего тела, которые плакали и просили ещё отдохнуть. Хару с тихим стоном сел в постели и осмотрелся по сторонам: он находился в небольшой, но светлой комнате, на соседней кровати мирно посапывал Асахи. Хару часто просыпался на рассвете, исключением был лишь день после ночи в храме, когда он надышался дымом. Для его друга ещё было рано, поэтому Хару попытался встать с кровати, но всё тело отдалось болью, он мигом передумал и улёгся обратно. Резко расхотелось пить, он обратно завернулся в одеяло и уставился в потолок.

Через несколько часов проснулся Асахи и сразу заметил, что тэнгу не спал.

— Доброе утро, Хару.

— Доброе утро, аники.

Асахи слез с постели, руками затянул волосы в хвост, быстро оделся и обернулся к другу:

— Завтракать пойдёшь?

— Нет, — решительно заявил Хару, продолжая глядеть в потолок. Тело слишком сильно болело, он предпочитал голодать, чем чувствовать эти страдания.

— Правда? — с удивлением уточнил Асахи. — Неужели после столь длинной дороги ты не хочешь есть?

— Умираю от голода и не только, всё тело болит, — пожаловался Хару, немножко пошевелил рукой и застонал — лучше бы он этого не делал. Его жалкий вид только рассмешил Асахи:

— Чаще тренироваться надо, Хару.

— Я таким не занимаюсь, это к Масао-аники, — пробубнил он, прячась под одеялом, однако Асахи не позволил ему и дальше отдыхать, а настойчиво подошёл и сдёрнул одеяло.

— Эй! — пискнул Хару и захотел забрать обратно, но только вытянул руку, как застонал и улёгся обратно. Без одеяла поваляется.

В комнату постучался забеспокоившийся Хибики, который прекрасно слышал Хару сквозь стены:

— Молодой господин, всё в порядке?

— Я умираю, — пожаловался несчастный Хару. — Всё тело болит.

Вслед за Хибики у дверей объявилась Акико:

— Вставай, Хару, не ты один устал. Или тебе принести завтрак в постель?

— Да, пожалуйста, — уж было обрадовался он, однако Асахи схватил его за лодыжки и стянул с кровати. Хару со стоном грохнулся на пол и непонимающе посмотрел на друга.

— У меня тоже болело всё тело, когда я начинал тренироваться, а ты просто много прошёл. Ничего, пройдёт, ты не умираешь, — с добродушной улыбкой пояснил он и протянул руку, чтобы помочь подняться. — Пойдём поедим, а потом свожу тебя на горячие источники.

Хару смутился от их упоминания. Он прекрасно чувствовал, что запах от сетей никуда не делся: от него по-прежнему несло гнилью, не помешало бы окунуться в воду и вымыть себя и пострадавшие перья. До сего момента Асахи ни слова не говорил о неприятном запахе, а сейчас лишь тонко намекнул. Хару вздохнул, вытянул свою руку и попытался достать до Асахи. Друг с улыбкой дожидался, когда у него это получится, как вдруг Хару вспомнил про сеть, перья и кинжал.

Он шмыгнул носом и с интересом взглянул в карие глаза Асахи:

— Аники, а почему твой кинжал сумел прорезать сеть, а мои перья — нет? Из чего он сделан?

Уголки губ на лице друга растянулись в улыбку, а глаза хитро прищурились.

— Самый обычный кинжал, пропитанный слюной крыс.

— А если мои перья пропитать, то они станут резать сильнее? Может, смогут разрубить ленту отца? — киноварно-красные глаза Хару загорелись в предвкушении.

— Не надо портить твои перья, — усмехнулся Асахи. Хару наконец-то ухватился за его руку, поэтому тот потянул его на себя. Боль отдалась во всех мышцах несчастного белого тэнгу, ноги подкосились, он уже хотел грохнуться обратно на пол, но Асахи удержал его.

— Идём завтракать.

И потащил в коридор.