Нить в прошлое

Глава 15

Санька спешил в Токио. Его посланнику наконец-то удалось донести до сёгуната токугавы что предложение, поступившее от «Соединённого королевства Уссури» из -тех, от который нельзя отказаться. Три сторожевых корабля, вошедших в Токийский залив и напрасно прождавших ответа трое суток, были вынуждены продемонстрировать мощь королевских военно-морских сил, атаковав побережье и расположенные на них склады тремя торпедами.

— А нормально так, — удовлетворённо сказал командир минно-торпедной боевой части лейтенант Суворов.

— Первые контрольно огневые? — спросил старпом.

— Так точно, тащ старший помощник командира. По берегу первые.

Пророкотали спаренные трёхдюймовые пушки АК-726, выпустившие по десятку снарядов по тем же целям.

— Нормально легли, — обыденным тоном сообщил командир орудийной боевой части каплей Будённый.

— Все на товсь! Ждём диверсантов, Палыч. Мы не знаем, что тут за ниндзя у местных сёгунов.

— Так точно! Все на товсь! Работаем, — уверил командир противодиверсионной команды.

Ждали ещё сутки. Вокруг сновали японские торговые ссуда на бортах которых пушек не наблюдалось. Ответа не последовало. Приложились торпедами снова. Уже ближе к устью Аракавы. Туда же отстрелялись из пушек. А потом зарядили один выстрел противокорабельной ракетой Метель. Фейерверк получился отменный.

В послании Александр повторял слово в слово ультиматум американского президента Милларда Филмора императору Японии Комэю, в котором тому настоятельно рекомендовалось установить дипломатические отношения с США. В случае если японцы не пойдут на переговоры, флот королевства был уполномочен начать бомбардировку Эдо.

Сразу после бомбардировки к переднему кораблю подгребла японская парусно-вёсельный шлюп с которого на высоченный, по сравнению с этим плавсредством, борт по парадному трапу, свисающему вдоль правого борта, поднялись представители сёгуната и один из них двумя руками передал вахтенному командиру деревянную коробку.

Тот доставил её в боевую рубку. Там развернули, прочитали послание и быстро иероглифами набросали ответ, в котором подумать над предложением разрешили, но обещали вернуться ровно через месяц и тогда не оставить камня на камне от Японской неофициальной столицы. Посланники кланяясь ушли. Корабли, ревя на прощанье в три дудки, ушли тоже.

Александр спешил, потому, что хотел глянуть, как идёт строительство нефтеперекачивающего комплекса. Вернее, не посмотреть, а себя показать. Свою заинтересованность в этом комплексе. В комплекс входили качающие нефть вышки, нефтяные емкости, пятьсот миллиметровый трубопровод. Попутный газ, к сожалению, пока сжигался.

Первые вышки поставили в десяти километрах от залива Поморь, куда, из-за малых глубин входить пришлось на «местном» пограничном катере. В заливе уже работал Самоходный трюмный саморазгружающийся земснаряд, и Санька не хотел ему мешать. Потом Александр проехал на болотоходе вдоль монтируемого трубопровода, пообщавшись с операторами сварочных машин. Десять километров проскочили с пятью остановками менее чем за полчаса. Потом пообщались с нефтяниками и монтажниками нефтебазы. Те посетовали на обилие гнуса и крупных комаров. Сказали, что на Сахалине больше этой живности, чем в Западной Сибири.

Отобедав шурпой из гусятины — птицы тут было немеряно — мы тронулись в обратный путь и к вечеру уже «пилили» средним ходом вдоль западного побережья Сахалина. В залив Анива прибыли через пятеро суток, остановившись только в Александрове, где строился лесозаготовительный пункт.

Здесь рос японский вяз, древесина которого очень хороша для судостроения. Она, распаренная, гнётся даже лучше дуба и корабельная ель. Санька всё ещё не оставлял идеи заняться кораблестроительством на экспорт, так сказать. Но и поставки самой древесины в Китай, тоже были-бы существенной доходной составляющей бюджета его проекта, который пока был очень-очень дефицитным и существовал на добытые незаконным путём средства.

В заливе Анива пост стоял не на месте Корсакова, а в бухте Лососей в устье реки. Пост занимался заготовкой рыбы и красной икры. В заливе и в верховьях реки «паслась» китовая молодь, а на период нереста в устье творилось невообразимое рыбье столпотворение. Когда Санька «перевёз» сюда рыбколхозников, они поначалу остолбенели. Видели они всякое, но такое количество серебрящихся в море единым зеркалом, рыб, жаждущих пробиться в реку и пылающих в лучах солнца, поразит любого рыбака.

В рыбацком посёлке уже стояло общежитие, собранное из готовых жилых модулей-блоков, сорокафутовые холодильники для икры и для мороженой рыбы, рыбный и крабовый цеха. Оборудование было новейшим с технологиями двадцать первого века. Бизнес-партнёры моментально вникли в Санькину схему по добычи ресурсов и продукции из разных миров. Уже сейчас Устинов в своём мире реализовывал икру из этого мира. Пока бочками, торгуя по знакомым, но готов был торговать и банками под чужими «брендами». Готов был продавать и другую рыбную продукцию. Вот Санька и строил небольшой рыбзавод, установленный в сорокафутовых контейнерах, собираемых в единое целое в течение суток.

Добытый тут трепанг, который сейчас манзы продают в Китай, почему уходит в этом мире, а не в том? Там тоже его любят. Хотя реализовать на российском рынке трепанг та ещё задача. Добыча его запрещена с семьдесят восьмого года. Да-а-а…

Крабы, опять же, выползающие на берег… Как пройти мимо такого богатства.

Саньке нравилась идея модульного строительства. Из модулей можно было собрать что угодно. Тот, кто придумал такую сборку технологического оборудования, был великого ума человек! И Санька мысленно ему аплодировал.

Задержавшись на Аниве на неделю, наблюдая за нерестом кеты, наевшись слабосолёной икры досыта и заполнив бочками с оной палубу, Александр в составе эскадры, состоящей из десяти кораблей, двинулся в сторону Японии и конкретно — Токийского залива.

Военный флот у японцев практически отсутствовал. Некоторые торговые корабли имели пушечное вооружение, а так, японцы держались только за счёт береговой артиллерии. Да и то, чисто из-за временной незаинтересованности Америки. Как только такая заинтересованность проявилась — китовый промысел на севере Тихого океана требовал баз и угля — сразу же у Японии «нарисовались» проблемы. Не возникли, но были уе на подходе. Александр предвосхитил события и теперь старался не допустить подписание Канагавского «мирного» договора, открывшего порты Японии для «свободной» торговли.

Десять стальных боевых кораблей в Токийском заливе выглядели превосходно. Беспилотный дрон облетел акваторию и передал картинку, которая Александра восхиила. У японцев ещё плавали парусники с пальмовыми наборными парусами. А тут новые красавцы в стали и броне… Хе-хе… Но Саньке японцев было совсем не жалко. Он был готов сдержать обещание и сровнять город Эдо с землёй. Мало японцы нам крови свернули? А китайцам? А малайцам и другим народам Азии? Так, что — или по-нашему, или никак.

К флагману подгребла та же шхуна и попросила делегацию во дворец к сёгуну. Вахтенный командир отрицательно покрутив головой, через переводчика сообщил, что сёгуна, или его представителей ждут здесь. Посланцы сёгуната, в быстром темпе удалились, увезя с собой договор о мире, торговом и военном сотрудничестве.

В договоре было так же указано, что Япония в обмен на военную помощь и защиту со стороны Уссурийского королевства прекращает любую торговлю и не допускает дипломатические отношения с любыми другими державами. В целях обеспечения договора японская сторона передавала в распоряжение Уссурийской стороне остров Дэсима со всей устроенной на нём инфраструктурой. Уссурийская сторона обещала не распространять на территории Японии никакие духовные практики.

Посланники с подписанным договором появились на следующий день и заявили, что договор подписан. Сёгун Тогугава, сказался больным.

Совсем не расстроившись, что не удалось пообщаться с главой Японского государства, Александр вышел из Токийского залива, оставив, как и прежде, один сторожевой корабль на самом выходе.

Островок Дэсима был небольшой, всего-то сто двадцать метров в ширину и семьдесят метров в глубину материка. Но для Саньки главное было засунуть коготок. Да и расширится с его возможностями было — раз плюнуть. Уже сейчас к острову Кюсю плыл балкер-танкер «Капитан Трубкин», гружёный водой, тремя видами топлива, техникой и модульными конструкциями для жилья.

Он будет обеспечивать жизнедеятельность будущей военно-морской базы в Нагасаки и станет, своего рода, причальной стенкой для военных и грузовых кораблей. Следом за ним шли балкеры-рудовозы, гружёные скальником, которым собрались отвоёвывать у моря сушу и тяжёлой строительной техникой. И вот на это чудо его мысли Санька и хотел посмотреть, так сказать, воочию. Одно дело придумать, а другое дело — реализовать. Да и с главой префектуры Нагасаки стоило пообщаться.

Снова десятью кораблями Александр через трое суток вошёл в залив Нагасаки. Все корабли и выстроились в линию, как на параде напротив острова Дэдзима, кроме БДК «Пётр Моргунов» который прошёл до самого острова, почти уткнулся в деревянную причальную стенку, собранную из вбитых в дно брёвен лиственницы, и положил на неё, кхе-кхе, свою аппарель

По аппарели под сень японских кедров сошёл Александр в лёгком тёмно-кремовом костюме с совершенно белой жилеткой, в белой шляпе с широкими полями и белых туфлях. В руке его была трость с круглым серебряным набалдашником. Его окружала группа морского спецназа ТОФ «Халулай» с автоматами, в касках и бронежилетах.

Александр немного прогулялся по дорожке, проложенной вдоль причала, совершенно не обращая внимание на голландцев, высыпавших из всех зданий и сооружений поглазеть на необычное зрелище: невиданный корабль с распахивающимся носом и на всего в белом господина, вольготно чувствующим себя на «их», голландской, практически, земле.

Наконец, из толпы вышел полноватый господин в сюртуке поверх брюк тоном светлее, в туфлях на низком каблуке, в коричневой круглой формы шляпе с мягкой тульей. Под сюртуком виднелась светлая рубашка, повязанная квадратным галстуком-бабочкой. Он попытался приблизится к Александру, но спецназ ему грубо преградил путь не доходя метров трёх.

— Э-э-э… Позвольте представиться, — сказал господин, чуть приподнимая шляпу. — Я -глава местной фактории Ост-Индской компании Ричард Кокс и фактически хозяин этой земли. Сюда иным кораблям, кроме нидерландских, приставать запрещено. С кем имею честь?

— А! Вот вы-то мне и нужны. Ознакомьтесь с нотой и выпиской из договора, подписанного Уссурийским королевством с сёгуном Токугавой трое суток назад.

Александр взял у одного из бойцов конверт, добытый тем из планшета, и передал его главе Ост-Индской фактории.

Тот вскрыл конверт, достал один документ, пробежался глазами, потом достал другой.

— Бред какой-то! Этого не может быть! — воскликнул, пророкотав густым басом, Кокс.

— Однако — это факт. Вам даётся двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть факторию. Через указанный срок все постройки на острове будут уничтожены вместе с имеющимся в них имуществом и людьми.

— Вы не посмеете! — горделиво приосанился Ричард Кокс. — За нами стоят Нидерланды.

— Ваши Нидерланды — всего лишь десять миллионов акров, а наше королевство только в материковой части — восемьдесят миллионов акров. Плюс острова и плюс военная мощь. Хотите прочувствовать? И ничего личного. Только бизнес. Время пошло с момента вручения ноты.

— За нами Великобритания! — ещё более выпятил грудь Кокс.

Александр посмотрел на часы.

— Одиннадцать часов двадцать пять минут.

Александр взошёл на аппарель, та поднялась и створки носа корабля сомкнулись. Корабль вернулся в строй, встав первым. С БДК спустили на воду одну из моторных лодок и Александр перешёл на свой флагман «Анадырь». В Нагасаки было жарко, а на БДК даже в каютах кондиционеры был не предусмотрены, только в боевой рубке. Да-а-а…

Через сутки от острова не отошло ни одно торговое судно, коих, надо сказать и на рейде, и на острове было пришвартовано изрядно. На судах имелись пушки.

К острову снова подвалил БДК, раскрылся, опустил аппарель и по нему на берег вышел дежурный офицер.

— Позовите, Ричарда Кокса, любезный, — попросил он одного из зевак. — Мне поручено передать ультиматум.

Сразу несколько человек кинулись искать Кокса и тот неспешной походкой вскоре появился.

— Ваши действия недопустимы! У нас тоже договор и он не расторгнут ни одной стороной.

— Мне об этом ничего не известно, мистер Кокс. Мне поручено передать вам ультиматум в котором говорится, что если вы в течении часа не начнёте эвакуацию, то мы по договору с Сёгунатом Японии об обеспечении безопасности государства начинаем бомбардировку острова и стоящих на рейде кораблей. И поверьте, лучше бы вам убраться подобру-поздорову. Наши орудия сравняют все постройки острова с землёй.

— А не убраться ли вам к чёрту и дьяволу одновременно, — вспылил голландец. — Вы ответите за дерзость, мальчишка! Да, я…

Дежурный офицер развернулся и скрылся в трюме корабля. Через час ударила первая ракета, а корабли обстреляла артиллерия «торговых» судов. Тогда и корабли королевства Уссури ответили арт-огнём из пушек малого калибра. Японских кораблей на рейде не стояло, как не стояло на рейде и голландских кораблей минут через тридцать обстрела.

Пять ракет поразили весь остров и выживших почти не было, а тех, немногих, кто выжил, добил морской спецназ ТОФ. Трупы погрузили в рефрижераторные контейнеры до востребования. Жестоко? Может быть, но ни голландцы, ни другие «торговцы» не церемонились с туземцами, убивая их тысячами. А почему Санька должен был их жалеть?