Незанятый мир

Глава 21 ЕВА СТАНОВИТСЯ АМАЗОНКОЙ

Стерн положил руку ей на плечо, пытаясь увести. Такое зрелище, как ему казалось, не подходило для нее. Но она пожала плечами, словно заявляя: «Я не ребенок. Теперь мы с вами на равных, и я должна видеть!» Так что инженер отступил. И тоже приблизил глаз к извилистой трещине.

При виде небольшого участка леса, доступного взгляду, и нескольких представителей дикой оравы его опять охватило мощное отвращение. В сознание приливом хлынула глубоко укоренившаяся любовь к роду мужчин и женщин, таких как они, к людям иных дней. Стерн, казалось, почти видел их снова, высоких, атлетически сложенных, с прямыми конечностями мужчин, гибких, с высокой грудью женщин, светлокожих, с густыми волосами, и все они вот уже тысяча лет как низвергнуты в бездну погибели и вечного забвения. Никогда прежде инженер не осознавал, как бесконечно близки для него ему подобные. Никогда он так не восхищался различными типами силы и красоты, как теперь, когда все они стали воспоминанием. «Фу, — думал он, бесконечно раздраженный тем, что видит. — А все эти твари похожи на муравьев из одного муравейника! Хотел бы я знать, имеется ли у них столько сообразительности и социальных навыков, сколько у муравьев». Он слышал учащенное дыхание Беатрис, тоже наблюдавшей за происходящим вовне. Там произошла заметная перемена. Туман поредел, ибо его разгоняли крепчающий ветер, проникший в Мэдисонскую чащу, и все выше поднимающееся солнце. Наблюдатели могли теперь видеть дальше, и оба обнаружили, что большая часть сообщества погружается в сон. Лишь немногие неуверенно блуждали тут и там вялым шагом, свидетельствующим о слабости в коленях. В ближайшей группе, которую у Стерна уже была возможность тщательно изучить, улеглись все, кроме одного. Теперь мужчина и женщина отчетливо слышали грубый звериный храп примерно десятка тварей.

— Уходите. Вы видели достаточно. Более чем достаточно, — прошептал он на ухо Беатрис. Она покачала головой и ответила едва слышно:

— Нет, нет! Как ужасно. И все же как захватывающе.

Затем случилось несчастье. Тривиальное, но так давно грозившее произойти! Стерн, пытаясь изменить положение на более удобное, положил правую руку на стену над головой. Небольшой осколок мрамора, давно готовый упасть, освободился и с резким щелчком отлетел от стальной балки, у которой они оба устроились. Звук был, наверное, не громче, чем когда в пальцах сломается карандаш, и все же в один миг три создания подняли огромные несуразные головы, внимательно и настороженно прислушиваясь. И стало ясно, что чуткостью они превосходят не только людей, но, пожалуй, и собак. Особь, которая, единственная из всех, стояла, мгновенно развернулась и сделала шаг-другой к зданию. Оба наблюдателя с ужасной отчетливостью увидели это существо среди сумрака и берез, красота которых находилась с ним в таком разительном контрасте. Ясно были видны и обезьяньи черты, и походка вперевалку, и сутулая спина, и кривые ноги, и длинные болтающиеся руки, и унылое злобное лицо. Прислушиваясь, тварь выставила вперед уродливую обезьянью голову, а волосы у нее встали дыбом. Разверзлась пасть, явив собачьи зубы и синие сморщенные десны. Морщины пересекли низкий унылый лоб. Наблюдая, как завороженные, за этой жутью, Стерн и Беатрис услышали, как тварь шмыгнула носом, словно учуяв опасность или добычу. Затем поднялась правая рука, когтистая лапа, сжимающая копье, замерла на миг. Из разверстой пасти с ужасающей силой и внезапностью вырвался нечленораздельный рык, исступленный и жуткий, не поддающийся описанию. Миг спустя возбуждение охватило весь лес. Наблюдатели видели только небольшой, подобный вееру участок, непосредственно примыкающий к зданию. Но по смятенному шуму, который возник, они поняли, что всполошилась вся орава. Вопль повторялся то здесь, то там. Затем возник пронзительный перемещающийся звук. В ближайшей группе твари вставали на свои рукоподобные ноги, держась нетвердо и тревожно озираясь, воя и пощелкивая, что звучало поистине отвратительно.

Внезапно немой страх охватил Беатрис. Впервые она осознала всю меру опасности и пожалела о настойчивости, с которой желала увидеть эту орду вблизи. Она побледнела и стала дрожать, ее трепещущая рука стала искать руку инженера. Он с мгновение, не двигаясь, продолжал глядеть в щель, завороженный самим ужасом явленной ему картины. Затем в поле зрения вдруг оказалась еще одна фигура. «Самка», — понял он с содроганием. Слишком уродлива, чтобы ее вид можно было вынести. У Стерна перехватило дыхание, он отпрянул от щели и обхватил рукой Беатрис. Вместе, беззвучно, как два призрака, они стали удаляться через помещение, через проход в неясно освещенную аркаду. Здесь они хотя бы ненадолго были в безопасности. Ясное дело, дальше требовалось отступить в Мраморный дворик и подняться по лестнице. Имелся лишь один вход в аркаду из леса, тот, где росла сосна. А доступу через него настолько мешала большая пробоина, что Стерн знал: большая толпа не сможет прорваться через этот вход, он сможет сдерживать нападение столько времени, сколько им с Беатрис хватит боеприпасов. Так что теперь они дышали свободно. Суматохи снаружи отсюда, из аркады, было почти не слышно. Они помедлили, чтобы обдумать дальнейшие действия. Беатрис в нетерпении глядела на Стерна.

— О, Аллан, как ужасно, — шептала она, — а ведь все я виновата со своим упрямством, со своим желанием непременно на них посмотреть. Простите меня.

— Тсс, — снова предостерег он ее. — Теперь это неважно. Главное теперь решить: напасть нам или выждать.

— Напасть? Сейчас?

— Не думаю, что есть смысл подниматься наверх без ведра воды. Нам предстоит ужасное время в муках жажды, не говоря уже о том, что я не смогу изготовить пульверит. Нужна вода! Если бы не было вас, я бы просто-напросто вломился в их ораву и посмотрел бы, кто победит. Но… увы, у меня нет права так рисковать…

Беатрис схватила его руку и потянула его к дверям.

— Идемте! — воскликнула она. — Если мы с вами не сможем им противостоять, у нас нет права жить, вот и все. Вы знаете, как я теперь умею стрелять. Идемте же!

Ее глаза сияли, она рвалась в бой. В бой за свободу, за жизнь. Щеки девушки пылали от прилива благородной крови. Никогда Стерн не видел ее столь прекрасной, столь царственной в этом облегающем варварском бенгальском наряде из желтого и черного, перехваченном у горла массивной золотой пряжкой.

Внезапный порыв охватил его, властный и всепоглощающий. На миг он попытался ее удержать, остановить, его рука крепко-накрепко обхватила гибкое тело. Она подняла лицо в изумлении. Он склонился и страстно поцеловал ее в лоб.

— Благодарю тебя, Боже, за такого союзника и друга, — произнес он.