Нить Гильгамеша

Глава 26. Секреты Греты Гаар

Станция «Иль»

Грета протерла глаза и посмотрела на часы – корабль дочери еще не достиг Клирика, связи с Семаль пока не было. Достав из охлаждающего шкафа герметично закрытый пакет с оранжевой клипсой на клапане, женщина направилась на диван и, устроившись поудобнее, открыла его. Сунув руку внутрь, достала тонкую до прозрачности золотистую пластинку картофеля. С наслаждением отправила в рот, сперва насладившись остро-соленым вкусом, рассыпавшимся на языке, и только потом хрустнув.

– М-м, блаженство, – пробормотала Грета, отправляя в рот второй кусочек картофельного чипса.

Земная еда была ее слабостью еще со времен учебы в академии правосудия. С ней на одном потоке учился толстяк Джеймс Смит, добродушный и разговорчивый парень с Земли. Этот здоровяк постоянно жаловался на отвратное питание в академии и грыз что-то: то мятные леденцы, то чипсы, то ароматные колечки соленого кальмара. Стандартная еда в курсантской столовой выглядела по сравнению с этим роскошеством пресной и безликой.

Джеймс угостил ее всего раз, и Грета была сражена – настолько вкусной и одновременно вредной еды она никогда не пробовала. С тех пор она всегда находила возможность и заказывала у коллег-землян, отправлявшихся в отпуск, хоть что-то «вкусненькое». Это чертово словечко прилипло к ней от ее первой напарницы в патруле – Аниты Громовой, из Питера. Именно тогда Грета поняла, что земляне не так просты как хотят казаться. И старалась изучить их ближе. Уже не ради кулинарии, а ради интереса.

И почерпнула немало полезных привычек. Откладывать заначку на «черный день», например. Грета не очень хорошо понимала, почему он так называется, но искренне верила, что это однажды ее спасет. Приводить свою берлогу в порядок по четвергам, именуемым «чистым». И само слово «берлога» – оно было теплым и уютным на вкус, ласково ложилось на язык и оживало в воспоминаниях мягкой постелью, вкусным ужином и бутылочкой горячего клириканского эля. Греть клириканский эль и называть его «глинтвейном» Грету тоже научила Анита… Или вот убраться подобру-поздорову от близкого человека, решив, что отношения зашли в тупик и чтобы не напрягать его своей болезнью. Болезнь, правда, потом оказалась беременностью – неожиданной, так как возлюбленный уверял, что не может иметь детей, но вернуться Грета уже не могла – не позволяла гордость и сама тупость ситуации. Клириканка не могла себе представить, что появится на пороге когда-то их общей «берлоги» и скажет: «Прости милый, я думала, что умираю, а оказалось, что у нас будет с тобой ребенок». Семья не входила в его планы, она сама не была уверена, как бы отреагировала на его месте, будь она им. Ее-то судьба поставила перед фактом, не оставив права на раздумья. А ему… Ему зачем это?

Так рассуждала Грета все прошедшие годы.

Так Семаль стала только ее дочерью.

Грета, конечно, иногда жалела, что так вышло. Но чтобы не думать, что она была неправа, она старалась гнать эти мысли прочь.

Вот и сейчас, съев половину припрятанных чипсов, она активировала информер и погрузилась в отчет.

Чтобы не привлекать внимание, она запросила из архива записи с видеокамер за три последние недели. Найдя огороженный закуток со своими контейнерами, зафиксировала нужную камеру и включила запись на обратную перемотку.

Семь больших контейнеров – это не иголка в стоге сена. Кроме того, хоть они и находились на складе общего пользования, но со спецстатусом – к ним подойти кто попало не мог. Значит, она найдет похитителя, нужно только немного терпения. Чтобы не пропустить нужный момент, она сделала указание останавливать прокрутку всякий раз, когда в кадре появится кто-то или что-то, акцентировав внимание программы на движении.

Отойдя от монитора, налила себе горячий травяной чай из термоса – большая кружка оказалась с щербинкой по ободку. Грета заметила сеть тонкий трещин, шедших от выщербленного места, усмехнулась – знала, что замечать такие «послания» после визита дочери будет еще несколько дней. Забытые вещи, тетради или письменные принадлежности, учебники на креодиске, виртуальная модель звездолета, которую нужно было сделать на каникулах, порванная любимая блузка или растянутые на коленях домашние брюки…

В груди стало тепло. Грета еще раз посмотрела на часы – дочь должна была уже выходить из транзакции, значит, скоро появится на связи.

Вернулась к экрану и опешила – на таймере замерла ее собственная фигура. Женщина сверилась с датой и временем в углу – все верно, это день, когда она сама лично завезла все семь контейнеров и опечатала отделение.

– Этого не может быть. Вы хотите сказать, что эти чертовы контейнеры просто растворились в воздухе? – обратилась она к кому-то неизвестному и невидимому.

Она остановила перемотку и стала просматривать записи заново, не полагаясь на этот раз на технику. Чай стыл в открытом термосе, Грета о нем позабыла, увлеченно просматривая записи и боясь теперь пропустить важное. Запись мигнула.

– А! – Грета вскрикнула так громко, будто ее укусил плотоядный гри́день.

Она схватила блокнот Семаль, оставленный на столе, перевернула последнюю страницу и вписала зафиксированное время и вновь стала отматывать, на этот раз предельно медленно.

– Странно, – она откинулась на спинку и нахмурилась, продолжая рассматривать темный экран: таймер перескочил на десять минут вперед, продолжив запись. – Кто-то влез в систему и остановил запись?

Она открыла первую попавшуюся камеру и проверила на заданное время – на той камере запись велась, значит, речь не о сбое, а о планомерном сокрытии данных.

– Вы серьезно? – продолжала задавать вопросы невидимке старший следователь. – Серьезно? Кто-то проник в систему безопасности станции, на которой полицейских на квадратный метр больше, чем кур на птицефабрике?

Особенно ее удивляло то, что попытку зачистки не зафиксировала ее личная колировка – она сама настроила охрану контейнеров и вывела данные искина на свой креоник. Она должна была заметить попытку взлома! Хоть какой-то намек…

Грета продолжала просматривать записи, обнаружив, что аналогичные остановки записи были еще пять раз. И все пять аз программа останавливала запись на десять минут. Чертыхнувшись, женщина пробормотала:

– И за все две недели никакой отладки, конечно не производилось… Действительно, кому это надо? Работать? Фу, какая глупость!.. Напишу рапорт, всех уволят к скварру.

Она, действительно, была очень зла. Подобные баги должны быть обнаружены если не сразу, то при ближайшей диагностике систем. Значит, или ее никто не проводил, или система безопасности на самой укрепленной и безопасной станции – дырявое корыто, в которое может запустить лапу любой взломщик.

«Даже если не любой», – поправила себя Грета.

Итак, у нее было шесть эпизодов внедрения постороннего в систему видеонаблюдения станцией и в частности складом для отходов со спецмаркировкой. Все шесть эпизодов были выписаны в блокнот дочери.

– А теперь поиграем, – усмехнулась женщина, склоняясь над виртуальной клавиатурой.

Камеры, следившие за ее контейнерами, были не единственные. Она переключила на соседние, выставив таймер на нужные даты. В них тоже обнаружился сбой.

– Что ж, тогда иначе…

Грета ввела код доступа, который позволял ей заглянуть в святая святых станции, нашла схему расстановки камер видеонаблюдения. Обнаружила нужный ей сектор и дальше принялась методично проверять все камеры, которые отключались в нужный момент ровно на десять минут, при этом всякий раз таймер немного сдвигался, будто бы подгадывая передвижение похитителя.

– Да ты ж моя склизкая тварюшка, – проворчала Грета, отмечая время отключения камер и выделяя красным маршрут следования похитителя.

Сверившись еще раз со схемой нужной палубы станции, Грета определила – похититель двигался от станции дозаправки электрокаров до грузового шлюза, всякий раз исчезая у стойки утилизатора под номером двадцать семь. Решив, что уже знает достаточно, Грета переключила все нужные камеры на резервный канал, ввела свой персональный код доступа и… обнаружила, что система ее заблокировала.

– Вот это уже неожиданно, – Грета озадаченно почесала под глазом. Рука скользнула по колкому ежику волос на затылке, замерла.

Это многое объясняло. По крайней мере объясняло, почему она не получила предупреждение искина о попытке взлома отсека с контейнерами – ее заблокировали. А заблокировали именно из-за попытки неизвестного взломать от ее имени систему. Выходило, что сперва взломали ее личные данные, получили нужные допуски.

«А вот это уже совсем скверно», – отметила про себя Грета.

Тут сразу всплывало несколько вопросов – когда это сделано, с какой целью и что еще подверглось зачистке? Как глубоко неизвестный влез в ее жизнь? Чем больше задавала вопросов Грета, тем холоднее становилось внутри, пока ее не пробило насквозь: «Семаль». Дочь могла быть в опасности!

Женщина посмотрела на часы и набрала номер дочери – не доступна.

Грета решительно встала, направилась на склад.

Борт фрегата «Унция»

Он сам не до конца понимал, что делает. Зачем пришел в ее каюту, как хотел доказать свои подозрения: если Ноэль – и есть Филин, то наверняка не хранит в каюте ничего, что может ее выдать. Но проверить-то надо было.

Он прошел вглубь каюты, встал напротив информера: кресло и монитор, неудобно вмонтированный в стену, под ним – откидная клавиатура с разъемом для подключения персонального креоника. Идеальный порядок на консоли. Влад подбоченился, шумно выдохнул, все еще борясь с желанием развернуться и уйти. Оглянувшись на дверь, чтобы убедиться, что его никто не застанет за взломом рабочего места капитана – по дороге к каюте он установил маячок, настроенный на движение. Если кто-то появится в коридоре, у него сработает сигнал, чтобы успеть покинуть каюту. Маячок молчал.

Влад сел в кресло и активировал экран – на мониторе загорелось окно допуска с синими квадратиками для ввода пароля. Привычно бормоча себе под нос, подключил свой креоник, нашел в базе программу для считывания комбинаций кодов. Пришлось подождать пару секунд, пока на монитор не выбросило таблицу с наиболее часто водимыми с рабочего места Ноэль знаками. Каждый такой набор традиционно ограничивался кнопкой ввода. Влад, окинув взглядом добытые сведения, скривился:

– Что, так просто? – презрительно фыркнул.

Ноэль, судя по всему, не часто пользовалась информером, очевидно, предпочитая работать с креоника или из рубки. Из каюты же проверяла личную почту, иногда просматривала новости. А потому самый часто встречающийся набор символов оказался… ее собственным именем. Для конспирации был использован обратный порядок букв, но даже не знающий толком клириканский язык землянин легко догадался.

– Страна непуганых идиотов, – пробормотал Влад, вводя пароль доступа.

Он просмотрел последние введенные запросы, пролистал почту Ноэль, не потревожив свежую, еще не вскрытую хозяйкой корреспонденцию. Ничего, что бы могло вызвать подозрения. Базовые программы в базовой, стандартной конфигурации. Никаких странных или двусмысленных поисковых запросов. Да и сами визиты в сеть были крайне несистематическими и редкими. Последний – он сверился с конфигуратором – был два дня назад. У Ноэль в этот период не было дежурств, значит, времени вполне хватало.

Губы Влада тронула понимающая улыбка.

«Это липовый информер, он здесь для отвода глаз. Она им не пользуется на самом деле», – догадался он. Нужно искать другое устройство, но уже сам факт можно рассматривать как подтверждение подозрений. Ход с ложным информером вполне укладывался в логику поведения Филина.

Внимание привлекла заставка на мониторе. Песчаные дюны, контрастно-синее небо с полумесяцем чужой щербатой луны, изуродованной катастрофой. Он знал этот пейзаж, он видел его во время недавнего поцелуя с Ноэль, если конечно попытку взлома сознания можно назвать поцелуем. На свой креоник он скопировал заставку, вбил поиск по изображению. Анфилада Баядэ́, Клирик.

«Что связывает тебя с этим местом, Ноэль Ирияз или как там тебя на самом деле зовут», – заинтересовался Влад.

Мысль, что у Ноэль вымышленное имя и придуманная биография, неприятно царапнула. Имя – это такая малость, но подчас именно оно открывает слишком много. Зачастую именно имя становится ключом к разгадке.

Мысль, так внезапно поселившаяся в его голове, дала ростки, обросла подтверждениями. В памяти всплывали фразы, брошенные Ноэль, двусмысленные намеки… Этот поцелуй на камбузе и неожиданное спокойствие, когда он раскрыл цель своего нахождения на «Унции».

«Дурак, – он ударил себя под лбу ладонью, потом еще и еще раз, будто надеясь, что слова отпечатаются на коже. – Она тебя вокруг пальца обвела».

Он быстро встал, свернул все окна на рабочем столе. Взгляд упал на светло-зеленый квадратик блокнота, припрятанный за клавиатурой – похожими он пользовался на Земле: небольшие, разных форматов и с клеевым слоем по одному краю, они были незаменимы во время учебы. Да и в работе удобны – можно записывать фрагменты кода и составлять его потом, словно головоломку, подбирая наиболее удачные комбинации и стыковки. Клириканцы такими редко пользовались – для всех текущих записей, напоминаний, были соответствующие разделы креоника. «А если нужно запомнить что-то, что не должно находиться в памяти креоника?» – он перевел взгляд с блокнотика на пустой информер.

Присев на корточки, подсветил блокнот так, чтобы лучи падали максимально косо и неторопливо крутил его в поисках нужного угла. «Есть!» – внутри все возликовало: на бумаге отпечатались строчки с оторванного листка бумаги. Дата. И под ней – еще несколько цифр, очевидно, время.

Влад присмотрелся… Склонив голову к плечу, прищурился, пытаясь разобрать. Рот чуть приоткрылся, дыхание стало прерывистым и неглубоким. Сердцебиение участилось. По коже от напряжения – словно игольчатый валик прокатился.

Влад смог прочитать дату. Послезавтра. И время, пятнадцать часов дня по среднегалактическому.

– Черт…

«А место? Где Филин нанесет новый удар?».

– Что ты здесь делаешь?

Влад резко подскочил, ударился плечом об угол стола, тихо взвыл. Красный огонек выставленного маячка мигал, Влад, увлеченный чтением отпечатка на блокнотном листе, не заметил. Оглянулся и вытянулся в струнку – перед ним стояла Ноэль. Тонкая футболка из черного дендрогаля, узкие форменные брюки, на запястьях и висках – отпечатки от лианиновых дисков. «Она была у Рин на диагностике», – пронеслось в голове Влада, подарив неожиданно облегчение. Землянин улыбнулся.

Взгляд капитана Ирияз скользнул за спину землянина, на включенный монитор информера, глаза округлились и тут же сердито прищурились.

– Как ты посмел… – прошипела.

Она подалась вперед, хотела ударить землянина, но оказалась в тисках его медвежьих объятий. Перехватив девушку, он ловко развернул ее к себе спиной и обхватил за плечи. Лихорадочно оглядывался и соображал, что теперь делать. Ноэль изворачивалась, пыталась укусить, но после нескольких неудачных попыток, немного обмякла и будто бы затихла. Почувствовав, что молодой мужчина ослабил хватку, ударила пяткой по колену и резко дернулась вниз, повиснув на руках взвывшего от боли землянина – удар у капитана Ирияз был поставлен на «отлично». Этого оказалось достаточно, чтобы выскользнуть из его блока, развернуться лицом и не дожидаясь, пока мужчина придет в себя, толкнуть и сделать подсечку. Правой рукой девушка вцепилась в волосы Влада и резко дернула за них, завершив удар коленом в нос землянина.

У Влада потемнело в глазах, дыхание перехватило. Ноэль оказалась неожиданно сильной и ловкой, действовала умело и смело. От нее пахло – сейчас особенно – медом и цветущей горчицей. Перед глазами горело солнечно-желтое поле, в ушах звенела соловьиная трель. Природная деликатность и табу драться с женщинами боролось с самолюбием, что его так легко обыграла Ноэль. Скорее угадывая, где руки Ноэль, схватил ее за запястья как раз в тот момент, когда она собиралась окончательно уронить его, развернул к себе спиной и сделал захват поперек туловища, лишив самым девушку опоры. Влад смог воспользоваться своим преимуществом – ростом и физической силой, приподняв клириканку над полом.

– Я все объясню! – прохрипел он, получив очередной удар пяткой по больному уже колену, Ноэль брыкалась и пыталась ударить затылком по челюсти. Влад увернулся, но чуть ослабил хватку. – Дашь ты мне сказать или нет?!

Ноэль почти выскользнула из его рук, но вместо того, чтобы снова броситься в драку, внезапно притихла. У Влада кровь от лица отхлынула – не придушил ли? Рывком развернул к себе. Ноэль отвернула лицо, она плакала.

Влад опешил.

– Вот-те раз… Ты чего? – он поставил ее на пол, склонившись, заглянул в глаза. – Больно? – Он стал ощупывать плечи, руки девушки. – Где больно?

Та оттолкнула его руки, громко шмыгнула носом, вытерла тыльной стороной ладони собравшиеся на подбородке слезы.

– Ну, блин, – он растерянно моргнул. – Напугалась, да? Я сейчас уйду, не бойся. Я ничего такого…

Он шагнул назад, выставил вперед руки.

Ноэль посмотрела на него исподлобья:

– Что ты делаешь в моей каюте?!

Влад выпрямился, сунул руки в карманы, пожал плечами:

– Да так… Кое-что проверял.

– Что проверял?

Влад вздохнул, посмотрел на девушку с сомнением – сомнение, что за личиной милой, хоть и ершистой молодой женщины, скрывается изувер, цинично убивший несколько тысяч человек, шевелилось в груди. «Интересно, что может тогда означать кличка «Филин»?» – отметил мрачно. Отвел взгляд. Вслух пробормотал:

– Да так, показалось сюда кто-то зашел. Ну, знаешь, всякое бывает. А мне система постоянно говорит, что на корабле больше людей, чем заявлено.

Клириканка покосилась на него с опаской и недоверием.

– А информер зачем включил?

– Он работал, – уверенно соврал Влад. Вытащив руку из кармана, легонько дотронулся указательным пальцем до плеча Ноэль: – Прости, если напугал. Я не хотел. Честно.

Он хотел уйти. Но Ноэль вместо того, чтобы отойти от входа и выпустить землянина, качнулась. Отвернувшись, уперлась руками в стену. Низко опустила голову – растрепавшиеся волосы полностью скрыли лицо от землянина. По тому, как дрожали ее руки, как судорожно и рвано двигались ребра под тонкой тканью, Влад понял – у Ноэль истерика.

– Вот те два…

«Играет или правда расстроена? Если играет, то чертовски хорошо», – сомнения метались в голове, разрывая сознание. Он замер, решая, как поступить, пытаясь понять, кто перед ним – враг или случайная жертва. Она была на корабле, когда с него велась трансляция…

Ноэль судорожно всхлипывала, и это звучало так по-детски трогательно, что Влад шагнул к девушке, несмело положил ладони на плечи, потом, не встретив сопротивления, чуть помассировал. Ноэль порывисто выдохнула и развернулась. У нее было припухшее и мокрое от слез лицо и почти безумный взгляд, отчаянный и одинокий. Привстав на цыпочках, она поцеловала Влада в губы. Девичьи руки взметнулись вверх, локти легли на его плечи, пальцы зарылись в волосах, заставляя приникнуть к ее губам сильнее. Влад озадачился, но поцеловал в ответ – не слишком смело, боясь, что это очередной порыв, за которым последует увесистая оплеуха. Даже будучи уверенным, что оплеуха последует.

Но мгновение сменялось мгновением, а поцелуй все продолжался.

Она была очень хрупкая, Ноэль Ирияз. Тонкая, в пару обхватов, талия, сейчас, когда она так доверчиво подняла вверх руки и прижималась к нему, казалась особенно уязвимой. Девичьи пальцы перебирали пряди его волос, губы ласкали беззаветно, будто отрешаясь от чего-то важного. Влад деликатно не пробивался к ее сознанию, чтобы понять, что у клириканки на уме.

Вдох за вдохом, словно канатоходец над пропастью: враг или нет?

Нет, это был не сиюминутный порыв, она тонула в ласках, отдаваясь вся без остатка. Она не пыталась коснуться его сознания, но в то же время открываясь сама – на, бери, если тебе так надо, проверяй, что ты там хотел узнать. Не надеялась на ответ, впитывая одно-единственное мгновение, болезненно-нежно растягивая его и запоминая.

Влад опустил ладони на бедра девушки и не размыкал объятий, с удивлением следуя за Ноэль. Это был ее поцелуй. Обескураживающе внезапный и откровенный, не подпадающий ни под какие объяснения и логику. Порывистый, легкий и отчаянный одновременно. Так голодный, обжигаясь, давится украденной едой. Так замерзший жмется к огню.

Ноэль начала задыхаться, уперлась кулаками в его грудь и немного отстранилась. Шумно втянула носом воздух. Но губы продолжали касаться его губ, дыхание смешивалось. По девичьим щекам одна за другой скатывались слезинки. Влад ждал, прислушиваясь к сердцебиению девушки. Оно медленно успокаивалось, а вместе с этим ее накрывала волна неловкости.

Мог ли Филин так играть?

– С первого дня хотела попробовать, каков ты на вкус, – прошептала девушка и смущенно улыбнулась, опустив взгляд.

Влад догадался – она совсем не это хотела сказать. Понимающе кивнул.

– Звучит двусмысленно… Ничего, что я от этого тоже получил удовольствие? – прошептал, наконец. – Мне было классно.

Он потянулся к ней, захватил еще мягкие, припухшие губы и поцеловал – теперь уже захватив инициативу сам, как целовал бы земную девушку. Ноэль ответила. На этот раз – неторопливо, без надрыва, наслаждаясь моментом. И вот Влад уже слышал отголоски незнакомых ароматов, в сознание, словно кадры старой пленки, врывались диковинные пейзажи: красные песчаные дюны, острые пики изъеденных временем горных цепей, лиловая гладь океана и щербатый серп незнакомой луны. Тот самый пейзаж с заставки, очевидно, он очень важен для Ноэль. Влад хотел найти объяснения.

Обхватил девушку за плечи, привлек к себе так крепко, что та вынуждена была запрокинуть голову, беспомощно повиснув на его руках и окончательно впустив его в свои воспоминания. Сквозь прикрытые веки прорывались желто-оранжевые всполохи – они исходили от лица и рук клириканки, касались кожи землянина, тая на ней тонкой вязью. И вот он уже идет по шелковистому покрову, утопая в звуках незнакомой ночи. Руки Влада осмелели, скользнули по бедрам девушки под футболку, поглаживая остро очерченные позвонки на пояснице.

В глазах потемнело. В хрупком отсвете незнакомой щербатой луны, он увидел вертикальный портик и под ним – вход в здание. На пороге, скрючившись в позе эмбриона, лежал мужчина. Откуда-то Влад знал, что он мертв. Пронзительный крик разорвал темноту ночи и видение. Ноэль оттолкнула его.

Видение погасло в тот же момент. Девушка с изумлением и страхом смотрела на землянина, не решаясь произнести то, что почувствовала, не веря тому, что землянин мог войти в ее сознание. Тот смущенно улыбнулся в ответ: догадался, что зашел слишком далеко. Попробовал отшутиться, снова нацепив маску недалекого болтуна:

– Если по законам вашего народа, я должен теперь на тебе жениться, то я готов… И ты чертовски хорошо целуешься.

Ноэль нахмурилась, от ее взгляда у Влада нехорошо зашевелилось между лопатками. Прошептала с недоумением:

– Мой цвет коснулся тебя…

Влад повторил эту фразу про себя – он прежде ее не слышал, и что она означает для клириканки, не знал. Но девушка выглядела подавленной и смущенной, словно это «цвет коснулся» означало что-то сродни приговору.

– Это ты к чему?.. Если ты мне хочешь о чем-то сказать, в чем-то признаться, то я слушаю. И обещаю, что помогу, если это в моих силах… – в глубине души он надеялся, что сейчас все решится: Ноэль поняла, что он проник в ее сознание, поняла, что он знает сильно больше дозволенного. И если даже она Филин, но ее заставили совершить те ужасные вещи или взять вину на себя, он ей поможет. Он не сможет избавить ее от ответственности, но добиться, чтобы ее выслушали – это в его силах. В ее нынешнем положении это тоже немало.

Не отпуская его взглядом, Ноэль протянула руку, ударила по панели доступа. Двери каюты разъехались в стороны. Она прислушалась – в коридоре было тихо.

– А теперь уходи. – Выдохнула.

– Ноэль, я… – Влад шагнул к ней, но напоролся на жестко выставленную вперед руку.

– Кайда… Убирайся!