Нить Гильгамеша

Глава 16. Голодная Пустота

По пути к станции «Иль»

Шеф Федора Зайцева оказался проворнее своих подчиненных, пока Грета опрашивала девушку-диспетчера и офицера безопасности, он успел сбежать. «Что ж, – Грета удобнее устроилась в кресле-амортизаторе и приготовилась к возвращению на «Иль». Она отправила ориентировку на беглеца и еще успевала к моменту отъезда дочери, поэтому приятное ожидание напополам с настигающим чувством пустоты будоражили кровь. Побег шефа по безопасности только подтверждал его причастность. Грета прикинула, что нужно выяснить, кому могло понадобится угнать этот грузовик. ««Новой эре»? Да у нее их десятки, зачем идти на риск ради простой железки? Кому-то приглянулся этот хлам и шеф безопасности решил торгануть им на черной бирже? Или «Линель» – вовсе не простая железяка?».

Ее немного вдавило в амортизатор, в ушах стало шумно, словно заговорили разом все ее мысли, во рту собралась кислая и немного более вязкая слюна. Грете пришлось с усилием ее проглотить и медленно перевести дыхание, обычно это помогало. Катер мягко отстыковался и лег курсом домой.

«Это можно легко проверить», – рассуждала Грета, снова возвращаясь мыслями к угнанному грузовику. Освободив руку из крепления, она активировала креоник и, пока катер не нырнул в транзакционное окно, успела сделать запрос в базу: кто интересовался покупкой судна такого типа. И как давно. К моменту ее возвращения, на ее рабочем столе будет самая оперативная аналитика, а может быть и рапорт о задержании беглого безопасника. Что ж, ей предстоит бессонная ночь в кабинете, и это лучшее, что могла предложить ей Судьба в день отъезда дочери в школу.

Мысль о том, что можно было бы перевести Семаль в школу при академии правосудия заиграла новыми красками, и в очередной раз была безжалостно отброшена – она хотела получить для дочери широкие возможности, которые давало классическое образование. А все эти сантименты… Они ее выводили из себя.

На табло появилось сообщение навигатора о готовности ко входу в транзакцию. Грета прикрыла глаза и сосредоточилась. Транзакция – момент, который от нее никак не зависел, и потому она боялась его подспудно, хтонически. На уровне фобии. Боялась и шла этому страху навстречу.

Как сотрудник транспортной прокуратуры она знала сотни случаев, когда корабли входили в транзакционное окно, и не выходили из него, навсегда теряясь в глубинах космоса. Что с ними происходило? Часто это оставалось загадкой. Космос – идеальный убийца. Никакие совершенные средства передвижения, никакие нововведения в технике безопасности полетов не гарантировали, что именно твой корабль не станет еще одним эпизодом в череде преступлений Пустоты.

Пальцы непроизвольно вцепились в подлокотники, сердце стало биться глуше в груди, в висках пульсировал обратный отсчет. Свет под куполом гостевой каюты стал чуть тише.

«Я не боюсь тебя, – обратилась к Пустоте. – Я тебе не по зубам».

Словно в подтверждение ее слов мелодичный сигнал возвестил об окончании переброски, свет снова приобрел привычную яркость, а на табло появилось короткое сообщение пилота: «Транзакция завершена».

– Я же говорила, – улыбнулась Грета.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и набрать в поисковой строке на галактической барахолке Айбай «Куплю грузовик класса Идрис или Барр». Выскочило несколько объявлений. Грета сделала пометку – проверить всех рекламодателей на наличие контактов с шефом безопасности «Фоля». Конечно, если безопасник ремонтной станции решил торгануть санкционным транспортном и так дешево спалился, это слишком легкая победа для старшего следователя Греты Гаар. Но не все же дела должны быть сложными? Нужны ведь в карьере и такие, которые раскрываются за пару кликов по базе данных.

Как только катер пришвартовывался к станции и погасло информационное табло, Грета встала, оправила китель.

– Почему бы этому делу не оказаться легким? – проговорила вслух, словно надеясь кого-то убедить.

Ведь было очевидно, что оно таковым не может быть, и стоит ей подтвердить в рапорте способ угона судна, аналогичный теракту на «Менанделе», как ей придется передавать дело в криминальную полицию. Грета посмотрела в свое отражение на потемневшем табло: прямая спина, лилово-розовый ежик непослушных волос, неулыбчивое лицо. В ней с трудом можно было узнать прежнюю Грету Гаар.

– Госпожа следователь, мы прибыли на «Иль». Местное время девятнадцать часов шесть минут, – сообщил голос навигатора из динамика.

Женщина кивнула, направила к уже распахнувшимся гермопереборкам, уверенно ступила на трап.

Ощущение неизбежности, насмешки, с которой Пустота смотрела ей в спину, не отпускали. Казалось, она выиграла ничего не значившую битву, но вот-вот проиграет войну.

Грета посмотрела на часы – если она поторопится, то застанет Семаль дома, сможет ее обнять и поцеловать. Креоник пискнул сообщением – Ша Себиль: шеф буквально караулил ее возвращение.

Грета отправила голосовое сообщение:

– Добрый вечер. Я провожу дочь и буду у вас. Дайте мне пол часа.

Пол часа – насмешка, я бы хотела видеть через обзорное окно, как катер с дочерью на борту войдет в транзакционное окно, как пустота схлопнется за ней, оставив на губах горьковато-кислый вкус расставания.

Грета поторопилась к лифту, на ходу набирая номер дочери.

– Я уже вернулась, не уходи без меня!

– Ну, мам, – Семаль выдохнула, – ты же не собираешься провожать меня до пирса?

– Вообще-то ради этого я застрелила парочку контрабандистов, – не моргнув глазом, соврала Грета, уже сворачивая к лифтам в жилой сектор.

Дочь звонко расхохоталась:

– Жесть, я никому не стану об этом рассказывать, иначе все решат, что я дочь сумасшедшей законницы!

Грета вбежала в кабину, с силой надавила на нужный этаж. Нетерпеливо посмотрела на цифры, меняющиеся на табло.

– Да, я на это и рассчитывала. Ты станешь моей укрывательницей!

Створки лифта, наконец, распахнулись, Грета выскочила в коридор, ускоряя шаг, поторопилась к каюте.

– Ладно, я уже побежала. В конце концов мы сегодня уже обнимались, а я не хочу опоздать, потому что следующим рейсом летит Бож Квико, а от него воняет, как из бочки с тухлыми скваррами!

Грета выскочила из-за поворота как раз в тот момент, когда дочь, вытащив в коридор сумку с вещами, запирала каюту.

– Не успела! – Грета сгребла в охапку дочь, приподняла над полом и крепко поцеловала в щеку.

– Ну ма-ам, – завопила Семаль, воровато оглядываясь.

Грета поставила ее на пол, но не выпустила из объятий, привлекла к себе и уткнулась носом в макушку.

– Не переживай, – прошептала, вдыхая и стараясь запомнить в мельчайших деталях аромат своего ребенка. – Никого постороннего нет в коридоре, никто не увидит твоей слабости…

Дочь, стоявшая перед матерью, словно проглотив кол, неожиданно расслабилась и приникла к груди:

– Я тебя люблю.

– И я тебя…

И вот так они стояли, оттягивая мгновение расставания. Конечно, оно не навсегда, а только на четыре месяца, до следующих каникул. Зато там у них будут целых две недели, и если Грета хорошо поработает и сумеет взять отпуск, они махнут на Исиду и будут все две недели плескаться в океане и есть сливочных устриц.

Дочь отстранилась первой:

– Пора, мам.

Она посмотрела в глаза. Грета моргнула, чтобы не расплакаться – дочь стала совсем взрослой: в прошлый раз она не сумела даже себя заплести, а сейчас уже причесалась так, что волосок к волоску лежал.

– Ты у меня красавица…

Девочка отмахнулась:

– Да ну тебя, мам. Не красота ценна в женщине, а умение ценить время, – отшутилась клириканским афоризмом. – А я уже совсем опаздываю.

Грета улыбнулась, выпустила дочь из объятий. Времена изменились, сейчас никто и не вспомнит, как на самом деле заканчивалось это изречение. А Грета помнила. «Не красота ценна женщине, а умение ценить время мужчины». Пожалуй, такие изменения – лучший показатель взросления цивилизаций.

– Хочешь, я тебя провожу? – спросила с надеждой.

Дочь округлила глаза:

– Не надо!

Грета вздохнула – она не была удивлена. Отмахнулась.

– Ладно, иди-иди.

Семаль еще раз порывисто обняла мать и поторопилась к лифту, на ходу уже набирая кому-то сообщения и мысленно отдаляясь от матери.

«Вот так скоро совсем улетит», – с грустью подумала Грета.

Она не стала заходить в каюту – там все еще дышало дочерью, она окунется в это когда станет совсем невмоготу, когда скулы сведет от тоски. А пока можно и нужно отвлечься работой.

Грета оправила китель, расправила плечи и направилась в зону офисных помещений.

Тонкая улыбка коснулась его губ, чуть осветила лицо. Вот так. Мерзкая фхина[23] будет знать, как брать не свое… Он внес последнюю запись в исправленную накладную, легко представив, как автопогрузчик перенес прозрачные короба из хранилища на неприметный кораблик. У груза будет отличное сопровождение – полтора десятка детишек.

Он боролся с искушением сделать шоу прямо сейчас. Фхина будет умываться соплями и умолять не трогать свою дочь.

«Рано», – одернул он себя.

Время еще будет. Время для мести, для слез и для величия.

Сейчас важно сохранить тишину. Тишина – это музыка Пустоты, ее дыхание. И он будет играть для нее.

Лишь смелые достойны величия. Лишь великие запомнятся смелыми.