Ненормальный практик 3

Эпилог

ЭПИЛОГ

Юрта командира третьей роты первого батальона Чёрного Лебедя

Дым от трубки капитана Громова клубился под потолком, играя на свету эфирных ламп. Снаружи бушевала метель. Да ещё какая! Даже хорошо натянутые ткани шатра то и дело хлопали от порывов. Как бы ни сдуло тут всё к чёртовой матери. Однако, глубоко забитые колья с крюками держались уверенно, как и крепкие тросики. Хоть снаружи и был намёк на снежный апокалипсис, внутри было вполне комфортно и не так шумно.

Лейтенант Куваева закончила свой доклад. Измождённая после миссии, она сохраняла бесстрастность офицера. Вот только глаза, пронзительно-голубые, выдавали всё пережитое напряжение. Утрату. Стресс. К тому же, она вернулась с отрядом всего час назад, даже не успела не то что отдохнуть, но и посетить лазарет.

— Таким образом, советник Рунэр подтвердил, что встреча на озере состоится через неделю, где он даст ответ насчёт возможных переговоров между ледяными племенами и Империей, — завершила она.

За грубо сколоченным столом восседал грузный мужчина в чёрном мундире с золотыми звёздами генерал-майора. Его грозная фигура, не буквально, а своей аурой заполняла половину юрты. Разин Аркадий Степанович. Ходячая легенда. Заместитель командира всего Чёрного Лебедя. Серьёзная фигура в имперской армии. Человек, чьё имя заставляло вздрагивать даже бывалых офицеров. Он медленно перелистывал страницы наскоро написанного доклада. Пальцы — толстые, но при этом очень подвижные, остановились на одном из абзацев.

— Значит… — произнёс он басом, — вся операция держалась на плечах неофита-новобранца? — Его взгляд тёмных глаз оторвался от бумаг и впился в уставшее лицо Куваевой. — Штрафника, пробывшего в лагере менее недели?

Громов отставил трубку. В глазах не было беспокойства. Никакого. Абсолютно.

— Так точно, генерал-майор.

Разин резко повернул голову, и взглянул уже на него. В юрте стала ещё теснее от этого человека.

— Капитан, — произнёс он с опасным спокойствием. — Вы отправили неопытного новобранца, да ещё и уголовника, на сложнейшую операцию в тыл противника? Операцию, от которой зависела не только жизнь ваших людей, но и пленение ценнейшего советника северян? — Его голос повышался с каждым словом. — Вы хоть понимаете, какому риску подвергли всю миссию?

Куваева напряглась, но молчала. Это не её разговор.

Громов, напротив, оставался невозмутимым. Он неторопливо достал из ящика небольшую папку, обёрнутую в вощёную бумагу.

— Генерал-майор, дело в том, что этот неофит-новобранец — приближённый человек архимагистра Воронцова, — произнёс он с улыбкой, точь объяснял очевидное. — Я никогда не принимаю необдуманных решений. Прежде чем отправить Александра Волкова на операцию, он был проверен и показал неординарные способности. — и положил папку перед генералом. — Я подготовил краткий доклад об инцидентах, связанных с этим молодым человеком.

Разин нахмурился. Неужели архимагистр как-то замешан в этой истории? Густые брови генерала сошлись на крупной переносице, образуя морщину. Ещё и это показное спокойствие Громова. Он знал, что капитан — расчётливый командир, но откуда такая уверенность в каком-то мальчишке…

— Неужели этот Волков настолько впечатлил тебя, капитан? — и, взглянув на папку с досье, отложил её к остальным документам. — Кратко озвучь его деяния. Хочу услышать из первых уст.

— Как прикажете, генерал-майор, — кивнул Громов. — В первый же день пребывания в лагере неофит-новобранец вступил в бой с двумя подмастерьями ледяных кланов, перебивших целый патруль. И обоих убил.

Он достал табак и принялся неспешно набивать трубку.

— На следующий день, во время проверки, устроенной старшим лейтенантом Телициным, известным как «Бешеный Конь», Волков стал единственным из новобранцев, кто смог противостоять ему в рукопашной схватке.

Генерал-майор пожевал губами, внимательно слушая. Коняра хоть и был всего лишь старшим лейтенантом, но был на слуху в армейских кругах. Всё из-за запоминающейся внешности, да и столь громкого прозвища.

— Затем, — продолжил Громов, — была озёрная баталия. Самому мне сложно поверить, но со слов очевидцев, в том числе и лейтенанта Куваевой, — взглянул он на Галину и продолжил, — Волков в одиночку уничтожил шестьдесят всадников северян с помощью контура, который, как понимаю, был настолько сложен, что даже опытные практики-контурщики не смогли его распознать.

Громов поджёг трубку и выпустил колечко дыма.

— А, забыл уточнить, звание сержанта и должность командира отделения Волков получил после экзамена с Телициным. Его бойцы с четвёртого взвода, прозвали его «Ненормальный практик». Прозвище не ново. Если правильно помню, мальчишка получил его ещё в Академии, когда стал чемпионом турнира, будучи на официальном ранге неофита.

Капитан сделал паузу, давая генералу время осмыслить услышанное.

— И, наконец, не знаю даже, считать это или нет, на тренировке он одним ударом отправил в нокаут адепта третьей ступени из первого взвода. Потомственного военного. В общем, как-то так.

Разин нахмурился ещё сильнее.

— И всё это за неделю пребывания в лагере? — посмотрел он уже на Куваеву, ища подтверждения слов капитана.

— Так точно, генерал-майор, — кивнула та. — Волков, мягко говоря, необычен. При всём моём опыте, я никогда не встречала подобного практика. Он не просто силён. Он непредсказуем. Неординарен. И смел до безрассудства.

Генерал снова взялся за доклад и принялся читать.

Так прошло около десяти минут.

Он прогудел, затем отложил бумаги и произнёс:

— Контур, уничтоживший шестьдесят всадников противника… Контур, сумевший обездвижить магистра третьей ступени… Контур, который не смогли распознать ни мастер-контурщик, ни сам магистр… При этом физически также невероятно искусен. И всё это неофит первой ступени?

— Да, генерал-майор, — твердо ответила Куваева. — Я была свидетелем. И, поверьте, даже самые фантастические части моего доклада чистая правда.

Разин задумчиво потёр подбородок. Затем уголки глаз.

— И где он сейчас? Я так понимаю, ранен?

— Так точно. В лазарете, — ответила лейтенант. — После схватки с британским магистром он потерял сознание. Доктор Шилин говорит, что физические повреждения не столь серьёзны, но его эфирная система переживает трансформацию. Вероятнее всего, сержант Волков осуществляет прорыв. И одному только Богу известно на сколько рангов.

Разин кивнул.

— Я хочу увидеть этого Волкова, как только он придёт в себя. А пока… Громов, подготовь мне полное досье. Все его характеристики из Академии, судебное дело, показания очевидцев его «подвигов». Посмотрим, что за птенец вылупился в нашем Чёрном Лебеде.

Капитан отсалютовал.

— Слушаюсь, генерал-майор! Распоряжусь немедленно!

И направился к выходу.

Куваева поднялась следом, но генерал остановил её.

— Останьтесь, лейтенант. У меня к вам ещё несколько вопросов.

Дождавшись, пока капитан Громов покинет юрту, Разин тяжело вздохнул. Взгляд, которым он окинул Куваеву, теперь был совсем иным. Тёплым, практически отцовским.

— Галя, как ты на самом деле?

Куваева, не привыкшая к такому обращению на службе, почувствовала себя неловко. Но после секундного колебания опустилась на стул напротив и ответила с горькой улыбкой:

— Спасибо, дядь Аркадий. Знаете, не так уж и плохо для человека, потерявшего руку, любимого и чуть не встретившегося со смертью.

Разин вздохнул и потёр переносицу.

— Отец сейчас гордился бы тобой. — пауза. — Но, думаю, он также хотел бы, чтобы ты подумала о своём будущем. Война бесконечна, Галь.

Та невесело усмехнулась.

— Что вы предлагаете? Уйти на гражданку? — и покачала головой. — Вряд ли я найду себе место среди мирных. Не теперь. А что до штабной работы… то и на месте не усижу.

Генерал смотрел на неё с пониманием. Сколько таких, как она, он видел… Воинов, опалённых войной, не способных вернуться в мирную жизнь.

— Но в пекло я тебя пускать тоже не хочу, — сказал он твёрдо. — Ты итак послужила Империи с лихвой. Твой опыт следует направить в иное русло. — и постучал толстыми пальцами по столу, размышляя вслух. — Молодняк воспитывать. К тому же, капитан Громов назначит тебя старшим лейтенантом. А я — капитаном. Что скажешь?

Куваева подняла на него удивлённый взгляд.

— Но я не заслужила подобного.

Разин хмыкнул.

— Не заслужила? Что за глупости. Выстояла в бою с магистром третьей ступени и мастером третьей ступени. Достала важные сведения. Поспособствовала возможному заключению союза. — Он развёл руками. — Ты недооцениваешь себя, милая.

Галина опустила взгляд на свою культю, стиснув зубы.

— Всё это заслуга сержанта Волкова. Мы… я… Я была бесполезна.

Генерал нахмурился, морщины прорезали широкий лоб.

— Не переживай, — произнёс он медленно. — Пусть твой Волков для начала очнётся. А как очнётся, я посмотрю на него. Поговорю. И если он действительно так хорош… — Его голос стал куда более задумчивым. — Сделаю ему предложение, от которого в его положении никто не откажется.

Куваева подняла взгляд. В глазах промелькнула искра. Не только благодарности, но и чего-то другого.

— Дядь Аркадий, не мне давать вам советы, но… вам лучше сразу заходить с козырей. Как он очнётся, получит третью нашивку, а значит свободу, — и сказала тише. — Упускать такого человека под чьё-то крыло… большое упущение.

Разин прищурил правый глаз:

— Он прямо НАСТОЛЬКО хорош?

— Даже лучше, чем вы представляете, — ответила Галина без сомнений.

Генерал задумчиво поднялся, подошёл к печи, открыл дверцу и лично подкинул несколько поленьев. Пламя вспыхнуло, осветив его крупное выбритое лицо.

— Намекаешь на то, чтобы я отбил его у Воронцова? — и захлопнул печку.

— Архимагистр допустил глупость, отправив его сюда, — сказала она уверенно. — Пусть искусает локти, осознав свою ошибку. Вы не пожалеете, сделав ставку на этого парня.

Разин хмыкнул, возвращаясь к столу.

— Что ж, милая, я доверюсь твоему чутью и отдам нужные распоряжения. — и хищно ухмыльнулся. — Надеюсь, у парня не поедет крыша от свалившихся перспектив и власти.

Куваева позволила себе улыбку.

— Что-то мне подсказывает, он отнесётся к этому куда спокойнее, чем вы думаете…

Племя Белых Волков

В шатре вождя было достаточно многолюдно. Собрались не только самые влиятельные представители племени, но и неожиданные гости с племени Острого Клыка.

Хальвдан Железный Взор восседал на резном троне из цельного ствола дуба. Крупная, крепкая фигура закутана в белую волчью шубу. Во взгляде задумчивость. Мощные пальцы гладят густую седую бороду.

Напротив него сидел Свартбьёрн Седой. Воин, которого многие считали легендой, ожившим духом из сказаний. Его сухощавое тело обманывало взгляд каждого, скрывая невероятную мощь, а выцветшие голубые глаза смотрели на мир всё ещё слишком чётко.

Рунэр — советник племени Острого Клыка, был бледнее обычного из-за потери крови, но держался с достоинством, как и подобает человеку его положения. Ему уже оказали помощь лекари, теперь оставалось дать времени и регенерации доделать работу.

Ингрид сидела рядом с Фреей, Бьёрном и Улавом. Все четверо выглядели измотанными после долгого пути, но сейчас сидели сосредоточенные. Всё-таки не каждый день их приглашают на собрание, ещё и с советником другого племени. Большая честь однако.

Остальные места занимали старейшины и советники племени. И все мрачны, как тучи сегодня в небе. Новости об уничтожении племени Колючей Шерсти потрясли всех.

Хальвдан медленно поднял руку, и обсуждения в шатре мгновенно затихли.

— Я выслушал ваш рассказ, — произнес он глубоким голосом. — Коварство британцев не останется безнаказанным. В этом мы поддержим вас, Рунэр.

Советник кивнул и, поморщившись от боли, поднялся на ноги. Ауедиенция окончена. Всё что он хотел сказать — сказал.

Хальвдан же напоследок не мог не вспомнить старую поговорку:

— Что по поводу предложения имперцев о временном союзе… — и обвел своим фирменным тяжёлым взглядом присутствующих, — теперь оно кажется разумным. Враг моего врага — мой друг.

— Хотя бы временный, — с улыбкой поддакнул старик Свартбьёрн, тоже поднимаясь. — Хальвдан, мы с Рунэром должны немедленно отправиться к другим племенам. Сам понимаешь, время не ждёт. Нужно согласовать решение о союзе и начать сбор воинов для отмщения за Колючую Шерсть.

Вождь кивнул.

— Сколько времени вам потребуется?

— На снегоходке управимся за четыре дня, — ответил Рунэр. — Если бури не задержат.

Тот задумчиво погладил бороду.

— Хорошо. Но британцы могут нанести новый удар за это время. Не только на племена, но и вас лично, — Он поднялся с трона, возвышаясь над всеми присутствующими, как огромный волк среди прочих. — Седой, не сочти за наглость, но возьми отряд моих воинов для охраны. И пусть духи предков направляют ваш путь.

Старый магистр улыбнулся. Понимал, что Хальвдан ни в коей мере не собирался принизить его воинскую доблесть:

— Ты всё тот же, вождь. Да будет так. И да помогут нам духи, — он кивнул, направившись на выход.

Советник тоже кивнул и ушёл следом.

Полог шатра опустился за ними, и Хальвдан снова сел на трон, обведя взором оставшихся после чего произнёс:

— Можете продолжать обсуждение.

Один из старейшин, Торвальд Глубокий Шрам, чуток приосанился и взглянул на отряд четырёх мастеров.

— Говорите, юный имперец выстоял в бою со Свартбьёрном? — спросил он с недоверием. — И выжил? Ещё и помог сразить магистра британцев?

Фрея кивнула.

— Верно. Собственными глазами видела. Он сражался, как одержимый духами. — Она замолчала, подбирая слова. — У него была необычная техника. Часть его тела покрылась чернотой, точь сама тьма проникла в него.

По шатру пробежал встревоженный шёпот. Тьма? Для северян она была не просто отсутствием света. В ней обитали духи, чьи имена не произносили вслух.

— Что за великий воин родился в рядах имперцев… — пробормотал другой советник, Гуннар Сломанный Клык. — Возможно, он наследник одного из великих родов Империи?

Ингрид фыркнула, скрестив худосочные руки на пышной груди.

— Нет конечно. Он штрафник, — отрезала она. — Так сказал наш информатор. И я даже не уверена, дворянин он или нет.

Эти слова вызвали ещё большее недоумение.

— Штрафник⁈

— Простолюдин⁈

— И владеет силой, способной противостоять самому Свартбьёрну Седому⁈

— Неофит говорите⁈

Хальвдан поднял руку, прервав нарастающий гул.

— Важно не это, — произнёс он веско. — Не только его сила привлекает внимание. — Вождь наклонился вперёд, опираясь на подлокотники трона. — Вспомните лицо старика Свартбьёрна. С каким вдохновением он рассказывал об этом мальчишке. Восемнадцать зим прошло с тех пор, когда этот воин мог восхищаться кем-то из имперцев.

После чего медленно обвел всех замолчавших тяжёлым взглядом.

— И этот мальчишка, вопреки всему, стал плечом к плечу со своим врагом. Что-то подсказывает мне, мы ещё услышим о нём.

Ингрид демонстративно фыркнула, откинув за плечо платиновую косу.

Хальвдан прищурил взгляд, сфокусировав тот на дочери, и произнёс с лёгким уколом:

— Ингрид, он, можно сказать, и тебя спас. Не замани он в ловушку магистра британии, вам пришёл бы конец. Так ещё и с семью подмастерьями справился, взяв одного из них в плен.

Щёки воительницы вспыхнули румянцем. То ли от гнева, то ли от смущения.

— Мы бы справились и без его помощи, отец, — процедила она сквозь зубы.

— Свартбьёрн был иного мнения, — парировал Хальвдан. — А его суждения в бою я ценю выше своих собственных. — Он внезапно сменил тон и как бы между прочим добавил: — И вообще, тебе замуж пора.

Ингрид подскочила, как ошпаренная.

— А ЭТО ТУТ ПРИ ЧЁМ⁈

Хальвдан невозмутимо погладил бороду.

— Да так, к слову сказал. — Он задумался и перевёл взгляд на Фрею. — Сколько тому воину зим, говорите?

Фрея, стоявшая с широко распахнутыми глазами, не сразу поняла, что вопрос адресован ей.

— Около восемнадцати, вождь.

Хальвдан покачал головой, всем видом изображая серьёзные раздумья.

— Взрослый уже. Ясно. — после обвёл взглядом присутствующих. — Можете быть свободны.

Когда советники и старейшины начали покидать шатёр, он остановил дочь.

— А ты, Ингрид, останься. У меня для тебя задание… личного характера.

Ингрид застыла на месте, глядя на отца с ПОДОЗРЕНИЕМ! А тот продолжал невозмутимо поглаживать бороду.

Фрея, выходя последней, бросила на девушку всё ещё, мягко говоря, ОШАРАШЕННЫЙ взгляд и тихонько прикрыла за собой полог шатра, оставив отца и дочь наедине.

Хальвдан медленно поднялся с трона и подошёл к огню, помешивая угли длинной железной кочергой. Включил БАТЮ ГОДА НА МАКСИМАЛКАХ.

— Ингрид, — начал он, не оборачиваясь. — Что ты знаешь о великих союзах прошлого?

Воительница напряглась, почувствовав в этом невинном вопросе не просто подвох! ПОДВОХИЩЕ!

— Достаточно, отец, — ответила она настороженно. — Но я не понимаю, какое это имеет отношение к моему заданию.

Хальвдан обернулся. Квадратное крепкое лицо серьёзное. А вот железный взор мягок.

— Самые прочные союзы между народами всегда скреплялись не чернилами на пергаменте, а кровью, — произнёс он негромко. — Браками между сильнейшими родами.

Ингрид напряглась ещё сильнее. ЧТО ЗА ВЗДОР⁈ Она хотела взорваться!

— Если ты думаешь, что я выйду замуж за какого-то имперского аристократа, то лучше сразу выброси эту мысль из головы! Я скорее брошусь со Скалы Предков!

Хальвдан усмехнулся и подошёл к ней. Положил руку ей на плечо и спокойно произнёс:

— Я не говорил об аристократе. Я говорю о сильнейшем воине, которого видел Свартбьёрн за последние два десятка зим.

Ингрид отшатнулась, точь от удара.

— Нет… Ты не можешь требовать этого от меня…

— Я ничего и не требую, дочь, — ответил Хальвдан мягко. — Я предлагаю тебе возможность.

— Возможность⁈ Сблизиться с врагом, который убил десятки наших⁈ С имперским псом⁈

И, сбросив с плеча его ладонь, заходила по шатру, как зверь в клетке.

— Ты забыл, отец? Я поклялась принести его голову! Поклялась перед духами предков! Как ты можешь просить меня осквернить эту клятву⁈

Хальвдан невозмутимо наблюдал за её метаниями.

— Клянутся юнцы, расплачиваются мудрецы. Подумай о племени, Ингрид. О будущем всего нашего народа.

— О каком будущем ты говоришь? — она остановилась перед ним, метая из глаз молнии ПИЮ-ПИЮ. — Будущем, где дочь вождя Белого Клыка ложится под имперца? Где её дети становятся полукровками, презираемыми обоими народами?

Хальвдан выпрямился и задрал подбородок, возвышаясь над дочерью. Голос тут же стал холоднее зимнего ветра:

— Следи за языком, Ингрид. Я всё ещё твой отец и вождь.

Та сглотнула, понимая, что он точно зол. Но не отступила.

— Прости, отец. Но я не понимаю, как союз с одним воином, пусть даже сильным, может изменить судьбу наших племён.

Хальвдан прогудел, но смягчился.

— Этот юноша не просто воин. Он — точка перелома.

— Что ты имеешь в виду?

— Взгляни, — вождь подошёл к большой карте Севера, расстеленной на одном из столов. — Империя готовит удар по Нью-Норфолку. Британцы узнали об этом, поэтому-то и пытаются стравить нас с имперцами, чтобы мы ослабили друг друга. Одним камнем двух зайцев. Не дать имперцам начать кампанию за северный бастион. И дождаться, когда наши силы иссякнут в бойне с имперцами, после чего пройтись по нашим землям огнём и мечом.

Он обвёл пальцем границы бывшего Северного Княжества.

— Если Империя вернёт эти земли, они снова окажутся у наших границ. Но так хотя бы у нас окажется всего один враг в их лице.

Ингрид нахмурилась, следя за его мыслью.

— Но если мы заключим союз против британцев, то Империя будет обязана нам, — продолжил Хальвдан. — А если этот союз будет скреплён браком между дочерью вождя одного из сильнейшего клана и воином империи…

— Наш народ будет против, — покачала головой девчонка.

— Уверена? — усмехнулся вождь. — Этот молодой воин завоевал уважение самого Свартбьёрна. Да и наши после битвы на озере опасаются его и считаются с его силой. А силу уважают. И, вообще, не перебивай отца. В общем, если всё выйдет как задумано, то после битвы за север мы потребуем полной автономии от империи.

Ингрид нахмурилась, всё ещё сопротивляясь.

— Даже если так, с чего ты взял, что он согласится на союз со мной? Или что я смогу заставить себя даже говорить с ним, не хватаясь за оружие?

Хальвдан неожиданно улыбнулся.

— Твоя мать тоже так говорила, когда я просил её руки.

— Это другое! — вспыхнула Ингрид. — Вы хотя бы принадлежали к одному народу!

— Племя твоей матери считало нас врагами хуже имперцев, — спокойно возразил вождь. — За год до нашей встречи я убил в бою её брата.

Та удивлённо посмотрела на отца. Эту часть истории она не знала.

— И она всё равно согласилась стать твоей женой?

— Не сразу, — Хальвдан потёр шрам на шее. — Сначала попыталась меня убить. Трижды за первый месяц. А на нашей свадьбе спрятала кинжал в подвязке. И чуть не отрезала мне… кхм.

Ингрид не смогла сдержать короткого смешка.

— Это точно в её стиле. Но вы же полюбили друг друга…

— Со временем, — кивнул вождь. — Но важнее то, что наш союз принёс мир обоим племенам. И тебя — величайший дар, который могли послать мне духи.

Девушка вздохнула, ещё хмурясь, но уже не так сильно.

— Я не могу… — произнесла она наконец. — Я не могу представить себя рядом с ним. Не после того, что он сделал с нашими воинами на озере.

— Я не прошу тебя сразу падать к нему в объятия, — терпеливо пояснил Хальвдан. — Для начала просто узнай его. Пойми, кто он. Если он действительно тот, кем его считает Свартбьёрн… это может изменить судьбу всего Севера.

Ингрид задумчиво провела большим пальцем по рукояти кинжала.

— А если нет? Если он просто удачливый имперец, которому повезло?

— Тогда, — Хальвдан пожал плечами, — никто не запрещает тебе выполнить свою клятву. Но только убедись, что не упускаешь шанс на настоящие перемены.

Он взял её руки в свои. Огромные, мозолистые от многолетнего владения мечом.

— Подумай о нашем народе, дочь моя. О детях, которые растут с ненавистью в сердцах. О том, как долго мы уже живём в войне.

Ингрид молчала, опустив голову. Ей было тяжело. Как поступить? Гордость воительницы против долга дочери вождя.

— Что именно ты хочешь, чтобы я сделала? — взглянула она отцу в глаза.

— Отправляйся в их лагерь, — ответил Хальвдан. — Скажи, что ты посланница, готовящая почву для встречи. Познакомься с ним. Узнай его сильные и слабые стороны. Определи, можно ли на него положиться.

— А если решу, что нельзя?

— Тогда вернёшься, и мы подумаем о другом пути, — просто ответил вождь.

Ингрид вздохнула, собираясь с мыслями, после медленно проговорила:

— Я не обещаю, что смогу… заинтересовать его. Я воин, а не дева на выданье.

— Именно поэтому ты и подходишь для этой задачи, — улыбнулся Хальвдан. — Он уважает силу. Судя по тому, как о нём говорил Свартбьёрн. Они сражались насмерть, а потом встали плечом к плечу против общего врага. Такое дорогого стоит. Честь для него не пустой звук.

Ингрид поджала губы.

— Хорошо. Я поеду. Узнаю больше об этом… Волкове. Но не обещаю результата, отец.

— Справедливо, — кивнул Хальвдан. — Возьми с собой Фрею. Её мудрость пригодится тебе.

— И не поспоришь. Как минимум, она не позволит мне перерезать ему горло при первой встрече, — фыркнула Ингрид.

— И это тоже, — согласился вождь с улыбкой. — Отправляйтесь на рассвете. И не забудь взять подарки для знакомства. Как говорила твоя мать, путь к сердцу воина лежит через хороший нож.

Ингрид поклонилась.

— Только ради племени, отец.

— Да прибудет с тобой сила духов, дочь.

Ингрид вышла из шатра, мысли кипели.

«Этот имперец никогда не согласится на союз со мной, ХА-ХА-ХА! — думала она с мрачным удовлетворением. — Я сделаю всё, чтобы он бежал от меня, как от лесного пожара! Буду такой невыносимой, что он сам попросит Свартбьёрна забрать его голову! Ну ты попал, гад!».

Однако внутри, в крохотной части души, которую она редко подпускала к собственным мыслям, зародилось и другое чувство.

Любопытство.

Кто он такой? Этот странный имперец…

Что, если старик Свартбьёрн прав, и в нём действительно есть что-то от Князя Севера, легенды о котором она слышала с детства?

Ингрид мотнула головой. Прочь все эти мысли. Пора искать Фрею и готовиться к путешествию. И конечно же, тщательно продумать, как сделать жизнь Александра Волкова настоящим адом…

Петербург

Странно, но сегодня было солнечно. Заснеженные крыши Петербурга сияли ослепительным блеском. Город давно проснулся. А кое-кто даже не ложился. Кое-кто в спальном районе, в одиноком особняке.

Корнелия кружилась по кабинету в танце. Нежные пальцы то и дело касались собственного лица, точь проверяя — действительно ли оно снова стало идеальным? Так и есть. Исчезли все шрамы, все рубцы, все ожоги. Она снова идеальна. Лишь единственный шрамик оставшийся ещё с детства, аккуратным росчерком красовался на её скуле, но только придавал ей изюминки.

Бледная кожа была безупречной. Даже лучше, чем прежде. Регенерация мастера третьей ступени не просто восстановила ткани, она улучшила их, сделала совершеннее. Корнелия подпорхнула к зеркалу и рассмеялась. Звонко, почти безумно.

— Ты слышишь меня, волчонок? — шепнула она, прижимаясь лбом к отражению. — Твоя невеста снова прекрасна. Скоро я покажу тебе своё новое личико. И ты не сможешь устоять.

Она резко отпрянула и подлетела к огромному столу, на котором была расстелена карта северных рубежей Империи.

— «Чёрный Лебедь», — она погладила точку на карте, и та вспыхнула сиреневым эфиром, оставив прожжённую дырку. — Гнездо смерти на краю мира. И мой прелестный мальчик попал прямо в его жадные объятия. НУ НЕ ЧУДЕСНО ЛИ⁈

Её смех снова заполнил кабинет. Корнелия запрокинула голову. Сколько в ней было безумной радости…

В дверь постучали, и в кабинет вошёл Сергей. Удивлён ли был? Нет. Множество раз видел подобные приступы эйфории своей госпожи. Но в последнее время её колбасит вообще не на шутку.

— А-а-а, Сергей! — Корнелия резко обернулась. — Ну наконец-то! Я так ждала! Ну⁈ Говори же! Что ты узнал о моём женишке⁈

Сергей не испугался её злобного взгляда. Слишком давно служил ей, чтобы бояться её причуд. Он склонил голову в почтительном поклоне:

— Госпожа, вся информация подтверждена. Академист Александр Волков правда был осуждён и отправлен в штрафной батальон «Чёрный Лебедь». Вот полное досье.

Он протянул ей папку, но Корнелия не взяла её. Вместо этого резко схватила Сергея за сюртук и заглянула ему в глаза.

— Называй его моим женихом, бестолочь, — и оттолкнула его. Затем взяла папку и пролистнула. — Александр. Волков. — она прижала её к груди, просмаковав его настоящие имя и фамилию. — Наконец-то, мой лже-Игнатушка. Моя прелесть. Мой сладкий-сладкий мальчик. — и вынула из папки его портрет. — Посмотри, Сергей, посмотри на эту красоту!

Это был искусно выполненный рисунок. Каждая черта лица, каждая деталь передана с поразительной точностью и одержимым вниманием к мельчайшим подробностям. Родинка под левым глазом, крохотный шрам на подбородке, едва заметная асимметрия бровей. Всё то, что обычный человек никогда бы не заметил, но Корнелия запечатлела.

— Я сама нарисовала, — провела она пальцем по портрету, будто ласкала настоящее лицо. — Каждую ночь, после того как он ушёл, я добавляла по детали. Закрывала глаза и видела его… здесь. — постучала пальцем по виску, а её глаза на мгновение закатились, показывая белки. Прикусила нижнюю губу. И медленно выдохнула, беря себя в руки. Сейчас не время ублажать себя.

— Считаешь, я сумасшедшая, Сергей? — стала она серьёзней.

— Никогда бы не посмел так думать, госпожа, — ровно ответил слуга.

— ВРЁШЬ! — закричала она, и эфирный всплеск сорвал со стен несколько картин. — ПО ГЛАЗАМ ВИЖУ! МОЖЕТ ВЫРЕЗАТЬ ИХ ТЕБЕ⁈

Тот оставался невозмутимым, но, сука, как хотелось уволиться! ВОТ ЧТО ЗНАЧИТ ВЫГОРЕТЬ НА РАБОТЕ! Но внезапно гнев Корнелии сменился тихим смехом.

— Впрочем, неважно! Ты же хочешь знать, как я нашла моего волчонка, верно? Ну скажи! Хочешь же, да⁈

Не дожидаясь его ответа, сама начала рассказывать, кружась по комнате и размахивая портретом:

— О, это было восхитительно просто! Мой лже-Игнатушка знал настоящего Игната Ковалёва, раз назвался его именем. Значит, они знакомы! Просто же, да⁈ А ещё он упомянул академию… И я подумала — а что, если показать его портрет в нужных местах?

Корнелия остановилась и рассмеялась.

— ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ⁈ Первые же опрошенные узнали его! И о-о-о, Сергей, если бы ты знал, КТО он такой! — её глаза сверкали восхищением и безумной гордостью. — Мой волчонок — не абы кто! Он — «Ненормальный Практик»! Победитель турнира между академиями! Самый талантливый! Самый выдающийся!

Она прижала портрет к груди и снова закружилась в вальсе, напевая мелодию, от которой у Серёги побежали мурашки по коже.

— Я выбрала лучшего из всех! Самого достойного стать моим мужем! Что такое, Сергеюшка? — она приблизилась к нему с угрожающими нотками в голосе. — Считаешь, он недостоин меня?

И КАК ОТВЕТИТЬ НА ТАКОЙ КАВЕРЗНЫЙ ВОПРОС⁈

— Думаю, вы удивительно подходите друг другу, госпожа.

— Конечно же! Ты такой умный! Он такой… Такой крутой! — её лицо вновь озарилось улыбкой. — Хотя некоторые… о, некоторые осмелились называть его неподобающими словами. Предатель Родины, говорили они. Преступник. Изменник.

Корнелия резко надула губы, и в ту же секунду выхватила серебряный нож. И тут же воткнула его в стол, прямо на карту Петербурга, где находилась Городская Академия Практической Эфирологии.

— Но они уже поплатились за свои слова, — прошептала она, резко вытащив нож. — Все до единого.

И захихикала.

— И кто бы мог подумать, — продолжила Корнелия, возвращаясь к карте, — что тебя, мой лже-Игнатушка… нет, мой волчонок, отправят именно в «Чёрный Лебедь»?

Кончик ножа проехался по карте, оставляя тонкий разрез от Петербурга до отмеченной точки.

— Судьба, не иначе.

— Вы ведь и сами служили там, госпожа, — осторожно напомнил Сергей.

Корнелия резко обернулась:

— Не как штрафница же! — и запустила нож в стену, тот вошёл по рукоять в дубовую панель. — Какое оскорбление! Я — и вдруг штрафница⁈ Забыл из какого я рода⁈

Сергей почтительно склонился, безмолвно признав свою ошибку.

— Да и повоевала я с ледяными всего-то месяца три, — продолжила Корнелия, успокаиваясь так же внезапно, как и разгневалась. — После чего меня перевели в особое подразделение. Я была лучшей в своём выпуске, если ты забыл. Ладно, выпрямись уже, ты прощён.

И подошла к огромному шкафу в углу, после чего распахнула дверцы. Внутри, как в кошмарном музее, висели свадебные платья. Десятки. Одно белоснежнее другого.

— Как думаешь, Сергей, — Корнелия провела рукой по рядам платьев, — как быстро моего Сашеньку там приметят?

Тонкие пальцы сжались на ткани одного из платьев так сильно, что послышался треск шёлка.

— Надеюсь, его не украдут какие-нибудь шлюшки в погонах, — процедила она сквозь зубы, и сиреневое свечение вокруг неё усилилось, заставляя ткань тлеть. — Знаю я таких. Полковница Малинина, например, та ещё падкая сука на хорошеньких мальчиков.

Молчание, а потом:

— ПУСТЬ ТОЛЬКО ПОСМЕЕТ НА МОЕГО ВОЛЧОНКА ГЛАЗ ПОЛОЖИТЬ — ВЫКОЛЮ! ВЫРВУ ЕЁ ПОГАНЫЕ ГЛАЗКИ И СКОРМЛЮ ВОРОНАМ! НЕТ! ТЫ ИХ СЪЕШЬ, СЕРГЕЙ!

Эфирный всплеск был настолько мощным, что задрожали стёкла, а несколько книг на полках воспламенились.

Серёга сглотнул. Вот это счастье привалило. Она же шутит, да? Или нет?

— Госпожа, — он вообще не понимал её планов и куда она начала собираться. — Что вы планируете предпринять?

Его спокойный, уверенный голос подействовал на Корнелию как холодная вода. Она замерла, и сиреневое пламя в комнате погасло. Затем медленно повернулась к нему с безмятежной улыбкой.

— Собираюсь навестить северные края, Сергеюшка. Пока мой отпуск не закончился. Подышать свежим воздухом. Поохотиться на местную дичь.

И подмигнула, от чего у Сергея встали дыбом волосы.

— У вас не отпуск, а наказание за провал миссии, госпожа, — осторожно напомнил он. — И вам не положено выезжать за границы империи. Приказ генерал-полковника был предельно ясен.

Корнелия захихикала, подходя к чемодану. Откинув крышку, бережно сунула завёрнутое в шёлк свадебное платье — белоснежное, роскошное, с жемчугом и бриллиантами.

— Любовь не знает преград. Да и границы Российской Империи нигде не заканчиваются, Сергей, — она поднесла набедренную подвязку к лицу и глубоко вдохнула её аромат. Ещё раз прыснула духами. — Разве ты не учил географию в академии, глупенький?

Сергей промолчал, наблюдая, как та аккуратно укладывает платье, шепча то ли колыбельную, то ли заговор.

— В конце концов, — продолжила Корнелия, — я еду всего лишь навестить родственника. Разве может кто-то запретить проявление родственных чувств?

— Родственника? — невольно переспросил тот.

— Конечно, — она улыбнулась, и эта улыбка была пиз*ецки жуткой. — Александр Волков — мой будущий муж. А значит, родня. Я просто еду поддержать его в трудную минуту. Разве не так поступают любящие женщины?

Она защёлкнула замки чемодана и вдруг замерла, прислушиваясь к чему-то, что слышала только она.

— Он зовёт меня, Сергей, слышишь? — прошептала Корнелия, закрыв глаза. — Я слышу его голос. Он нуждается во мне. Поспешим же!

И засмеялась. С тем ещё восторгом. То ли она троллила собственного слугу. То ли реально что-то услышала. Пойди разбери. Но так или иначе, схватила чемодан и поспешила к выходу. Сергей за ней.

— Госпожа, вы забыли нож!

Корнелия обернулась с улыбкой.

— Ах, Сергей, ты всегда знаешь, что нужно невесте для свадьбы. Нож и платье! Что может быть романтичнее?

И, спрятав клинок в складках платья, продолжила свой путь, напевая под нос:

— Маленький волчонок, выйди скорей. Ночь коротка, а нож мой острей. Спрячься за дверью, залезь под кровать, я всё равно приду тебя целовать…