Ниалл. Возвращение Повелителя Света

Глава 8. Цена ошибки

Алиса сидела на траве в окружении одуванчиков. Желтые бутоны, будто само солнце, радовали глаз и тянули свои лепестки к магии Света, что вспышками зажигалась на ее пальцах. Девушка, одетая в яркое воздушное платье цвета фуксии содрогалась от рыданий. Капля за каплей соленые слезы падали из голубых глаз. Горячие, они окропляли ее руки, опущенные в миску с прозрачной водой.

Алиса вот уже пять лет была замужем за Ури. Они были предназначены друг другу с детства. Две самые сильнейшие семьи Света договорились, что девочка и мальчик поженятся, ведь они за все годы ни разу не смешивали фракции и имели чистейший Свет. Алиса любила Ури как брата, а он надышаться на жену не мог. За пять лет они нажили все: славу, состояние, почет. Вот только не было детей, о которых мечтала Алиса. Ури считал: еще не время, но девушка настаивала. И сейчас она сидела на поляне, усеянной одуванчиками, опустив ладони в воду и зажигая на пальцах магию — единственный способ узнать о беременности. Если вода окрасится в цвет твоей фракции — беременность есть. В очередной раз девушку ждало разочарование.

Раздраженно выдернув ладони, она откинула от себя глиняную тару и вода вылилась, впитываясь в землю. На улице было прохладно. В свежем воздухе витали ароматы полевых цветов и грубо выдернутой травы, в которую от злости вцепилась Алиса. Ее тело трясло, слезы все капали из глаз, а в голове был только один вопрос: «Почему у нас не получается?» Сзади бесшумно подкрался ее лучший друг — Джаред. Мужчина обладал магией Порядка. Они дружили с детства, жили по соседству. Он присел рядом, тряхнув копной кудрявых каштановых волос. Зеленые глаза прищурились от яркого летнего солнца, а крепкая грудь, облаченная в черную футболку, взметнулась от тяжелого вздоха. Он обнял Алису сзади, прижимая к себе и поцеловал в макушку. Девушка всхлипнула, затряслась сильнее, пытаясь удержать набежавшие слезы, но они бурным потоком полились на обнимающие ее руки Джареда.

— Т-ш-ш, Алиса, все будет хорошо, малышка, — прошептал мужчина и прижал ее сильнее.

— Я устала, — ответила она. — Я так устала от этого, Джар! Я хочу ребенка! Ури считает, что я помешалась.

Джаред развернул Алису к себе и стер большими пальцами блестящие слезинки с ее розоватых щек. Глаза покраснели, усиливая глубину ярким голубым сапфирам в ее радужке. Губы припухли, а платиновый локоны спутались от ледяного ветра, забирающегося под тоненькое платье. Фарфоровая кожа Алисы покрылась мурашками, и Джаред, заметив, рывком поднял девушку на ноги и молча повел за собой. Он вел ее в импровизированный домик неподалеку от поляны. Многие годы она была их любимым секретным местом и, когда Джаред повзрослел, смог из досок сколотить небольшой сарай. Туда они принесли старый матрас и подолгу лежали на нем, рассказывая друг другу сказки и читая мифы. Тут они и обедали, и делали вместе уроки, а когда стали повзрослее, учились целоваться. Если бы парень обладал силой Света, девушка без колебаний бы вышла за него замуж. Умный и интеллигентный Ури не шел ни в какое сравнение с Джаредом: красивым, высоким, со спортивным телосложением, и кучей увлечений, совпадающих с Алисиными. Ури же был другим. От него голова не шла кругом, колени не дрожали. С ним было хорошо только из-за стабильности. Мужчина обладал кучей недостатков и самым главным было — он не Джаред. А у того, напротив, недостатков не было, кроме одного: он не имел силы Света.

Зайдя внутрь, в нос тут же ударил аромат жасмина от свечи. Кусок воска безобразной кляксой расползался на имитированном столике, рядом валялся кусок выцветшей и пожелтевшей от времени бумаги — «кодекс дружбы», что Алиса и Джаред составили еще в детстве. От воспоминаний сердце девушки сжалось. Она так давно не была в их особенном месте, что грудь приятно сдавило, а от привычного родного аромата внизу живота заворочился горячий клубок. Алиса плюхнулась на матрас, подняв вверх столп пыли. Ее совершенно не заботило испачкается ли платье. Она смахнула с щеки последние слезы и выдохнула, выравнивая частое дыхание. Джаред пошарил рукой за коробкой и выудил оттуда бутылку припасенного крепкого алкоголя. Он вопросительно изогнул пушистую бровь и Алиса утвердительно кивнула. Мужчина дунул дыханием Порядка в стакан, избавляя того от пыли, а затем плеснул хмельной напиток. В воздухе тотчас запахло хвоей. Он присел рядом, откидываясь спиной на стену и протянул стакан, заранее охладив алкоголь магией. Алиса благодарно улыбнулась и сделала глоток. По горлу потекла горячая лава, а язык приятно похолодил хвойный привкус, будто она зажевала напиток еловой веточкой.

Воцарилась тишина, которую нарушало только дыхание Джареда — шумное, частое и горячее. Кожу Алисы опалило огнем от его близости. Девушка прикрыла глаза, силясь заглушить приятные ощущения. Она любила этого мужчину уже очень давно, но после свадьбы с Ури они не переходили грань. Больше не было сумасшедших поцелуев под дождем, когда ледяные брызги стекают с волос, заливаясь за шиворот, безумных скачек на лошадях, когда сердце бешено выскакивает из груди, а в животе разливается восторг, и больше никогда не будет уютных вечеров, где двое влюбленных строили планы на свое будущее. Только будущего у них не было никогда.

— Ты любишь его? — вдруг нарушил тишину Джаред.

Алиса вздрогнула, переводя взгляд на нахмуренного мужчину. Он свел на переносице пушистые каштановые брови, а глаза его — зеленые, которые обычно похожи на матовый застывший изумруд, пылали огнем, подсвеченные изнутри. Он напряженно смотрел на пухлые губы цвета пепельной розы, будто пытался поймать ответ своими, едва раскрытыми губами.

— Нет, — призналась Алиса на выдохе. Она сделала глоток и зажмурилась. — Я никогда его не любила, Джар.

— Тогда зачем тебе ребенок от этого…? — он не договорил, резко отвернулся и прикусил язык, словно спросил сейчас несусветную глупость.

— Потому что я должна продолжить род Света. Мы ведь знали, что нам не позволят быть вместе. Твоя семья против моей не пойдет никогда, а моя просто убьет меня. Как всегда со спокойным хладнокровием.

— Ты не должна ничего, Алиса. Разве мы не можем сбежать? — Джаред развернулся к ней и с надеждой во взгляде посмотрел в голубые глаза.

Сбежать? Мысль о свободе лишь на мгновение озарила фарфоровое лицо, а затем надежда потухла и Алиса, горько улыбнувшись, отрицательно покачала головой. Их найдут где бы они не были и тогда Джаред мог пострадать. Куда лучше встречаться вот так: тайно, обсуждая все на свете, ведь с мужем она так сделать не могла. Он ее просто не понимал, называл дурной, а девушка считала его скучным тупицей. И не смотря на это, мысль уйти от мужа одновременно казалась такой близкой, но такой далекой.

Джаред нежно взял Алису за ладонь, поднес ее к губам и мягко коснулся ими, оставляя на коже обжигающий поцелуй. А затем, все также нежно, почти невесомо, он поднялся выше, коснулся плеча и замер, смотря затуманенным взглядом на манящие полуоткрытые губы Алисы. Девушка хотела остановить его, сказать, что не хочет изменять мужу и купаться в грязи с чужим мужчиной, но когда она раскрыла рот, не смогла ни звука произнести, напротив, будто объятая каким-то порывом, наклонилась и коснулась мягких губ Джареда своими. Он будто только этого и ждал. От нежности не осталось и следа. На смену ей пришла страсть — удушающая, выбивающая из легких воздух, заставляющая задыхаться, а холодный разум напрочь исчез, мысли пропали, словно их и не было. Страсть, что поглотила двух бесконечно влюбленных, раскололась на части. Из рук Алисы выпал стакан с алкоголем и хмельной напиток разлился по платью безобразной коричневой кляксой. Джаред отставил свой стакан, уложил девушку на пыльный матрас, оторвался от губ всего на секунду, чтобы сказать:

— Я не могу без тебя жить, мое солнце.

Он вновь припал к ее губам, словно она была для него кислородом, жизненноважным существом, без которой его существование просто теряло всякий смысл. Джаред коснулся шеи влажным поцелуем, прикусил кожу, вызывая стон, что сорвался с припухлых губ Алисы. Она вцепилась ногтями в его спину, сдерживая крик. Потянув за край футболки, Джаред оказался полуобнаженным, только штаны, спущенные на бедрах, едва держались на них. Свет, что проникал сквозь щели деревянных стен, солнечными зайчиками прыгал по его идеальному торсу. Алиса восхищенно прикусила губу, провела рукой по рельефным мышцам возлюбленного, а вторую запустила в шелк его каштановых волос и пропустила сквозь пальцы. Он вызывал под ее кожей целый пожар. Захотелось скорее потушить его, утолить годовую жажду, быть с ним одним целым. Джаред целовал каждый сантиметр тела Алисы, останавливаясь лишь на миг: полюбоваться красотой своей девочки. И он ненавидел Ури за то, что тот отобрал у него смысл жизни.

Мужчина расстегнул платье и откинул его от себя. В зеленых глазах вспыхнул огонь обожания, взгляд прошелся по фарфоровой нежной коже, руки погладили грудь и Алиса тут же покрылась мурашками. В одежде становилось тесно и Джаред стянул с себя брюки, представ перед ней во всей красе. Девушка потянула его на себя, но прежде чем они оба разбили на осколки собственные жизни, прошептала:

— А я не могу без тебя, мое разрушение.

Джаред вошел в нее так резко, что в глазах потемнело, а с губ сорвался сладостный крик. Он двигался ритмично, вдавливая Алису в матрас всем своим телом. Под пальцами, вцепившимися в его руки, перекатывались напряженные мышцы, с губ мужчины срывались стоны, ладони запутывались в его шелковых волосах. Перевернув Алису и, поставив ее на колени, Джаред схватил ее ладонью за шею и прорычал:

— Люблю! Ты моя! Не смей больше говорить, что это не так!

Он грубо схватил ее за волосы и прижал к своей груди. Ей еще никогда не было так хорошо. Нежный муж не мог подарить ей таких эмоций: безбашенных, сумасшедших, стирающих все мысли. После секса с ним хотелось спать, а с Джаредом хочется, чтобы эти сладостные минуты превратились в вечность. Мужчина уложил Алису на спину и припал губами к груди, а затем спускался все ниже, вызывая под кожей яркие вспышки. Его губы накрыли ее, заглушая крик оргазма, а он закончил спустя пару секунд.

Они лежали, тяжело дыша. Алиса рассеянно перебирала пряди волос Джареда, а он, перевернувшись на бок и, подперев под голову сжатую в кулак руку, наблюдал за возлюбленной. Она приподнялась на локтях и поцеловала его долгим нежным поцелуем, а затем отстранилась и спросила:

— Что же теперь мы будем делать, Джар?

— Скрываться, любовь моя. Уходи от мужа.

— Я не могу так быстро, — возразила она. — Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

— Хорошо, — подумав, произнес Джаред. — Сколько тебе нужно? Месяца хватит?

Алиса кивнула. За месяц она точно соберется с мыслями, обдумает все на холодную голову и сбежит. Мысль, что она предает всю семью и весь род разъедала ее сердце, точно червь спелое яблоко. Облизнув сухие губы, она сказала:

— Нам лучше не видеться этот месяц, чтобы не вызывать подозрений. Встретимся на этом же месте, любовь моя.

Джаред согласился. Напоследок, он целовал ее так, словно они виделись в последний раз. Весь месяц Алиса напряженно обдумывала произошедшее. От мужа она отдалилась, не подпуская того ни на дюйм к себе. Она больше не разрешала касаться себя, даже целовать. Ури не понимал почему, думал, жена расстроена, что беременность не наступила и ей нужно время прийти в себя. Спустя три недели Алиса почувствовала себя плохо. Ее затошнило, голова поплыла и она едва не рухнула, благо успела схватиться за стол. Почуяв неладное, девушка провела процедуру с водой и обомлела: воду окрасило в золото. Она была беременна от Джареда. Мысль о долгожданной исполненной мечте подарила ей крылья. Теперь их ничто не сможет разлучить! Муж ушел на работу, пребывая в непривычной задумчивости. Он даже не сказал жене ни слова, просто тихо затворил за собой дверь. Но Алисе было плевать на состояние Ури, ведь она предвкушала радость от встречи с Джаредом и как скажет ему о своем интересном положении.

Девушка побросала в рюкзак необходимые вещи, в последний раз обвела взглядом дом, и распахнула дверь. На пороге стояла ее мать. Женщина с проседью в золотых волосах скрестила на груди руки и гадко улыбнулась, сверкнув ледяными глазами.

— Собралась куда-то, дочь моя?

— Нет, — соврала Алиса. — Погулять.

— Ты к нему не пойдешь, шлюха!

Алиса вздрогнула и поджала губы. Мать все знает! Откуда? И как смеет запрещать?

— Ошибаешься. Не удерживай меня. Это его ребенок и я…

Раздалась звонкая пощечина. Щеку Алисы тотчас обожгло и окрасило в красный, голова дернулась, а под ресницами заблестели слезинки. Если мать думает, что ее это остановит — она ошибается. Коснувшись нити Света, Алиса тотчас переместилась к домику. Слезы все же брызнули, стекая по обожженной щеке.

Войдя внутрь, девушка стерла слезинки и широко улыбнулась. Джаред стоял у стены, оперевшись на нее ногой и скрестив на груди руки. Голова с опушкой каштановых волос была опущена вниз, а затем улыбка спала с губ Алисы, когда она увидела как со шлепками на пол падают крупные рубиновые капли крови. Девушка было хотела подскочить к возлюбленному, но он резко вскинул голову и сверкнул на нее горящим изумрудным взглядом, полным ненависти.

— Ты беременна? — с презрением выплюнул он.

— Джаред, я хотела сказать. Ребенок твой, — опешила Алиса.

— И что я должен теперь? Кинуться к твоим ногам?

Холодный тон обжег и ударил больно в грудь. Пощечина показалась Алисе касанием легкого перышка.

— Что происходит? — спросила она севшим голосом.

— Твой отец вырезал всю мою семью, когда я выбрал тебя!

— Что? — удивилась Алиса. — Не может этого быть. Он не мог…

Джаред зло рассмеялся, а затем процедил сквозь зубы:

— Уходи!

От его бешеного взгляда Алисе стало не по себе. Девушка вздрогнула и попятилась назад.

— Я не знала, — только и смогла прошептать она.

Джаред коснулся нити Порядка и больше Алиса его не видела. Когда она вернулась в дом, ее ждал сюрприз. Ури сидел за столом в гостиной, а вокруг него были сотни роз: от чайных ярко-желтых до белоснежных, а на столе стояло любимое мороженое Алисы — фисташковое. Девушка застыла в проеме. Под глазами блестели не пролитые слезы, грудь все еще сдавливало от боли, а сердце стучало галопом под ребрами, силясь разорвать их и выбежать наружу, но вместо этого оно покрылось толстой коркой льда.

— Алиса, я понимаю, ты злилась на меня все это время, но я готов загладить вину, — нежно произнес Ури.

Девушка крепко сжала челюсть, прикусывая до боли язык. Ее семья не позволила им с Джаредом быть вместе. Он даже не захотел ее выслушать, просто исчез. Алиса рухнула на колени и закричала так сильно, что Ури вздрогнул и подскочил к жене. Она хватала себя руками за волосы и рычала, точно раненный зверь, а затем слезы неожиданно высохли и безжизненным голосом Алиса сказала:

— Я беременна.

А затем через восемь месяцев на свет появилась Персефона — копия матери и ее мужа. Одно только роднило ее с настоящим отцом — родинка в виде сердца на левой груди.

Яркая вспышка погасла. На Хрустальную пещеру опустилась черная пелена, только Арфа, что поднялась изо льда, горела изумрудным огнем. Персефона стояла на коленях. Она рыдала, задыхаясь от боли, хватаясь руками за волосы. Всю свою жизнь она мечтала знать ответ. А когда узнала, поняла: иногда лучше жить в неведении, чтобы сердце твое не разбилось на тысячи осколков, не обливалось кровью и не выжигало в груди огромные дыры. Тело Персефоны трясло мелкой дрожью, а к ногам вдруг начала медленно приближаться ледяная корка.

Ниалл оказался лежащим на полу. Его голова гудела, а мозг не хотел верить в происходящее. Так вот почему его так влечет к Персефоне. Она должна была обладать силой Света. Бог задумчиво смотрел как подрагивают ее плечи, как сквозь прижатые к глазам ладони на льдину падают горькие слезы. Он хотел подойти, обнять эту девочку, как-то утешить, но вместо этого стоял, будто примерзший к этой льдине и не мог пошевелиться. Миссия выполнена. Теперь Ниалл свободен, вот только отчего-то в душе совершенно не было ликования. Это была его вина. После того, как все маги Хаоса были уничтожены, в мире нарушилось равновесие и все чаще стали рождаться пустые маги, которых Бог уничтожал. И Персефона не была бы исключением, если бы так искусно не пряталась, обманывая солдат Света.

Вдруг Персефона вскинула голову и Ниалл едва заметно вздрогнул. Ее прекрасные глаза цвета льда заполнились черным туманом, скрывая радужку, превращая ее в холодные куски обсидиана. Бог думал, ее магия выходила из-под контроля, пока лазурный взгляд не наткнулся на ледяные корки, начинающие покрывать ее ноги. Проклятье! Арфа не позволит ей выйти. А затем слух уловил рычание Персефоны:

— Я убью ее! Это все ее вина! Я ее уничтожу!

Ниалл коснулся нити Света и оказался возле девушки, силясь растопить магией лед, вот только он не поддавался и сильнее сковывал ноги Персефоны. Бог выругался, схватил ее руками за плечи и с силой тряхнул. Он мог бы бросить ее здесь, какое ему дело? Вот только отчего-то не смог.

— Персефона! Очнись, Хаос тебя раздери!

— Я убью ее, Ниалл. Убью!

Бог покачал головой, схватил Персефону за лицо обеими руками и воскликнул:

— Выкинь эти мысли сейчас же! Арфа не позволит тебе выйти, глупая девчонка! Ты станешь ледяным изваянием, если сейчас же не успокоишься!

— Почему она так поступила со своей семьей, Ниалл? Почему выгнала меня? Она ведь так хотела детей! Тот, кто уничтожил мою жизнь, не достоин собственной!

Слезы все лились из глаз Персефоны, обжигающие, они окропляли собой руки Ниалла, крепко вцепившиеся в шубу девчонки. Он резко дернул ее на себя, поднимая, но лед не позволил ему увести ее за собой. Персефона вскрикнула от боли. Острая льдина впилась в ее кожу и сквозь дырки в сапогах проступила рубиновая кровь. Взгляд девушки сфокусировался. Острая боль отрезвила, прогнала туман в небесной радужке, возвращая ей прежнюю глубину. Ниалл вцепился пальцами в льдину, вложил магию, разрушая ее, зарычал, мысленно растапливая лед, но магия не послушала. Арфа засияла ярче, раздалась вспышка и Ниалла мощной волной откинуло в снежную колонну. Он расколол ее на части своей спиной, из легких выбило воздух. Рухнув, он сделал судорожный вдох и сморщился от острой боли. Голова поплыла, взгляд пытался сфокусироваться, а легкие горели огнем. Повелитель Света застонал и подумал о том, что из-за этой Хаосовой девчонки Арфа уже второй раз причиняет боль. Персефона тряслась, шепча под нос грязные ругательства. Ниалл уже хотел отступить, вот только легкий ветерок, что колыхнул ее платиновые кудри, разнес по пещере спелый аромат черники и мышцы Бога напряглись. Проклятье! Медленно поднявшись, Повелитель Света, шатаясь, подошел к Персефоне и рухнул перед ней. Колени девушки уже покрылись толстой коркой льда, а по щекам больше не текли горячие слезы. Они высохли так быстро, словно их и не было, лишь в глазах появилась непривычная им сталь. Ниалл схватил ее рукой за подбородок и сказал:

— Если ты не успокоишься, Арфа превратит тебя в ледяную скульптуру и ты не сможешь отомстить. Все это, — он обвел свободной рукой пещеру, — было напрасным. Но ты можешь взять себя в руки, Хаосов цветочек, и успокоиться. Я отомщу за тебя. Я убью любого, кто причинил тебе боль. Я обещал помочь, помнишь? Я сдержу слово. Если ты убьешь их, тебя казнят! А что будет Богу, Персефона?

Она посмотрела на Ниалла огромными голубыми глазами, в которых, казалось, застыло бескрайнее море. Море, где была только боль — отравляющая, заставляющая совершать неправильные поступки. И эта боль преследовала девушку с самого детства. Маленькую, беззащитную Персефону, так нуждающуюся в любви. Также, как в ней нуждался Ниалл. В любви, в одобрении, в нежности. Только реальность другая. Она смотрит на тебя огромными зелеными глазами и говорит: «Я люблю твоего брата». Она убивает внутри тебя все хорошее, все светлое и чистое, а оставляет от себя, лишь выжженное поле. И в этих голубых глазах Ниалл вдруг увидел себя — обнаженную израненную душу, отчаянно нуждающуюся в любви. Мать хотела, чтобы Бог помог, чтобы совершил добрый поступок взамен на освобождение из клетки и он сдержит слово. Опустив голову, он коснулся губами губ Персефоны. Поймал ее пепельный выдох, смешанный с черничным ароматом. Он целовал ее так нежно, словно сам нуждался в этом долгие годы. Отстранившись, Персефона прошептала:

— Спасибо.

Лед отступил. Арфа, разочарованная поступком девушки, которая приняла свое прошлое и смогла отпустить плохие мысли, отдать их тому, кто сильнее, кто накроет своим крылом, избавляя от преступления, кто сделает все сам, засияла ярче изумрудным светом и скрылась под толщей льда. Застыли струны, они больше не играли ярким перезвоном, а льды перестали вибрировать. Ниалл поднялся и протянул ладонь.

— Пора найти твою мать, цветочек. Но сначала, я хочу показать тебе мир, который ты достойна. Ты готова увидеть Свет?

Персефона улыбнулась, вложила в горячую большую ладонь свою — холодную, и они скрылись в золотистой вспышке, что подобна феерверку, рассыпалась миллионами ярких искр.

Госпожа Порядка сидела в оранжерее роз. Она медленно раскачивалась на качелях, смотря перед собой. Правая ладонь, зажатая в кулак была окрашена в черный от пепла. Она в очередной раз вздохнула и разжала руку. Записка от Ленара вспыхнула сама собой. Прошло всего полгода. Неужели разлюбил? Мысль об этом ударила в грудь, обожгла, точно стальным ножом провели по сердцу. Под охристыми ресницами защипало, от солнечного света, рекой льющегося сквозь стекла оранжереи, заблестели слезинки. И как бы Селена ни старалась удержать их, злая капелька все равно потекла по щеке, неприятно пощекотав кожу. Слуги слонялись неподалеку. Ищейка думал, Богиня разозлилась на него, и он сможет исправиться, пока Селена не пожаловалась брату. Мысль о том, в какое бешенство придет Ниалл и какое наказание мужчину последует, заставляла его тело содрогаться. Изощренность наказаний Повелителя Света не сравнима ни с чем. Это как добровольно пойти и засунуть голову в воду — самоубийственно.

Селена зло вытерла ладонью щеку и ее тут же окрасило черной сажей. Вдруг она услышала позади себя шаги и зажмурилась. Ей вспомнилось, как прошлой осенью после жестких слов брата Ленар пришел ее утешить. Присел рядом, нежно коснулся щеки и заверил, что она теперь в безопасности, ведь он будет рядом не смотря ни на что. Ей его сейчас не хватало, словно он был для нее глотком воды для жаждущего. Волоски на лице встало дыбом, русые кудри колыхнулись от легкого ветерка, а потом она почувствовала нежное прикосновение к щеке. Втянув носом воздух, она разочарованно распахнула глаза. Пахло мерзким приторным медом! Ни намека на мускусный, сексуальный аромат кожи ее возлюбленного. Перед Богиней на коленях стоял незнакомый мужчина. Его черные как смоль волосы были короткострижены, на высоком лбу залегли мудрые складки, словно он был уже не молод, но и не стар, на загорелой золотистой коже выступили блестящие капельки пота, ведь на улице сегодня стояла духота, прямой нос с легкой горбинкой, острые, высокоподнятые скулы, на квадратном жестком подбородке с милой ямочкой была легкая щетина с хаотичными мазками проседи, худое телосложение, грудь обнимала рубашка глубокого синего цвета, расстегнутая на две пуговицы на груди и с закатанными рукавами, на ногах черные брюки с подтяжками и туфли, натертые до блеска. Взгляд Селены упал на его руку и наткнулся на широкий золотой перстень с обсидианом. Резко дернув щекой, Богиня отстранилась, а рука мужчины безвольно повисла в воздухе с зажатым в ладони белоснежным платком. Пушистые смоляные брови взметнулись в удивлении вверх. Он деликатно кашлянул, опустил ладонь и поднялся, поклонившись, а затем протянул платок и сказал:

— Простите, я не хотел напугать вас, Госпожа. У вас просто щека испачкана.

— Кто ты? — удивилась Селена.

Уголки полных губ дрогнули, он ответил:

— Мое имя Татум. Я пришел по велению Повелителя Хаоса. В замке случилась беда и он просит вас немедленно прийти на помощь.

Нахмурившись, Селена приняла из рук платок и провела им по щеке, а затем, почему-то смутившись, хотела вернуть назад, но прикусила губу и сказала:

— Слуги купят вам новый.

— Полно, Госпожа! Оставьте себе. — Он протянул ладонь и Селена вложила в нее пальцы. — Не против отправиться путями Хаоса?

Богиня выдернула руку, чем вновь вызвала удивление на лице Татума. Она сказала:

— Пожалуй, лучше я отправлюсь путями Порядка сама. Спасибо.

И, коснувшись нити Порядка, Селена испарилась. Татум еще пару минут стоял и наслаждался серебристыми искрами, переливающимися от солнца подобно алмазам, и ярким ароматом орхидей. Богиня два века жила и не помнила магию Хаоса. Неужто испугалась? Когда она коснулась его, руку Татума будто опалило огнем, под кожей прошелся ток. Красивая. Пожалуй, красивее женщины он не видел. Свободна ли? Или у него нет шансов? Едва улыбнувшись, Татум коснулся нити Хаоса и исчез. Удастся ли магу Тьмы растопить ледяное сердце Богини Порядка или оно так и не вытеснило образ русоволосого советника Повелителя?