Никто не услышит твой зов

Глава 6

— Горелов был хорошим сотрудником. Занимался составлением каталогов коллекций. Последнее время они с Ингой Бруновной работали с рукописными документами, а некоторые из них были ну очень хрупки, — рассказывал Таланов.

Они все еще стояли возле новенькой витрины, предназначенной для главной реликвии их вида — «Хроник акудзин», и Марк внимательно слушал директора Библиотеки, одновременно наблюдая за работой реставраторов в лаборатории.

— То есть он с ней общался больше всего? — уточнил Марк.

— Не сказал бы, — покачал головой Таланов. — Чтобы работать над одной коллекцией не обязательно все время контактировать. Достаточно распределить между собой работу, и вуаля!

— Ясно. То есть в коллективе не было дружеских связей?

— Если ты про Горелова, то скорее нет, чем да. Мы все коллеги, приятели. Дружат только Дима и Юра, — Таланов кивнул в сторону реставраторов. — Всегда работают в паре еще с института, в отпуск семьями и так далее. Аркадий же всегда имел приятельские отношения со всеми. Никогда бы не подумали, что он способен на такое.

— Может его поведение изменилось в тот период? Ничего странного не замечали? — задал очередной вопрос Марк.

— Стал меньше общаться разве что. Весь был в работе. Раньше знаешь как... Шутковали, трепались в перерывах, а Аркадий в то время ушел в работу с головой, бормотал что-то под нос, засиживался допоздна, а иногда и ночевал в хранилище. Я ему говорил, что стоит больше отдыхать, Мариночке внимания уделять, но он лишь отмахивался. Я подумал, бывает. Все мы иногда становимся немного того, когда увлекаемся новыми проектами. Не так ли?

— Так, — улыбнулся Марк, понимая, о чем говорит Таланов.

Он тоже бывало увлекался и погружался в работу, которая его пленяла, настолько, что иногда забывал пообедать и поспать. Так было в прошлом году — новая работа и новые вызовы увлекли так, что уходить, не поймав маньяка, не хотелось, наоборот, проснулся дикий, первобытный азарт. Такой, что внутри все переворачивалось при мысли о том, что, если упустишь убийцу, проиграешь и сам себе этого не простишь.

— А почему ты спустя столько лет заинтересовался им? — сощурившись спросил Таланов.

— Вышел он, а после выхода, всегда берем на контроль, — соврал Марк.

Говорить кому-либо, особенно коллегам подозреваемого о том, что они расследуют новые загадочные убийства, Марк не собирался.

Евгений Михайлович понимающе кивнул. В этот момент из лаборатории вышли реставраторы. Заметив Марка, они синхронно улыбнулись и подошли поздороваться.

— Давненько ты к нам не захаживал, — усмехнулся долговязый Юрий. — Али у десяток Библиотека нынче не в почете?

— Скорее у ментов это зашквар, — хохотнул коренастый Дмитрий.

— Эх, вы! Тоже мне научные сотрудники! — возмутился Таланов. — Глянь на них! Образованные акудзины, а за базаром не следят.

— А за базар у нас Пьер отвечает, — парировал Дмитрий, кивая в сторону третьего сотрудника Библиотеки. — Герцог как-никак. Они с князем всегда общий язык находили.

— Я со всеми нахожу общий язык, даже с тобой, Дима, — улыбнулся Марк.

— Я что? Я ничего! Ты по делу и просто так? Если просто так, угощаешь.

— По делу. По делу Горелова, — Марк убрал с лица улыбку, и реставраторы переглянулись.

— Вспомнил черное пятно на нашей репутации, — проворчал Юрий.

— Вы-то тут причем? Не вы же девушек за ноги вниз головой подвешивали.

— Зато потом нас Константинов по пять раз на дню на допросы вызывал, — отвечал вместо друга Дмитрий. — Всю душу вынул! Да кому я рассказываю? Ты же с ним работаешь.

— Но ведь вы не знали о том, что творит Горелов. А допросы — это обязательная процедура, — учительским тоном пояснил Марк.

— Нам от этого не легче. И вообще он больше общался с Бруновной и Герцогом.

— Вот как? Евгений Михайлович, вы вроде говорили, что с Ингой Бруновной они работали над каталогом. А с Пьером просто дружили? С Пьером вообще возможно дружить? — нахмурился Марк. Этот самовлюбленный лягушатник ему никогда не нравился.

— А чем тебе Пьер не угодил? — искренне удивился Таланов. — Ну да, он специфичный акудзин, но очень грамотный. Пьер помогал им в переводах. У нас было много французских документов времен войны тысяча восемьсот двенадцатого.

— Прекрасно! — улыбнулся Марк. — А могу я поговорить с Пьером?

— Позову, — заявил Юрий и направился к коллеге.

— А я пойду наверх, с вашего позволения, — кивнул им Дмитрий и двинулся к лифту.

— Пьер изменился. Ты его не узнаешь, — шёпотом предупредил Таланов.

— На лысо побрился? — усмехнулся Марк, памятуя, что француз всегда ходил с крысиным хвостиком из жиденьких волос.

Пьер вообще напоминал Марку большую тощую крысу — тонкие губы, острый нос, маленькие черные глазки, щётка усов. Берета не хватало, шейного платка и багета в руке, тогда бы Пьер был похож на типичного карикатурного француза.

Однако из кабинета вышел плотный мужчина с брюшком, розовыми щеками и без усов. Марк рот открыл от удивления. Куда подевался тощий лягушатник с надменным взглядом полным презрения?

— Я же говорил, — самодовольно шепнул Таланов.

— Князь Голицин, — поздоровался подошедший к ним Пьер, коверкая фамилию Марка.

— Герцог де Монморанси, — кивнул Марк, принимая эту игру. — Право я вас не узнал! Вы очень изменились.

— А вот вы ни капли не изменились, — Монморанси смерил его презрительным взглядом.

— Я не ем багеты на ужин, — оскалился в улыбке Марк.

— А я не ел багеты, — также оскалился Пьер. — Я ел эчпочмаки.

— Простите? — опешил Марк.

Таланов, наблюдавший за ними, захихикал и пояснил Марку:

— Пьер женился два года назад. Диночка прекрасно готовит!

— Поздравляю вас, — учтиво кивнул Марк.

— Благодарю. Но вы ведь хотели поговорить не о моей супруге, князь? — надменно скривился Пьер.

— Отнюдь, многоуважаемый герцог! Я хотел поговорить о вашем бывшем коллеге. О Горелове.

— Оу-у-у, — Монморанси позеленел, будто Марк сунул ему под нос дохлого скунса. — Негодяй и подлец!

Марк даже опешил — настолько неожиданным был возглас француза.

— Э-э-э... Вы так стали считать после его ареста? — на всякий случай уточнил Голицын.

— Он только притворялся хорошим акудзином. Был добр и учтив, всегда помогал в работе, — злой скороговоркой проговорил Монморанси. — А на самом деле что? Убивал несчастных девушек!

— Но он вроде как страдает психическим расстройством. Во всяком случае, говорит, что убивать ему приказывал голос...

— Врет! — резко оборвал Марка Пьер. — Нагло врет, подонок!

— С чего такая уверенность, дорогой Пьер? — вмешался в разговор Таланов.

— Потому что все хладнокровные, расчетливые убийцы притворяются психопатами, чтобы оправдать свою жестокость, — отрезал Монморанси.

— Или же все расчетливые хладнокровные убийцы и есть психопаты, — парировал Таланов. — Не верю, что здоровый акудзин или человек способен на такие зверства.

— Остаюсь при своем, — заявил Монморанси и, кивнув мужчинам, скрылся в хранилище прежде, чем Марк успел его остановить.

— Да, вы правы, Евгений Михайлович, — протянул Марк. — Герцога и впрямь не узнать.

— Все течет, все меняется... — философски заметил Таланов и жестом пригласил Марка следовать за ним в хранилище. — Все-таки вам стоит на нее взглянуть. Я понимаю, это может быть тяжело в свете тех... м-м-м... событий. Но ведь благодаря вам Хроники теперь с нами.

Марку почему-то резко захотелось прыгнуть отсюда куда угодно, только не идти с Талановым в хранилище. Какая глупость! Но он будто боялся книги, из-за которой убил акудзина, из-за которой впал в затяжную депрессию, чуть не стал алкоголиком и попал в Седьмой отдел.

Но он не решился спорить с Талановым и нехотя вошел за ним в просторное помещение с огромными длинными стеллажами до самого потолка. На них стояли коробки, ящики, книги, папки, а проходы были настолько узкие, что иногда приходилось передвигаться чуть ли не боком.

— Хех, нам бы расшириться, но место не позволяет. А менять здание... Да ни за что! — нервно хихикая воскликнул Таланов.

— Так может просто перенести часть хранилища? — предложил Марк.

— А мы уже! Договорились с Центром культурного наследия. А они и рады! Представляешь?

— Представляю, — кивнул Марк.

Преодолев лабиринт стеллажей, они оказались в дальней комнате. Свет здесь был приглушен, а в стеклянных витринах хранились самые ценные экземпляры Библиотеки.

Последний раз Марк видел ее в пещере, глубоко под землей. И вот увидел снова. Большая книга в черном, кожаном переплете лежала перед ним под стеклом. И ничего в ней не было необычного на первый взгляд. Зря боялся.

По преданиям в книге раскрыта тайна происхождения акудзин как вида. За ней охотились сотни и тысячи до него. Вот только тайна так и останется тайной — Хроники были написаны на мёртвом языке. Малоизученном мертвом языке.

За два года ученые-акудзины со всего мира только и смогли расшифровать отдельные слова и фразы, которые по отдельности не значили ровным ничего.

— Аркадий ей бы непременно заинтересовался, — ни с того ни с сего заявил Таланов.

Марк повернулся к нему и вскинул брови:

— Почему?

— Он увлекался теориями о нашем происхождении. Наверное, перечитал все книги и документы на эту тему.

— Интересно... — протянул Марк. — А с вами он своими выводами не делился?

— Изредка. Если находил что-то интересное, — отмахнулся Таланов, но в отличие от него Марку эта информация могла понадобиться. Непонятно зачем, но тут срабатывало чутье.

— И что говорил? — спросил Марк, делая вид, что интересуется чисто из вежливости и поддержания разговора.

— Что эволюция — это, конечно, хорошо, но гораздо приятнее верить в некие высшие силы.

— В бога?

— Мы же демоны, Марк, — захихикал Таланов. — В нашем случае стоит верить в Сатану или какого-нибудь Высшего демона, создавшего все самое плохое и гнилое на нашей планете. Нас самих, например.

— Нет, я согласен, что бывают гнилые люди и гнилые акудзины, но, чтобы верить в то, что нас слепили из лавы в преисподней... Ну нет, — усмехнулся Марк.

— Раньше верили. И люди, и мы, — развел руками Таланов, как бы насмехаясь над невежеством разумных существ.

— Есть, правда, такие мыслители, которые могут засорить мозг кому угодно. Они пишут свои труды, вкладывая в них душу. Сами искренне верят в то, что говорят, а их читатели пропитываются такой же уверенностью и следуют за ложными смыслами, — Марк состроил грустную мину и исподлобья посмотрел на реакцию Таланова.

— Да, пожалуй, ты прав, мой мальчик, — подумав пару минут согласился Евгений Михайлович.

— Нет, я просто не понимаю, что за книги читал Горелов, чтобы из ученого превратиться в фанатика-шизофреника? — дожал Голицын.

— Хороший вопрос, — протянул Таланов, но по лицу его было видно, что он над чем-то размышляет. — А ведь это можно посмотреть. Мы всегда отмечаем в системе книги, которые берем в работу — неважно читать или реставрировать, или описывать.

— А давайте! — хлопнул в ладоши Марк. — Спорю, это книги каких-нибудь жалких акудзин с комплексом неполноценности!

— А хорошо! — поддержал его Таланов. — Спорю, это какие-нибудь известные мыслители, которые в свое время нашли немало последователей.

— Прекрасно! На что спорим? — довольно улыбнулся Марк.

— На обед конечно! — Таланов хлопнул себя по животу и облизнулся. — На хороший обед из трех блюд.

— И компот.

— И компот.

***

В кабинете Таланова Марк будто окунулся в прошлое. В прошлое, где музеи и библиотеки мира были ему роднее собственного дома.

Он уже бывал здесь, и не раз, но все равно рассматривал помещение с каким-то детским, наивным восторгом. По мнению Марка кабинет Таланова был идеален во всех отношениях. Этакая мини-библиотека, или музей, где все дышало стариной, историей, начиная с оригинального паркета, заканчивая старинными книгами на старинных стеллажах.

Единственное, что здесь напоминало о том, что они все-таки в двадцать первом веке — мощный компьютер, в котором Евгений Михайлович на данный момент искал информацию.

Марк отхлебнул, любезно предложенное ему кофе, и с нетерпением спросил:

— Ну что там?

— Какой ты нетерпеливый, — с улыбкой пожурил его Таланов. — Кое-что интересное есть и, кажется, обедать мы будем каждый за свой счет.

— Ну не томите, — вернул улыбку Марк. — Чем же интересовался Горелов?

— Во-первых, здесь много работ довольно известных акудзин. Даже очень известных теоретиков. Большинство из них, кстати, ярые сторонники концепции креационизма.

— То есть того, что все создано Творцом...

— Да-да, теории о сотворении мира Богом.

— Не только Богом, — возразил Марк.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Таланов.

— Если рассматривать подобные концепции с точки зрения акудзин, нас сотворил не Бог, а его антипод.

— Возможно, но в тех книгах, о которых я говорю, рассматривались именно теории о том, что мы созданы Богом, как и все живое на Земле, как и сама планета. Но тут есть еще кое-что, — Таланов уставился на монитор и пару минут крутил колесико мышки. — Книги людей и парочка работ Ратмира Юсупова.

— Кто это такой? — Марку казалось, что он где-то слышал это имя, но никак не мог вспомнить где.

— Ратмир Юсупов — главный врач «Центра крови» ФМБА, а по совместительству глава вампирского сообщества России. Прекрасный ученый, скажу я тебе!

Марк мысленно присвистнул, но не показал Таланову, что его эта информация ну очень заинтересовала. Просто спросил нейтральным тоном:

— А какие работы Юсупова брал Горелов?

— Так-так... сейчас посмотрим, — подобрался Таланов. — Что у нас тут? Ага! «Кровь, как лекарство», «История, значение, свойства крови с древности и до наших дней».

Марк ничего не ответил. Сделал мысленно заметку в памяти, что выбор книг очень странный, а вслух спросил другое:

— А какие книги, написанные людьми, его интересовали?

— Тоже интересный выбор, учитывая то, во что он превратился, — покачал головой Евгений Михайлович, явно сожалея, что ценный кадр оказался маньяком. — «Знаки и символы», «Оккультизм наших дней», «Магические дары природы»... и еще парочка антинаучной белиберды.

— Зачем Библиотеке антинаучная белиберда? — удивился Марк.

— Потому что она дает нам представление о смыслах, теориях, верованиях, расширяет сознание и горизонты.

— Не понимаю.

— Не понимаешь, потому что ты всегда был прагматиком до мозга костей, — усмехнулся Таланов. — Ты никогда не верил ни в бога, ни в черта, ни в приведения. Ты веришь в науку, в то, что ты можешь объяснить или хотя бы предположить, почему происходит то или это. Но есть и другие существа, которые мыслят шире, выходя за рамки еще дальше, чем простое объяснение — все создал Бог и он нами управляет. Эти люди или акудзины хотят дотянуться до тех пределов, которые нам просто недоступны, невидимы. Они хотят расширить свое сознание, чтобы познать неизведанное, неподдающееся логике, для которого нет научного объяснения.

— Шарлатаны какие-то, — фыркнул Марк.

— Они для тебя шарлатаны, а ты для них твердолобый дурак. На том и порешили, — улыбнулся Таланов.

— Допустим, — усмехнулся Марк. — Вы можете мне распечатать этот список? И скажите, а эти книги в свободном доступе?

— Распечатать могу, — кивнул Евгений Михайлович. — В свободном доступе. Но все они в хранилище. Если попросишь Ингу Бруновну, подготовит к твоему следующему визиту. Книги Юсупова можно даже брать домой — они новьё. Хотя... да, «Магические дары природы» выносить из хранилища нельзя, только в лаборатории и в перчатках. Очень хрупкий экземпляр.

— Перчатки не проблема, — намекнул Марк.

— Ну конечно я выдам тебе допуск, — засмеялся Таланов.

— Благодарю, — искренне обрадовался Марк. — И все-таки угощу вас обедом. Вы мне очень помогли.

— Да брось! — махнул рукой Евгений Михайлович и встал. — Идем. Распечатку заберем с ресепшен.