Невеста фараона

Глава 10. Танеферт

— Даш, как ты? — Вика подхватила меня под руку и потащила вверх по лестнице.

— Ты же видела, — я вздохнула и кивнула назад, где все еще громко радовался Романов. Честное слово, по силе ржания он затмил бы нашего племенного жеребца Хепира.

— Наплюй! Этому идиоту лишь бы покрасоваться. Снимем ролик в перерыве? Я танец выучила!

Я кивнула на всякий случай. Знать бы еще, что все это значит. «Снимем ролик в перерыве». Ну, допустим. Что из того, что на мне надето и можно снять называется ролик? Я перебрала все части своего гардероба. И… пустота. Ролик я сегодня не надела. Тем более тот, который связан с танцем.

— Э… Вика… я его забыла.

— Ерунда. Вспомнишь по ходу. Ты же классно двигаешься.

Все стало еще хуже. Как можно вспомнить то, что забыла надеть? Они тут умеют притягивать вещи силой мысли? У Даши точно нет такой способности. У нее вообще нет магических навыков. Да она даже готовить толком не умеет. Хотя я тоже не умею. Но вот по части зельеварения равных мне нет. Разве что Ахмес. Но я все равно скоро его убью. Так что он не в счет.

Проблема в том, что Ка другого человека не сливается с новым Ба, залетевшим в его тело. Обняв Дашу в междумирье, где хранятся Ка всех живущих во всех мирах, я получила от нее лишь основные знания, которые на поверхности. Язык, родственные и дружеские связи, то, чем она занималась в последнее время. Но вот все остальные сведения о ее мире мне приходится добывать примерно так же, как в Хранилище мудрости. Такие есть при каждом храме — много соединенных между собой больших комнат, наполненных стеллажами со свитками. Для начала я должна понять, что хочу узнать. Потом отыскать секцию, где хранятся знания из этой области, и лишь затем из сотни свитков найти тот, прочитав который я найду ответ на свой вопрос. В Дашином мире такое место называется по-разному: библиотека, интернет, википедия, дедушка и чат JPT…

Так что далеко не всегда я понимаю, о чем речь. Вот как сейчас.

Вика втолкнула меня в двери, и я замерла. Сначала мне показалось, что я попала на представление. Причем не как зритель, а как артистка. Тут же испугалась, что Вика прямо сейчас потребует меня снять с себя ролик на потеху публике. Парни и девушки сидели за столами, которые поднимались рядами над площадкой, где стояла я. Я знала, что этот зал называется главной аудиторией.

— Ты чего? — Вика прошла мимо и помахала рукой парню с рыжими волосами.

Пашка держал нам два места на пятом ряду. Я выдохнула и улыбнулась. Нельзя показывать, что я тут впервые. Даша учится уже второй год. Она не может удивляться таким простым вещам, как зал, похожий на очень большую миску.

— Даш, ты норм? — Пашка заглянул мне в лицо с таким сосредоточенным видом, словно мог определить по цвету кожи, норм я или так себе. Хотя почему бы и нет. Может быть это его тайная способность? У всех есть тайные способности.

Я снова улыбнулась. Изида заступница, эта девчонка слишком рано заработает себе морщины. Нельзя же растягивать рот по любому поводу. Но от Даши все ждали именно этого. Как они тут говорят — позитива. Со всех сторон сыпались одни и те же вопросы:

— Ты в порядке, Даша?

И каждому я должна была ответить улыбкой и кивком, мол, да, в порядке. А Дашу тут любят. Хотя… Передо мной возникла девушка с узким личиком и светлыми волосами, забранными в небрежный хвост. Зачем растить волосы, чтобы потом так плохо за ними ухаживать. Если не нравится это делать, сбрей и нет проблем.

— Даш, я слышала, ты память потеряла, — она состроила на личике гримасу сочувствия. О, я мастер по гримасам! Искренности там не было. Впрочем, ее слова тут же подтвердили мою догадку, — Как думаешь, ты все еще можешь играть в курсовом Офелию?

— Богданова! Ты офигела?! Конечно, Даша сможет! — возмутился за меня Пашка, — Сдуйся отсюда.

Девушка по имени Богданова дернула плечиком в розовой кофточке и грациозно удалилась.

— А на самом деле? — шепотом спросила меня Вика, — Ты свой текст помнишь? У нас репетиция на третьей паре.

Текст! Да я понятия не имею, что должна выучить до третьей пары. Покопавшись в памяти Даши я поняла, что роль Джульетты мне и до завтра не выучить. И вскоре мне предстоит выкручиваться. Вике же я привычно улыбнулась и кивнула. А про себя малодушно решила:

«В крайнем случае, в обморок упаду».

И все, на этом месте хорошее закончилось. Начались дурные новости. Потому что в аудиторию вошла компания, мне уже хорошо известная. Романов, с висящей на его плече девицей и его приспешники. Все они бурно переговаривались, а Романов замер в центре и принялся осматривать ряды. Прямо как хищник жертву выискивал. Все студенты притихли, некоторые с трудом подавили в себе желание залезть под стол. Я, например. Но он меня все-таки отыскал и победно улыбнувшись, пошел к лестнице. За ним потянулись и остальные.

— Надо же, месяц лекции прогуливали, а тут завились, — недовольно буркнула Вика, глядя на эту компанию.

Спутница Романова запнулась, и неловко плюхнулась на колено. Пребольно, судя по тому, как искривилось ее личико. Так он даже не оглянулся. Наверное, она все-таки его рабыня. Если бы парень отнесся так к свободной девушке, да еще к своей любовнице, тут бы все вокруг должны били как минимум неприятно изумиться. Но всем сбыло плевать на дурное обращение с девушкой. А вдруг она ударилась. Ну и вообще, как можно даже не поинтересоваться, не больно ли ей, не говоря уж о том, чтобы помочь подняться. Ну, и вообще, заботу проявить. У меня же внутри скрутился жгут из еле сдерживаемого гнева. В памяти всплывали одно за другим слова моего учителя господина Панеба:

«Рабы безвольны, обидеть их может каждый! И долг владельца их защищать. На то он и владелец! Тот же хозяин, кто обидит своего раба без всякой причины, а только лишь по своему дурному желанию — человек дурной и недостойный».

— Измайлова, за тобой должок! — проходя мимо и не оборачиваясь произнес Романов.

Да так громко и четко, что возобновившиеся было в аудитории разговоры снова стихли и все взгляды устремились на меня.

— Прежде чем другим напоминать об их долгах, вспомни о своем, — голос мой дрогнул, и я стиснула кулаки, чтобы он звучал ровно, — Тот, кто пренебрегает заботой о своей рабыне, не знает ни чести, ни совести!

Вокруг разлилась ошарашенная тишина. И я сразу же поняла, что виной тому я. Либо тут не принято тыкать хозяев носом в их обязанности, как щенков в сотворенную на полу лужицу, либо для Даши такое поведение было не характерным. А может и то, и другое вместе.

— Ничесе Дашка жжет! — прилетело с заднего ряда. Оттуда же понесся бодрый смех. В аудитории его подхватили, начали хихикать.

— Олеся! Кузина! Рабыней к Романову записалась?! — сверху же поинтересовались у той самой девчонки, которая теперь сверлила меня ненавидящим взглядом.

— Ты берега попутала, Измайлова?! — зашипела она змеей.

Ничего себе я защитила рабыню. Похоже приобрела первого в этом мире врага.

— Ты не рабыня? — нет, ну я же должна знать наверняка.

— Чего?! — девчонка прищурила глаза и вздернула подбородок.

Ладно, она не рабыня. Рабыни так себя не ведут. Даже те, которые на особом положении. Я вздохнула и улыбнулась ей:

— Прости, пожалуйста. Раз ты не рабыня, а наложница, то, конечно сама с ним разбирайся! И все же, если парню плевать, что рядом с ним упала девушка, стоит ли цепляться за такого парня?

Кузина побледнела. По тому какой ненавистью налились ее глаза, стало понятно, что с извинениями у меня ничего не вышло. Возможно, лучше мне не есть в этом институте в ближайшее время. Точно ведь попытается отравить.

— У тебя Измайлова третий глаз внезапно открылся? Ты чего такая дерзкая? — озадаченно поинтересовался Романов.

— Сели по местам!

Мы дружно посмотрели вниз. Там, за большим столом стоял мужчина в сером свитере и с таким строгим лицом, что стразу стало понятно — наш учитель. Я облегченно выдохнула.

— Оглядывайся, Измайлова почаще. Как бы по голове чего ни прилетело! — напоследок пожелала мне Олеся Кузина таким многообещающим шипением, что стало понятно, она лично проследит за тем, чтобы прилетало и почаще.

После чего все расселись. Наложница Романова, зыркнув на него недобро, спустилась вниз и затихла на втором ряду. Парни быстро рассосались кто-куда.

— Так… — учитель, которого в этом мире именовали профессор, окинул взглядом аудиторию, — Неужели даже режиссеры соблаговолили посетить мою лекцию? Похвально. Тем более, что в этом семестре я решительно настроен отказать вашему куратору и не стану ставить зачеты автоматом, потому что у кого-то там гениальный проект или конкурсная работа. Все уяснили? А теперь запишите тему. Социальная психология личности.

Я послушно открыла тетрадь и немного помедлив — все-таки хорошая бумага, жалко, записала то, что продиктовал профессор.

И очень скоро потеряла нить повествования. Вроде бы произносил он по большей части слова знакомые. Но вместе они звучали как что-то совершенно чужеродное моему сознанию. Люди в этом мире изучают такие странные материи.

Я подумала, что время зря тратить не стоит, вытащила из кармана худи телефон и, спрятав руки под столом, углубилась в изучение того, что Вика назвала роликом. Покопавшись в памяти Даши я узнала, что ролик — это маленькая сценка, которую снимают на телефон и размещают в нем так, что это видят все, кто захочет. Примерно, как картинки на заборах, окружающих храм или дворец. Только у нас на заборах изображены сцены победных сражений или благих пожеланий богов нашему правителю, великому царю, да будет он жив, здрав и невредим. Вот, к примеру, недавно со стен центрального храма бога Пта в нашем городе рабочие начали стесывать старые картины. Настоятель храма вызвал художников из самой великой деревни мастеров Сет Маат, которая недалеко от столицы. Им предстоит нанести на стены и раскрасить рельефы, посвященные новому правителю. Наверное, уже начали работы. А жаль, старые картинки были замечательные. И познавательные. Ведь покинувший наш царь чудесным образом нашел в песках пустыни статую великого Пер-Хевер (Сфинкса). В летописях того времени повествуется, как молодой принц Тотмес уснул в тени Пер-мер (Так называлась Великая пирамида на плато Гиза в Древнем Египте). Во сне ему явился сам верховный бог Атум, и попросил найти его статую, которую засыпало песком неподалеку. За это он пообещал сделать Тотмеса царем. Честно говоря, у молодого принца в то время перспектив занять трон правителя было совсем немного. Своим наследником его отец и царь назвал другого своего сына. И все же Тотмес решил, кто он такой, чтобы спорить с самим богом Атумом. Поэтому, проснувшись, он немедля собрал работников и возглавил работы по поиску и откапыванию огромной статуи бога. Он нашел ее! И поразился, поскольку перед людьми предстал огромный каменный лев с головой бога. Чтобы пустыня уже никогда больше не посмела засыпать сияние великого божества, принц Тотмес возвел вокруг нее тройное заграждение. Вскоре после этого наследный принц погиб на охоте, и царь назначил своим приемником Тотмеса. Так великий бог Атум исполнил свое обещание. Вот что рассказывалось в картинках на стенах главного храма в моем городе. Да и во всех городах нашей страны. Теперь все менялось. Новый царь — новые картины. Я вздохнула. Как же мне хотелось вернуться в мой знакомый с детства и понятный мне мир. Там, где у меня остались не выполненные дела, недобитые враги и моя собственная жизнь все еще в большой опасности. И если не случится чуда, то легкомысленная девчонка по имени Даша не продержится там и суток. Хотя… я все еще жива. Значит чудо все-таки случилось! А значит у меня появился шанс выжить. И поэтому я должна приложить больше усилий, чтобы выяснить как это сделать. Итак, ролики…

— Зря отвлекаешься, Измайлова!

Я вздрогнула. Как этот демон Романов умудрился подкрасться так незаметно? Его дыхание щекотало ухо.

— Речь сейчас как раз о тебе!

— Что? — я обернулась, и наши губы оказались слишком, слишком близко.

— Сладкая парочка на пятом ряду!

Это уже нам прилетело снизу от профессора. Я дернулась и повернулась. Романов хмыкнул довольно и сел на свое место. Кто знал, что он перебрался за меня? Сидит сейчас и лыбится довольным котом. Я затылком чувствую.

— Так что же, Измайлова. Я заметил, вы чрезвычайно внимательно слушали мою лекцию. Не поделитесь с нами, что же такое социальная установка?

Увы, не поделюсь. Я вздохнула и опустила глаза. Справедливо ожидая наказания.

— Э нет, мадмуазель. Так просто вы не отделаетесь. Давайте-ка, молодые люди, будьте любезны спуститься ко мне.

— Социальная установка — это набор общественных норм, ценностей, ожиданий и представлений, которые формируют поведение и взгляды людей… — затараторила мне на ухо Вика.

Я мотнула головой и поднялась с места.

— Измайлова, решила сменить Олеську в гареме Романова? — пошутил какой-то парень с заднего ряда.

Его дружки тут же весело заржали.

— Я бы попросил не делать столь поспешных выводов, — отозвался профессор и снова посмотрел на меня, — Ну, что же вы. Спускайтесь.

Пришлось послушаться. Протискиваться мимо Вики и Пашки, которые шептали подсказки, быстро проговаривая незнакомые мне сочетания знакомых слов. «Социальная установка» Изида заступница, что они имеют в виду? В проходе меня ждал Романов. И подав галантно руку, еще и в поклоне склонился. Демон! Ожидаемо аудитория взорвалась хохотом. Ничего не понимающий профессор с удивлением пронаблюдал, как я, с пылающими от стыда щеками ринулась вниз по лестнице и едва не навернулась от волнения. А подлый Романов, идущий за мной, ухватил меня за руку и резко притянул к себе. И так мы в поддержке соскочили к самом столу профессора, где грубиян, неожиданно превратившийся в заботливого мужчину, наконец, меня выпустил из своих объятий и снова картинно поклонился.

— Вот вам прекрасный пример парадокса Ла-Пьера. Измайлова, попытаетесь пояснить ситуацию? В чем противоречие?

Было, конечно, стыдно. Никакого Ла-Пьера я не знала. Если это вообще человек. Разумеется, и парадокса его тоже. Парадокс… значит противоречие. Противоречие поведения Романова. Я глянула исподлобья на обсуждаемый элемент. Стоит, лыбится. Очень доволен собой. Ничего парадоксального. Он всегда такой.

— Ведет себя как придворный карлик! — я пожала плечами и тут же с досады закусила губу. Ну какой карлик! Тут это по-другому называется.

— Простите? — профессор удивленно вскинул бровь.

А Романов склонил голову набок и ухмыльнулся. Дружки его заулюлюкали. Профессор поднял руку, призывая к тишине.

— Что вы имели в виду, Дарья?

— Я имела в виду, что нормальный парни так себя не ведут! Как эти… ваши… — я начала перебирать все названия, пытаясь понять, какое же из них самое распространенное. Но в лексиконе Даши такого слова просто не было. Поэтому я брякнула наобум, — как скоморохи!

И вокруг все снова расхохотались. Я покосилась на Романова. А вот он не смеялся. Стоял серьезный, смотрел на меня сосредоточенно. Словно оценивал или размышлял. Как будто и не на меня смотрел, а сквозь меня. Пытался понять, что там у меня внутри. Странный тип. И опасный. Несмотря на внешнюю несерьезность.

На сей раз профессор долго успокаивал аудиторию, которой очень понравилось сравнение Романова со скоморохом. Но, наконец, все замолкли.

— Что ж, не научно, но в правильном направлении.

— А вам Романов есть что добавить?

— Я думаю Дарья имела в виду, что на словах, как ей кажется, я выражаю убеждения социального круга, который не слишком уважительно относится к девушкам. Она думает, что мы мажоры, девчонок не ценим. Однако на деле я продемонстрировал не только уважение, но и излишнюю заботу. В этом и заключается парадокс Ла-Пьера. Когда слова расходятся с делом. В 30-х годах прошлого века господин Ла-Пьер провел китайских студентов по нескольким ресторанам США. И хотя ранее руководство ресторанов завило о недопустимости обслуживания китайцев, на практике их обслужили. То есть речь идет о расхождении слов с делом.

— Что ж, Романов, вы очень неплохо справились.

Похвала профессора потонула в шумных овациях. А Романов шагнул ко мне и тихо произнес:

— Но кое-кто, возможно, не понимает, что человек не постоянная величина. Он меняется от чего-то или для кого-то. У нас в режиссуре это называется арка героя.

Я глянула на него и снова кровь изнутри обожгла мне щеки. В самом деле, у Даши все можно прочесть на лице. Никакой выдержки. Но, может Даше и простительно, потому что даже я замерла. Так он сейчас смотрел, словно собирался предложение сделать. Какое-нибудь из серьезных. Типа, давай вместе захватим дворец, или давай отравим верховного жреца, или давай поженимся… Ничего из перечисленного слушать не хочу. Я отступила от него поближе к профессору.

— А вам, Измайлова придется написать доклад на эту тему. Если не побоитесь, попросите помочь Романова.

— Я справлюсь!

На мое счастье, наконец-то прозвенел звонок. И я пулей вылетела из шумящей аудитории.

— Он на тебя запал! — Вика догнала меня в коридоре и вручила забытые на столе сумку, тетрадь и телефон.

— Кто, Романов?! Ха! — не поверил, пристроившийся с другой стороны Пашка, — Замышляет что-нибудь гадкое, как всегда! Даша, ты ему не верь!

— И не думала! — я закусила губу, справиться с дрожью в руках было очень сложно.

И забыть его взгляд. И поцелуи. Которыми, как казалось, он совсем не врал. Я, вернее Даша, ему и правда нравилась. А он Даше? Нет, Даше он точно не нравился. Но, с другой стороны, он ведь ее и не целовал. Она просто не успела понять, как он к ней относится. Что у него этот парадокс Ла-Пьера налицо: расхождение слов с делом и дел с чувствами.

На Истории театра я узнала много нового, хотя для себя и мало продуктивного. И поскольку меня не занимали перипетии развития театрального искусства в далекой стране под названием Италия, я снова углубилась в изучение роликов. Даша и Вика, оказывается снимали и выкладывали свои коротенькие танцы очень часто, почти каждый день. И имели успех. У них было тридцать тысяч подписчиков. То есть по меркам моего мира, их смотрели все жители нашей столицы от стариков до младенцев. Это же бешенная популярность! Я должна была постараться, чтобы не испортить Даше репутацию. Актеры в моей стране даже мечтать не могли о таком количестве зрителей. Правда платили зрители Даше и Вике не то, чтобы очень ощутимо. Ставили лайки. Походило на аплодисменты. Приятно, конечно, но сыт этим точно не будешь. Хотя может быть тут эти лайки что-то значат? К примеру, набрав много-много все-таки можно стать наложницей царя? Тогда это имеет хоть какой-то смысл. Но спросить Вику напрямую, зачем они с Дашей тратят столько сил и времени на видимо пустое занятие, я не могла. Это выглядело бы странно.

— Станцуем в костюмах на третьей паре, — предложила Вика после истории, — Будет круто!

А я с тоской подумала, что мне еще как-то выкручиваться на этой самой третьей паре, на которой у нас театральная постановка пьесы «Ромео и Джульетта». Я покопалась в Дашиной памяти. Она-то эту историю в стихах обожала. А вот мне она показалась донельзя странной. Зачем убивать себя, если жених все-равно ушел за горизонт? Не хочешь никого больше любить, займись каким-нибудь делом. И потом, герои вроде как заранее договорились притвориться мертвыми. Такой себе план, как по мне. И все же, зачем травиться по-настоящему. Мне показалось что главные персонажи истории просто не были готовы жить, а потому их путь закончился так рано. Как у глупого моего придворного Нахеми, который поспорил с такими же идиотами, что искупается в запруде Реки, полной крокодилов. И полез в воду. Разумеется, крокодилы его сожрали. И в чем тут прикол, как сказала бы Даша? Да и вывод из всего этого один — не будь дураком, дольше проживешь.

— Сцену на балконе не будем пока репетировать, — объявил наш творческий руководитель Семен Петрович, — Мы балкон еще не починили. Давайте пройдем бал и драку у фонтана.

Так что мы с Викой освободились уже через полчаса. И успели не только отрепетировать танец, но и снять его и даже выложить в Интернет.

— Отгадай, кто посмотрел нас первым? — Вика плюхнулась рядом со мной на сидение. То самое, на которое я недавно впервые опустилась в теле Даши.

— Пашка?

Вместо ответа она показала мне экран своего телефона. Первым в списке просмотров стоял А.Романов.

— Смотри, он еще и лайк поставил. Блин, Дашка, будь осторожна! Кажется, он реально открыл на тебя охоту.

— Что это значит?

В моем мире мужчины охотились на львов. Или на бегемотов. И в том, и в другом случае они пытались их убить.

— Ну… — Вика максимально округлила глаза. У нее получилось. Я даже испугалась, что они из нее сейчас на пол выскочат, — Он же известный бабник, Даша. Какие объяснения тебе еще нужны?

Даше, наверное, все было бы понятно. А вот мне, увы, нет. Что значит бабник?

— Ты сегодня держись от него в бассейне подальше. Постарайся не плавать на одной дорожке.

— Что? Что мне не делать?

Вика посмотрела на меня с удивлением.

— Даш, ты забыла? Вы с Романовым в одной команде по плаванью. У вас тренировка.

— Еще чего! — выдохнула я, сжимая кулаки, чтобы не заорать, — У меня это… дела неотложные.

— Даша, у вас соревнования через две недели. Тренер вряд ли тебя отпустит, даже если у тебя кто-то умер.

— А ты? Ты не в команде?

Вика глянула на меня удивленно:

— Да ты что! Я плавать не умею!

«Я тоже, — хотелось мне заскулить, — А еще я ужасно боюсь воды. До поросячьего визга!»

А вот Даша любила плавать. И у нее это неплохо получалось. В прошлом году она была третьей на студенческой спартакиаде, и второй в командном зачете. И вот что с этим делать? Я воду переношу только в тазе для умывания. Или в бокале для питья. По Реке я передвигаюсь исключительно в лодке. И то, по крайней необходимости. Все эти многочисленные развлечения на воде: катание на ладьях, охота, рыбалка или бои на палках, — не для меня. А все потому, что, когда мне было пять, я чуть не утонула. Мы всей семьей катались на папиной легкой лодочке по зарослям. Отец охотился на рыбу, высматривая ее в воде с копьем наготове. Мама плела венок для моего старшего брата. Ему уже исполнилось девять. Я лежала на дне и разглядывала причудливые облака. Вон там летит небесный барашек. А с запада от него огромный пушистый кот. Потом все смешалось: рев, плеск, вода, крики, — на нас напала разъяренная бегемотиха. Меня не учили плавать. Я была слишком мала, к тому же я родилась девчонкой. Я барахталась изо всех сил. Отец пытался спасти моего брата и своего наследника. Но тщетно. Основной удар зверя пришелся как раз по нему. Он умер еще до того, как выпасть из лодки. Я пыталась выжить. Пыталась все то время, пока отец вытаскивал на сушу бездыханное тело моего брата, пока помогал выбраться матери, пока, наконец, вспомнив обо мне, не кинулся в Реку. К тому моменту силы меня уже оставили. Я погрузилась в воду. Самая страшная смерть, когда ты все еще жив, ты понимаешь, что не должен вдыхать в себя воду, но ничего не можешь с этим поделать. Когда холодная вода обжигает твои внутренности, вытесняя из тела тепло. Твоя Ба сопротивляется, но равнодушная стихия выталкивает ее из тела. Ты задыхаешься, тебе больно и страшно… В общем, вода — это не мое. Но в этом мире я чемпион по плаванью! Шутка богов. Не иначе меня наказали за самоуверенность.

— Измайлова! Я тебя жду! — плотный мужчина в синем спортивном костюме с надписью «Россия» на груди возник в проеме двери.

— Сочувствую, — сжал мою руку Пашка.

После чего они с Викой бочком протиснулись мимо. Я же осталась торчать рядом с этим очень спортивным господином как слишком большая рыбина, из тех, что не смогли пролезть на свободу через сети рыбака.

Почему он меня ждет? Даша обычно сбегала с тренировок? Как я ее понимаю!

— Мне сказали, ты умом тронулась, — без обиняков объявил он, — и решил, что ты можешь забыть про тренировку. А ты Измайлова — наша надежда. Так что давай не филонить. Лады?

И, обняв за плечо, он поволок меня по коридору. Я поняла, что сопротивляться бесполезно. Все равно догонит и кинет в воду. Где они плавают, интересно? В этой черной, холодной реке? Оказалось, что нет. Они плавали в бассейне. Большое искусственное озеро под крышей, в котором спокойно разойдутся несколько не слишком больших лодок. Вода разделена строгими линиями на полоски.

— Что, Измайлова, забыла, как плавать? — мимо меня протопали парни с режиссерского. Ну да, и Романов среди них. На нем ничего не было кроме черных плавок. Молодое, мускулистое тело, отличные пропорции. Вот чего он ко мне цепляется? На трибуне несколько девчонок пожирают его глазами. А его наложница Олеся даже дышит через раз. Ну так и радовался бы. Зачем ему еще и я?! Если объективно посмотреть, эта самая Олеся намного красивее Даши. У нее шикарные волосы, шикарная фигура, шикарная одежда и с лицом все замечательно. Высший класс. Заглянув в память Даши, я узнала, что Саша и Олеся — одного уровня. Их родители богаты, и быть вместе им словно боги начертали. Так оставил бы меня уже в покое! Не до него, ну, честное слово!

Я замерла у кромки воды. Тронув ее пальцами ноги, вздрогнула — холодная. Внутри, вроде ни рыб, ни крокодилов, ни бегемотов. Одни люди. Но кто там знает. Может они в глубине прячутся.

— Измайлова! Даша! На старт! — крикнул мне тренер в синем костюме.

Я замерла. Может все-таки сбежать?

Сильный толчок в спину кинул меня вперед. Я успела услыхать довольный смех, прежде чем погрузиться в тишину. Сначала в ужасающе холодную, глубокую, равнодушную. Потом в давящую, желающую отобрать у тебя жизнь. Ладно, я не буду больше спорить. Я раскину руки как глупая Джульетта, и разрешу убить себя обстоятельствам. Мне жаль, Даша! Я пыталась выжить в твоем мире. Но это выше моих сил. Сейчас мы обе уйдем за горизонт!