Ненормальный практик 3

Глава 8

Юрта Куваевой отличалась от солдатских большими размерами, под стать хозяйке, ну и обособленностью, чем подчёркивала статус. Двое часовых у входа проверяли знаки отличия каждого, несмотря на то, что прекрасно знали их в лицо. В том числе и меня. Формальности есть формальности, особенно на краю империи.

— Сержант Волков. Прибыл по приказу лейтенанта Куваевой, — говорю, показывая на кителе значок командира второго отделения.

— Проходите, вас ждут, — кивнул часовой, отодвигая полог.

Прохожу в тамбур, обстукиваю сапоги от снега, следом уже в саму юрту. Внутри значительно теплее, чем снаружи. Несколько эфирных ламп не только освещали убранство, но и выделяли какое-никакое тепло. В центре же фигачила печь, вот она виновница этой жары. Они тут сауну решили устроить? Почему так жарко? Неподалёку располагались стулья и стол с картами, да документами.

Я что? Попал на какое-то тайное совещание?

За столом сидели четверо, и каждый прожигал взглядом.

Куваева восседала во главе стола, в офицерском белом мундире с расстёгнутым верхним крючком. В правой руке держала стакан, явно не с чаем, левый рукав заправлен и закреплён. Острый взгляд голубых глаз сразу зафиксировал моё появление.

Напротив неё — старший лейтенант Телицин, тот самый «Коняра», с которым уже имел «удовольствие» познакомиться. Длинное лицо с тяжёлой челюстью выражало любопытство и нетерпение. Он барабанил пальцами, всем своим видом показывая что куда-то торопится.

Сержант Анисимов скромно примостился сбоку, держа планшет для записей. Усталый взгляд встретился с моим, и он кивнул в знак приветствия.

А вот четвёртый участник встречи был незнакомым, но интересным. Старший лейтенант, судя по нашивкам, которого я никогда прежде не видел. И всё бы ничего, но его сходство с Куваевой настолько поразительное, что невольно заставило задержать на нём взгляд. Те же резкие черты, тот же разрез глаз, та же форма носа и подбородка — будто смотрю на мужскую версию Галины или её брата-близнеца.

— Сержант Волков, — произнесла Куваева, нарушив короткую паузу. — Вы вовремя.

— Лейтенант Куваева, — козыряю ей. — Явился по вашему приказу. — после чего снимаю шапку, ну и жарища тут.

— Присаживайтесь, сержант, — кивнула она.

Занимаю свободный стул, чувствуя изучающие взгляды. Особенно пристально рассматривал мою тушку незнакомый старший лейтенант, напоминающий Куваеву.

— Позвольте представить, — та будто мысли прочитала и указала на него рукой. — Старший лейтенант Алексей Куваев, командир звена специального отряда «Северный ветер». Мой брат.

«Северный ветер»? Похоже, своего рода спецназ империи, выполняющий миссии на границе. Значит он, правда, оказался её братом. Хорошо что так, иначе как ещё объяснить их поразительное внешнее сходство?

— Честь имею, старший лейтенант, — киваю в знак приветствия.

— Наслышан о вас, сержант Волков, — произнёс Куваев басом. — Особенно о вашем представлении на озере.

В его тоне чувствуется насмешка, но сам не улыбается. Очевидно, как и многие, решил, что это всё местные сказки. Впрочем, неудивительно. Практики больше доверяют своим глазам, чем слухам.

— Сержант Волков делал то, что необходимо для выполнения задания и спасения отряда, — неожиданно вступилась Галина.

— Не сомневаюсь, сестрица, — Куваев улыбнулся, но сдержанно. — Просто не каждый день встречаешь штрафника, способного одним контуром уничтожить шестьдесят кавалеристов.

— И двух подмастерьев, — добавил «Коняра». — Не забывайте об этом.

— Да-да, и двух подмастерьев, — повторил Куваев, наблюдая за моей реакцией. — Весьма впечатляюще для… кого, напомните-ка?

— Бывшего курсанта Академии? — отвечаю спокойно, не поддаваясь на провокацию.

— Ах да, курсанта академии, — протянул тот, сдержав фырканье.

— Хорошо, — вмешалась снова моя лейтенантша. — Раз все собрались, думаю, пора перейти к делу. Брат, твоя очередь.

Куваев кивнул, отставил стакан и опёрся локтями о стол. Посмотрел на каждого и начал без предисловий:

— Через три дня нам предстоит важная операция. По полученным данным, из племени «Колючей Шерсти» клана Морозного Дыхания выдвинется советник племени Острого Клыка. «Рунэр Бугор» его имя. Наша задача — перехватить и задержать. Что по поводу племён. Племя «Колючей Шерсти» одно из крупнейших на Севере. Чёртовы фанатики одни из самых жестоких, безжалостных тварей. И больше всех ненавидят Империю. А клан Морозного Дыхания… самый могущественный, объединяющий несколько племён.

Он отпил воды. И продолжил:

— По нашим данным, советник Рунэр является ключевой фигурой в объединении северных племён против Империи. Он путешествует между разрозненными группами, налаживает связи, передаёт информацию. Более того, есть основания полагать, что он — практик-шаман. На этом пока всё.

— И нам нужен контурщик, чтобы противостоять его техникам, — взглянула на меня Галина. — После того, что ты продемонстрировал, думаю, твоих способностей должно хватить, сержант Волков. — она выпрямилась и окинула взглядом всех присутствующих. — Но прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы каждый из вас понимал: эта миссия опасна, как ни посмотри. Никто не обязан участвовать в ней. Это не охрана лагеря и нашей ответственной зоны. Это проникновение в стан врага. Если кто-то из вас откажется, я пойму — никаких обид, никаких последствий.

Она повернулась ко мне:

— Начнём с вас, сержант Волков. Вы готовы участвовать в этой операции?

Неожиданный поворот — Куваева даёт мне выбор, вместо того чтобы просто отдать приказ. Хотя, конечно, она права. Обязанности штрафника — охрана и поддержание лагеря. Ну и вылазки на нейтральные зоны для чисток, но никак не задержание высокопоставленной фигуры противника на вражеской территории.

— Согласен, — отвечаю, глядя ей прямо в глаза. — Однако, должен сразу предупредить: я буду действовать по обстоятельствам, как отдельная боевая единица, не подчиняющаяся ничьим приказам.

— Что⁈ — возмутился спецназовец Куваев, подавшись вперёд. — Это неприемлемо! Военная операция требует чёткой субординации и выполнения приказов!

— Спокойно, брат, — Куваева подняла руку, остановив его. — Я согласна с условиями сержанта Волкова.

— Но, Галина, ты хоть понимаешь, это против всяких правил⁈ — продолжал возражать Куваев.

— В обычной ситуации — да, — кивнула та. — Но сейчас всё иначе. Да и сержант Волков, веришь ты или нет, не обычный солдат. Свобода действий как раз то, что ему нужно в этой миссии.

Она снова взглянула на меня:

— Спасибо, сержант. Я запомню ваше согласие.

Её брат был недоволен, но сдержался, плотнее сжав губы.

Куваева перевела взгляд на «Коняру»:

— Старший лейтенант Телицин, ваше решение?

— Я в деле, — без колебаний ответил тот.

— Отлично, — кивнула Галина и взглянула на Анисимова. — Сержант?

Василий выглядел слегка обеспокоенным, но быстро собрался и кивнул:

— Готов выполнять свои обязанности, лейтенант.

— Хорошо, — Куваева посмотрела на брата. — Алексей?

— Ты знаешь мой ответ, сестра. «Северный ветер» никогда не отступает.

— Значит, решено, — подытожила Галина. — Через два дня выдвигаемся. Подробности операции ещё обсудим. А сейчас совещание окончено. Сержанты, можете идти.

Поднимаюсь вместе с Анисимовым из-за стола и направляемся к выходу, как Куваева окликнула нас:

— И напоследок. Никому ни слова о сегодняшнем разговоре. В лагере завелась крыса.

— Есть, лейтенант, — отвечаем хором и покидаем юрту.

Морозный воздух ударил в лицо, стоило только оказаться на улице после той жары. Даже приятно. Так освежающе, чёрт побери. Лагерь постепенно погружался в вечернюю тишину. Солдаты расходились по юртам, караульные делали пересменку на постах, у столовой лаяли тройка собак. Мы с Анисимовым не спешили, молча шагая по протоптанной в снегу дорожке.

— Занятно вышло, — нарушил он молчание, когда отошли достаточно далеко от юрты. — Никогда не видел, чтобы Куваева давала кому-то такую свободу. Ты её впечатлил.

Бросаю на него короткий взгляд. Не было у него ни зависти, ни раздражения — только искреннее удивление.

— Иногда это единственный способ достичь цели, — пожимаю плечами. — Так от меня будет больше толку.

Тот хмыкнул:

— Почему-то даже не хочу спорить.

Улыбаюсь в ответ. Занятный он парень.

Анисимов замедлил шаг, будто собираясь с мыслями, затем сказал:

— У меня две нашивки. Если выполним эту миссию успешно, вернусь домой. — и бросил на меня взгляд. — Как и ты. У тебя же тоже две.

Чего это он?

Мысль о доме — худшая, что может быть перед заданием. Сколько помню таких ребят, скучавших по домашним, перед боем, так большинство не возвращались. Дом никуда не денется. А всю печаль нужно сжать в комок и выбросить. Вот вернёшься, там уже и раскисай сколько душе угодно.

— Но ты же сам говорил, что получить третью труднее всего. Так что будь осторожнее на задании. — что мне ещё ему сказать? Мы все там будем, как акробаты без страховки.

Анисимов усмехнулся:

— Знаешь, почему меня взяла Куваева?

— И почему же?

— Потому что я один из самых живучих бойцов, — прозвучало это не как хвастовство, а наоборот, ирония. — Я выживал даже в полном дерьме. Аду. Когда всё летит к чертям, Анисимов выберется. Это они все знают.

Вот этот настрой уже получше.

Улыбаюсь, глядя на звёздное небо:

— Значит, как-нибудь переживём.

— Как-нибудь да.

…

В нашей казарменной юрте воняло всё тем же набором настоящего джентльмена-штрафника — табачный дым, прелые портянки, пот и древесина вперемешку с ячьим навозом от постоянно топящейся буржуйки. Внутри разговорчики, смешки, старые истории по десятому кругу.

У печки, на деревянной скамейке сидел Белов. Курил самокрутку, задумчиво глядя в огонь. Больше в принципе смотреть-то не на что было. Не на рожи же соседей? Хотя сам Белов тот ещё любитель поболтать, но у всех, включая и него, происходят такие моменты, когда сидишь у печки, смотришь на огонь и думаешь, когда всё пошло не так? Стоило нам с Василием переступить порог, он обернулся и кивнул.

— Как прошло? — спросил он негромко у Анисимова.

— Интересно, — ответил тот, стягивая с плеч тяжёлый тулуп. — Но об этом позже.

Устраиваюсь на скамье рядом с Беловым, беру свою выданную сержантскую кружку, насыпаю сухих трав, заливаю водой с фляги и ставлю на печь, вскипятить.

Белов долго рассматривал меня сквозь дым сигареты. Что он хотел понять, загадка. Может его смущал мой юный вид? Скорее всего. Через минуту он заговорил:

— Выглядишь вполне спокойно, Волков. Привык к такому вниманию? После награждения на тебя там пялилась половина лагеря.

Подкидываю в печь полено.

— В Академии было так же. Особенно после турнира, когда получил прозвище «Ненормальный практик».

Белов фыркнул. На обветренных губах играла ироничная усмешка:

— Но падать с высоты, парень, будет чертовски неприятно. Поверь на слово — стоит ошибиться хоть раз, не оправдать ожиданий, и из всеобщего любимчика становишься самым презираемым для всех.

Улыбаюсь:

— После турнира я сразу попал в тюрьму, а оттуда — сюда. Как думаешь, в курсе ли я, что такое падение?

Тот ответил понимающей улыбкой и одобрительно кивнул:

— И то верно. Такой молодой, а уже успел и на вершине побывать, и на самое дно упасть. Теперь вот снова выкарабкиваешься. Завидую твоей стойкости.

— Так и живем на этих каруселях, — наблюдаю, как закипает отвар в кружке. — То взлёт, то падение. Не потерять бы равновесие.

Анисимов, расположившийся рядом, хмыкнул с усталой улыбкой:

— Не похож ты на обычного пацана, Сашка. Смотрю на тебя и не сходится твой внешний облик с твоими глазами. Лицо-то молодое, а глаза вот — будто старик глядит, повидавший Бог знает что.

Медленно киваю:

— Не буду спорить с тобой, Василий. И да, повидал всякого.

Тот задумчиво затянулся новой сигаретой. Дым медленно поднимался к потолку:

— Хорошо. Тогда скажи честно. Что думаешь о нашей службе? Как тебе здесь, в «Чёрном Лебеде»?

Поднимаю с варежкой кипящую кружку и ставлю на тумбу, после чего отвечаю:

— Пока всё идет неплохо. Конечно, парней погибших жалко. И понимаю, что это только начало. Сколько ещё солдат ляжет в эту проклятую мерзлоту… Но такова война.И чьего-то мнения она не спрашивает.

Помешиваю деревянной палочкой травяную бурду. Белов и Анисимов терпеливо ждали продолжения.

— Что до меня лично, то я намерен идти дальше и продолжать сражаться. Эта служба — не самое ужасное наказание для меня.

Белов поднял бровь, заинтригованный:

— И до каких пор сражаться будешь? Неужели мечтаешь дослужиться до генерала? Прямо из штрафбата в генеральские погоны?

— Кто знает, Белов. Кто знает.

И произнёс эти простые слова настолько убедительно, что в юрте повисла странная тишина.

Анисимов застыл с сигаретой в зубах, после вытащил её и медленно проговорил:

— Знаешь что, Волков. Я на секунду даже поверил. Представил тебя в генеральских эполетах, принимающего парад.

— Я тоже, — нервно усмехнулся Белов. — Чёрт возьми, я тоже поверил.

В этот момент прозвучал свисток, оповещающий об отбое. В юрту зашли остальные бойцы.

— Четвёртый взвод, всем отбой, — выкинул Анисимов в печку бычок.

Я тоже пошёл устраиваться на своей лежанке. Разговоры — это, конечно, хорошо, но даже Ненормальному Практику нужен НОРМАЛЬНЫЙ сон.

Звук свистка разорвал предрассветную тишину «Чёрного Лебедя», вырвав солдат из сна. В юрте четвертого взвода началось привычное представление — стоны, ругательства, поиски портянок.

— Подъём! Живо! — рявкнул Анисимов, полностью одетый и готовый к службе. Голос, как всегда, звучал так, будто и не спал вовсе: чёткий, резкий.

Белов, застегнув китель, принялся расталкивать особо неповоротливых:

— Шевелись, соня! — дёрнул он своего бойца за ногу, свернувшегося калачиком на нарах. — Думаешь, война тебя подождёт, РЯДОВОЙ ЯГУДИН⁈ Или ледяные отложат набег, пока ты не выспишься⁈

Тоже стою давно одетый, ведь сержантов будит дежурный на десять минут ранее общего подъёма, дабы те привели себя в порядок без спешки и поднимали отделения. Привилегия, ё-маё.

Итак. Настроение цвет снежный. Собственно, готов к труду обороне и прочим неизвестностям. Медное духовное ядро пульсирует стабильно, куда мощнее, чем вчера. Результат ночной медитации. Абсорбированный эфириум теперь требует движения, циркуляции, что придаёт непривычную лёгкость, несмотря на раннее утро.

— Второе отделение! На ноги! Живее! — прохожу между нарами, отвешиваю сонному Рыжему лёгкий подзатыльник.

— Ай, сержант! За что⁈ — фырчит тот.

— Было бы за что, вообще прибил бы! — улыбаюсь в ответ, затем объявляю остальным. — Кто последний оденется — чистит коровник неделю!

Угроза подействовала мгновенно.

Мои бойцы, ещё секунду назад изображавшие умирающих, обрели чудотворную живость. Митька, натягивая сапоги, чуть не свалился, но сумел удержать равновесие и бодро гаркнул:

— Братва, наше отделение должно быть самым быстрым! Вторым будешь, так последним останешься!

Захар, пыхтя, пытался застегнуть пуговицы на кителе:

— Тьфу ты, прости Император… — бормотал он, втягивая живот. — Поспешишь — людей насмешишь! Лучше медленно, но качественно, Митя!

— Хорош трындеть! — огрызнулся Сивый, проталкиваясь к выходу. — Пропустите быстрых!

Сивый реально первым выскочил из юрты. Вот же, шустрый! За ним — Рыжий, что каким-то чудом умудрился обогнать всех, хотя ещё полминуты назад спал как убитый. Оба двигались так, будто за ними гнались все демоны Нижнего мира разом.

Не спеша извлекаю из рукава трофейный нож, что подобрал на озере. Медленно прокручиваю в пальцах. В юрте мгновенно стало тише. И все засуетились ещё быстрее. Эм, ладно. Нож в моих руках заставил оставшихся поторопиться. Выходит, что мой авторитет командира зиждется не на вчерашних подвигах, а на банальном страхе получить сталь между рёбрами. Ладно. Страх тоже неплохой мотиватор для дисциплины.

Убрав нож, выхожу за своими торопыжками. Беззубый оказался хитрецом, будет чистить навоз. В тепле и безопасности. Это не за водой ходить, где можно нарваться на внезапную атаку ледяных. Из минусов только, что провоняешься. Хотя, от кого тут не воняет? Пора бы баньку в озере что ли устроить? Да стирку.

Северное утро встретило всех нас, как всегда чем? Морозом. А сегодняшний так вообще, настолько плотный, что воздух, зараза, как хрусталь. Небо начинало светлеть. И не теми привычными красками. Сначала грязно-серой, а затем бледно-кровавой полосой. Звёзды ещё горели, но не так ярко, как ночью, скорее дотлевали, точь угли в пепле.

Четвёртый взвод выстраивался с обычной неразберихой. Кто-то заправлял воротник, другой пытался незаметно заправить разболтавшиеся портянки.

— Равняйсь! Смирно! — прогремел голос замкома Анисимова, перекрыв тихие разговорчики.

К нам приближалась лейтенант Куваева, и, завидев её, даже самые сонные подтянулись.

Анисимов козырнул:

— Лейтенант! Четвёртый взвод построен! Лиц незаконно отсутствующих нет!

— Вольно! — ответила Куваева оглядев строй. — Напра-во! За мной вольным бегом — марш!

Никаких лишних слов. Взяли и побежали.

Лейтенант задала темп. Анисимов устремился за ней, я с Беловым замыкали колонну, следя, чтобы никто не отстал.

Сухой снег под сапогами скрипел, ледяной ветер проникал под одежду. Выбегаем на тропу, где бегали и в прошлый раз. Слева лагерь. Справа снежная пустошь. Бесконечная, уходящая в тёмный горизонт. Смотришь в ту бездну и понимаешь, «Черный Лебедь» — не просто военный лагерь. Форпост цивилизации, затерянный в бескрайнем море снега и льда.

Не так и плохо.

Порой, хочу узнать, что же там дальше? На землях ледяных? Такая же пустошь? Или же что-то интересней?

Но пока не готов.

За долгую ночь во мне хоть и произошли значительные изменения, и всё же, я слаб. Выкаченный эфириум полностью интегрировался в энергетическую систему. И сейчас медное духовное ядро пульсировало на грани трансформации. Ещё шаг, совсем небольшой, и оно эволюционирует на серебряный уровень. Что будет значить качественный скачок в возможностях использования техник, увеличение силы, скорости и выносливости в разы. Плюс, смогу впитывать больше эфира, без помех развитию ядра. И перестать быть неофитом. Но надо ли? Это же так забавно. Хотя, если выбирать между развлечением и определенными возможностями в смертельной битве, выбор очевиден. Однако, для начала нужно перейти на серебряный уровень, тогда-то станет понятней, выйдет ли провернуть фокус с эфировыми рангами иль же придумать нечто иное. В общем-то, грань перехода кажется такой близкой, что вот-вот перешагну через неё. Но, конечно, понимаю — это лишь обманчивое ощущение. Многие практики на этом погорели и сгинули. Для прорыва необходима не просто накопленная энергия, но и катализатор. Более качественный эфириум высокого уровня. Но и это не все ингредиенты успешного эволюционирования. Ещё настоящий бой. Рубка, что заставит вскипеть от адреналина, а духовное ядро работать на пределе возможностей.

Что ж, здесь должен найтись такой бой. Рано или поздно придётся сражаться с кем-то серьёзным из ледяных кланов. Вот тогда и произойдёт прорыв. Если выживу.

В этот момент боец из первого отделения подвернул ногу и со стоном рухнул в снег.

Куваева мгновенно остановилась и обернулась:

— Весь взвод, включая командиров отделений! Отжимания! Пока этот горе-боец не поднимется!

Дружно падаем на снег и принимаемся отжиматься. Прям мордой в сугробы. Рожи у всех, как у Йети. Щёки горят, носы красные, сопли текут, как и мгновенно тающий снег. Дыхание сбивалось. Но никто не осмеливался жаловаться. Ведь лейтенант отжималась рядом на одной руке. И тоже лицом в снег. Удивительная баба, конечно, и «баба» в хорошем смысле. Только Захар очень тихо бурчал под нос.

В эти мгновения всеобщей снежной экзекуции мимо нас пробежал первый взвод во главе с лейтенантом Петровым. Тощим таким аристократом с крысиным лицом. Его так и звали, мол крыса. Не потому что был гнилым, а из-за сходства. Ну, он не обижался, так как у нас тут тот ещё зоопарк. И Коняра есть, и Осёл. И ещё кто-то, всех и не вспомнить. Что говорить о кличках солдат, тут вообще такой разброс был, что лучше и не знать вовсе.

В общем, в отличии от разношёрстных сборищ штрафников, первый взвод состоял из кадровых военных. Подтянутых, хорошо экипированных, с подготовкой.

— Смотрите-ка! — крикнул кто-то из их рядов. — Четвёртый ползает в снегу!

— Там им и место!

— Да они же девицы!

— Может, им остановиться и передохнуть⁈ Или сразу в медсанчасть отправить бедняжек⁈

Наши напряглись. Как-никак а не первый день здесь, ещё и бой пережили, так что не хухры-мухры! Упавший поднялся, превозмогая боль, и встал.

Куваева поднялась и гаркнула:

— Четвёртый взвод, подъём!

Все вскочили. Лица потемнели от гнева, в глазах злоба с обидой. И чего все такие ранимые?

Лейтенант посмотрела на удаляющийся первый взвод, и походу сама завелась.

— Неужели вы проглотите их насмешки⁈ — прорычала она. — А ну-ка, прибавить темп! Обогнать этих самодовольных павлинов!

В ответ раздался дружный рык!

— ЕСТЬ!!!

Все до единого отряхнулись от снега и рванули вперёд.

— Второе отделение, шевелим маслами! — подбадриваю своих.

Стремительно нагоняем взвод военных. Кстати, доучись я в академии, скорее всего был бы одним из них. Но что есть — то есть. Никаких сожалений. Куваева бежала впереди, размахивая одной рукой туда-сюда, как маятником, и подгоняя криками.

Дистанция сокращалась с каждой секундой.

— Вперёд! — орала она. — Покажем тем щеголям, кто тут настоящие солдаты, а не мамкины сынки!

— АРРРРР! — рычал громче всех купец Захар. Ничего себе, как умеет. Торгаш, а внутри имеет то самое чувство состязания. Так и открываются таланты.

Когда поравнялись с первым взводом, лейтенант Петров удивлённо оглянулся. Самодовольная ухмылка мгновенно слетела.

— Что вы дела… — начал он, но не договорил.

— Рвём!!! Вперёд!!!

— Сюда нах!!!

Мы обогнали их и продолжили набирать скорость.

Но собирался ли первый взвод сдаваться?

Пфф. Конечно нет.

Через несколько секунд послышался рёв:

— ПЕРВЫЙ ВЗВОД!!! ВПЕРЁ-Ё-ЁД!!!

— ЕСТЬ!!!

Так завязалась настоящая гонка, да какая там гонка? Дуэль. Только между взводами. На кону стояли не призы или награды, а воинская честь и право называться лучшим.

Мы их конечно обогнали, всё из-за того что нас было уже не остановить. Вот только радоваться оказалось рано. От гонки начался второй раунд. Куваева скомандовала переходить к упражнениям на месте, и началось настоящее испытание на выживание.

— Приседания! — рявкнула она. — Пятьдесят раз!

— Мы тоже! — тут же подхватил лейтенант Петров, остановивший свой взвод рядом с нами. — Но шестьдесят!

— Тогда семьдесят! — не осталась в долгу Куваева, вздёрнув подбородок.

— Восемьдесят! — парировал Петров, сузив глаза до щёлочек.

— Девяносто! — отрезала Куваева, и по тону ясно, что это её НЕ последнее слово.

Понеслась встряска.

Две команды, глядя друг на друга, приседали, как болванчики истекая потом, а кто безмолвными слезами. Сдашься — убьют свои же.

Оба офицера стояли перед своими измученными взводами с пыхтящими ноздрями, ведя нелепый торг на наших мышцах, да выносливости. Каждое повышение ставки подбрасывало допмучения для солдат, но никто из лейтенантов не собирался уступать.

Так отработали положенные приседания.

Пружину.

Отжимания.

Тогда Петров, видя, что все ещё держатся, решил взять реванш другим способом. Он остановил счёт и выступил вперёд с язвительной ухмылкой и громко произнёс, чтобы слышали оба взвода:

— Кстати, Куваева! Слышал, у тебя появился какой-то там невероятный боец⁈

Вот он — эталон нескрываемого сарказма, а как блестят его крысиные глазки.

— Всего три дня отсутствовали на Чистке, а тут такой ГЕРОЙ! Жаль не успели узреть его великолепие на награждении! Но готов поставить бочку пива, что мой Анатолий победит его в рукопашной! — Петров хлопнул в ладоши. — Анатолий! Выйти из строя!

Из рядов первого взвода выступил гигант. Геркулес в полном смысле слова. Метр девяносто пять роста, плечи шириной в коромысло, руки как брёвна, шея точь ствол дуба. Даже зимняя форма не скрывала его чудовищную мускулатуру. Человек, привыкший ломать противников голыми руками, именно так он на нас и смотрел.

— Ха-ха-ха! — захохотал Петров, указывая на него. — Что, страшно⁈ Может, откажетесь от пари⁈ Не каждый день штрафник получает шанс сразиться с настоящим воином!

Куваева мрачно посмотрела на Анатолия, затем перевела взгляд на меня. В её глазах прочитываю не столько вопрос, сколько просьбу: «Не подведи».

— Сержант Волков! — громко скомандовала она. — Выйти из строя!

— Есть! — и делаю два шага вперёд.

Вид у меня был, надо признать, не слишком внушительный. По сравнению с Анатолием кажусь подростком. Худой, не особенно высокий, без видимой мускулатуры. Хотя, и подкачался, да. Но на его фоне выглядел как боец, которого можно сломать одним ударом. Разница между нами была настолько разительной, что даже четвёртый взвод заволновался.

Первый взвод же, увидев меня, взорвались воплями:

— У-у-у-у!

— Вот это противник! Ха-ха! Неофит!

— Может, ещё и девочку пришлёте⁈

— Анатолий его удавит!

— Да он его как муху прихлопнет!

Лейтенант Петров не смог сдержать довольной ухмылки. Казалось, исход поединка был предрешён ещё до его начала. Бочка пива уже мысленно перекочевала к нему в победный актив.

Всё ещё ухмыляясь, он махнул рукой в сторону своего богатыря:

— Только не убей мальчишку, Толя! Ха-ха-ха!

— Так точно, товарищ лейтенант! — рявкнул Анатолий, разминая кулаки.

Некоторые из наших ребят опустили глаза, не веря в возможность победы.

Кто-то тихо проговорил:

— Потомственные военные… с ними не справиться…

— Сашка наш точно будет в порядке?…

— Ну и бугай…

Сработала переобувочная? Ха-х, ладно, не привыкать к тому, что все во мне сомневаются.

Куваева, которая прекрасно понимала, чем закончится этот бой, произнесла:

— Волков, поаккуратнее с ним. Не то тащить такой труп всем взводом за*бёмся. Придётся за санями идти.

И по рядам первого взвода прокатился новый взрыв хохота. Вероятно, восприняли слова Куваевой как попытку сохранить лицо.

Киваю с невозмутимым видом:

— Понял, лейтенант. Обойдёмся без саней.

— БОЙ! — рявкнул раздраженный нашим спокойствием Петров, и его боец двинулся вперёд.

Анатолий активировал эфир — адепт третьей ступени. Н-да. Скоро меня начнёт утомлять бить адептов в лагере. Может выйти на плац и крикнуть КТО ХОЧЕТ БРОСИТЬ ВЫЗОВ⁈ И подраться сразу со всеми, кто имеет какие-то претензии. С другой стороны, бочка пива? Здесь, на краю мира, на весь золота. Наверное. В любом случае, ставка мне нравится. Активирую эфир с техникой подводного зрения. Глаза вспыхивают синим, как два фонаря.

Толя, упаковавшись в слабый едва проглядывающийся облик росомахи, бросился в атаку, размахивая руками-брёвнами. Прямолинейно, грубо, нагло. Рассчитывает, что противник попытается встретить её в лоб? Или что ещё лучше — отступит в панике, открыв уязвимые места. Решение понятно, один его жуткий вид, ещё и с такой атакой, полной бешенства, многие растеряются, отступят.

Но мне нет дела до его игры. Действую по своему. Ни встречаю атаку, ни отступаю, а срываюсь навстречу и уклоняюсь. Носком сапога черчу пару закорючек на снегу. Он разворачивается, бьёт. Шагаю в сторону. Двигаюсь вокруг него, уклоняясь от череды атак. Со стороны смотрится, как случайные движения, но каждый шаг точно рассчитан. Каждое движение носка сапога рисует линию. Формацию контура.

— Трус! — взревел бешенный Анатолий, в попытке достать меня. — Иди сюда и дерись!

Он бросается вперёд, занося тяжеленный удар. Убить меня собрался? Вот вам и товарищеский поединок.

Только вот.

Его кулак с глухим стуком впечатался в преграду. Воздух задрожал, и в этом месте вспыхнула эфирная колонна.

— Какого⁈ — донеслось из рядов первого взвода.

— Что за чертовщина⁈

— Контур! Но когда успел⁈

Ухожу в сторону. Толя снова бьёт. Из снега с шипением выстрелила новая контурная колонна — три метра в высоту, толщиной с руку. За ней ещё одна. И ещё. Они окружили Анатолия правильным кругом.

Когда гигант понял, что вокруг него стержни эфирного контура, было поздно. Завершаю рисовку ударом ладони в снег, влив больше эфира, и над прутьями появились четыре контурные линии, превратив ловушку в нечто похожее на клетку для птиц. Ну тут, конечно, гусь попался ещё тот.

Анатолий метался внутри, пытаясь пробить выход, но стержни держали крепко. Весь покраснел от натуги и ярости, когда безуспешно пытался сломать эфирные прутья голыми руками.

— Ломай их, Толя! — кричали его товарищи. — Ты же можешь!

Ну, пусть пробует.

Сам же неспешно формирую ещё одну линию. С заостренным концом, как копьё. И, вливая в неё эфир, начинаю удлинять. Острие медленно приближалось к Толику, прижимая к прутьям клетки.

— АААААРРРР! — заорал он, тщетно пытаясь выбраться. — Это нечестно! Выпусти меня, урод!

Когда копьё оказывается в паре сантиметров от его живота. Останавливаюсь. Исход поединка ясен. Всего усилие и пробью ему пузо. Наш бой замер в состоянии, когда Анатолий и жив и может быть убит.

Тишина.

Что-то первый взвод притих.

Да и Петров.

Куваева насладилась мгновением триумфа:

— Победил мой боец! Сержант Волков!

По рядам четвёртого взвода прокатились одобрительные возгласы.

— Ха! А слов-то было сколько⁈

— А я говорил! Наш Сашка справится!

Врун. Ты думал я умру.

— Вот вам и штрафники!

Многие из первого взвода закивали, признавая результат увиденного.

Но Петров, скрипнув зубами, воскликнул:

— ТАК ЭТО НЕ РУКОПАШНАЯ СХВАТКА! В РУКОПАШНОМ БОЮ ЗАПРЕЩЕНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ КОНТУРЫ!

Гляжу на него с предельно спокойным выражением лица:

— Если хотите раунд без контура, то только за вторую бочку пива. Однако, если я не буду использовать контур, ваш боец не должен использовать эфирный доспех.

Лейтенант скрипнул зубами ещё громче, но азарт и гордость взяли верх:

— Идёт! Давай, Толя! Покажи ему настоящую рукопашку!

Деактивирую контур-ловушку. Эфирные линии растаяли в воздухе, и бычара Анатолий оказался на свободе. Он тряхнул башкой, деактивировал доспех, и снова бросился на меня, с одной голой силой эфира. Более яростно, с желанием отыграться за унижение. Глаза налились кровью. Прыгает, собираясь своей тушей повалить на меня снег и там уже додавить.

— Ты ответишь, крысёныш! Без своих фокусов ты просто пустыш…

Его крик оборвался.

Апперкотом в челюсть.

Пробил ему точным, ещё и неплохо так вложился — от пятки до кончиков пальцев.

Анатолий приземлился, подняв тучу снега. Глаза закатились, показав белки.

Тишина.

Только что худощавый штрафник-молокосос одним ударом отправил в нокаут гиганта, что весил раза в два больше. Неофит — адепта. Всё противоречило законам природы.

Куваева вздохнула и с притворной скорбью произнесла:

— Ну вот… Если он не придёт в себя, придётся-таки тащиться за санями.

p. s Вот, собственно, обычные будни Сашки в ближайшие два дня) В следующей главе очень кратко распишу чем их лагерь занимался эти деньки и вперёд на миссию. Уже не терпится увидеть его новый бой с УЖЕ СЕРЬЁЗНЫМИ ПРОТИВНИКАМИ:) Следующая глава по готовности, загадывать не буду по срокам, так как пока не понимаю каким объёмом будет. Может 60к? Хз, я просто не хотел бы написать главу и в самый горячий момент её остановить, а выложить сразу полную сцену)

И да, Всех с ПЕРВЫМ ДНЁМ ЛЕТА, ДРУЗЬЯ!)