Никто не услышит твой зов

Глава 7

Когда Марк закончил работу в Библиотеке, понял, что возвращаться в офис поздно. Он хотел было отправиться к одной очень знойной блондинке и заняться тем, чем занимаются все нормальные мужчины по вечерам, но его планы нарушил отец, прислав короткое сообщение:

«Надо поговорить»

Говорить с ним не хотелось. Отношения с ним всегда были напряженными, но Голицын-старший мог достать отпрыска из-под земли, так что Марк решил не нагнетать и прыгнул в родительский дом.

Особняк Голицыных как всегда сиял безупречной чистотой. Богатый холл с высоченными потолками украшали массивные хрустальные люстры, картины известных художников, вазы и скульптуры, представляющие историческую ценность.

Не успел Марк вдохнуть воздух некогда родного дома, как за спиной раздался строгий голос отца:

— Давно ты знаешь, что Виктор в городе?

— И тебе привет, папа, — нахально протянул Марк, поворачиваясь.

Они были как отражения друг друга. Взглянув на Юрия Петровича Голицына, Марк легко мог представить, как будет выглядеть лет через сто. Такой же высокий, подтянутый, с сединой в волосах.

Отец сощурился и пристально посмотрел на сына, ожидая ответа. Марк сдался, поняв, что этого акудзина не изменить.

— Вчера, а что?

— Мог бы предупредить. Я бы организовал себе месячную командировку, — фыркнул Юрий Петрович.

— Тогда бы испортил сюрприз, — усмехнулся Марк. — И потом... дядюшка тут вроде надолго.

— Откуда информация?

— От первоисточника.

— Значит, уже виделся, — констатировал Голицын-старший. — И зачем он здесь?

— Бизнес, как обычно — клубы, шлюхи, все такое.

Юрий Петрович презрительно скривился. Всегда считал младшего брата слишком инфантильным и недалеким, хотя Виктор скорее умел и любил жить так, чтобы другие завидовали.

— Я, конечно, не чую ваши эмоции, мальчики, но это и не надо. Тут просто пахнет напряжением.

Оба мужчины уставились на лестницу, где стояла миловидная блондинка, которую они оба обожали. Софья Эдуардовна Голицына в элегантном домашнем платье спустилась к ним и расцеловала сначала сына, а затем мужа.

— Мы просто разговариваем, — попытался оправдаться Юрий Петрович.

— Конечно, я вижу, — скривила губы Софья Эдуардовна. — Поговорим за ужином. Марк, ты ведь останешься на ужин? У нас запечённая треска.

— Не откажусь, — согласился Марк, подумав, что треска в сотню раз лучше, чем полуфабрикаты, которыми был забит его холодильник.

Они прошли в столовую, где уже сервировали стол на две персоны, но увидев гостя, прислуга тут же бросилась исправлять "оплошность".

Марк никогда не любил здесь есть. Особенно один. Потому что за огромным столом можно было с легкостью разместить тридцать человек. Да и буфеты с хрусталем и фарфором навевали тоску. На кухне было как-то уютнее и теплее.

— Ты выглядишь уставшим, Марк, — проворковала Софья Эдуардовна. — Проблемы на работе?

— Да нет, — отмахнулся Марк. — Просто ее много.

— Очередной маньяк? — серьезно спросил Юрий Петрович.

— Нет, — слишком быстро ответил Марк и тут же осознал свою ошибку.

— Та-а-к, — протянул Юрий Петрович и отложил приборы. — Когда вы сообщите об этом в Правление?

— А нечего сообщать, — с вызовом ответил Марк. — Еще не доказано, что это наш. Скорее всего какие-нибудь людишки-сатанисты. Больше я тебе ничего не скажу.

В этот момент перед ним поставили тарелку с румяной треской и овощами. Так что Марк засунул в рот кусок рыбы и сделал вид, что его кроме еды ничего не интересует.

— Будет вам, — примирительно улыбнулась Софья Эдуардовна. — Слышала, у тебя роман с Прохоровой. Она хорошая женщина, но, Марк, не старовата ли она для тебя?

— Не знаю, кто распускает эти грязные слухи, — отмахнулся Марк. — Мы просто трахаемся, а это еще не роман.

— Трахаетесь целый год и это не роман. Ну-ну, — усмехнулся Юрий Петрович.

— Еще не хватало, чтобы вы лезли в мою постель! — взорвался Марк. — Вам заняться больше нечем?

— Не ори, — приказал отец.

— Я еще не начинал, — огрызнулся Марк.

— И не стоит начинать, — угрожающе сдвинул брови Голицын-старший.

— Ты меня зачем позвал? Чтобы поговорить о дядюшке? Поговорили. Спасибо за ужин, было вкусно, — бросил Марк и прыгнул, не вставая со стула.

Вышел в просторном светлом кабинете, который сейчас освещала лишь одинокая настольная лампа на рабочем столе. Окна были открыты, тянуло сумрачным осенним лесом. Слегка, будто лениво, раздувался белый тюль.

Жанна Игоревна Прохорова — главный врач больницы для акудзин, все еще была на рабочем месте. Впрочем, как и всегда. Трудоголики рабочие часы растягивают как могут.

Сегодня ее светлые волосы были распущены. Белая рубашка расстёгнута на пару пуговиц больше, чем следовало. Она сидела за столом, склонив голову на бок, и что-то записывала в пухлый ежедневник. Марка она будто бы не заметила.

Он с минуту полюбовался ее изящным профилем, медовыми прядками в волосах, ее холодной неприступной красотой и по-хозяйски прошел к мини-бару, спрятанному в одном из шкафов.

— Кто тебя взбесил на этот раз? — спросила Прохорова, не оборачиваясь.

— Все, — бросил Марк и поставил перед ней бокал с бурбоном.

— Как всегда, — она отложила ручку и сделала глоток. — И ты сразу прибежал ко мне, мой милый мальчик. Зачем? Чтобы почувствовать себя мужиком? Сильным и независимым.

— Не беси, — мягко ответил Марк и присел на краешек стола.

— Чуть что, ты сразу несешься ко мне, — продолжала она, не обратив на его реплику никакого внимания. — Я не твоя жилетка, Голицын. Я твоя любовница. Разница все-таки существенная.

— Ты опытная любовница и умная женщина. К кому мне еще идти?

— Я хоть и старше тебя на пятнадцать лет, но не твоя нянька, — она поставила бокал и закинула ногу на ногу пристально посмотрев на него.

— Нет, сегодня все решили испортить мне настроение! Я надеялся, что сегодня ты засунешь свою стервозность куда подальше и просто побудешь нормальной бабой.

— Нормальность — понятие относительное. Оно продиктовано устоями и ценностями социума, в котором мы обитаем, но никто не выводил четкого определения нормальности, и уж тем более никто не приказывал ему следовать.

— Хочешь об этом поговорить? — усмехнулся Марк.

— Да, Голицын, иногда кроме члена женщине нужно еще что-то. Например, разговаривать словами через рот, — она закатила глаза, словно устала объяснять ему элементарные вещи.

— Будто я с тобой не разговариваю? — обиделся Марк. — Ты сама говорила, что тебе не нужны ни отношения, ни тем более четвертый, или какой там по счету баран с кольцом на пальце. Мы изначально начинали на том, что я просто красивый мальчик в твоей постели. Что-то поменялось?

— Ничего, — улыбнулась она снисходительно. — Просто теперь мне захотелось изредка разговаривающего на разные темы мальчика в моей постели.

Марк нахмурился. Понять Прохорову за этот год ему так и не удалось. Она то отталкивала его будто специально, то дарила такие ночи, что самому вспоминать было стыдно. Играла с ним и вертела им. Он это понимал, но даже не пытался сопротивляться. А теперь очередная блажь, и он, конечно, сыграет с ней в эту игру.

— Хорошо. Давай о ботанике, — согласился Марк, вспомнив странную СМС от Кирилла.

Он так и не выяснил, чего хотел друг — когда позвонил, трубку взяла Лена, сообщив, что Калинин лег спать пораньше.

— О ботанике? — удивилась Прохорова, но в то же время с интересом посмотрела на него.

— Именно. Такая игра. Знаешь или не знаешь растения. Если знаешь, рассказываешь все, что помнишь. Если нет, то снимаешь одну вещь.

— Это нечестно. Я без белья.

Марк оценивающе глянул на нее. Сквозь тонкую рубашку действительно просвечивала грудь с маленькими аккуратными сосками. Жаль, что ее любимая облегающая юбка была сшита из плотной ткани, и он не мог убедиться, что белья действительно нет.

— Ладно... Тогда просто ответь мне, что особенного в... осине, ясене и дубе, — попросил Марк и полез в телефон посмотреть, что еще было в СМС от Кирилла.

— Отвар коры дуба назначали при кишечных заболеваниях, а спиртовые экстракты обладают противоопухолевым и антитромботическим эффектом, — деловито пояснила Прохорова, хотя на лице у нее отражалось полное непонимание, зачем Марк полез в ботанику. — Ясень... жаропонижающее, противовоспалительное и обезбол. А осина, она от глистов, болезней ЖКТ и мочевыделительной системы...

— Погоди, — остановил ее Марк и, перегнувшись через стол, вытащил чистые листы из лотка принтера. — Я запишу.

— Ты заболел и решил лечиться народными средствами? — вскинула она брови.

— Не я, Ищейка, — отмахнулся Марк, размашистым почерком записывая услышанное.

— Мне казалось, что его жена современная молодая девушка. Неужели она это поощряет? — удивленно пробормотала Жанна. — Пришли его сюда. Он же траванётся этими настойками. Те, кто занимается самолечением, не знают меры и делают только хуже.

— Жаннет, милая, он взрослый мальчик, сам разберётся, — прервал ее Марк, понимая, что разбудил в ней главврача на ночь глядя. — А что с папоротником?

— Как ты меня назвал? — опешила она.

— Извини. Просто сегодня общался с одним французом, видимо во мне заговорила кровь предков. Так что там с папоротником?

— Папоротник... Ну в Азии его используют как кровоостанавливающее, от ревматизма, болях в желудке.

— Угу, — записал Марк. — А что такое недотрога бальзаминовая?

— При мочекаменной болезни.

— Ага, и последнее... Прострел раскрытый.

— Боже мой, Голицын! Вы что, всем отделом на шабаш собрались? — воскликнула Жанна и залпом допила бурбон.

— Почему ты это сказала? — Марк посмотрел на нее так, что кажется, Прохорова впервые в жизни смутилась, впрочем, быстро взяла себя в руки.

— Это ты мне скажи. Это вообще-то по твоей части. Ты у нас изучаешь мифологию и древние древности. А я просто врач. Прострел раскрытый обладает противомикробным, противовоспалительным и седативными свойствами. Но ты ведь не увлекаешь народной медициной, как и Калинин. Значит, шабаш.

— У женщин просто удивительная логика. Я, конечно, изучаю мифологию, но растения, ритуалы и зельеварение не мой профиль. Но да, я дурак. Я не понял, зачем Кирилл прислал мне этот список.

— И зачем?

— Скорее всего именно эти растения были обнаружены на месте преступления. А значит надо смотреть не на фармакологические свойства, а на...

— Магические, — закончила за него Прохорова.

— Жаннет, ты просто умница, — прошептал Марк и, наклонившись, поцеловал ее в губы.

Она словно растаяла и потянулась к нему. Марк не успел сообразить, что произошло. Его словно куда-то потащило. Через мгновение они оказались в спальне, на кровати. Прохорова лежала под ним и медленно расстегивала оставшиеся пуговки на рубашке, а Марк навис на ней, не понимая, как ей удалось проделать этот трюк.

— Я, Голицын, опытна не только в постели, — улыбнулась она.

— Я догадывался, — сгорая от желания прохрипел он и стянул с себя футболку.

***

Дурацкая мелодия телефона впивалась в сонный мозг, но Марк не мог заставить себя хотя бы разлепить веки.

— Я его выкину, — пригрозила Прохорова и положила телефон ему на грудь.

Марк убавил звук, но отвечать не торопился, залюбовавшись любовницей. Жанна села на кровати, сбросив с себя одеяло, и потянулась. Белоснежная спинка выгнулась, маня себя погладить. Плавные изгибы тела завораживали, растрепанные волосы словно светились в лучах утреннего солнце, пробивавшегося сквозь круглые окна комнаты.

Прохорова как истинный трудоголик жила там же, где и работала — на чердачном этаже больницы имени Елены Крыловой, в народе называемой Еленовкой.

Марку нравилась ее маленькая уютная квартирка под крышей. Сразу и не скажешь, что она принадлежала строгой, принципиальной и стервозной Прохоровой. Комнатки были настолько уютными и тёплыми, что Марку порой не хотелось их покидать. В отличии от строгого аскетичного кабинета главного врача, здесь было множество милых вещиц, любовно подобранных предметов декора и текстиля.

Только когда Прохорова скрылась в ванной, Марк нехотя посмотрел на экран мобильного.

«Ищейка»

Он принял вызов и приложил телефон к уху.

— Мини-совещание через десять минут, — сообщил Кирилл бодрым голосом, какого Марк от него уже давно не слышал.

— А без меня никак? — простонал Марк.

— Никак. Ты что проспал?

— Я не проспал, я рассчитывал на утренний секс.

— Кто бы она не была, потерпит до вечера. У нас не так много времени, потом занятия по контролю сущности, а твой дядя ждать не будет, насколько я его понял.

— Нет, не будет. Он вас за шкирку в зал притащит, — улыбнулся Марк и дал отбой.

Прохорова вышла из ванной уже накрашенная и со строгим пучком на голове.

— Кофе сам нальешь, мне некогда, — бросила она, выуживая из шкафа строгое черное платье-футляр. — Планерка через пять минут.

Марк, не торопясь покидать теплую постель, молча наблюдал, как она одевается. На прощание она лишь слегка улыбнулась ему, и через минуту он услышал, как хлопнула входная дверь.

М-да, с этой женщиной у них были сложные отношения. С другой стороны, они на берегу договаривались, что их связь будет протекать исключительно в горизонтальной плоскости. Вот только Марк все чаще ловил себя на мысли, что его это не совсем устраивает. Но нарушать договор не торопился, спасаясь от маячившей на горизонте влюбленности в Прохорову, случайными связями.

Он быстро оделся и умылся, заправил кровать, по-хозяйски прошелся по квартире, убеждаясь, что все в порядке, и потянулся к сущности. Помещение исказилось, меняя очертания и размеры, и Марк оказался у себя в кабинете.

Первым делом налил кофе, а затем, не спеша, направился в малую переговорную, по пути здороваясь и обмениваясь дежурными фразами с коллегами.

За столом уже собрались Кирилл, Ворон и Шилов. Его Марк почему-то не почуял, когда прыгнул в отдел. Видимо, думал не о том. Так что удивился присутствию на совещании человека. Константинова не было, что не могло не радовать. Этим чудесным утром слушать крики начальства было выше его сил.

— Почему у тебя такая довольная рожа? — скривился Ворон.

Марк сел на свободное кресло и, откинувшись на спинку, посмотрел на друга с ехидной улыбкой:

— Завидуешь?

— Если ты от старушки, то нет, — нахально оскалился Иван.

— Пошел ты, — беззлобно огрызнулся Марк.

— Давайте к делу, — предложил Кирилл, который сегодня выглядел на удивление бодрым и полным сил. — Ваня, что у тебя?

— Горелов у меня, — скривился Ворон. — Неприятный тип. Видно, и правда у него не все дома. Типа убивать ему приказывал голос в голове. Врачи в Солянке назначили пить таблеточки. Я разговаривал с местным медиком, и он поведал, что по всем тестам Горелов поехал кукухой. Я его завтра вызвал на допрос под протокол, может еще чего интересного узнаю. Вообще хотелось бы послушать Демона. Что там библиотечные крыски говорят? А так... это девяносто процентов не он. Во время первого убийства Аркаша еще куковал в Солянке.

— Не называй моих коллег крысами, это во-первых, — строго отчитал друга Марк. — Во-вторых, с Гореловым не все так просто. В общем, они говорят, что дружбы между ними особой не было, но между всеми всегда были вполне хорошие, приятельские отношения. Горелов в последнее перед арестом время работал над каталогом рукописных документов совместно с Томан Ингой Бруновной.

— А с этой женщиной удалось поговорить? — уточнил Шилов, оторвавшись от ежедневника, в который скрупулёзно записывал все, что говорили коллеги-акудзины.

— Удалось поговорить со всеми, — кивнул Марк. — Несмотря на совместную работу с Томан, он общался с ней не больше, чем с остальными. При составлении каталога не обязательно сидеть в одном кабинете. Кроме того, в переводах им помогал герцог де Монморанси...

— Кто? — хором переспросили коллеги.

— Пьер де Монморанси. Обрусевший француз, который приехал по обмену лет пятнадцать назад да так и остался. Неприятный тип, но это мое личное мнение. Хотя... меня смутило, что из всех сотрудников именно Монморанси больше всех поливал Горелова грязью. Слишком уж сильно возмущался.

— А остальные? — спросил Кирилл.

— Для них это своего рода пятно на репутации. Говорят, что никак не ожидали такого от спокойного, компанейского Аркаши, и это стало всех шоком.

— Ты сказал, что с Гореловым не все так просто, — пристально посмотрел на него Кирилл.

— Все-то ты замечаешь, Ищейка, — по-доброму усмехнулся Марк. — Горелов увлекался теориями нашего сотворения. Я раздобыл списочек литературы, которую он брал по этому вопросу, и в этом списке есть кое-что интересное.

Марк обвел всех взглядом и, увидев заинтересованные лица, понял, что дядюшка сегодня останется без двух учеников. Совещание обещало затянуться.