Ненормальный практик 6

Глава 3

Малый гостинный зал Зимнего дворца рода Дубовых. Десять утра

Принц Виктор восседал в кресле с таким видом, будто весь мир существовал исключительно для его развлечения. Идеально уложенная шевелюра цвета тёмной меди с проседью у висков, специально добавленной для солидности, и улыбка человека, коий никогда в жизни не слышал слова «нет». По существу, его не волновала мировая политика, зарубежные экономические связи, войны, и прочее-прочее, ведь понимал — рано или поздно одна из жён императора родит ему сына и тогда тот уже станет наследным принцем. По этой причине Виктор прожигал свою жизнь. Да, именно так и говорит часть элиты. Другая же завидует, считая, что младший брат императора живёт лучшую жизнь, на которую только можно было рассчитывать при рождении у судьбы. Лично Виктор, без комплексов и чувства вины, искренне склонялся ко второму варианту.

Этим утром с ним за одним овальным столом собрался тесный круг. Министр двора граф Нессельроде — сухой немец с лицом мумии, умудрявшийся выглядеть старым ещё с далёкой молодости. Военный министр князь Барятинский — толстый, с одышкой, алый мундир трещал на животе при каждом наклоне за пирожным. И принцесса Евдокия — племянница принца, единственная из трёх, с кем он имел дружелюбные отношения. Да и, по большей части, относился как к младшей сестре.

— Ах, господа, — принц крутил пальцами золотую вилку, — наш сегодняшний вечер обещает быть пикантным. Граф, напомните список гостей.

Нессельроде поправил пенсне, с серьёзным видом раскрыл блокнот, с которым никогда не прощался:

— На бал приглашены четыреста двадцать три персоны, ваше высочество. Большинство из элиты столицы, как вы изволили распорядиться. Также посол Франции с супругой, атташе Австро-Венгрии, представители старейших родов…

— И наша звезда вечера? — принц откусил пирожное и улыбнулся миловидной улыбкой, как у акулы, предшествующей пиршество.

— Подполковник барон Волков подтвердил присутствие через архимагистра Воронцова.

Евдокия, до этого момента листавшая французский журнал мод, подняла голову. В глазах мелькнуло удивление. Но принцесса умела контролировать лицо не хуже профессионального картёжника. Поэтому произнесла небрежно, будто услышанное ничего для неё не значило:

— Волков? Тот самый «Ненормальный практик»? Думала, он всё ещё на Севере режет британцев.

— О, нет, племянница, — принц рассмеялся. — Наш «гений-подполковник» изволил вернуться в цивилизацию. Видимо, устал спать на морозе и жрать солдатскую баланду. Представляете, господа, какой фурор произведёт его визит? Мальчишка, чудом победивший на турнире академий, теперь мнит себя героем северного фронта. Потеха на весь вечер обеспечена.

Барятинский хрюкнул, отхлебывая четвёртую чашку чая:

— По донесениям, ваше высочество, он действительно отличился при взятии форта Дредноут. Практически в одиночку деактивировал барьерный генератор…

— Князь, только не говорите, что вы тоже верите в эту чушь? — принц небрежно махнул рукой. — Выскочка из обедневших дворян, последний в академии по успеваемости, вдруг становится героем? Это всё пиар Воронцова. Очевидно. Старик всегда любил подбирать уличных щенков и делать вид, что вырастил из них волкодавов. Такое вульгарное хобби. Ещё и утомительное. По мне так ничем не отличимо от скотоводства, столь же непристойное для человека его положения.

Евдокия аккуратно отложила журнал. Сама вспоминала поединок с так называемым «выскочкой». Как тот двигался. Как будучи неофитом был столь уверен в себе. Как улыбался, когда она выдохлась. Как поддержал её, не дав упасть. Как громко предложил ничью, спасая её репутацию.

— Насколько помню, дядя, — произнесла она ровным тоном, — «Ненормальный Практик» продержался против меня дольше, чем любой из ваших присланных адептов.

— Повезло, — принц пожал плечами. — Ты была не в форме. К тому же, судьи явно подсуживали. Как они посмели объявить ничью? До сих пор не укладывается. Но, не беспокойся, Евдокия, — тот ухмыльнулся. — Это всего лишь политика. Уверен, нужно было показать, что в академиях есть таланты. Вот и выбрали первого попавшегося клоуна.

Нессельроде деликатно кашлянул:

— Ваше высочество, в таком случае, стоит ли приглашать столь противоречивую фигуру? Если подполковник Волков действительно шарлатан, не бросит ли это тень на ваш приём?

— Именно поэтому я его и пригласил! — принц расхохотался. — Представьте картину, Нессельроде, высший свет собран. Дамы в бриллиантах, кавалеры при орденах. Все ждут чудного вечера. И тут… — Виктор прищурился и медленно провёл рукой, словно описывая картину. — Появляется он. Мальчишка в мундире с погонами подполковника и пытается изображать героя. Да половина зала умрёт со смеху! Это будет лучшее развлечение сезона!

Барятинский неловко поёрзал в кресле:

— А если он… хм… проявит характер? Всё-таки, как бы там ни было, приедет он с фронта. И явно привык к грубости…

— Вот именно! — принц щёлкнул пальцами. — Пусть проявит. Пусть скажет что-нибудь неподобающее или, упаси Боже, полезет в драку. Мы его вышвырнем как последнего мужлана, и вся империя будет потешаться над «подполковником», который не умеет вести себя в приличном обществе.

Евдокия вскинула бровь, представив это. Может ли Волков полезть в драку? Очень даже. Да и манерам он вряд ли обучен. А ещё не знает границ — кому можно грубить, а кому — нет. Даже ей ТАКОЕ наговорил в их бою. Особенно про то, что она УМЕЕТ РАЗВОДИТЬ НОЖКИ! Или, что ему нравится между ними нырять. Кажется так. Неееет. Его казнят прямо на балу. Вслух же она произнесла то, чего сама от себя не ожидала:

— Вы недооцениваете его, дядя.

— А ты, похоже, переоцениваешь, — прищурился принц. — Не влюбилась ли ты в этого оборванца, Евдокия? Помнится, после вашего боя ты была весьма взволнована.

Принцесса посмотрела на него с холодным презрением и поднялась, выказывая тем самым протест его словам, но отвечать на них — значит отчасти оправдываться, по тому она ответила по-иному:

— Я сражалась с ним. И в полной мере ощутила его возможности. Может, он не настолько гениален как приходят слухи с Севера, но то, что он не лишён таланта — бесспорно.

Она направилась к выходу, однако перед дверью на миг остановилась:

— И ещё, дядя. Когда будете травить его сегодня вечером, помните: загнанный волк опаснее сытого льва. Боюсь, вы можете получить зрелище совсем не то, на которое рассчитываете.

Дверь закрылась с мягким щелчком.

Принц закатил глаза:

— Женщины… Стоит какому-то щенку покрасоваться на арене, и они теряют голову. Граф, проследите, чтобы наш «герой» сидел в самом конце стола. Пусть знает своё место.

— Будет исполнено, ваше высочество.

— И ещё… — тот улыбнулся особенно гадко, — посадите рядом с ним купеческих дочек. Самых безвкусно одетых. Пусть все видят, в какой компании ему место. Хотя, по правде говоря, не решил, будем ли мы делать полноценную программу бала…

— Ваше высочество, но ведь к трапезе с таким количеством гостей нужно подготовиться заранее, — напомнил немец.

Принц вздохнул:

— Ох, как представлю, что все эти четыре сотни будут невежественно чавкать, начинает болеть голова… отменяй. Обойдутся без ужина.

…

В своих покоях принцесса Евдокия стояла у зеркала. Её наряд к балу был давно готов. Тёмно-синий бархат, что прекрасно подойдёт её золотым волосам. А ещё модные украшения, туфли. Но всё это её не волновало. Ведь для практика главное что показать — ранг. После турнира и боя с Волковым она совершила прорыв, перейдя на вторую ступень адепта. Сколько было радости. И ведь благодаря ему даже не потеряла ранг при использовании техники «пепельного копья». Он прервал его завершающую стадию. Будто знал. Будто всё контролировал. После его ухода на фронт она отчего-то утратила весь запал и перестала практиковать. Вот только стоило прийти новостям, что Ненормальный Практик уничтожил множество всадников одним контуром… и Евдокия завелась. Она поняла — он не сдался. Даже там, на лезвии опасности, он продолжает идти вперёд и становиться сильнее! А ещё, спустя неделю пришло известие о его бое с магистром северян — знаменитым Свартбьёрном. И Волков остался жив после ПОДОБНОЙ СХВАТКИ! В ту ночь Евдокия стала адептом третьей ступени. Грандиозный прыжок за такое короткое время. Но каково было её состояние, когда архимагистр Воронцов вскоре сообщил, что Ненормальный Практик стал МАСТЕРОМ. В тот вечер в ней что-то надорвалось. Нет, не обида. Не разочарование. Скорее полное непонимание: как? Почему она с десятками тренеров, артефактами ускоренного усвоения эфира, ещё и под предводительством Григория Воронцова не смогла его обогнать? И будто смирилась. Учитель успокоил её, объяснив, что в реальных боях практики закаляются куда быстрее. А потому она решила идти своим темпом и не гнаться за Волковым. Возможно, когда-то он доберётся до звёзд. И если она однажды окажется там же, то бросит ему вызов.

Сегодня же.

Сегодня она просто хочет убедиться — стал ли Волков тем самым Ненормальным Практиком, о котором говорят.

Тренировочный зал особняка Романовых-Распутиных. Полдень

Графиня Наталья Романова-Распутина тренировалась. Вернее, только что закончила. Стояла сейчас в центре зала, окружённая шестью павшими магистрами. Живыми конечно — убивать гвардейцев на тренировках, ещё и на столь высоких рангах, расточительство. Но прохватили те знатно, и переломы, и разбитые морды. Ну, ничего, подлечат. Всё же род Романовых-Распутиных — лучший в медицинской практике. Что уж говорить об искуснице Наталье, что являлась ныне действующей главой. Всего сорок семь, но выглядела на тридцать. Чёрные волосы, собранные в тугой конский хвост так, что ни один волосок не выбился за весь бой. Фиолетовые глаза, один в один как у Корнелии, холодные, как яд со льдом. Тренировочный белый костюм идеально облегал её сочную точённую фигуру, которой позавидовали бы девицы вдвое моложе. Личная лекарь императрицы должна выглядеть безупречно.

— Встать, отребье, — приказала она ледяным тоном. — Если не собираетесь опозорить гвардию рода. Продержались меньше десяти минут. Результат хуже, чем на прошлой неделе. Разве вы не должны были стать сильнее?

— Простите, госпожа…

Магистры с трудом поднимались. У одного сломан нос, у другого вывихнуто плечо, третий держится за рёбра. Графиня, в свою очередь, даже не запыхалась.

— Ваша проблема в том, что вы действуете разрознено, — она подошла к капитану гвардии и ткнула пальцем в его лоб. Тот сглотнул. — Сила без разума — уровень низших практиков. Вы же не мясо. В следующий раз думайте головой. Пока она есть. Теперь — долой с глаз моих. И отнесите майора Салтыкова в лазарет. Я перестаралась с его печенью.

Гвардейцы, молча выслушавшие наставления от архимагистра, поспешно ретировались, поддерживая самых побитых.

Старый слуга Семён Игнатыч, всё это время терпеливо ждавший в сторонке, прокашлялся:

— Ваша светлость, есть новости о вечернем мероприятии у принца.

— Говори, — графиня взяла полотенце, промокнула несуществующий пот на шее и висках. Скорее по старой привычке с раннего детства, ведь совсем не вспотела. Да и кто бы заставил это сделать архимагистра второй ступени?

— Барон Волков приглашён на вечерний бал. Лично, через архимагистра Воронцова.

Графиня приподняла бровь. Затем очень медленно повернулась к дворецкому. В фиолетовых глазах мелькнуло нечто опасное.

— Только не говори, что сказав «Волков», ты имеешь ввиду того самого безродного ублюдка, с которым моя безмозглая дочь решила связать свою судьбу?

— Он самый, ваша светлость.

Она швырнула полотенце в угол. Фиолетовый эфир вокруг неё пошёл змеями, заставив старого слугу попятиться.

— Позор! — хоть голос и остался ровным, но каждое слово резало. — Абсолютный, непростительный позор на мой род! Четыреста лет безупречной репутации, и всё ради чего⁈ Ради провинциального недоучки, по счастливой случайности победившего на студенческом турнире!

— Говорят, он отличился на Севере… — осторожно заметил Семён Игнатыч.

— Не защищай её нелепый выбор, Семён, — сузила глаза графиня. — На Севере любой идиот с мечом может «отличиться», — она фыркнула. — Поди прятался за спинами товарищей и резал подранков, и уже герой. Где его родословная? Где земли? Где состояние? Ты разве не говорил, что они захудалый род и последние сто лет перебиваются с хлеба на воду? А теперь этот щенок посмел положить глаз на мою дочь!

— Технически, это барышня Корнелия положила глаз…

Взгляд графини заставил слугу замолчать.

— Корнелия, — процедила она сквозь зубы, — унаследовала от отца его эксцентричность. Но я думала, хоть моя часть в ней научит её различать достойных мужчин от проходимцев. Видимо, я переоценила силу родовой крови.

Она вздохнула и уже спокойно произнесла:

— А самая большая трагедия в том, Семён, что девочка могла выбрать любого. Князь Долгоруков просил её руки — древнейший род, а какие связи при дворе. Граф фон Штейн предлагал союз! Австрийская аристократия, промышленность в Тироле. А она выбрала кого? Мальчишку без рода и племени, чьё единственное достижение — что? Ничего. Пустышка.

— Его прозвали Ненормальным Практиком, госпожа, и судя по отчётам, он вполне себе выдающийся юноша…

— Не язви, Семён. Тебе не идёт, — графиня снова недовольно фыркнула, а затем направилась к центру зала для следующего круга тренировок. — Правду о нем говорят или нет, разве это важно? Пусть он хоть трижды гений. Этого всё равно недостаточно, чтобы даже смотреть в сторону Корнелии. Их положение на совершенно непреодолимых уровнях.

— Всё так, госпожа, — кивнул слуга.

— А знаешь, что самое отвратительное? — хмыкнула графиня.

— Что, ваша светлость?

— Виктор решил устроить из этого цирк. Пригласить несмышленого Волкова на бал и выставить на потеху свету. «Посмотрите на героя из простонародья, как он неуклюже пытается вести себя в приличном обществе.»

— Принц всегда любил жестокие развлечения.

— Да, но обычно его жертвы того заслуживали. А этот мальчишка… он просто глуп. Уверена, получив приглашение, он даже и не подумал, что его используют как дрессированную собачонку. Сначала похвалят, затем вышвырнут обратно в грязь, откуда вытащили.

Семён кашлянул:

— Так вы всё же собираетесь посетить бал, ваша светлость?

Графиня остановилась посреди выпада, медленно выпрямилась. На губах вдруг появилась улыбка. Глубокая. Зловещая.

— Изначально не собиралась. Но раз этот выскочка будет там, то непременно буду. Развею все его грязные мечты, дабы раз и навсегда показать ему разницу между настоящей аристократией и проходимцем вроде него. Пусть это будет уроком и ему, и всем, кто думает, что можно просто так войти в наш круг.

Она за долю секунды материзовалась подле стойки с оружием, провела пальцем по лезвию тренировочного меча. И сурово, с дьявольской улыбкой, произнесла:

— Сначала позволю принцу поиграть с ним. Пусть мальчишка почувствует себя загнанной крысой. А потом, когда он будет морально раздавлен, подойду к нему. Мило улыбнусь. И объясню. Предельно вежливо, разумеется. Если он ещё раз приблизится к моей дочери, то потеряет не только пальцы.

— Пальцы, ваша светлость? Вы собираетесь отрезать ему пальцы?

— Или ухо. Я ещё не решила. Зависит от того, насколько он меня разозлит своим видом.

Семён, служивший семье сорок лет, невольно поёжился. Ни раз видел, на что способна графиня в гневе. Однажды кастрировала конюха, который попытался приставать к горничной. Хирургически точно, без единой капли крови. Мужик выжил, но навсегда запомнил урок. Как, собственно, и все остальные.

— Какое приготовить для вас платье?

Та задумалась, затем с улыбкой произнесла:

— Тёмную орхидею. С чёрными бриллиантами на корсаже. Если уж устраивать экзекуцию, то нужно выглядеть соответствующе.

— Будет исполнено, ваша светлость.

Дворецкий откланялся и ушёл, графиня же продолжила тренировку. Но мыслями была далеко.

Корнелия. Её безумная, непредсказуемая дочь. Импульсивная, одержимая, склонная к насилию. И теперь вбила себе в голову, что этот паренёк Волков — её суженый. Что ж, материнский долг — уберечь ребёнка от собственной глупости. Даже если для этого придётся публично уничтожить какого-то мальчишку.

Графиня нанесла серию ударов от чего воздух пошёл волнами.

«Волков, после сегодняшнего вечера ты либо навсегда исчезнешь из её жизни, либо останешься без важных частей тела. Выбор невелик.»

Архимагистр второй ступени против мастера первой? Мальчишка не имеет ни единого шанса.

Салон графини Шереметевой. Два часа дня

Дым от дорогих папирос, французские духи, вот она особая атмосфера петербургских салонов, где рождались и умирали репутации.

— Дорогие мои, вы слышали? — графиня Шереметева, дама лет пятидесяти с разукрашенным лицом, как театральная актриса, подалась вперёд, рассказывая очередные слухи. — «Ненормальный практик» будет на балу у принца!

Вокруг столика с чайным сервизом собрался обычный круг сплетниц. Княгиня Голицына, баронесса фон Дерфельден, жена министра финансов и с десяток других дам, чьё основное занятие состояло в обсуждении чужих жизней.

— Тот самый мальчик, что победил принцессу? — баронесса смотрела тот турнир в первых рядах. — Я слышала, он из совершенно захудалого рода. Даже не припомню его фамилии.

— Зато теперь барон и подполковник. И это в восемнадцать лет, представляете? — вмешалась молодая графиня Апраксина. — Мой кузен служит в военном министерстве, говорит, там все только о нём и судачат…

Гвардейское собрание. В то же время

В курилке, обитой тёмно-зелёным бархатом, молодые офицеры обсуждали те же новости, но совсем в другом ключе.

— Неужели этот выскочка посмеет явиться? — лейтенант Оболенский, красавчик с идеально завитыми усами, презрительно фыркнул. — После того, как опозорился на турнире?

— Если ты не в курсе, то он выиграл, — возразил его сослуживец Трубецкой. — Я был там, видел его бои. Парень дрался как дьявол.

— Дрался как деревенщина! — Оболенский сплюнул. — Никакой техники, никакого стиля. Одни грязные приёмы.

Капитан Измайлов, что являлся ветераном турецкой кампании, усмехнулся в седые усы:

— Господа, а чем вам не нравится подход грязных приёмов? В бою все средства хороши.

— Вы его защищаете? — Оболенский покраснел.

— Конкретно Ненормального Практика — нет, — усмехнулся тот. — Однако. Взгляни на вещи трезво, лейтенант. Мальчишка в восемнадцать лет имеет больше боевых операций на счету, при том успешных, чем все вы вместе взятые. Если это не заслуживает уважения, то хотя бы признания.

Поместье Чернышевских

Екатерина сидела в кресле у камина. В руках книга, которую она всё ещё держала открытой, после полученной новости. Рядом Лиза Румянцева вышивала, но глядя в одну точку, узор получался кривым.

— Он точно будет? — Елизавета в десятый раз задала тот же вопрос.

— Дарья сказала, — Екатерина закрыла книгу. — А ещё сказала, что Виктория Александровна лично поедет. И нас возьмёт, как сопровождающая.

— Катя… — Лиза отложила вышивку. — Ты уверена? То был он? Тем вечером?

Екатерина молчала, вспоминая. Тёмный переулок. Пьяные бандиты. И фигура в темноте, которую она запомнит на всю жизнь.

— Уверена, — сказала она тихо.

Особняк Державиных

Виктория примеряла перед зеркалом серьги. Изумруды идеально подходили к вечернему платью — тёмно-зелёному, с декольте ровно настолько откровенным, насколько позволял статус ректора. В отражении стояла девушка тридцати пяти лет, всё ещё красивая, всё ещё желанная. Но в голубых глазах появилась новая глубина. Разочарование? Меланхолия?

Она вспомнила их встречи. Его губы на её губах. Обещание ночи после бала. А потом — его отъезд на Север и освобождение от долга.

«Ты можешь забыть о нашем пари и жить дальше.»

Забыть? Так просто…

Виктория провела пальцем по губам. Он вернулся. Спустя всего лишь полтора месяца. Как метеор обрушилась новость о его приезде. Выбила из колеи. Заставила вспомнить всё, как в первый день.

Говорят, он теперь мастер.

Невозможный прогресс.

Что он пережил на Севере?

Изменился ли?

И главное — помнит ли он о ней?

Сегодня она узнает.

Особняк архимагистра Воронцова

Григорий рассматривал шахматную доску. Играл сам с собой. Старая привычка, помогавшая ему размышлять обо всём. Сегодня это «всё» зациклилось на юном Александре Волкове. Личная находка архимагистра, можно сказать, его проект. Мальчишка, который за два месяца прошёл путь от неофита до мастера. Невозможно? Для большинства практиков — да. Но Волков — уникум.

Воронцов передвинул чёрного коня. В архивах Тайной канцелярии есть упоминания о подобных случаях. Редких, единичных. Людях с особым типом эфирных узлов, способным к ускоренной эволюции в условиях постоянной смертельной опасности.

Их называли «Гениями Войны».

И все они становились либо величайшими практиками, либо чудовищами.

Какую дорогу выберет Волков?

Сегодняшний бал — проверка. Не боевых навыков, естественно, а самоконтроля. Сможет ли он сдержаться, когда его будут провоцировать? Или сорвётся? Как покажет истинную натуру?

Воронцов передвинул белую королеву. Шах чёрному королю.

Если малец сорвётся, придётся его ликвидировать. Жаль, но империя не может позволить себе неконтролируемое оружие. А вот в случае если выдержит — можно будет сделать следующий ход. Предложить место в особом отряде. Под присмотром, но с большими полномочиями. И с невероятными условиями, на которые вряд ли способен вояка Разин.

Чёрный король ушёл из-под удара.

Архимагистр улыбнулся.

— Покажи мне сегодня своё настоящее лицо, Волков…