Ненормальный практик 3

Глава 2

Лагерь захлебывался в суете, прям как тонущий Титаник. Повсюду бегающие солдаты, отрывистые команды офицеров, хруст снега под сапогами. Где-то били в барабан, кричали, свистели. Рассвет только начинал окрашивать небо в серый, превращая ночную тьму в мутные сумерки.

Мы выскочили из юрт, на ходу застегивая форму. Вокруг мелькают отряды, строившиеся под командованием лейтенантов. Те орут, размахивают руками, указывают направления.

— Четвёртый взвод! Строиться, живо! — гаркает Анисимов, хватая за шиворот Захара, что крутится на месте с выпученными глазами. — Равняйсь, блядь!

Белов рядом заталкивает заключённых в подобие строя. Его бледное лицо раскраснелось от мороза, глаза блестят лихорадочным блеском.

— Шевелись, твою мать! — орёт он, пихая в спину замешкавшегося Митьку.

Едва успеваем выстроиться, как подбегает наша гигантша — лейтенант Куваева. Рыжие волосы растрёпаны, на щеке виднеется свежая царапина, а форменный бушлат застегнут наперекосяк. Она дышала тяжело, как загнанная лошадь от сбивчивого дыхания.

— ЧЕТВЁРТЫЙ! — заорала Куваева. — НАС АТАКУЮТ! ПОСТЫ ПОД УДАРОМ!

Сплюнула на снег, зыркнула на всех:

— Задача — удержать оборону у северного и восточного поста! — закричала она снова, не тратя времени на долгие объяснения. — Бегом за мной! За оружием!

И, не оглядываясь, рванула вперёд, будто за ней черти гнались. Мы, толкаясь и спотыкаясь, бросились следом. Белов бежал сбоку, подгоняя отстающих, Анисимов замыкающим:

— Не растягиваться! Держать строй! Ты, жиртрест, шевели ластами!

Несёмся через лагерь, перепрыгивая канавы, огибая палатки и навесы. Со всех сторон доносятся крики, раздаётся горн, свист. Кто-то на бегу пытался разговаривать:

— Что происходит⁈

— Ледяные напали!

— Откуда⁈

— Да по всему периметру, идиот!

— Мы все сдохнем…

— Заткнись!

Куваева вывела нас к низкому, приземистому бараку с железной дверью. Над входом висела вывеска: «АРСЕНАЛ №3».

У дверей толпились солдаты из других взводов, получая оружие от суетящихся оружейников. Те выдавали всё наспех, без описи и формальностей, просто выгребая из ящиков в протянутые руки что попадалось. Копья, топоры, мечи, секиры, алебарды — всё что угодно, лишь бы резало, кололо или дробило.

— Быстрее! Быстрее! — надрывался старший оружейник, тощий как жердь, с кривыми зубами и водянистыми глазами. — Разбирайте, сучары, всё, что есть! Оформлять некогда!

Наш взвод втиснулся в эту толпу. Каждый старался урвать что получше.

Выхватываю длинный, покрытый ржавчиной меч. Рукоять обмотана пожелтевшей кожей, но лежала в руке неплохо. Митька получил топор на мощном топорище — неуклюжий, громоздкий, точно не для его телосложения. Захар, пыхтя, сжимал в руках алебарду с кучей зазубрин на лезвии.

— Копья, давай копья! — орала Куваева, расталкивая толпу. — Первым рядам! Живо! — и тут же, не давая опомниться, начала раздавать приказы своим сержантам.

— Анисимов! — схватила его за грудь. — Берёшь отделение, и вперёд на северный пост! Твоя задача — центр! Белов — с отделением на левый фланг от Анисимова! Не дай ледяным прорваться! Трофимов — ты со своими на восточный пост!

— Есть! — хором отозвались все трое.

Анисимов тут же бросил на нас быстрый взгляд, выхватил из-за пазухи мятый листок, нахмурился, прочёл несколько фамилий, потом просто махнул рукой и наугад ткнул пальцем:

— Волков, Митька, Сомов, Захар, — он быстро указывал на каждого, — Петров, Соколов, Игнатов, Баринов, Тучков, Жуков, Медведев, Лисичкин, Курочкин. Вы — первое отделение! За мной!

Застегнув воротник, он сплюнул на снег и развернулся, указав направление:

— Ходу! Держимся плотно! Дистанция — два шага! Не растягиваться! — и побежал.

Мы за ним, теперь только не всем взводом, а группой в тринадцать человек плюс сам сержант. Снег хрустел под сапогами, дыхание вырывалось клубами пара. Холод грыз нос, пробирался под плохо застёгнутые воротники. Но адреналин, а у кого и страх, подгонял лучше кнута, и даже самые неповоротливые из новичков двигались неожиданно прытко.

Пересекаем ещё часть лагеря, выбегаем на открытую площадку, где находилась вышка северного поста.

И я увидел их.

Ледяных.

Они атаковали укреплённую позицию на холме, что прикрывала подход к лагерю. Десятки фигур, закутанных в шкуры, с синими лицами и топорами, да тесаками.

Северный пост пал. Пара защитников все в крови, отчаянно отбивались. Но и тех смели прямо на наших глазах.

— Вот и они! — гаркнул Анисимов, выхватив из ножен меч. — Нужно удержать холм!

И мир сузился до одной точки. До холма, покрытого алым снегом, где отрубали головы последним павшим защитникам. Ледяные воины с горящими фанатичными глазищами, напоминали древних варваров-викингов. Только вместо классического клича «Один!» завыли иные молитвы. Безумные, надрывистые, обращённые к богам, коих не существовало.

Анисимов остановился перед нами всего на мгновение. Вокруг него вспыхнул эфир — насыщенный синий, плотный, стабильный. Адепт третьего ранга, практически подмастерье. В здешних условиях — неплохо.

— Слушай сюда! — он не обернулся к нам, лишь сжал крепче рукоять меча. — Забудьте всё! Тренировок не было, вы не готовы, времени нет! — он говорил отрывисто, поглядывая на ледяных, что меняли боевой порядок при виде нас. — Сейчас только одно задание — убивать! Цельтесь в шею, глаза, пах! Не пытайтесь блокировать их удары — просто уклоняйтесь! Жрите снег, кувыркайтесь, но не стой на месте! Или сдохните первыми! Я подсоблю, как смогу!

Он повернул голову набок и обвёл нас горящим взглядом:

— А ТЕПЕРЬ В БОЙ, САЛАГИ! ДОКАЖИТЕ, ЧТО ВЫ — МУЖЧИНЫ! ВПЕРЁД!

И сорвался с места первым, врезаясь в передовых варваров.

Вот же, дурная голова. Но смельчак. Со скрытой улыбкой бросаюсь следом. Позади неуверенные крики наших зэков, кто-то пытался подбодрить себя, кто-то зачитал молитву на бегу.

Неважно.

Всё неважно.

Переключаю сознание на режим боя.

Активирую духовное ядро. В глазницах закружилась чернота. Тьма. Бесконечно голодная.

Но тут же, инстинктивно, накладываю поверх технику подводного зрения. Глаза вспыхивают обманчивой синевой, скрывая бездну. Синий эфир обычного неофита ширмой прикрыл то, что пока должно остаться тайным.

Мир замедлился.

Звуки стали гулкими.

Движения — плавными.

Теперь вижу всё.

Каждую каплю крови, зависшую в воздухе. Каждый кристаллик снега, взлетающий из-под сапог. Каждый мускул на лицах противников, напрягающийся перед ударом. И вижу их ранги. Среди прочих выделялись две яркие ауры подмастерьев. Один — второй ступени, мощный, широкоплечий, с секирой. Другой — первой, с изогнутым тесаком. Остальные же — десятка два неофитов и инициированных. Серьёзная сила для простого набега. Ведь, судя по всему, их задача была укусить и свалить.

Ладно, подумаю ещё об этом!

Враг в пяти метрах!

Мы столкнулись с ними, как море с берегом — с грохотом, рёвом, брызгами снега и крови.

Топор просвистел над головой. Смещаюсь, уходя от удара. Противник — высокий, худой, с заострёнными зубами и татуировками на лбу — понял, что промахнулся, и занес топор для второго удара. «Снимаю» его удар мечом. Сноп искр. Тут же второй из них нападает сбоку. Толкаю первого. Уворачиваюсь в сторону. Разворот. Втыкаю меч в живот первому — глубоко, до средины клинка. Через рукоять ощущаю его трепыхания. То ещё чувство. Отталкиваю его тушу сапогом, освобождая клинок, тут же кручусь на пятке, встречая второго. Прыткий, сученыш. Для неофита. Для меня же — как в замедленной съёмке. Его тесак со свистом рассёк воздух, где я был секунду назад. Шаг в сторону, лезвие снова летит мимо. Взмахиваю мечом из-под низа, от бедра, широкой, каверзной дугой. Незащищённый пах «ледяного» оказался на пути стали. Лезвие вошло глубоко, перерубив артерии, сухожилия, всё. Боец оглушительно взвыл. По-звериному, нечеловечески. Не дожидаясь, пока он упадёт, рублю по горизонту ему горло. Фонтан крови.

Отпрыгиваю.

Вовремя — копьё вонзилось в снег, где только что стоял.

Рублю ещё одного зарвавшегося «викинга».

Второго.

Третьего.

Передышка.

Мозг чётко фиксирует происходящее вокруг.

Анисимов сражается с двумя противниками, меч полыхает эфирным огнём. Митька неуклюже размахивает топором, но ему везёт — оружие само нашло цель, раскроив череп одному из нападавших. Захар лежал на снегу, баюкая сломанную руку. Дугой из наших сцепился в схватке с низкорослым ледяным воином, и катались в снегу, пытаясь загрызть друг друга.

Разнесся крик. Один из наших — Соколов был буквально разрублен пополам. Над ним возвышался подмастерье второго ранга с весомой секирой. Высокий, могучий, с рогатым шлемом и рыжей бородой, заплетённой в толстые косы. Настоящий викинг из северных кошмаров.

— Подмастерье! — проорал Анисимов, заметив его. — ДЕРЖИТЕСЬ ПОДАЛЬ…

Договорить он не успел. На него обрушился другой подмастерье, не менее внушительных габаритов, с пылающей аурой. Анисимов еле отбил свистящее лезвие, отпрыгнув в сторону. Их поединок стал схваткой молний — синие всполохи озаряли поле боя при каждом столкновении.

Перехватываю меч, понимая, что громилу с секирой в рогатом шлеме здесь никто не остановит. Положит всех. Значит, пора?

Ходил слух, будто имперские чиновники не заглядывают в «Чёрный Лебедь», а те, кто возвращается из него, редко вспоминают подробности. Более того, никому нет дела до того, что здесь происходит, пока граница остаётся на месте. А значит, можно не сдерживаться. И позволить духовному ядру разгореться ярче. Хотя бы сегодня.

Подмастерье с секирой заметил меня, стоявшего сейчас неподвижно в центре всего этого хаоса битвы. Наши глаза встретились. Он прикончил ещё одного зека — тупа ударом ноги проломил грудь Лисичкину, при том без усилий. И кровожадно ухмыльнулся, обнажив заострённые зубы. Продолжает глазеть на меня. Явно уверен сейчас, что я — лёгкая добыча. Неофит против подмастерья? Даже не смешно.

Он резко рванул. Секира с шипением рассекла воздух, и рубанула землю. Рогатый рыжебородый удивлённо моргнул, не понимая, куда я делся. Втыкаю ему нож меж лопаток, но он реагирует, и клинок входит в плечо. Ну и взревел же он!

— Сожру, гаденыш!!! — прорычал он на ломаном имперском, — Живого сожру!!! Но сначала зенки выколю!!!

Его аура вспыхнула в полную силу — насыщенный синий с вкраплениями белого. Секира в руках закружилась, оставляя эфирный след. Ясно. Не просто след — контуры. Значит использует «Клетку ястреба»? Вспомогательную технику, опутывающую быстрых противников паутиной эфирных линий.

Для обычного бойца этого точно было бы достаточно.

Что до меня…

Проскальзываю между линиями, не задевая ни одной. Одна почти опутывает ногу, колю ножом, разбив ту на осколки. Уворачиваюсь от второй. Даже не смотрю на них, просто ощущаю течение эфира и знаю, куда ударит следующая. Еще секунд шесть, и техника «пут» испаряется, так и не завершившись.

— Как⁈ — выдохнул рыжебородый и, взревев, бросился снова махать секирой. — Как ты уворачиваешься, гребанный неофит⁈

— Опыт! — усмехаюсь, уходя от очередного выпада, и режу его сухожилие на ноге. Перекручиваюсь от его каверзного выпада, и втыкаю нож ему в ключицу. Перепрыгиваю как акробат от его хватки, проворачивая нож в его ключице. Приземлившись, вынимаю клинок. Тычок ему в горло. Он успел закрыться. Попадаю ему в ладонь.

— Арррх! — рычит он.

Бью коленом ему в ухо, и он прокатывается по снегу с тройку метров.

Подкидываю нож и устремляюсь к нему, с ускорением.

— Ты не неофит! — завопил он, вынимая кинжал и становясь в глухую оборону, усилив эфирную броню. — Кто ты, тварь⁈

Врезаюсь в него. Звон стали. Мой нож высекает сноп искр об его кинжал. Режу ему три пальца. Прежде чем он отступил, успеваю ещё резануть его запястье. Брызнула кровь.

И мы закружили, глядя друг на друга.

— Блядский выродок, я прикончу тебя… — рычал рогатый.

— Думаешь? — улыбаюсь, и явно далеко от человеческого.

Вокруг нас бушует бой — крики, лязг, предсмертные хрипы. Анисимов сражается с другим подмастерьем. Кое-как держится. Митька и Жуков бились спина к спине, отбиваясь от трёх неофитов. Сомов зажимал рану на бедре. Треть нашего отделения была уже мертва, но и тела ледяных устилали холм.

— Тебе конец, тварь, — прорычал рыжебородый, вливая эфир в секиру. Он сделал пас рукой и усилился. Использует весь имеющийся эфир? Ясно. Ставит всё что есть на единственную атаку. — СДОХНИИ-И-И! — вырывается крик из-под его густой бороды.

Сближается.

Вот она мощь практика уровня подмастерья второй ступени, которому нечего терять.

Встречать его напрямую?

Что-то не хочется.

Успеваю черкануть в воздухе простой контур линии.

Приседаю на колено, ладони в снег.

— Ха! — с выпученными глазами хохочет бородач, мчась. Решил, что меня придавила его аура? А он самонадеян.

Пять метров.

Три.

Два.

Он прыгает на меня с яростью.

Впрыскиваю эфир в контур — из-под земли вылетает одна линия, с острием на конце.

Подмастерье наткнулся на неё, не в силах увернуться в воздухе. И зачем прыгал только?

Повиснув на ней, как на колу, он захлебывался кровью. Не мудрено, с пробитым-то лёгким.

— Невозможно… — прохрипел он. — Ты… ещё и маг…

— Контурщик. У нас это называется контурщик. Теперь умри, воин.

И одним чётким движением отсёк ему голову его же секирой. Втыкаю средний и указательный палец в его шею. Вряд ли в хаосе битвы кто-то обратит внимание, а качнуть эфириум надо. Очень!

Выкачав всё что осталось после нашей битвы, разворачиваюсь, ища следующего противника. И нашёл. Второй подмастерье, сражающийся с Анисимовым, только что сбил его с ног и готовится нанести смертельный удар.

Не раздумывая, метаю в него свой ржавый меч. Подмастерье отбил тот и обернулся. На роже удивление. Ещё бы, меч-то я швырнул с той ещё силой.

— А? Неофит? — нахмурил он брови, затем взглянул мне за спину, собираясь увидеть того, кто именно швырнул в него так мощно меч, но не найдя, вернулся в битве с сержантом.

— Эй, верзила, твой противник теперь я! — и рывком оказываюсь перед Анисимовым. Видок у того оставлял желать лучшего. Весь в крови. Тяжело дышал, левая рука повисла, из раны на голове сочится кровь. Но всё ещё стоял, сжимая меч. Как адепт третьей ступени он чудом выстоял против подмастерья, пусть и первой ступени.

— Волков⁈ — он бросил на меня странный взгляд. — Ты цел? Как… там же был подмастерье…

— Позже, — обрываю его. — Сначала разберёмся с этим.

Лысый подмастерье с рунными тату на висках рассмеялся:

— Ты-то куда, мелкий неофит⁈ Всё равно тебе не…

Похрен на его треп, так что бросаюсь в атаку. Быстро, беспощадно, без колебаний. Мой клинок описал замысловатые обманные дуги и тычком устремился в его горло. Подмастерье еле отклонился, но кончик острия всё же чиркнул по его подбородку, оставив красную борозду.

— Какого⁈ — выдохнул он, прифигев от такой скорости «неофита».

Анисимов, несмотря на ранения, не остался в стороне. Ну да ладно, пусть. Зато после будет меньше вопросов к моей тушке. А то итак тут выделился неприлично.

Использовав моё нападение как отвлекающий маневр, сержант атаковал, целясь в колено противника. Подмастерье успел заблокировать выпад, но остался на мгновение открытым для моей атаки. Такой шанс не упускают. Вонзаю меч ему в плечо, разрывая сухожилия. Он рыкнул от боли, но не сдался. Оттолкнув Анисимова ногой, отпрыгнул назад, разрывая дистанцию.

— Ледяные клыки! — выпалил он, и ладонь вспыхнула синим светом.

В следующий момент из земли вырвались ледяные шипы. Уворачиваюсь. Анисимов тоже успевает отскочить, но один из шипов всё же задевает его бедро.

— Анисимов! — отпихиваю его от еще одного шипа.

— Я в порядке! Спасибо! — хрипит он, поймав баланс. — Вдвоём справимся! Ты слева, я справа!

Киваю, и мы разделяемся, окружая подмастерья с двух сторон. Тот крутился, пытаясь держать одновременно нас обоих в поле зрения, что было невозможно. Кто-то всегда оказывался в слепой зоне.

Ловлю взгляд Анисимова и его короткий кивок.

И бросаемся синхронно. Подмастерье попытался блокировать удар сержанта, но пропустил мою атаку. Рублю ему шею, перерубая позвоночник. И тот рухнул, как подкошенный. Тело ещё подёргивалось, но жизнь явно уже покинула его.

Несколько секунд молчания.

— Ты… — начал Анисимов, но закашлялся, сплёвывая кровь. — Кто ты такой, Волков…

— Тот, кто спас тебе жизнь, — отвечаю, оглядываясь вокруг. При том на полном спокойствии.

Бой стихал. Часть ледяных отступала, видя, что два их подмастерья пали. Наши бойцы, из тех, кто остался в живых, преследовали бегущих, но без особого энтузиазма, ведь слишком измотаны, слишком напуганы.

Оборачиваюсь к Анисимову, собираясь ответить на очередной его вопрос, но всё моё внимание привлёк третий подмастерье — тот, что по какой-то причине так и не вступил в сражение. Он стоял на вершине холма. Высокий, худой, с длинными седыми волосами, заплетёнными в косы. Лицо скрыто деревянной маской — белой, с синими узорами.

Он просто наблюдал. И стоило нашим взглядам встретиться, я ощутил нечто странное. Кажется, он испытал нечто схожее, увидев меня. Потому что в следующий момент коротко кивнул, то ли с уважением, то ли с угрозой, развернулся и исчез за гребнем холма.

— Что это было? — хрипло спросил Анисимов, проследив за моим взглядом.

— Кто знает, — отвечаю, опуская меч. — Но что-то подсказывает, мы ещё встретимся.

Пронзительный звук разрезал воздух. Низкий, вибрирующий, глубокий, как рёв допотопного чудовища. Боевой рог язычников. Трижды он прогудел, извещая об отступлении.

— Отзыв, — выдохнул Анисимов, опираясь на плечо Митьки. — Отступают. Пока.

На холме наступила тишина — странная, особенно после грохота боя. Слышны лишь стоны раненых и тяжёлое дыхание выживших. Из нашего отделения в тринадцать человек осталось шестеро, включая меня. Митька, Захар, Сомов с раной в ноге, Жуков и сам Анисимов. Снег вокруг потемнел от крови, превратившись в бурую жижу.

— Собирайте своих, — прохрипел Анисимов, сплёвывая сгусток крови. — Мёртвых тоже. Нельзя оставлять тела.

— Почему? Ты так и не сказал тогда… — спросил Митька, дрожащими руками перевязывая собственное предплечье оторванным лоскутом рубахи.

— Ритуалы, — коротко ответил Анисимов. — Они используют тела врагов в обрядах. Приносят кровавые жертвы своим богам.

Митька позеленел. Но сразу пошёл собирать тела.

Как и остальные.

Я тоже помогал укладывать погибших на импровизированные сани, сооруженные из досок разрушенного поста. В суматохе успел ещё и выкачать эфириум у второго подмастерья. Свежак ещё. На морозе тела, как и эфириум, распадаются медленнее. Выходит, север — идеальное место для моей прокачки?

В который раз поражаюсь собственному оптимизму.

Что ж, таков путь.

Подхожу к Захару, помогая ему перевязать рану. Бинтов не было, пришлось рвать одежду с погибшего. Живым сейчас нужнее.

— Ты спас меня, Сашка, — сказал купец тихо, глядя на мою морду странным взглядом. — Если бы не ты, тот ледяной прирезал бы. Я видел, как ты его уработал.

Пожимаю плечами:

— В общих интересах сохранить как можно больше наших. Так что не придумывай себе всякого.

— Ты дрался… иначе, — продолжал он как-то завороженно. — Я видел. Не как новичок. Даже не как солдат.

— Все дерутся по-разному. Зафиксируй повязку плотнее. Кровь нужно остановить.

Он не стал настаивать.

— Дрался достойно, — вдруг сказал Сомов, закончив привязывать тело переломанного Лисичкина к самодельным носилкам. — Не знаю, кто ты, Сашка, но спасибо, — и кивнул мне с благодарностью.

В такие моменты лучше просто молчать. Пусть отойдут от боя. После поймут, что всё это из-за горячки. А в горячке у страха глаза велики. Через день-два уже будут думать, что ничего особенного-то и не произошло. Так что просто выдыхаю и делаю свою работу.

Анисимов пока что обследовал разрушенное укрепление и наткнулся на выжившего караульного. Тот отделался легко — рассечённым виском и сломанными пальцами.

— Они нападали по всему периметру… — пришёл караульный в сознание, когда Анисимов усадил его на камень. — Все посты одновременно… По сигналу.

Анисимов задумчиво выдохнул:

— Скорее всего, их шаманы проводили ритуал для новичков. Было много неофитов среди них. Только вот, где сам шаман?

— Очевидно, он тот самый с холма, — вставил я свои пять копеек, подходя ближе.

Анисимов обернулся:

— Вот как? С чего ты так решил?

— Не зря же он не сражался, — пожимаю плечами. — Ещё и в той странной маске был.

— Может, и так, — согласился Анисимов.

Мы потратили ещё минут десять, закрепляя тела и заканчивая перевязку раненых. Пора было возвращаться в лагерь. Звуки боя больше не разносились по степи, что значило: на других участках сражения тоже завершились. Пусть теперь относительно безопасен. Так что двинулись обратно — без спешки, но упорно. Каждый тащил свою ношу — кто носилки с ранеными, кто с мёртвыми, кто оружие, а кто помогал идти тем, кто почти мог сам.

— Как вы, сержант? — спросил Митька.

— Еще всех вас переживу, — затянулся тот сигаретой, прихрамывая. Затем перевёл взгляд на меня. — А вот насчёт тебя интересно поболтать, Волков. Никогда не видел такой скорости. И силы. Особенно среди неофитов.

— Всё когда-то случается впервые, — просто смотрю вперёд.

— Для человека, который только что убил двух подмастерьев, ты на удивление спокоен.

— Пока ещё не осознал, — отвечаю, всё также глядя вдаль. — Потом накроет.

Сержант хмыкнул, но больше не стал развивать тему.

Так и продолжали путь в тишине, лишь иногда переговариваясь по делу.

Примерно на полпути заметили другую группу, бредущую по снегу в том же направлении. Приглядевшись, узнаю Белова. Он вёл всего троих бойцов. Всё, что осталось от его отделения? Выглядели они не лучше нашего — окровавленные, измученные, раненные.

— Белов! — окликнул Анисимов. — Живы, значит!

Блондин обернулся, осунувшееся лицо на мгновение осветилось подобием улыбки:

— Еле-еле, Васька. Восточный фланг между постами держали. Суки клином пробивались, пытались окружить. Устояли… Но какой ценой.

Он подошёл ближе, вытирая окровавленный рукав о штаны:

— Половину моих сразу положили. Не успели опомниться, уже в мясорубке.

Анисимов оглядел жалкие остатки отделения Белова:

— А что Трофим? Не в курсе?

Белов мрачно покачал головой:

— Не знаю. Его же на сам пост восточный отправили. Может, ещё придёт. А может… — и не закончил предложение, но и так всё было ясно.

— Плохо, — процедил Анисимов. — Чёрт бы их побрал. И всё именно сегодня. Когда молодняк даже не обкатали.

— Сегодня и завтра, — пожал плечами Белов. — В любой день.

Анисимов лишь кивнул, добавив:

— Вой ночью не зря был.

Белов поморщился, потирая раненный бок:

— Скверно то, что они только начали. Вот увидишь, ближе к вечеру снова попрут. Не сдаются, проклятые.

Он оглядел нас, задержавшись на мне:

— О, малец выжил. Удивительно.

— Не просто выжил, — странным тоном сказал Анисимов. — Он двух подмастерьев завалил.

Глаза Белова распахнулись:

— Чего⁈ Ты серьёзно⁈

— Вполне, — Анисимов не сводил с меня глаз. — Первого сам, второго мы вместе. Но в основном он.

Белов уставился на меня, не моргая:

— Это правда⁈ Ты подмастерьев урыл, парень⁈

— Повезло просто, — пожимаю плечами. — В первый раз такое.

— Повезло? — Белов всё ещё не моргал. — Мне б такое везение… — и снова повернулся к Анисимову. — Ты же не шутишь? Неофит прикончил подмастерьев?

— Не шучу, — подкурил Анисимов очередную сигарету. — Идём уже в лагерь. Парням к лекарям надо.

Белов кивнул, и мы продолжили путь уже объединённым отрядом.

Топаю вперёд и чувствую на себе взгляды не только Белова, но и других выживших. Слава северным богам показались тёмные очертания частокола «Чёрного Лебедя». Дым из труб поднимался к серому зимнему небу. Странно, но этот мрачный лагерь теперь казался чем-то уютным. Где можно и согреться, и пожрать, пусть не самую приятную еду, и всё же — вот он, островок гостеприимства в этой снежной пустыне.

У ворот встретили другой взвод.

— Анисимов! Белов! — крикнул коренастый сержант с густой чёрной бородой. — Оба живы! Хорошо!

— Мы-то живы, Стешин, — кивнул Анисимов. — А половина людей нет.

— Что там у вас произошло? — спросил тот, подойдя ближе.

— На северном посту бились, — ответил Анисимов. — Белов с отделением по соседству на восточном фланге.

— А мы на западном, там тоже прорвались, — мрачно сообщил Стешин. — Треть взвода положили, прежде чем отбились. Теперь вот идём подкрепить северный участок на случай новой атаки. — Он оглядел нашу потрёпанную группу, сразу отметив, что людей с гулькин хрен: — Подмастерья были?

— Были, — скупо ответил Анисимов.

— Жёстко вас потрепало, — заметил Стешин, но без сочувствия. Просто констатация факта. — Нам повезло больше, четверо адептов сучар. Серый погиб…

— Война есть война, — ответил Анисимов. — Куда без потерь.

— Не поспоришь, — кивнул Стешин. Снова оглядел нас и задержал взгляд на мне дольше, чем на остальных. — А этот у тебя что, новенький? Из последнего завоза?

— Да, — кивнул Анисимов.

— И жив остался? Ещё и не ранен? — хмыкнул Стешин. — Прятался небось?

— Да нет, сражался на равне с другими, — ответил Анисимов.

— Понятно. Ладно, бывай. Мы пойдём укрепляться.

— Бывай, — просто ответил Анисимов, и они разошлись.

После чего наш отряд вошёл в лагерь.

Здесь всё та же суета. Одни возвращались с боя, другие выходили. Санитары несли раненых, тела павших складывали отдельно, чтобы после похоронить по обычаю.

Мы сдали наших раненых санитарам — среди них и Сомов, что отправился в лазарет со своей раной. Тела погибших оставили в специально отведённом месте.

— Семь человек, — тихо произнёс Митька, глядя на сложенные в ряд тела.

— Могло быть хуже, — сухо ответил Анисимов. — Все там лечь могли.

Белов поправил шапку:

— Идём, Васька. Нужно доложиться о бое.

— Ага, — кивнул Анисимов и взглянул на нас. — Отдохните пока. Через час построение у юрты.

И он ушёл, оставив остатки четвёртого взвода подле лазарета.

Что до меня…

То мой первый бой в «Чёрном Лебеде» завершился, но нутро подсказывает, что это только цветочки…