Невеста фараона

Глава 27. Даша

Честное слово, я пытаюсь быть толерантной. Я прилагаю все усилия. Я уже почти не прячу глаза, если мне прислуживает голая девица, или если у носильщика вместо трусов веночек из незабудок. Древний Египет, чо. Но мужик в ванной, это перебор. Вот правда! Есть же в этом мире хоть какие-то границы личного пространства. Так вот у меня они проходят как раз по водоразделу моего жилища. Короче, в ванной я не принимаю гостей. Это закон. К тому же этот мужик вообще может оказаться Ахмесом. А его я тем более не принимаю. Правда, разве он меня хоть раз спрашивал?

Я прищурилась, вглядываясь в тень, нерешительно застывшую у колонны. Не, это точно не Ахмес. Он уже в плечах и вообще весь какой-то тонкий. Тут я облегченно выдохнула. Посоветоваться со своим экс-парнем я хочу, но вот проводить переговоры в ванне, когда один из нас голый и это не он, мне стремно. И тут сердце опять начало неприятно подрагивать, изображая конвульсии мелкой птички. Ведь, с другой стороны, Ахмес хотя бы свой. От него знаешь, чего ждать. А этот может оказаться кем угодно. Даже наемным убийцей. А что, на месте Мутемуйи я бы именно так и поступила — подослала сопернице киллера. На этом месте мне стало за себя стыдно. Но не на долго. Меня, вообще-то все время пытаются отравить. Так что градус морально-этических норм у меня теперь заметно понижен.

— Фриш…

Нет, ну кто так девиц пугает. То же мне конспиратор!

— Какого демона, Джи-Джи!

Он, наконец, отделился от колонны и шагнул в розовый круг света, исходящий от лампы в виде пиона. Игра теней исказили его лицо до неузнаваемости. Мне пришлось себе напомнить, и ни один раз, что он не демон, а друг.

— Прости за этот визит. Мне срочно нужно с тобой поговорить.

— Э… — я поискала глазами, чем можно прикрыться. Но вариантов нашлось не так чтобы много. На стуле в четырех локтях от меня висел халат. Я уставилась на кузена. Если так нужно, пусть говорит с чем пришел и выметается.

Джи-Джи изменился: снял парик, стер со щек румяны, а с глаз жирную подводку и теперь выглядел нормальным парнем, не лишенным привлекательности. А не странным, как днем. В моем мире мужиков, которые красят глаза и вплетают в волосы маргаритки, не считают брутальными. Без огромного парика Джи-Джи выглядел куда как интереснее. Оказывается, у него свои вьющиеся волосы до плеч. Я вспомнила себя, бредущую сквозь зной к новом дворцу и тут же его пожалела. Он вынужден надевать парик на собственную пышную шевелюру. Как же он страдает, бедняжка! А кузен, видимо, счел мое потрясенное молчание за согласие и спустился по ступенькам в мою ванную! У меня дыхание перехватило от удивления и возмущения.

Зато он, ничуть не смущаясь, двигался ко мне плавно, но решительно.

— Джахутиместу, демоны тебя раздери! Какого отвратительнейшего из существ ты полез ко мне в воду без приглашения?! — а мой древнеегипетский все лучше и лучше. Можно сказать читаю без словаря. Вон как отбрила братца, застыл на полпути и глазами хлопает.

К тому же, как выяснилось, одежда на нем хоть и была, но условная. Широкий кожаный пояс с золотыми вставками спускался фартучком как раз на то самое место, от которого целомудренные девицы отводят взор. Можно сказать, он был в плавках по местным меркам. А я вот по всем мировым стандартам законченная нудистка. Но я же тут ванну принимаю, а не гостей. Хотя и гостей теперь, тоже.

— Ты не мог бы подождать меня в другой комнате, а? Я сейчас выйду, оденусь, и мы поговорим.

Он склонил голову на бок, и облизал меня взглядом. В глазах его мелькнула желтая шальная искра. Мягкие губы растянулись в добродушной улыбке. На щеках заиграли ямочки.

— Не доверяешь мне?

— Не то, чтобы совсем… — мне и правда стало неудобно. Он же ради меня всем рискнул.

— Мы собрались совершить переворот, — он сделал ко мне еще пару плавных шагов, а я опустилась в воду по самую шею. Тут достаточно темно, не понять, что я скрыла, если не пощупать.

Только вот он стремительно приблизился и начал щупать. Обхватил за талию, притянул к себе. Я невольно охнула. Он воспользовался моей растерянностью, припечатал к бортику, прижался этим своими кожанно-золотым фартуком к животу.

— Джи-Джи!

— Фриш! — его губы шептали, касаясь мочки уха, — Мы должны действовать сообща. Иначе нам несдобровать. Назад уже нет пути, понимаешь?

Нет, ну как же! Правда?! В самом деле?

— Послушай мой план. Ты должна выйти замуж за царя. Стать его супругой царской. Уже на этой неделе!

— Что?! Так скоро?

— Царь согласен. И если он потребует, церемонию проведут. Ты должна защитить мальчишку, понимаешь? Только так ты сможешь влиять на его судьбу. Мутамуйя дура, она испортит ребенку жизнь, потому что для нее он не столько сын, сколько статус и средство выживания. Ты знаешь, куда отправляют ненужных жен из дома погибшего царя, да живет он в вечности и бесконечности?

Не то, чтобы именно этот вопрос меня сильно занимал прямо сейчас. Парень был слишком близко. Его ладони властно сжимали мою талию. Но не двигались в похотливом туре по достопримечательностям девичьего тела. Он не хотел меня отвлекать. Как раз наоборот, я вдруг почувствовала себя значимым политиком, который участвует в международных переговорах. Уж не знаю, проводят ли саммиты в ванных… В Древнем Египте как оказалось, практикуют. Джахутимесу стиснул мою талию сильнее. Я выдохнула сдавленный писк. Он удовлетворенно кивнул. Оставив одну руку на моей спине, второй подцепил мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. В них отражались сразу несколько разноцветных ламп.

— Тамит ссылает несчастных женщин в дальний дворец на краю пустыни. Там им предписано доживать свой век. Под охраной и без возможности увидеть близких. Целыми днями они ткут полотна для нужд нового царского двора.

— Так себе пенсия…

Он почти коснулся моих губ своими, но в последний момент не поцеловал, а проговорил:

— Вот почему нельзя медлить, Фриш. Мутемуйе терять нечего. Она пойдет на все, лишь бы удержать свое положение. Пока царь согласен жениться, пока его не заболтали, не увлекли чем-то другим, пока он очарован тобой и хочет, чтобы ты всегда была рядом, надо провести свадебный ритуал.

Он отпустил мой подбородок и заскользил губами по щеке, остановился у уха, зашептал с жаром:

— После церемонии, тебя признают опекуном царя. Мои люди при дворе и мой отец-визирь поддержат это решение. А дальше…

Он замолчал, и его ладони поползли вверх по моему позвоночнику, прижимая к нему. Он дышал мне в шею, тяжело и рвано. Нет, теперь это определённо не походило на деловые переговоры.

— Что дальше? — я отыскала его почерневший взгляд. Куда из его глаз подевались разноцветные огоньки?

— Ты ведь знаешь историю, Фриш. Не так давно, Мааткара проделала то же самое. Да живет она в вечности и беконечности. Она вышла замуж за своего малолетнего племянника, наследника трона. И спасла страну от долгих лет междоусобиц.(Мааткара или «праведная душа Ра» — это тронное имя царицы Хатшапсут).

— Сейчас нам не угрожают междоусобицы.

— Это лишь дело случая, дорогая Танеферт. Аристократия и народ постоянно недовольны правителем. А если он слаб и молод, обязательно найдутся горячие головы, желающие перемен.

— А как быть с царем Небмаатра, да будет он жив, здрав и невредим? — язык не слушался.

Его руки отвлекали меня.

— Никак… Отправим его с матушкой во дворец, скажем в нашем родном Инбу-Хенж. На твоей территории все еще существует школа для иноземных принцев.

Я послала мысленный запрос Ка Танеферт, и тут же получила ответ. Ну да, с давних времен установлено правило, по которому царьки покоренных государств присылают в Хемит своих наследников. В Инбу-Хенж их обучают, а заодно и воспитывают союзниками, любящими Хемит не меньше местных жителей. Мудрая практика.

— Прекрасное образование, много друзей-сверстников и никаких изнуряющих церемоний.

— Но он же хочет видеть меня? — он предлагает мне обмануть ожидания мальчика.

— И он будет тебя видеть. Вы сможете встречаться время от времени. И Мутемуйя получит свое. Мы выделим ей большой дворец, хозяйство и слуг. И главное, мы подарим ей чувство безопасности. Она должна быть уверена, что ее не сошлют на край пустыни и на заставят стирать пальцы за ткацким станком. Тогда этой сделкой все останутся довольны.

— А когда мальчик подрастет? — я хотела спросить строго, но он вдруг окончательно пошел вразнос, так что из меня только писк выдавился.

Мягкие губы кузена скользнули по моему виску, добрались до мочки уха, а руки… руки начали увлекательное путешествие по запретным территориям. Вот же нахал!

— Эй! Джи-Джи!

— Да сестра? Ты ведь не сомневаешься, что я все это делаю ради того, чтобы быть с тобой. Всегда! Фриш!

Амон великий! И примкнувшие к нему боги! Мужчины во всех мирах одинаковы. Почему-то считают, что если хорошенько девушку поцеловать, то она потеряет голову и на все согласится. Возможно, для Джи-Джи стало новостью, но он просчитался. Я уважаю его амбиции и все такое, но делать это в воде, в первый раз, да с тем, кто еще днем позиционировал себя как бесполый друг, — это не отвечает моим политическим взглядам. Вот! Он расслабился, увлекшись процессом. Я тут же коварно воспользовалась его минутной слабостью и резко ушла под воду. По ходу ощутимо проехавшись грудью, подбородком и губами по… надеюсь это все-таки был фартучек. Хотя по тому ошарашенному вдоху, который я услыхала даже под водой, может и не совсем фартучек. Но во всем остальном я преуспела. Джи-Джи обнял руками брызги, а я проплыла до противоположного бортика и, стремительно выскочив на поверхность, опрометью кинулась в комнату. Захлопнув за собой дверь, я задвинула засов. Слава небесам, хранящим покой Ра, в этом дворце все двери оснащены засовами. Видимо, у прежней владелицы были причины их установить. Я выдохнула, накинула на себя платье и протерла полотенцем лысину. Надо бы покопаться в памяти Танеферт, знает ли она элексир ускоряющий рост волос. Нет, ну маг она или нет?! Хочу локоны как у кузена. Или как у Тамит. Или как у Ахмеса. Тут я задумалась на мгновение. Хотелось думать дольше, потому что мысль, пришедшая в голову, еще не совсем оформилась в намерение. Но в дверь забарабанил Джи-Джи.

— Фриш, — глухо взывал он из ванной, — Открой Фриш! Нам еще многое надо обсудить!

Даже не сомневаюсь. Я поискала глазами хоть что-то, похожее на парик. Мысль при виде содрогающейся под ударами не такой уж крепкой двери, ускорилась и приобрела очертания вменяемого плана в считанные секунды. План такой — надо бежать. Немедленно.

— Фриш! Ты же не запрешь меня до утра в своей ванной? Открой! Ну, пожалуйста. Обещаю, мы просто поговорим.

Так я и поверила! В этом демонском мире все разговоры с мужчинами заканчиваются непотребством. Только один Небмаатра готов со мной в салочки играть. Но это пока ему восемь лет. Жаркая страна — горячие нравы.

— Слушай, — я прижалась спиной к многострадальной двери, — Джи-Джи! Я с тобой говорю!

Он перестал избивать преграду между нами.

— Я прикажу слугам выпустить тебя через четверть часа. Ты пойдешь домой и хорошенько выспишься. А завтра мы с тобой поговорим. Не в ванне!

— У нас нет времени! — снова попытался заныть он.

— Во-первых, надо было раньше думать, и не совмещать личное с общественным. А, во-вторых, мне нужно подумать. Все-таки речь идет и о моей жизни.

Возле двери замерла напряженная пауза. Которая завершилась глухим ударом. Похоже кое-кто решил расквасить себе лоб.

— Прости меня, — пробормотал он. И в голосе я действительно услыхала раскаяние, — Просто ты мне очень нравишься, сестра. Я шел поговорить, но увидев тебя в ванной, такую соблазнительную, не смог устоять.

— Вот почему нельзя заходить в чужую ванную без приглашения, Джи-Джи! — голосом моей классной Аманды Петровны проговорила я. Очень похоже получилось. По моим расчетам Джи-Джи должен поникнуть плечами и, понурив голову, раскаяться.

Дожидаться я не стала. У него есть пятнадцать минут подумать над своим поведением. С этим я выскочила из спальни. Дворец уже опустел, но кое-какие слуги все еще вяло доделывали дневные дела. Неша их подгоняла, покручивая в воздухе длинной хворостиной. И управлялась она с ней куда искуснее, чем с опахалом. Похлестывала по спинам и ногам проходящих работников, если, по ее мнению, они двигались не слишком стремительно.

— А ну пошевеливайся, сонная ты курица! — и в голосе ее слышалась уверенная сила, — Куда вы потащили кресло госпожи! Я же сказала нести к круглому бассейну! Что вы пили сегодня вместо пива, лентяи. Ослиную мочу, которая ударила вам в голову?!

Я заслушалась ее изысканными оборотами. Не хотела мешать, замерла у стены главного холла моего дворца. Моего дворца! Звучит как музыка. Кстати, о музыке!

— Тут есть комната для музыкантов?

Прежде чем дать ответ, Неша с подвластными ей слугами рухнули на колени и ударились лбами об пол. Я даже испугалась, таким мощным получился этот коллективный двойной бум-бум.

— Э… так есть ли во дворце такая же комната с музыкантами, как в главном?

Пятнадцать минут, отпущенные кузену уже почти истекли, а я даже дворца не покинула. Так он меня быстро догонит. Я нетерпеливо топнула ногой и прикрикнула:

— Неша, хватит валяться. Встань и ответь. И слугам скажи, чтобы вернулись к работе. А то они прямо тут уснут.

Когда все наладилось, Неша подошла ко мне, низко поклонилась и ответила, наконец. Я уже почти зубы в порошок стерла от ее церемониала:

— Комнаты, где размещаются музыканты, есть, но не по всему дворцу. Я насчитала только три, включая вашу ванную. Еще главный зал и малую гостиную. Сожалею, госпожа, всех музыкантов я уже отпустила до завтра. Но если вы пожелаете…

— Слушай сюда!

Я объяснила ей сложившуюся ситуацию. Потребовала отпустить Джи-Джи через тридцать минут, приблизительно. У Джи-Джи же часов нет. Он не осудит меня за задержку.

— Далеко ли отсюда до дома Ахмеса?

Она было округлила глаза, но я мотнула головой. Еще не хватает слушать нотации от служанки, куда мне не стоит ходить по ночам. А по ее виду, именно это она и намеревалась сказать. Тогда она многозначительно вздохнула. Некоторые люди умеют осуждать воздухом. Моя бабушка, к примеру. И вот эта пигалица туда же. Но ответ она все-таки дала:

— Если наискосок через главные сады, то как раз полчаса и будет. Это если бегом.

— А если на колеснице?

Мы прошли еще раз ту же сцену: округление глаз, мой нетерпеливый кивок, ее вздох. Потом разговор возобновился:

— На колеснице очень быстро, но не через сады, в вокруг.

— Откуда знаешь?

— Это важная информация для вас. И главная служанка должна выяснить ее в первую очередь.

— Чего это важная?! Ай, забей. Буду звать тебя Алиса.

Опять эти круглые глаза. Так она зрение потеряет. Буквально. Зрение ее на пол выкатится.

— Мне нужна колесница и тот кто будет ею править и три воина в сопровождении.

— Значит две колесницы, — рассудила Неша, — Какой толк от сопровождения на расстоянии получаса ходьбы.

— И то верна. Мне нужно сейчас!

Как ни странно, протеста это с ее стороны не вызвало. А супругой царской быть круто! Даже еще невестой, тоже ничего. Любой каприз сразу исполняется.

Я кивнула и двинулась к выходу, надеясь застать у крыльца свою золотую тачку. Не зря же мне ее визирь подарил.

— Госпожа…

Я оглянулась. Похоже Неша собралась рыдать. Что опять не так?

— Вы же без парика, госпожа. Ладно господин Ахмес, он вообще странный. Но вас увидят ваши солдаты.

Н-да, перед солдатами будет стыдно. Неизвестно как на мужиков в этом мире может повлиять голая женская чернепушка. Может так же как и голая коленка. Я пощелкала пальцами и потребовала:

— Платок, большой. Быстро.

Мне тут же поднесли белое полотно, с бахромой, вышивкой белым по белому и узором из дырочек, которые называются как-то сложно по-английски. Бабушка обожает покупать такие салфетки. Говорит это было модно во времена ее молодости.(Даша забыла название техники вышивки "бродери англез" (от фр. broderie anglaise) или по-простому английская вышивка).

Я намотала на голове чалму, а-ля африканс, чем привела Нешу в замешательство и восторг. Особенно, когда завязала спереди бантиком. Спасибо надо сказать моему преподавателю по сценическому костюму Елизавете Васильевне. В прошлом году она нашу группу так гоняла по национальным традициям, еле зачет ей сдали. Но знания оказались бесценны.

Спустя минут десять моя колесница, запряженая в двойку рыжих тонконогих жеребцов, остановилась на дороге у разросшегося и сильно пахнущего ванилью куста. Мы заранее договорились с возничим, что он высадит меня в пяти минутах ходьбы от дома Ахмеса. И вот откуда они все знают, куда надо ехать и где затормозить? Похоже я одна не в курсе, где живет мой бывший.

Ну да, мы с ним расстались не очень. Но теперь, столкнувшись с реальной проблемой в лице кузена, который с упорством крокодила тянет меня в омут дворцового переворота, мне нужен совет. Ой, ладно, не совет. Понятно, что Ахмес скажет: «я твоя судьба, поехали в Инбу-Хенж и создадим там Новый мир». Но хотя бы стороннее мнение мне надо услышать. Я надеялась в споре понять истину.

Мы протопали по дороге всего локтей сорок. Потом свернули в кусты, вышли на узкую тропку, которую я тут же узнала. Жестом остановив двух своих провожатых, я пробежала по ней до дома, в котором жил Ахмес. В окнах под крышей мерцал желтый свет. Значит он дома.

Дверь открыта. Парень совсем не боится врагов. Интересно, в этом дворце травят только меня? А все остальные живут в безопасности? Обидно. В большой комнате со столом и бассейном я никого не нашла. Идти к Ахмесу в спальню мне совсем не хотелось. Я и так сегодня перевыполнила план по эротическим приключениям, стоит ли рисковать? Я прислушалась. Дом не пустовал. Именно из спальни доносились приглушенные голоса. Женский и мужской. Последний точно принадлежал Ахмесу. А вот женский…

— Я устала, дорогой. Я хочу, чтобы это поскорее закончилось.

— Ты же знаешь, сестра, я веду переговоры с матерью царя. Надо еще немного подождать.

— А если она не согласится?

— Поверь мне, любимая, если я смогу увезти Фриш из столицы и засадить ее в свой женский дом, матушка царская меня не золотом осыплет, а серебром!

(В Древнем Египет серебро ценилось выше золота)

Я осторожно подошла к открытой двери в спальню. Парочка ворковала именно там.

— Знаешь, я мечтала, что она съест отравленный ужин, — хихикнула девица.

— И чего бы ты добилась, Тамит? От смерти Танеферт мы все проиграем. Как я вытащу тебя из дворца, если мне нечего посулить Мутемуйи?

— Но эта дрянь так и не сдохла, — возлюбленная моего бывшего плыла на своей волне, — Представляешь, ее змея прекрасно чувствует яды. Я сама сегодня видела. Она нас обеих спасла. То, что кто-то прислал этой дуре отравленное варенье я не знала.

— Ее хотели отравить? — ой, да ладно! В голосе Ахмеса волнение? С чего бы? Боится, что кто-то отправит меня за горизонт быстрее чем его возлюбленная?

— Да. Кто-то прислал сосуд с вареньем. Пахло оно восхитительно. И если бы не змея, мы бы обе сейчас гуляли по Елисейским полям.

(Елисейские поля или Поля тростников — это название известный бульвар Парижа получил от египтологов. Именно так в Древнем Египте называли аналог рая, последние пристанище праведников).

— Увы, сестра, нам с тобой по Елисейским полям не ходить. Слишком много мы совершили ошибок.

— Говори за себя, — она хмыкнула, — Твоя Фриш все еще жива. Так что я никого не убивала. Хоть и очень хотелось. А ты с ней правда не спал? Даже в ту ночь, когда выкупил за унизительно мелкое колечко?

Я тихо вышла из здания. Советоваться мне с Ахмесом расхотелось. В общем-то я подозревала его в нечестности. Но разве могла я предположить, что я для него лишь приманка в торгах. Он хочет освободить из царского дома свою обожаемую Тамит. А эта с позволения сказать подружка и вовсе распоследняя дрянь. Улыбается и гадит. Мне стало обидно за Танеферт. Она же хорошая, и умная, она знает 15-ть сложных языков, а еще играет на пяти музыкальных инструментах, включая арфу! Не девушка, а мечта! А эти сволочи собираются использовать ее как залог, чтобы добиться своих целей. Как будто она не человек. Не девушка, а вещь! И ладно бы так думала Тамит. Но ведь ее мнение и Ахмес разделяет. Тот, кто жарко шептал мне на ухо, кто показал мне возможный прекрасный мир, рожденный в нашей любви. Он все наврал?! Все это только для того, чтобы жениться на мне, забрать власть над нашим городом и вытащить из царского дворца свою сводную сестру? Какую же роль они мне уготовили? Сошлют в дальний дворец и заставят ткать им полотно пока я не состарюсь?

— Что с вами, госпожа? — солдат стоял навытяжку там, где я его оставила. Но в глазах его читалось волнение.

Я усмехнулась. Что со мной? Разочарование. Хотя я уже устала разочаровываться Ахмесом. И все же… было почему-то больно. Не только мне, но и Ка Танеферт. Я чувствовала. А еще я поняла, что я тут сама за себя. Мне нужно принять решение, от которого зависит не только моя судьба. Но и будущее всей страны, как бы высокопарно это ни звучало. И по большому счету все сводилось к «Я или малолетний царь». Пожертвую я собой, чтобы мальчик и дальше сидел на троне или я спасу себя, сделав жертвой восьмилетнего ребенка?