Братство. Новое дело

Глава 7

Когда я начал говорить, у ментов стал такой вид, будто они хотели загрести меня вместе с Шопеном за компанию. Но если захотят — ничто их не остановит.

Мне-то это не страшно, у меня есть контакт хорошего адвоката благодаря Славе Халяве и знакомые опера, Моржов наверняка придёт на помощь, да и я искал с ним встречи. Но сейчас ехать в изолятор совсем не вариант, когда нужно держать руку на пульсе происходящего.

Вот только Шопена надо вытаскивать, а для этого — как можно быстрее понять, что случилось. Вряд ли они его отпустят, раз приехали брать, но, быть может, смогу хотя бы поговорить?

Я присмотрелся к обоим ментам. Один молодой, лет двадцати пяти, с круглым лицом, покрытым веснушками. Второй — постарше, бровастый, как Брежнев, плотный, с автоматом, висящим на плече. Вид зверский.

Их двоих я не знал, но попробуем договориться.

— Мужики, слушайте, — заговорил я рассудительным, спокойным голосом. — Да что он такого сделал, что его надо сразу загребать? Серьёзное разве что-то?

— Ты-то куда лезешь? — спросил старший, хмуря кустистые брови. — Подельник его или чё?

— Да вы послушайте. Парня я знаю лично. Он от всей этой бандитской тематики далёк. Мухи не обидит, никого не тронет. За себя постоять может, и только. Но чтобы первым на кого-то напал или обидел — невозможно.

— Ты мне не рассказывай, — оборвал мент. — Ты чё, самый умный? Тоже с ним поехать хочешь? Могу устроить.

— Да не в этом дело. Я его по Чечне знаю, мы с ним вместе в Грозном были. В одном взводе, я у них сержантом был, вот и по старой памяти прикрываю. Вот и говорю, что Толик — человек надёжный, проверенный. Спроси мужиков в ГОВД — Васька Моржов, опер, с нами там был тоже, десантником. Аркадий Семёнов, тоже опер, нормальный мужик. Оба опера-тяжи, вы их знать должны. Мы им помогали по одному делу. Могу с ними созвониться, они за нас поручатся.

Менты тревожно переглянулись, когда я сказал про Чечню. По опыту знаю, что некоторые блюстители порядка понимают ситуацию, и с ними можно договориться. Новости-то все смотрят, и многие нам сочувствовали. В это время война ещё была на слуху, её пока не забыли.

Правда, далеко не все были такие, и это тоже знал по опыту. Другой экипаж мог приложить дубинкой покрепче и запаковать меня за компанию. А услышав про Чечню, могли и приложить ещё сильнее, по голове, боясь, что я псих.

Но эти оказались понимающие. Слушали, и рассудительный тон с приличным внешним видом помогали. Да и то, что я назвал оперов, которых они знали, было плюсом.

Но слова не решат проблему, если она серьёзная. А тут, похоже, всё совсем не просто.

— Слушайте, мужики, — продолжал я. — Может, действительно какая-то ошибка произошла?

— Короче, было нападение на девушку, — сказал старший, немного подумав. — Сняли с неё шапку, угрожали износом. Указали на общагу, а внизу — конкретно на этого. Вот и пришли к нему в комнату, нашли там шапку.

— А кто напал? — я посмотрел на Шопена

— А я откуда знаю? — ответил тот. — П’ишли ко мне, потащили на улицу. Собаку напугали.

— А шапка откуда взялась? — строго спросил бровастый сержант.

— В ко’идо’е валялась.

— Не гони! Поехали.

По взгляду Шопена я понял, что он знает, кто отобрал шапку. Но, конечно же, он не выдаст. Не принято так делать на улице.

А это хреново, и улика серьёзная.

И кто-то подставил, чтобы отмазаться. Даже если это его знакомый, поступил он хреново. Надо искать.

— Так что ты нам не заливай, — мент посмотрел на меня. — Ваш брат тоже разный бывает. Кто нормальный, а кто с катушек съезжает, как забухает. А этот давно у нас на примете: они все, детдомовские, такие. Вот ты вроде парень нормальный, так слушай: вызывай там своего адвоката — пусть разбирается. А его мы забираем.

Район-то хреновый, здесь очень много маргинальных элементов, которые могут запросто кого-нибудь ограбить. Даже днём нападают. Вот и сегодня приключилось такое. Только причём тут Шопен?

— Слушайте, дайте хоть с ним поговорю. Минуту-две.

Мент неохотно кивнул.

Шопен, конечно, на зону не уедет, адвокат вытащит, но… Во-первых, не хотелось оставлять его в изоляторе, куда его неминуемо упекут на какое-то время. Во-вторых, надо прикрывать — кровь из носа. Тем более от того, что он явно не совершал.

Он мог взять вещь, которая лежала без присмотра. Но только если она никому не принадлежит или трофейная. Но он никогда не отбирал чужое, тем более — у девушек.

Я подошёл к Толику.

— Так что, Толян, стряслось? Шапошников шапку снял, да?

— Шуст’ый со смеху обоссытся, — сказал Шопен в своей манере, грустно хмыкнув. — Да 'азбе’ёмся. Не кипишуй, б’атан. Всё путём будет.

— Так кто шапку-то снял? Не ты же. Не в твоей это манере. Скажи мне хотя бы. Не буду я им говорить.

— А что ты сделаешь? — спросил Толик.

— Порешаю вопросы. Ты же наш, тебя вытаскивать надо.

Шопен очень устало посмотрел на меня.

— Собаку поко’ми, Ста’ый.

— Заберу, потом сам покормишь. Из ваших кто-то? Ты же понимаешь, что это он спецом тебя сдал?

— Гонят они, — шепнул Толик. — Никто на меня не показывал.

Хотя да, они могли и приврать, а просто зашли к тому, кто им не нравится. Или он сам в этом верит. Посмотрим. Шопен замотал головой, покосившись на ментов. Не скажет при них. Да, кто-то детдомовский спёр шапку, наверняка из довоенных знакомых, а Шопен просто не хотел его выдавать. Может, старый товарищ, довоенный, может, кто-то ещё. Да без разницы, для них любой мент — не друг, никогда им никого не выдадут.

Вот его и увезли.

Мобила у меня была при себе. А визитка адвоката — само собой, я без неё не выходил из дома в последнее время. В девяностые вообще без визиток никуда. Мобилы были не у всех, да и память в аппаратах ограничена, много информации туда не вобьёшь.

Так что я вызвонил адвоката, в 90-е они ещё решают многое. Хоть бы Шопен сам не признался, что украл. Но если он не собирается выдавать гада, то это не значит, что должен сам брать на себя его вину.

Но вопрос надо решать всё равно. Жаль, что не подтянешь Газона — он сейчас вместе со своей бригадой скрывается, опасается разборок. Вытягивать я его могу только в крайних случаях, а так бы он точно помог найти нужного человека.

Ну тут мы и сами разберёмся. Но один я не буду — район опасный, могут напасть, а то и грохнуть, тем более, вдруг Налим или Гарик решат меня устранить на всякий случай, то здесь идеальное для этого место.

Вызвонил Славика, после дозвонился до Шустрого, но до него я позвонил по обычному телефону. Правда, единственный таксофон в районе был уничтожен — трубку кто-то срезал и забрал домой. Поэтому пришлось звонить из магазина.

Через какое-то время все начали собираться. Первым приехал Славик на батином БМВ, в костюмчике и тёмных очках. Дальше подтянулся Шустрый. Он сегодня тоже принарядился, избавившись от вечных тельняшек.

Им двоим вечером предстояло дело, вот и навели лоск на внешний вид.

— Товарищ генерал, — шутливо произнёс Боря, приложив руку к виску, — разрешите обратиться. К ответственному заданию готов.

— К пустой голове руку не прикладываем, — нарочито строго сказал я и усмехнулся.

Шустрый засмеялся.

— Ну что, уже пора начинать?

— Если бы, — вздохнул я. — Тут у Шопена проблема. Подкинули ему улику, настучали, а потом менты повязали. А он молчит и не говорит, кто подставил.

— Это кто такой наглый? — удивился Халява. — Уроем падлу.

— Думаю, надо самим походить, поспрашивать, поискать. Узнаем, кто эту шапку у девушки украл. И раз украл, пусть сам и разгребает, без нашего Толика. Мы его убедим. И чтобы не стучал — добавим.

— Втроём пойдём? — уточнил Славик.

— Пока да, втроём походим, чтобы одному не ходить. А потом соберёмся всей толпой. Я вот думаю, это даже полезно будет, если нас толпой увидят. Пойдут слухи, и наши «товарищи» начнут действовать быстрее. Скоро перейдём к серьёзному.

Халява хмыкнул.

— Ну ладно. Камон, Боря, — пихнул он Шустрого. — Погнали. А то уже девок приготовился щупать в кабаке.

— Ты не бузи, Халявыч! — отозвался тот. — Главным себя почувствовал? Чё пихаешься?

— Меня Старый над тобой поставил, так что пошли.

Район этот, конечно, не подарок, и когда стемнеет, здесь лучше одному не ходить, а стемнеет скоро. Повсюду грязь, возле двухэтажных бараков росли кучи мусора, а помои выливали в яму или прямо на дорогу. Под ноги надо смотреть.

Снег скатался в плотный каток, ботинки иногда скользили. Местные на нас косились, но подходить поближе опасались, наверняка решив, что мы бандиты. В этом особенно помогал вид Славика, который в таких местах особо часто не бывал, вот и состроил странную рожу.

Мимо нас проехал мужик, который тащил за собой санки. На них у него стояла алюминиевая ванна, заполненная доверху цветметом: медная проволока, раздавленный советский алюминиевый чайник, смятые банки из-под китайской колы, они тоже из алюминия. Такую колу иногда продавали в местных магазинах — почти ничем не отличалась от обычной, только банка была покрыта иероглифами.

В ванной также был толстый моток медного кабеля, явно срезанный откуда-то. Мужик на нас посмотрел с таким видом, будто побоялся, что мы отберём, и прибавил шагу.

Следом за ним шли два пацана, чумазых и очень тощих. Оба в ватниках не по размеру, у одного тесный, другому, наоборот, был слишком большой. Но это местные беспризорники, видно по лицам, а я искал детдомовских. Их в этом месте бывает немало, особенно в это время суток, под вечер.

Они могут знать расклад на районе, но при этом согласятся помочь друзьям Шопена, чтобы выручить его. Детдомовские своих держатся, потому что знают, что кроме друг друга им никто не поможет. Главное — дать им понять, что у Толика проблемы серьёзнее, чем у того, кто спёр шапку.

Следующая троица пацанов, что шарилась недалеко от продуктового магазина, на детдомовских походила, потому что у них всех было три одинаковых синих пуховика. Это не форма, просто кто-то из коммерсантов отправил шефскую помощь, и одежда, похоже, была из одной партии. Пуховики много раз зашитые, но чистые, ведь другой зимней одежды у пацанов нет.

Парни совсем разные. Один высоченный, ростом почти доставал до нас, только лицо совсем детское, двое других, наоборот, совсем невысокие, заморенные. Но взгляд одинаковый — опасаются, что кто-то на них нападёт, обидит и отберёт добычу.

Время-то тяжёлое, а они уязвимы. Но их трое, и от ровесников отобьются. Привыкли так выживать. Шопен был такой же, когда мы все с ним познакомились.

— Пацаны, базар есть, — обратился я в лёгкой неформальной манере.

— Чё такое? — спросил высокий и высморкался в сторону.

— Вопрос один обкашлять надо, — я покрутил в руках купюру на пятьдесят тысяч.

— Да ты не ссы! — добавил Шустрый. — Солдат ребёнка не обидит.

И усмехнулся. Не особо ему поверили, да и солдат они видели разных, но денежка их заинтересовала. Правда, подходить они не торопились. Знают, тут всяких гадов полно, и психов, и прочих, кто ещё хуже.

— Знаете Толю? — спросил я. — Шапошников — фамилия, мы его Шопен зовём. Из ваших, пару лет назад выпустился. Худой парень, в общаге сейчас живёт, букву «р» не выговаривает, на гитаре играет. В Чечне был. И с вами наверняка контачит, подогревает всяким, да?

— Ну да. Знаем. А чё такое? — спросил второй, чумазый, явно узнавая, о ком речь.

Я присмотрелся к тому, что они делают.

Сначала я думал, что их цель — магазин и мусорные баки за ним, но они копались на помойке с другой целью. Я заметил, что они при нашем появлении спрятали лопату, лом и топор. Ага, понял — они выкапывали старый, давно не запитанный кабель, что протянут под землёй. Цветмет же. Долбить мёрзлую землю — работа сложная, но им нужны деньги. Лишь бы на еду, а не на клей или выпивку. Но лица чистые, просто еды не хватает.

Но эти пацаны — дерзкие, с ними слабость не проявишь, они это увидят и воспользуются. Но и они понимали, что мы не из тех, кого можно обуть. Поэтому и я говорю честно, как есть.

Конечно, какой им резон сдавать своего? Пусть он даже, скорее всего, уже выпустился от них. Но всё же подставил другого, а это — неправильно и для них тоже.

— Он же ваш, детдомовский, — продолжил я. — И проблема — подставили его, подкинули улику. Кто-то с девушки на районе снял шапку и сбежал в общагу. Сам скрылся, а шапку Толе подбросил. Сделал кто-то из ваших, Толик не колется и не будет. Но нам надо его найти — и объяснить, что своих кидать нельзя.

— Серьёзная предъява, — тонким голоском сказал третий пацан.

— Толика уже менты загребли. Мы сами к ним не пойдём. Но кто его подставил — вычислим. Потому что неправильно этот человек поступил.

— А вы Толика откуда знаете? — дерзко спросил высокий. — Он с городскими раньше не общался.

— Наш он, — сказал я. — С нами был. Там, в Грозном. Если слышали.

— Слышали. А вы ментам всех сдать хотите? — спросил высокий.

Слава Халява хотел что-то сказать, я его остановил жестом.

— Мы с этим человеком, кто подставил, поговорим сами, — произнёс я. — Он нашего человека подставил, а так делать нельзя. Раз он так начал, то и любого другого может. Мы всё равно найдём, кто это сделал, и поговорим. Но если поможете — не забуду.

Я ненадолго задумался.

— Играли на компьютере? — спросил я.

— А что это? — один прищурил глаза.

— Это как Денди, — пояснил Шустрый. — Только круче.

— А, Денди у Сёмы есть, — оживился другой. — Помните, я рассказывал? Дома у него был! Он покормил и танчики включил! Потом мамка его ему всыпала, а меня выгнала.

— Так вот, — я поймал момент и начал объяснять. — Про вас никто ничего не услышит. А мы тут клуб компьютерный открываем скоро. Вот если подмогнёте, вы трое первый месяц… — я переглянулся с парнями, — можете играть бесплатно. Приходите, когда будет свободная машина — занимаете и играете. Ну и накормим, само собой.

— А точно? Не обманешь?

Я постучал пальцем по зубу.

— Ништяк, — пацаны оживились, но улыбки погасли. — Так мы не знаем, кто это был. Толика видим часто, он нам пожрать приносил. Но кто…

— Кто шапки ворует? Должна быть банда, со старшим, и он конкурентов сюда не допустит. И там кто-то из ваших. Ну так что? Знаете?

Переминались, переглядывались. Конечно, выдавать не хотели. Но я был убедителен.

— Ладно. Это Сиплый, — наконец ответил высокий. — Там обитает, — пацан махнул рукой в сторону гаражей. — Он не наш, блатной. Но у него в команде — Игорь Картавый, он с Толей был в одной группе. Шапки Сиплый тырит и пацанов тоже подбивает. Нас ещё зовёт.

— Лучше к нему не ходите, — предупредил я. — Скоро он заканчивает свою деятельность.

Значит, Сиплый — не из числа детдомовских. Но раз он главный заводила, пусть и отвечает. С ним и поговорим.

Шапки в это время воровали часто, даже с мужиков, мода же была на норковые и прочие меховые шапки. Но ладно шапки — порой срывали серёжки с проходивших мимо девушек, калеча уши, а то и затаскивали их куда-нибудь в подворотню, чтобы изнасиловать.

Район хреновый, и менты здесь частые гости. Вот и не церемонились особо с Шопеном. Для них все, кто здесь живёт — преступники по умолчанию. Вот только Толя никогда не трогал слабых. У него это осталось с детдома. Он сам в обиду себя не давал, но других защищал. Как прикрывал нас там, когда мы были с ним, и как решил прикрыть кого-то из своих знакомых.

Но слишком он отдалился в последнее время. Вот и подумалось мне, что он связался с этими товарищами, может, пытаясь помочь, и они пытаются его во что-то втянуть. Главное — его вытащить.

На следующую операцию, конечно, пойдём уже не втроём. Я снова начал совершать звонки. Позвали Царевича, его смена как раз заканчивалась. Газона не смогли вызвонить, но зато обещали явиться наши знакомые: разведчик Сунцов и танкист Федин, которые уже неоднократно приходили нам на помощь, а ещё появился Сега — один из парней Бродяги.

Ему-то я не звонил, но встретил в магазине и позвал, сказал, что нужно помочь пацанам. Он не отказался.

Где находится этот Сиплый, вычислили быстро. Ничего сложного, когда в команде настоящий разведчик.

А в пути был серьёзный разговор.

— Слушай, — тихо сказал Сега, подойдя ко мне ближе, — что-то затянулось всё. Дима Бродяга обещал ждать, но вечно мы…

— Вот и пусть ждёт. Он же своё слово держит, да?

— Держит, — заверил парень, — но говорит, что давно их всех можно было перехерачить.

— Раз не херачит, значит, хочет посмотреть, что выйдет. Подождите, серьёзно говорю. А то если помешаете — всех наших подставите.

Это его проняло. Он кивнул, мол, делай как нужно.

И я уже знал, как.

Закончим с Шопеном и тем, кто его подставил, а после — переключаемся на бандитов рангом повыше.