Ниалл. Возвращение Повелителя Света

Глава 2. Нефритовая Арфа

Ниалл стоял на скале над Розовым морем. Ледяной камень сковывал босые ступни, а яростный ветер, что ласкал его обнаженное тело, разносил сочный аромат отцветающей сирени. Ниалл в блаженстве прикрыл глаза, расставил руки в стороны и тотчас взорвался солнечными брызгами, сроднился с воздухом, стал с ним единым целым. Восторженным вихрем он мчался над водной гладью, взбивая эту малиновую воду в белоснежную пену. Ветер подхватил стальной радостный смех и разнес его вокруг, отталкивая от скал, кидая в море, предлагая солнцу как подношение. Солнце засияло ярче, признавая своего Повелителя. Он в блаженстве спикировал в воду, вынырнул, сделав судорожный вдох, наслаждаясь лимонным ароматом любимого моря. Платиновые локоны прилипли к груди, волна подкинула его вверх, чтобы осторожно отдать во владение песчаного берега. Ниалл взмахнул рукой и раскаленный золотой шар засиял ярче, протянул свои лучи, лаская тело хозяина, высушивая его волосы, превращая блестящие розовые капли в пар. Бог обернулся. Любимое место не хотелось покидать, но сейчас единственной целью Ниалла было вернуть себе трон назад. Трон, который принадлежал ему по праву. Он коснулся нити Света и оставил от себя только сочный морской аромат.

Селена сидела в тронном зале, листая пустые бумаги. Перед ней, точно провинившийся ребенок, слуга выводил носком ботинка узоры. Он не знал куда деть глаза, чувствуя угрозу, что ореолом Порядка светилась от тела Повелительницы. Она гневно вскинула руку и листы тотчас разлетелись в разные стороны. Вскочив с трона, она повысила голос:

— Я уже на протяжении полугода слышу эти оправдания! Похоже, вы зря занимаете собственное место, Вильям.

— Повелитель Света считал меня самым лучшим ищейкой, — дерзко сказал мужчина.

— Видимо, он ошибся, раз за полгода вы не продвинулись в поисках Ленара ни на шаг!

— Я никогда не ошибаюсь, — раздался насмешливый голос.

Селена вскинула голову. Ее сердце радостно взмыло ввысь, забилось, точно опаленное огнем, губы приподнялись в улыбке, с них сорвался горячий выдох:

— Ниалл!

Бог стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. От любимого места он переместился в собственный замок. На удивление, слуг в коридорах не было, и он, нагой и счастливый, смог вновь полюбоваться собственным творением, любовно провести по кирпичикам на стене, гобелена картин, живых цветов в вазе. Возле его комнаты был пышный букет из семнадцати рубиновых роз. Улыбка сама по себе тронула губы. Селена о нем не забывала. Распахнув дверь своей спальни, он удивленно приподнял брови. Здесь было чисто, вещи покоились на тех же местах, где Ниалл их оставил в день битвы с братом. Даже флакон духов стоял нетронутый. Пройдя внутрь, Бог настежь распахнул балкон, впуская в комнату аромат цветов из своего сада роз. Он открыл шкаф, на минуту замерев на месте. Хотел выбрать любимое голубое платье с серебристыми ромбиками на манжетах, но в последний момент одернул руку и достал черные брюки на подтяжках с белоснежной рубашкой в тонкую небесную полоску. Волосы Ниалл закрепил в низкий хвост, а на рукава прицепил жемчужные запонки.

— Как идут дела? — невозмутимо спросил Повелитель и двинулся к сестре, обводя взглядом тронный зал.

Ищейка удивленно вытянул шею, и не знал что делать. То ли кланяться Ниаллу в ноги, то ли ретироваться, если вдруг сейчас начнется драка за трон. Но Селена бегом спустилась с подножия трона, проигнорировала протянутую ладонь слуги, а затем с размаху влетела в крепкую грудь брата, стискивая его в объятиях. Она уткнулась носом в его шею, вдохнула морской аромат и едва не разрыдалась, обрадованная его появлением. Селена не злилась. Она простила. Ведь самое важное, что есть в жизни каждого из нас — семья. Какой бы ни был ее брат: жестокий, причиняющий боль, она до щемящей раны в сердце скучала по нему ежесекундно. Да, он заслужил наказание и понес его, но это не значит, что теперь он изгой. Ниалл сомкнул кольцо рук на ее талии и в русые волосы, пахнущие орхидеями, насмешливо произнес:

— Вот это прием!

Селена отстранилась, только чтобы приказать слугам подать горячий розовый чай и испеченные недавно имбирные печенья. Чуть погодя, они устроились на мягком диванчике. Селена все никак не могла оторвать свой взор от родного лица, а Ниалл хмуро рассматривал трон. Сестра его заменила, сделала больше, из голубого, обивка стала цвета парного молока, деревянные резные узоры больше не походили на солнечные лучи, их заменили вырезанные листочки, выкрашенные золотистой краской. Знак солнца больше не украшал подлокотники, он был стерт, вместо него там было гладкое красное дерево.

— Где Ленар? — полюбопытствовал Ниалл.

Он прочитал с лица сестры сотню эмоций: от испуга до вспыхнувшего в глазах отчаяния. Она прочистила горло и со вздохом ответила:

— Когда ты ушел, Ленар не смог смириться с тем, что выбрал не меня. Обещал вернуться через год, но я до сих пор пытаюсь его отыскать.

— Ты его не найдешь. Я обучал его лично, забыла? Если сказал, что через год, значит так и будет. Так как идут дела?

Селена не ответила. Она подозрительно сощурила глаза, сложила руки на груди и недовольно буркнула:

— Я думала, ты пришел, потому что хочешь извиниться передо мной, а ты явился вернуть себе трон?

Ниалл виновато отвернулся, не в силах выдержать напористый взгляд сестры. Но не может же он признаться ей в том, что скучал? Ниалл своих слабостей никогда не признавал и этот раз ни чем не отличается от остальных.

— Мне не за что извиняться, — сказал Бог. — Я пришел не только, чтобы переговорить с тобой об условии возвращения моего народа. Ведь условия будут, я полагаю. — Селена кивнула. — Я хочу зарыть топор войны. Это все еще мой дом, я не хочу менять его, если мы не придем к обоюдному согласию.

— Я тебя не гоню, Ниалл. Боюсь, Адриан не захочет так быстро мириться.

Ниалл с отвращением скривился. Мириться с Адрианом? Скорее рухнут небеса, чем когда-либо он захочет снова называть его братом. Селена, увидев выражение лица, поникла.

— Речь шла о нас с тобой, Селена. Я по — прежнему считаю Адриана недостойным ходить по нашей земле, но раз уж я не смог его уничтожить, смирюсь. Как — нибудь буду избегать его и воспринимать как белый шум, — сказал Ниалл. — Ну так что, ты готова начать все с нуля?

Селена задумчиво кусала губы. У Ниалла как и у медали, есть две стороны. Сегодня он с тобой милый, а завтра, когда получит желаемое, наносит удар в спину. Откинув русые волосы за спину, Богиня достала из кармана небольшой бархатный конверт и протянула его Ниаллу.

— Сегодня вечером я устраиваю бал в честь наступившего лета. Приходи, узнаешь ответ, заодно обговорим другие условия.

Ниалл конверт принял, но сказал:

— Я не хочу видеть Адриана.

— Приходи в мой кабинет за час до начала. Уверяю, его там не будет. А теперь скажи мне, как ты выбрался?

Ниалл вкратце рассказал о своем пребывании в Небесном Царстве, отпуская подробностей. Он видел на лице сестры разнообразие эмоций, одной из которых была жалость. Та самая эмоция, которую Ниалл ненавидел. Он поморщился, словно от боли, и отрезал:

— Я не нуждаюсь в утешении, Селена.

Она кивнула. Он никогда не нуждался в ее утешении. Рядом с ним всегда был Ленар — единственный, кому Ниалл доверил бы даже собственную жизнь, если бы был смертным. Она разглядела грусть на дне его жестоких лазурных глаз, когда он узнал об уходе мужчины. Селена была уверена, первым, кого Ниалл хотел видеть после возвращения, никогда не была она. Он даже не спросил о дочери, девушка сама рассказала. В дверь постучали, на пороге возникли слуги. Они поклонились, а затем застыли, смотря расширенными глазами на сидящего на диване Бога.

— Повелитель, с возвращением! — выдохнул мужчина и рухнул на колени.

Ниалл улыбнулся. Люди по-прежнему его уважали и он как никогда захотел вернуть свой народ обратно. Бог гордо выпрямился и поднялся, обронив:

— Увидимся на балу.

Ниалл вышел, мимо него пробежали горничные. Селена не распорядилась поменять их форму и это заставило его плотоядно улыбнуться, когда оценивающий взгляд лазурных глаз утонул в манящем вырезе. Миловидная девушка с копной кудрявых русых волос смутилась. Ее щеки вмиг вспыхнули малиновым огнем, а руки инстинктивно прижались к груди. Она поклонилась, опустив глаза в пол. Ниалл усмехнулся. Кокетливый взмах ресниц говорил красноречивее всяких слов. Бог вдруг поймал за хвост мысль, что как змейка, попыталась прошмыгнуть мимо. Ему подумалось, что после полугодового заточения, он больше не тот, кем был. Теперь он стал другим, и на душе стало тепло, словно большое красное солнце протянуло свои лучи, обняло Ниалла и оставило на его сердце звонкий поцелуй, а в лицо ударил теплый ветер перемен.

В комнате, залитой ярким золотистым светом солнца были двое. Они лежали на смятой простыни, мокрой от разгоряченных тел, что сплетались в страстном танце некоторое время назад. Начало июня выдалось очень жарким. Солнце как на зло припекало так, что даже ветерок, ласкающий шторы сквозь приоткрытое окно, ни сколько не охлаждал. Девушка сползла с шелковой кровати, подхватила с пола платье и рывком натянула его на себя, застегивая маленькие пуговицы. Она тряхнула кудрявыми платиновыми волосами, откидывая их за спину и помахала ладонью на разгоряченное лицо. Мужчина повернул голову, медовые глаза с обожанием скользнули по ее тоненькой талии, пушистым упругим кудряшкам, глазам цвета небесной глади, опустились на припухлые от жарких поцелуев губы, вздохнул, встретившись с безразличием, застывшем на ее фарфором личике.

— Персефона, мы еще увидимся? — с надеждой спросил мужчина.

Девушка пожала плечами. Ядовитые слова сорвались с кончика ее языка и припечатали парня к резному изголовью кровати. Он не понимал как в такой ангельской внешности может уживаться холодный айсберг, точно лед в Снежной долине вместо сердца.

— Я дам знать, если будешь нужен.

Персефона подхватила со стола сумочку и вышла из дома парня. Он вздохнул, схватил упавшую на пол подушку и прижал ее к носу, вдыхая яркий черничный аромат, который еще долго витал в комнате после ухода жестокой девушки. Ее имя поселилось в его сердце, точно золотистая нить, вышитая по шелку. Она, такая холодная и ядовитая, но одновременно нежная и хрупкая, словно цветок розы, одурманила его, заполнила собой разум, заставляя вновь и вновь вспоминать черничный дурман ее фарфоровой кожи.

Персефона воровато обернулась. Солнечный луч ослепил, заставил чуть вздернутый носик сморщиться, закрывая глаза ладонью. Жаркий воздух, точно выдох разгоряченных любовников, обдал ее тело. Девушка подошла к колодцу, погрузила в прохладную воду пальцы, побрызгала на платье, в надежде, что солнце сжалится и скроется за пышными облаками, похожими сегодня на сахарную вату. В легкие ворвался аромат соленого моря. Персефона напряглась, инстинктивно зажгла на пальцах левой руки магию, а в правую из длинного пышного рукава скользнула горячая деревянная рукоятка ножа. Она обернулась и облегченно выдохнула, хотя напряжение все еще сковывало ее тело.

Перед взором небесно-голубых глаз стоял маг, крепкое тело которого утонуло в тонком черном плаще с капюшоном, натянутым по самый нос. Через полумрак было видно горящий взгляд синих как васильки глаз. Его запястья сковывали железные кандалы, которые от движения звенели, точно колокольчики. Он кивнул в приветствии и, наклонив голову набок, спросил:

— Принесла?

Персефона не ответила. Она сунула руку в маленький кармашек сумочки и выудила на свет черный как ночь ключик. Васильковые глаза, спрятанные в тени капюшона, засияли ярче. Он протянул запястья и приказал освободить его.

— Не так быстро! — Персефона убрала ключ в сумку, усмехнувшись: — Я тебя освобожу, а ты убьешь меня? Так не пойдет. Сначала информация для меня, потом освобождение для тебя.

— Что мешает мне убить тебя после? — зло улыбнулся мужчина.

Персефона пожала плечами, закрыла замок на сумочке, натянула ее на плечо и, обронив: «Чао!» собиралась уйти. Мужчина тяжело вздохнул, буркнул: «Упрямая чертовка!» и догнал ее в два прыжка.

— Не дури. Я же знаю как тебе важна эта информация, а мне важно освободиться, твое бледное тельце меня не интересует. Еще не хватало руки марать!

Персефона остановилась, приподняв брови, мол, я жду. Мужчина кивнул на гулявших неподалеку девушек. Они опасливо косились на него и шептались. Персефона сделала вид, словно обнимает его. Он напрягся, попытался отстраниться, но девушка шепнула:

— Замри, — и он подчинился.

От мужчины исходил легкий аромат сигаретного дыма и хмеля, который разрезал запах соленого моря. Персефона скривилась, а когда девушки прошли мимо, отстранилась и отошла на пару шагов назад.

— Выкладывай, — кивнула она.

— Нефритовая Арфа последний раз была у Повелительницы Порядка. Тебе придется очень постараться, чтобы найти ее. Эта Богиня не так проста как твой наивный Повелитель, — он усмехнулся. — По легенде, Арфу создала Небесная Царица для своих детей, чтобы они не забывали кем являются на самом деле. — Он сунул длинные загорелые пальцы в карман плаща и выудил из него сложенный вчетверо листок, но Персефоне не отдал, сказал: — Она всегда хранилась во льдах Снежной долины. На этой бумажке нарисовано точное местоположение артефакта и заклинание, способное заставить ее петь. Увы, как достать изо льда не знаю. Это все, что я смог добыть. А теперь открывай, или карту не увидишь.

Персефона задумалась: если Арфа была последний раз у Повелительницы Порядка, значит стоит наведаться в гости. В этот вечер она устраивает бал в честь начала лета, приглашены только самые известные маги, простой народ будет веселиться у входа. Разумеется, Повелительница позаботится о напитках и еде для обычных магов, но она должна попасть внутрь и пробраться в ее покои. Благо, она еще в прошлом году стащила план замка, который еще тогда принадлежал Повелителю Света. Персефона достала ключик. Солнечный свет оттолкнулся от него, бликом осветил лицо, скрывающееся за капюшоном. Девушка смогла разглядеть только белоснежные зубы и рваный шрам на левой щеке. Мужчина протянул руки и кандалы со звоном ухнули вниз, подняв маленький столп пыли. Парень потер затекшие конечности, в блаженстве запрокинув голову.

— Карта, — напомнила Персефона.

Он протянул листок. Девушка спрятала его в сумочке, а затем сказала:

— Мне нужно еще кое — что.

— Только быстро, пока я добрый.

— Достань приглашение на сегодняшний бал. И такой же костюмчик как у тебя.

Мужчина в капюшоне охотно согласился, усмехнувшись. Персефона проводила его задумчивым взглядом. Они встретились месяц назад, когда девушка в ночи бежала до замка Повелителя Хаоса, где работает личной гувернанткой его возлюбленной. Девушка бежала дворами, пока на ее глаза не попал мужчина, облаченный в капюшон. За ним тянулась длинная полоска рубиновой крови. Он уже почти не мог идти, держался за стены, оставляя на них кровавые отпечатки. Сначала Персефона решила пройти мимо, ведь ее это не касается, а потом подумала: люди, которые носят в жарком мае плащи, определенно что-то скрывают и обладают запретной информацией. А Персефоне любая, даже самая крохотная зацепка об артефакте была нужна как воздух. Она остановила мужчину и предложила свою помощь, но не бесплатно. Он усмехнулся: «Ну конечно, как иначе, нынче за все нужно платить». Девушка умела зашивать раны и останавливать кровь с помощью трав. Она не была уверена, что таинственный мужчина поможет, ведь он исчез в ночи, словно его и не было. А неделю назад ей из открытого окна на ноги прилетел самолетик, в котором было всего пять слов: «Арфа. Дэрлай. Пятая дорога. Полночь». Когда встретились, он сказал: «Я узнал о чем просила, девчонка, но за такую информацию маловато раны штопать. Мне нужен ключ из хранилища Повелителя Хаоса. Достанешь — все расскажу. Встречаемся через неделю на этом же месте в полдень». Каких же трудов Персефоне стоило стибрить ключик, но жажда узнать об Арфе, которая стала ее целью целых десять лет назад, перевесила здравый смысл. На одной чаше было желание узнать правду, а на другой какой-то ключ, коих у Повелителя великое множество. Персефона улыбнулась, потерла ладони друг о друга и скрылась в тени узких улочек прекрасного города.

Ниалл стоял у зеркала в полный рост. Он закручивал две пряди у виска в тугие косы, а затем закрепил их на затылке голубой ленточкой. Остальные же локоны платиновым водопадом ниспадали по спине, облаченной в белоснежную рубашку. На рукавах бриллиантовые запонки сверкнули в свете заходящего малинового солнца, которое протягивало свои лучи сквозь открытые двери балкона. В воздухе витал аромат сочных роз и летней прохлады. После такого знойного дня легкий свежий ветерок показался жителям глотком воды для испытывающего жажду человека. Повелитель поправил кожаный ремень на небесно-голубых брюках, подхватил с тумбочки духи и распылил их на шею. Аромат розового перца смешивался с природным запахом алебастровой кожи и создавал новый, манящий, словно сидя у моря Ниалл разрезал сочный красный апельсин, а на его голове был венок из можжевельника, оставляющий от себя легкий хвойный шлейф. Он подхватил с кровати маску — золотистую, усеянную мелкими блестками, отражающими его силу, будто солнечный свет рассеивался в полумраке. Сквозь ее прорези были видны холодные лазурные глаза, вспыхнувшие огнем, когда в комнату вошла служанка — та самая, с которой он столкнулся утром и его взгляд утонул в манящем вырезе ее пышной груди. Проведя языком по губам, Ниалл мурлыкнул:

— Как дела?

Щеки служанки вспыхнули малиновым огнем, ресницы кокетливо опустились, скрывая блеск, промелькнувший в глазах, а правая рука накручивала на палец русый локон. Бог плавно подошел ближе, словно кот, готовый сцапать птичку. Служанка уперлась спиной в дверь и осмелилась поднять взгляд. Все знали, Повелитель Света был не только хорош собой, но и отменным любовником. Если Повелитель Хаоса в свое время заботился только о себе, Ниалл же доставлял удовольствие каждой наложнице.

— Все хорошо, — прошептала девушка.

Ниалл наклонился к ней и носом провел по щеке, пощекотал дыханием шею, на которой бледная жилка билась так сильно, казалось, ее толчки слышны в радиусе километра. Он вскинул руку и провел пальцем от бедра девушки, поднимаясь все выше, дотрагиваясь до груди, которая вздымалась от частого дыхания. Там, где он касался, кожа служанки вспыхивала подобно спичке и покрылась мурашками. Бог провел языком по ее шее, едва, но девушке этого хватило, чтобы потерять рассудок. От него не хотелось убегать, отталкивать, а только зарыться в шелк платиновых волос, прижаться ближе и позволить все на свете. Какая-то магия исходила от него — манящая, блокирующая здравый смысл. Ниалл хищно взглянул на приоткрытые губы, состроил грустное выражение лица, отошел на шаг назад и обронил:

— Дела. Еще увидимся.

Он вышел из спальни и вихрем влетел наверх по лестнице. Когда остановился у двери, решил быть вежливым. Пребывая в клетке, где была только отравляющая и отрезвляющая боль, в голове Ниалла что-то поменялось. Будто возраст из четырехсот превратился в двадцать. Ему хотелось жить, наслаждаться каждой минутой, дышать глубоко, наполняя легкие ароматами, которые уже очень давно стали для него обыденными. Даже духи, которыми Ниалл не пользовался очень давно, показались ему необычайными. Раньше наложницы были для него только способом скинуть напряжение, или развеять скуку, а сейчас маленькая шалость вызвала в нем бурю эмоций: от бешеного желания до страсти, а ощущение нежной кожи под пальцами показалось прикосновением к легкому небесному облаку. Такие земные радости, ранее забытые жестоким Богом, будто раскрывали его душу подобно пышной розе, что по одному распахивает лепестки, подставляя их под теплые хрустальные капли дождя.

Селена распахнула дверь и удивленно вскинула брови при виде брата. Она даже смешно вытянула шею, пораженная увиденным. Это был Ниалл, но вот таким как сейчас — вежливым, одетым в костюм, а не платье, она не видела брата уже очень давно. Он словно вернулся из прошлого, когда в его сердце еще не попала хрустальная ледяная крошка, превратившая его душу в кусок твердого льда. Была ли это маска, чтобы Селена потеряла бдительность, попалась в сети ядовитого паука, зависнув на качающейся паутине беспомощной мухой, отдала управление магами Света назад? Или наказание Царицы напомнило Ниаллу кто он есть на самом деле?

— Бесподобное платье! — похвалил брат и прошел внутрь.

Селена застыла на месте. По хрупкому телу Богини струилось серебристое платье в пол с кокетливым разрезом по правой ноге, мерцающее сотнями блесток, по лифу спускались мелкие бриллианты, а шею обнимало колье. Ниалл опустил взгляд и он тотчас зацепился за ножной браслет, подаренный Ленаром когда-то. Она ни на секунду не забывала русоволосого наглеца, правую руку Ниалла — того, кто сумел сыграть на арфе, где струны — звонкие нити души Селены, а нотную доску писало его сердце. Девушка моргнула и села на стул, указав на противоположный. Ниалл плюхнулся в него и положил подбородок на сжатую в кулак ладонь.

— Полагаю, Адди тоже будет здесь? — спросил Ниалл.

Селена кивнула. Бог скривился. Только зря выбирал костюм и надевал маску. Видеться с братом не хотелось. При одном упоминании его имени в груди Ниалла до сих пор горел пожар — высокий, ласкающий язычками пламени его сердце, выжигающий душу. Он не желал даже взглядом встречаться с тем, кто не должен ходить по земле вместе со своим народом, обладающим самой разрушительной силой в мире.

— Печально. А я так хотел развлечься.

— Тебя никто не гонит, Ниалл, — возразила Селена.

— Ага, только представь его лицо, когда он меня увидит. Если бы его взгляд мог превращать в пепел, от меня бы остались только ботинки.

Селена тихо посмеялась. Ей хотелось помирить братьев, или хотя бы сделать так, чтобы они оба могли спокойно находиться в одной комнате и не мечтали убить друг друга. Адриану новость о возвращении Ниалла не понравилась. У него и так были проблемы, Селена побоялась спросить. Она давно не видела у брата такое холодное гневное лицо. Он еще больше помрачнел, узнав о брате. Дафна, сидящая рядом, тоже напряглась. Селена заверила, он не желает зла, но как поверить, если с момента битвы двух братьев прошло всего полгода? Адриан помнит каждое ядовитое слово брата, вгоняющее кол в его сердце все глубже и глубже.

— Тебе стоит только сделать шаг, и Адриан шагнет тоже.

— Селена, наши пути давно разошлись. Точка! Не желаю даже слышать его имя!

В лазурных глазах вновь заострился лед. Селена вздрогнула. Ей показалось, будто одна острая льдинка на дне его радужки кольнула ее прямо в сердце и там, под ребрами, выступила гигантская рубиновая капля крови.

— А что насчет тебя? — спросил Ниалл. — Я готов сделать шаг.

— Я тоже, Алли. Я скучала!

Ниалл хотел ответить также, но всего два слова застряли в горле, царапнули кожу подобно рыбьей косточке и рухнули вниз. Он кивнул и опустил глаза в пол. Селена вздохнула. Брат всегда был скуп на эмоции. Это было неизменно. Но раз он сам сделал шаг, Селена сделает два. Она должна была оставаться в стороне от войны двух братьев, но не могла. Пришлось сделать тяжелый выбор, убивающий ее по сей день. И пусть отношения с победившим братом наладились, у нее еще оставалась цель — стать вновь семьей с другим братом, не привыкшим проигрывать, уступать, любить горячо. Его любовь была похожа на замерзшее море, в котором навеки замерли слова, что так и не смогли сорваться с кончика его языка.

— А мой трон? — с надеждой спросил Ниалл. Он не заметил как затаил дыхание, ожидая ответа.

Селена помрачнела. Она была готова отдать ему все что угодно, вот только дар, что подарила ей однажды Царица — предсказывать, вышивая картины, замолк с уходом брата. Сначала Селена думала, будто это из-за грусти от потери Ленара, но нет. Когда Ниалл вернулся, возвратился и дар. И ей никак нельзя отдавать ему народ. Не сейчас.

— Не могу, — упрямо мотнула она головой. — Ты еще не готов.

— Глупости! — фыркнул Ниалл. — Я вернул свои силы не для того, чтобы смотреть на все сквозь маску.

— Ниалл, ты никогда не прислушивался к моим предсказаниям. Если хочешь вновь быть семьей, тебе придется послушать меня. Всему свое время.

— К Хаосу предсказания! — взвился Бог. — Чем я буду заниматься по — твоему? Сидеть у окошка, вздыхать, смотря как люди Света подстригают шипы на моих розах, и махать им белым платочком?

— Нет, ты будешь моим советником, — спокойно заявила Селена.

Лицо Ниалла замерло, превратилось в маску презрения, лазурный взгляд потемнел, а руки сжались в кулаки. Он выровнял дыхание, успокаивая ярость в груди. Хорошо, он будет советником. Начнет с низов, чтобы вновь стать великим. Куда ему спешить? Впереди целая Вечность. Найдет смертную с необычным именем, решит ее глупую проблему, тем самым избавляясь от тюремного заключения, а затем вернет по праву принадлежащий ему трон. Моргнув, выражение лица Ниалла поменялось. Селене вначале показалось, что он ударит ее как раньше, заставит. Ее сердце выпрыгивало из груди, а руки едва тряслись. Даже будучи Богиней, она боялась гнева брата. Все боялись. Бог улыбнулся, соглашаясь:

— Хорошо, Повелительница, как скажете. Я пойду, пожалуй, пока Адриан тоже не решит навестить любимую сестренку.

Ниалл поднялся, но Селена схватила его за ладонь, заглядывая в глаза.

— Может останешься? Там будут танцы, вкусная еда, девушки.

— И братец, — зло усмехнулся Бог. — Боюсь, от его кислого лица вся еда стухнет.

Селена закатила глаза. Ниалл всегда выбирал самые грубые формулировки. Он шутливо поклонился и вышел. Еще не хватало столкнуться с Адрианом. Бог боялся, что не сможет держать себя в руках и что-то разобьет. Или кого-то.

Ниалл медленно спускался с лестницы, обитой ковром яркого василькового цвета. По бокам серебристые узоры напоминали витиеватые листья винограда. Он шел, опустив голову вниз и через прорезь золотистой маски лазурным взглядом блуждал по ступенькам. В голове он мысленно считал их, остановившись на цифре двадцать три, а до конца оставалось еще с десяток, когда в его грудь ощутимо кто-то влетел. Он инстинктивно схватил хулигана за плечи и вскинул светлые брови, медленно и неохотно поднимая взгляд от соблазнительного выреза черного платья со шнуровкой на груди, до черной маски, из которой на него смотрели огромные дождливые глаза, из уголка которых падали слезы. Они прокатились по щекам и со шлепком упали на руки Бога. Он не спешил разжимать ладони, наоборот, сильнее стиснул пальцы, мурлыкнув:

— Дафна! Какая приятная встреча.

От стального голоса девушка вздрогнула. Она попыталась отстраниться, но Ниалл переплел их пальцы между собой и потащил вниз, особо не заботясь, поспевает ли девушка за его широкими шагами. А она даже не сопротивлялась, все еще не понимая, сон ли это. Или Ниалл действительно выбрался из клетки Небесной Царицы?

Подойдя к белоснежной колонне, на которой был вылеплен силуэт Повелителя Света и его жестокие глаза, Ниалл девушку отпустил, но приблизился, стирая со щеки слезу.

— По какому поводу водопад? Мой братец перестал удовлетворять тебя?

Дафна моргнула. К ней потихоньку возвращалась способность думать, а страх своими холодными липкими лапами подбирался ближе к ее сердцу. Она все еще помнила стальные пальцы, что сомкнулись на ее шее и порез острия ножа, после которого весь свет померк.

— Ниалл, ты свободен?

— Как видишь. Что с тобой? Ты словно призрака увидела. Ну же, Фанни, обними меня! Мы ведь так давно не виделись.

Ниалл шагнул ближе. Дафна инстинктивно сделала шаг назад и уперлась спиной в стену. Раздался надрывный визг скрипки, от которого Фанни вздрогнула всем телом. Вокруг не было ни души. Никто не мог спасти ее от жестокого Повелителя Света. Он, кажется, забавлялся, наблюдая за ее реакцией из-под полуприкрытых век. Вскинув руку, Ниалл тыльной стороной ладони провел по ее щеке и, наклонившись, прошептал:

— Ты можешь рассказать мне что случилось. Я больше не тот Ниалл, которого ты знала. Я другой. Я могу помочь.

Страх из груди взметнулся вверх, достигая мозга. Дафне показалось, что даже волосы на затылке встали дыбом от стального голоса. Обманчиво нежного. Ее сердце стучало так сильно, что ударялось о ребра, и казалось, будто его стук перекрывает скрипку. Сбоку от Бога раздался хлопок и из черной дымки шагнул Адриан. На нем была черная рубашка с запонками из агата, из этого же камня маска показывала горящие гневом серебристые глаза, штаны цвета мокрого асфальта обнимали длинные ноги, волосы были зачесаны назад, а отблеск свечей запутывался в шелковых локонах огненными всполохами. Он сразу же нашел взглядом Дафну, а затем серебристые глаза потемнели. Втянув носом воздух, Адриан прошипел:

— Ниалл!

Ниалл выпрямился и лучезарно улыбнулся, забавляясь ревности, что отразилась на застывшем безразличной маской лице брата.

— Адриан! Признайся, ты скучал?

Адриан молча подошел к Дафне, схватив ее за руку. Она выдохнула, когда он оказался рядом. Глупо с ее стороны было убегать. Бог прошел мимо брата, не удостоив его вниманием, но тот схватил его за плечо, останавливая, и воскликнул:

— Невежда! Где твои манеры?

— Коснешься ее еще раз, и тебе не жить, — предупредил Адриан, выдергивая свою руку из цепкой хватки брата, и повел Дафну за собой.

Ниалл проводил их взглядом с тенью усмешки на лице. Ему придется смириться, что брат отныне жив и существовать с ним в одном мире, где магии Хаоса, как считал Ниалл, места просто не было. Он еще долго смотрел туда, где еще недавно стоял Адриан. Но взгляд вдруг зацепился за копну волнистых платиновых волос, медленно проплывших мимо. Тело будто ударило током, перед глазами сразу вспыхнул образ, что освободил его из клетки. Когда Ниалл опомнился, девушка уже скрылась за тяжелыми дверями зала. Он не собирался оставаться, раз сестра сказала нет, но теперь он должен избавиться от долга. Ниалл поправил воротник рубашки и решительно зашагал в сторону зала.