Несомненная реальность

5 ноября 1583 г. 61° серверной широты, 76° восточной долготы

Далекий северный городок Мегион не пользовался в Ростании широкой известностью. Вряд ли многие за пределами Верхнелаковского района подозревали о его существовании. Однако произошедшие в нем события стоили Народному Председателю огромного количества нервных клеток.

Своим существованием посреди бескрайних северных болот город был обязан почти исключительно близлежащему озеру Селфлору, под дном и в окрестностях которого залегали огромные запасы нефти и сопутствующего ей газа. Газом, впрочем, нефтяники брезговали, и в окрестностях города высоко над землей постоянно полыхали десятки неугасающих факелов. Но и одной нефти вполне хватало, чтобы обеспечить городу стратегическое значение. В панельных многоэтажках, аккуратно выстроенных большим квадратом со стороной в пару километров, проживало несколько десятков тысяч человек. Летом намытый из окрестных речушек песок, использованный для создания клочка твердой почвы посреди болот, скрипел у них под ногами, а то и на зубах, а долгой зимой все укутывала толстая снежная пелена. Но никто не жаловался. Местная ТЭЦ бесперебойно гнала по трубам горячую воду, поддерживая в домах тепло даже в лютые северные морозы.

Пятого ноября тысяча пятьсот восемьдесят третьего года стояла необычно холодная погода. Столбик термометра опустился ниже минус двадцати пяти градусов, и городская система центрального отопления работала с полной нагрузкой. Правда, режим являлся для нее штатным, и неприятностей для города не предвиделось.

В пять часов утра поддатый водитель, перегоняя свой автокран на новое место работ, не справился с управлением и стрелой зацепил провода одной из двух высоковольтных линий, питавших город электричеством. Каким образом в результате он остался жив сам, история умалчивает. Однако случившееся на линии короткое замыкание вышибло на городской подстанции основной автоматический предохранитель.

На несколько минут городская электросеть полностью обесточилась. Лишенные питания, на ТЭЦ встали насосы, гонящие по трубам горячую воду. Следуя соответствующей инструкции, дежурные запустили дежурный дизель-генератор, а сразу затем – экстренную процедуру откачки воды из теплосетей, чтобы избежать их размораживания и лопанья труб. Однако через несколько минут дежурный по подстанции, посчитав отключение рубильника следствием редко, но случающихся на линии бросков напряжения, вернул его обратно в рабочее положение. По городской сети снова пошел ток. Обрадовавшись случившемуся, дежурные по ТЭЦ прервали процедуру слива воды из теплосети и снова запустили насосы в штатном режиме, остановив генератор, успевший израсходовать большую часть топлива. Но когда насосы снова полностью заполнили сеть горячей водой, рубильник на подстанции вышибло опять, и насосы встали во второй раз.

Разозленный дежурный, измотанный ночным бдением, снова включил рубильник и придержал его рукой, чтобы возникающая во время запуска разнообразной электротехники перегрузка сети не заставила снова сработать предохранитель.

Это привело к катастрофическим результатам.

Обе высоковольтные линии были заведены на один и тот же понижающий масляный трансформатор. Не выдержав перегрузки от продолжающегося короткого замыкания, трансформатор попросту взорвался, полностью разорвав связь между городской электросетью и внешними линиями электропередач. Постепенно просыпающийся город окончательно и бесповоротно погрузился во тьму и безмолвие. Что еще хуже, в системах отопления осталась вода, слить которую полностью оказалось невозможной: резервный дизель-генератор на ТЭЦ израсходовал остатки топлива и заглох. И не прошло и нескольких часов, как лед, в который превратилась вода, начал разрывать теплотрассы и чугунные радиаторы батарей в подъездах. На следующий день очередь дошла и до радиаторов в жилых помещениях, которые, впрочем, для жизни уже подходили мало.

В городе объявили чрезвычайное положение. Людей массово эвакуировали в районный Верхнелаковск, благо до него рукой подать, расселяя по общежитиям и гостиницам по несколько человек в комнату и подселяя в квартиры. Немногие оставшиеся дежурные на объектах день и ночь не вылезали из бараньих тулупов.

До Народного Председателя известие о катастрофе дошло только на третий день по каналам Канцелярии. До того время коммунальные службы, не рискуя докладывать о происшедшем наверх, пытались сами разгрести последствия – по большей части безуспешно. У коммунальщиков даже в первом приближении не хватало ресурсов, чтобы спасти вымерзающий город, но, опасаясь обвинений в некомпетентности и непредусмотрительности, они пытались обойтись местными силами. Если бы не безвестный осведомитель Канцелярии в Верхнелаковске, город окончательно превратился бы в мертвый призрак – как минимум до конца весны. К счастью, опытный Полозков, едва услышав о происшедшем, сразу распознал всю угрозу положения и поставил на рога Бирона, а тот – Кислицына. Народный Председатель взял дело под личный контроль, и огромная заржавевшая бюрократическая машина Ростании принялась нехотя набирать обороты. Вскоре в половине страны в авральном порядке со складов выгребали подчистую все радиаторы, и в Верхнелаковск пошли составы с батареями и трубами.

В Мегион со всей страны по воздуху везли бригады опытных слесарей-сантехников. Крохотный аэродром Верхнелаковска забили рядами стоящие вертолеты – отправить обратно борты не хватало топлива. В течение месяца сантехники ударными темпами меняли трубы и радиаторы в помещениях. Доставленные по железной дороге экскаваторы и строительные рабочие в не менее ударном режиме перепрокладывали нити лопнувших теплотрасс. Инженеры срочно перепроектировали и перестраивали схему ввода электроэнергии из внешних сетей в городские. И месяц спустя жители, наконец, получили возможность вернуться в город.

Совокупный ущерб, как подсчитали позже экономисты Комитета по народному хозяйству, включая убытки из-за недопоставленной за рубеж нефти, составил около трех миллиардов форинтов. К счастью, обошлось без жертв – если не считать за таковую злополучного дежурного по подстанции, покончившего жизнь самоубийством.

Восемнадцатого ноября, в разгар ведущих в Мегионе работ, в Моколе открылся Двадцать седьмой всеростанийский съезд делегатов органов народного самоуправления.