Ненормальный практик 3

Глава 7

Юрта капитана Громова никогда не отличалась уютом. Суровая обстановка. Кровать, тумба, стол, да печь с тремя стульями. Всё самое простое, однако надёжное, проверенное временем.

Пришедшая Куваева уже двадцать минут докладывала о произошедшем на озере, не упуская ни единой детали. В конце сделала глубокий вдох и добавила:

— Потом, капитан, Волков подошёл к полынье, что-то там исследовал и вернулся с двумя трофеями. После отдал их своим бойцам. Весь путь обратно молчал. Но, главное, не сбежал, хоть у меня и были сомнения.

Капитан Громов задумчиво перелистывал папку. Личное дело Александра Волкова. Естественно, как и любой человек, услышавший данную историю неофита, он выглядел, мягко сказать, удивленным, но в словах своей лейтенантши не сомневался.

— И ты утверждаешь, — произнёс он, не поднимая глаз от бумаг, — что мальчишка нарисовал на льду неизвестную схему контура и взорвал семьдесят всадников?

— Так точно, — кивнула Куваева. — Шестьдесят погибли. Остальные сбежали.

Громов задумчиво промычал, вытащил из папки лист и развернул тот к Куваевой.

— «Субъект демонстрирует исключительные боевые навыки, не соответствующие его официальному рангу…» — прочитал он вслух, постукивая пальцем по подписи архимагистра Воронцова. — Эта строчка теперь приобретает совсем иной смысл, не находишь?

Куваева молча кивнула.

— И что мне теперь делать с этим Волковым? — произнёс капитан, потерев уголки глаз. — Тут приписка Воронцова в досье, но никаких прямых указаний сверху по поводу Волкова не поступало. А он по твоему распоряжению уже на второй день сержантом стал. Рекорд.

— Один из моих сержантов погиб, — ответила Куваева. — Да и экзамен был для всех, так что это чистая случайность.

Громов приподнял густую седую бровь.

— И ты в это веришь? — и потряс папку с досье. — Мальчишка не так прост. Тут прямым текстом написано.

— Тогда что прикажете, капитан? — выпрямилась Куваева.

Громов вынул портсигар, из него сигарету. И подкурил. Выпустив струю дыму к потолку, вздохнул:

— Можно использовать Волкова как контурщика, раз он настолько гениален, — рассуждал он вслух. — Однако, как боец, говоришь, он тоже хорош?

— ТАК ТОЧНО! — отчеканила Куваева. — Я так поняла, он универсал. По физическим параметрам близок как минимум к уровню адепта третьей ступени, если не выше.

Капитан потёр переносицу и медленно проговорил:

— Мы всегда жаловались, что к нам чаще всего присылали отребье. Но когда попал гений — не знаем, что с ним делать.

Снова затяжка. И, выпустив облачко дыма, продолжил:

— Отправлять на передовую такой самородок теперь не хочется. С другой стороны, он может стать не просто солдатом, но и символом. Молодой пацан-командир, ведущий всех в бой… — пауза, и он озвучил решение. — Пожалуй, не буду обрезать ему крылья и прятать от поля боя. Сегодняшний день на озере тому доказательство.

Лейтенант кивнула, скрыв облегчение. Несмотря на все невероятные способности Волкова, ей не хотелось, чтобы его заперли в штабе, лишив возможности сражаться. Такой солдат точно пригодится.

— Кстати, Куваева, а давала ли ты нашивку Волкову за тот бой с подмастерьями?

— Никак нет, — покачала та головой.

— В таком случае, выдай две, — хмыкнул капитан. — Одну за подмастерьев, вторую за озеро.

Куваева на мгновение замешкалась.

— Капитан, конечно, я абсолютно трезво понимаю, он их точно заслужил, но тогда, чувствую, близок день, когда он получит третью и уйдёт, — озвучила она свои сомнения. — Не будет ли вопросов сверху, что заключенный пришёл к нам в лагерь, побыл всего-ничего, получил три нашивки и ушёл? Боюсь, начнутся проверки, будто нам заплатили.

Капитан усмехнулся, выпуская очередное облако дыма.

— Пусть проверяют и сами убедятся, — отмахнулся он. — Что до Волкова — что-то с ним не так. Победил на турнире, здесь же творит вещи ещё хуже. Складывается впечатление, что он и есть проверка от архимагистра Воронцова. Или ещё от кого. Лучше избавиться от него.

Затем улыбнулся и добавил:

— И вообще, ты так уверена, что он быстро получит третью?

Куваева пожала плечами.

— Кажется, это очевидно. Он точно ненормальный.

— Да, «Ненормальный практик», тут так и написано, — хмыкнул капитан. — Вот и пусть устраивает свои ненормальности в столице, если сможет добыть третью. Условие едино для всех. Если не выдадим ему нашивки, то это, наоборот, уличит нас в предвзятости будто мы всеми силами пытаемся его тут удержать. Это ещё пока его не заметил особый отдел. Как прознают о нём, тут же заберут, как нашу Корнелию в прошлом. Да и Купчинского, Огнева и других ребят.

— Поняла вас, капитан, — кивнула Куваева.

— Кстати, как тебя наказать? — вдруг спросил Громов, возвращаясь к столу. — Сколько раз говорил не устраивать ваши «банные вечеринки». Видишь, что из этого вышло?

— Виновата, командир, — опустила та голову.

Капитан проворчал что-то нечленораздельное, вынул из стола ещё одну папку и бросил на стол.

— Вот тебе наказание.

Лейтенант взяла папку и раскрыла.

— Через три дня, по донесению разведки, из племени «Колючей Шерсти» клана Морозного Дыхания выдвинется советник племени Острого Клыка, — объяснил капитан. — Важная шишка. Схватишь его — получишь звание старшего лейтенанта. Не справишься — станешь сержантом. И твоё место лейтенанта займёт другой. В общем, суть понятна?

— Есть! — отчеканила Куваева. — Разрешите начать подготовку?

— Начинай, — кивнул капитан. — И да, раз тебе разрешено набрать команду, можешь выбирать и из новобранцев.

Та кивнула с пониманием. Капитан ясно дал понять, что ей можно взять на задание Волкова.

— Разрешите идти? — спросила она, прижав папку к талии здоровой рукой.

— Свободна, — махнул капитан и уткнулся в чтение документации.

Лагерь племени «Белого Волка» располагался в естественной впадине между двумя пологими холмами. Идеальное укрытие, защищенное от северных ветров. Десятки шатров из шкур яков, украшались рунными символами и костяными амулетами. По периметру расставлены ритуальные тотемы — высокие столбы из мореного дерева с вырезанными ликами духов-хранителей. Между шатрами горели костры, у которых женщины племени готовили пищу, дубили шкуры и варили целебные травы. Дети, закутанные в меха, играли в снежки и слушали сказания стариков. Воины, кто ремонтировал оружие, кто тренировался, кто собирался на охоту. Каждый был занят своим делом.

В самом сердце поселения возвышался шатёр вождя. Втрое больше остальных, отмеченный белыми волчьими шкурами и огромными рогами древнего яка.

Внутри собрался совет старейшин. На шкурах восседали седовласые мужчины и женщины, или как их называли местные, хранители традиций. У ритуального огня занимал своё место вождь племени. Хальвдан Железный Взор. Несмотря на годы, всё ещё мощный воин, закутанный в белую волчью шубу. Длинные седые волосы заплетены в сложные косы, украшенные костяными бусинами, и свисали до пояса. Лицо с морщинами, выражало понимание этой жизни, особенно после выстраданных лет войн и испытаний. Железный Взор неслучайно получил это прозвище в молодости. Его светло-серые глаза, как лёд на озере, способны пронзить душу любого, кто осмелится солгать их обладателю.

Перед сидячим советом стояла единственная молодая женщина. Ингрид Снежный Шаг. Дочь вождя, только что вернувшаяся с места битвы. Длинные платиновые волосы, заплетённые во множество тонких кос, были влажными. На скулах выделялись боевые метки — три синие полосы. Глаза, ярко-голубые, как весеннее небо, пылали гневом.

— И тогда этот щенок начертил что-то на льду! — продолжала она свой рассказ, сжимая кулаки. — Не было ни шаманских песнопений, ни жертвенной крови, ни даже чаши с подношениями духам! Просто мечом! А потом вода взорвалась, превратившись в кипящую смерть!

Старейшины перешептывались между собой. Одни с недоверием качали головой, другие выглядели встревоженными.

— Шестьдесят воинов погибли мгновенно, — голос Ингрид дрожал от ярости. — Разорваны на куски. Сварены заживо. А он стоял и смотрел на это с равнодушием, будто на пойманную в сети рыбу.

— То о чём ты толкуешь, Ингрид, невозможно, — проворчал старейшина Сигурд Рубящий Дуб, седобородый худощавый старик с обожженным лицом. — Чтобы мальчишка-южанин владел такой силой? Ты преувеличиваешь, дочь Хальвдана.

— Я видела своими глазами! — Ингрид зыркнула на него, глаза сверкают. — Повсюду эфириты! Остатки колдовства на льду! Наш отряд превратился в окровавленные куски мяса!

— Если это правда, — вмешалась Хильда Мудрая, старейшая из женщин совета, — то южане нашли нового великого контурщика. Возможно, даже сильнее того, что был в Северном Княжестве.

При упоминании о событиях двадцатилетней давности шатер наполнился гневным молчанием. Старая рана всё ещё кровоточила в сердцах племени.

— Он проклят! — наконец выкрикнула Ингрид. — Клянусь духами предков, я сама вырву его сердце и скормлю рыбам!

— Расскажи ещё раз, как он выглядел, — попросил другой старейшина, Торольф Змеиный Глаз, с длинной шеей и хитрым взглядом.

— Молодой, — Ингрид прикрыла глаза, вспоминая. — Может, восемнадцать-девятнадцать зим. Среднего роста. Тёмные волосы, острые черты лица. Но глаза… — она запнулась. — Глаза как у старика, видевшего слишком много смертей. Холодные. Бесчеловечные. Расчётливые.

Вождь Хальвдан, до сих пор молчавший, нахмурился.

— Ингрид, — произнёс он хриплым голосом, от которого даже у самых отважных воинов пробегал холодок по спине. — Собери лучших скрытных воинов племени. Ты должна убить его. Тайно.

Ингрид опустилась на колено и склонила голову в знак благодарности.

— Спасибо, отец. Клянусь духами рода, я не вернусь, пока его голова не будет насажена на копьё!

— Вождь, — подал голос Торольф Змеиный Глаз, — проникать в лагерь южан столь малыми силами опасно. Они усилили охрану после сегодняшнего. Возможно, стоит подождать и…

— Молодое дерево, что пока не укрепило корни и не стало крепким, необходимо искоренить, — перебил его Сигурд Рубящий Дуб. — Если этот южанин действительно так силен, как говорит Ингрид, каждый день промедления делает его опаснее.

Вождь Хальвдан поднял руку, и шатер мгновенно затих.

— Я не сомневаюсь в сильнейших воинах нашего племени, — произнес он, глядя на дочь. — Возьми Бьёрна Бесшумного, Улава Тень и Фрейю Ледяной Клинок. Четырёх мастеров должно хватить.

Ингрид кивнула. Те трое были лучшими убийцами, способными проникнуть в самые защищенные крепости южан.

— Даю пять дней, — продолжил Хальвдан. — Принесешь голову этого колдуна — и объявлю тебя наследницей перед всеми кланами на весеннем совете.

Глаза Ингрид расширились.

— Я не подведу тебя, отец, — произнесла она твердо и, поднявшись, вышла из шатра.

Скоро. Очень скоро юный неизвестный воин узнает, что значит гнев Белого Волка.

Вернулись мы в лагерь, когда уже начинало по-немногу темнеть.

Разгрузили ванну у юрты Куваевой, получили от неё благодарность и разошлось по своим делам. Скоро ужин, так что можно было заняться ремонтом формы или чем-то иным, что может увеличить твои шансы на выживание. Митька с Захаром молчали, бросая на меня неуверенные взгляды.

— Можете быть свободны до ужина.

— Спасибо, сержант! — и оба ускакали в сторону столовой. Что-то обсуждая про подкат к поварихе. Вот же прохиндеи.

Гирев, Сивый и Рыжий ушли отсыпать табак у бывшего третьего взвода и что-то обсудить, а Беззубый направился на склад, у него порвался сапог.

Сам я направился к юрте.

Внутри было пусто. Все разбрелись по заданиям. Или шатаются где-то в этот отрезок свободного времени. Сбрасываю тулуп, сажусь на край своей кровати и вытаскиваю из-за пазухи кинжал, захваченный с поля боя. Ну или озера. Озеро боя. Интересно звучит. Итак. Если кратко, отличное лезвие, закалка тоже. Возможно, артефакт с того самого Северного Княжества? Или британский импорт? Неважно, главное — трофей неплохой. Только рукоять толстовата для моей ладони. Надо будет перемотать.

Дверь тамбура открылась, впуская Анисимова. Выглядел тот уставшим, под глазами синяки, но при этом живчик.

— Волков, — произнёс он, вытаскивая папиросу и опускаясь на скамью напротив. — Говорят, ты на озере устроил настоящую бойню.

— Да так, — пожимаю плечами. — Больше взрыв, чем бой.

Анисимов прикурил, затянулся, выпустил дым. И посмотрел на меня внимательно:

— Бойцы из твоего отделения говорили ТАКОЕ, чему сложно поверить. Может сам расскажешь? Интересно же.

— Попали в засаду, — отвечаю, убрав кинжал. — Сначала мы подготовились к бою. Но стало очевидно, что не выстоим против кавалерии. Решил рискнуть и нарисовал на льду контур. Лейтенант Куваева активировала. Ну, а дальше взрыв. И ледяные потонули. Кого разорвало.

Анисимов хмыкнул.

— Они говорили тоже самое. Так ты контурщик?

— Нет. Просто знаю несколько боевых схем.

— И откуда, позволь спросить?

— Из книг, — подмигиваю ему. — Много читал.

Анисимов усмехнулся.

— Из книг, значит. Ну-ну. И «Коняра» тоже на полном серьёзе считает, что ты сделал всё, начитавшись книжек. Мне-то можешь не «рассказывать».

— Никакого блефа, — улыбаюсь в ответ.

И тогда он, понимая, что я не вру, со всей серьёзностью кивнул.

— Ясно. Странный ты, парень. Но вижу правильный. — После чего хлопнул меня по плечу и, поднявшись, направился на выход. Перед тамбуром остановился и бросил напоследок: — Но будь осторожней, Сань. Теперь тебе стоит опасаться не только ледяных.

— Спасибо, Вась, учту.

Мы теперь зовём друг друга по именам? Похоже на то.

Он вышел, я же остался один. Анисимов имел ввиду чужую зависть. Скорее всего. Но пусть бросают мне вызов, пусть пытаются действовать исподтишка, всё неважно, я готов ко всему.

Что ж, размышлять о человеческих пороках смысла нет. Пустая трата времени. Лучше воспользоваться моментом для медитации.

Устраиваюсь на кровати, ноги складываю в лотос. Закрываю глаза и погружаюсь в процесс, активируя духовное ядро. Эфириум, впитанный из павших практиков, начал циркулировать по каналам от одного узла к другому и далее. Часть постепенно усваивается ядром, часть пока сохраняется в резерве и будет переработано позже.

Сегодня значительное пополнение. Если так пойдёт и дальше, то вскоре смогу перейти на следующий уровень в своей духовной культивации. И какие его будут границы по сравнению с местными, даже для меня загадка. Предположения есть, конечно, но лучше испытать после в бою. Да и для начала нужно перейти на вторую стадию, размечтался тут блин. Осторожно направляю потоки, не форсируя процесс. Вспышки энергии могут быть замечены другими практиками, что ни к чему.

Медитация длилась около часа. За это время в юрту несколько раз входили солдаты — кто прилечь минуток на двадцать, кто забрать вещи. Все старались не шуметь, заметив меня в позе лотоса, за что им отдельное спасибо. Когда, наконец, открыл глаза, в юрте было уже человек десять, все занимались своими делами.

Митька сидел по соседству, меняя портянки. Увидев, что я закончил, тут же подсел ближе.

— Сашка, ты как? — заговорил он тихо, — что-то бледный весь.

Он прав, переработка эфириума тоже отнимает силы, не меньше физической нагрузки. Причина тому — постоянная концентрация.

— Да так, устал маленько после сегодняшнего, — отвечаю как всегда размеренно. — Ты сам-то как? После боя на льду?

— Да какой там бой? — хмыкнул он. — Я даже меча не вынул! Всё так быстро… А ты, это… и правда не говорил, что контурщик?

— Нет, не говорил, — качаю головой. — Но это не то чтобы секрет. Просто никто не спрашивал.

— Ну да, ну да, — усмехнулся Митька. — И силища у тебя будь здоров. Значит ты этот? Универсал?

— Типа того, — не отрицаю очевидного.

— Кстати, — ещё тише сказал Митька. — Тут знаешь какой слушок прошёл?

— И какой же?

Митька оглянулся, проверяя, не подслушивает ли кто:

— Говорят, ты из тайной службы, — зашептал он. — Под прикрытием. Что тебя специально заслали, чтобы выявить проблемы батальона. И предателей. А вся эта история с судом и ссылкой — просто легенда.

Чего?

Даже не знаю, смеяться или плакать. Что-что, а никогда не перестану удивляться буйной фантазии людей. Решаю подшутить и говорю с притворной серьёзностью:

— Митька, ты не предатель?

Митька сглотнул.

— Нет конечно! Братан, да как бы я мог⁈

— Да тихо ты, просто шучу, — и хлопаю его по плечу. — Короче, чушь всё это. Какой с меня агент? Не хожу никуда, ничего не вынюхиваю, ни с кем особо-то и не общаюсь. Так что теория провальная.

— И то верно, — кивнул карманник. — А некоторые… некоторые ещё знаешь что считают? Что ты вообще не человек, а какой-то дух, посланный нас всех извести.

Тут уже не выдерживаю и смеюсь.

— Ну конечно! Дух, решивший притвориться зеком в штрафбате. Отличный план.

Митька тоже нервно засмеялся.

— А я так и сказал, глупости! Но это не я придумал! Так Беззубый трындит.

— И многие в это верят? — продолжаю улыбаться.

— Да никто особо, — отмахнулся Митька. — Все больше первую версию обсуждают. Про тайную службу.

В этот момент в юрту вошёл уже мой «коллега» по сержантскому составу Белов, и объявил во весь голос:

— Четвёртый взвод! Всем строиться на плацу!

— А что случилось? — спросили из дальнего угла.

— Сами увидите. Быстро, быстро, пошевеливайтесь!

…

На плацу перед штабом уже выстраивались взводы. Всего пять. Полная третья рота «Чёрного Лебедя».

— Что происходит? — тихо спросил купец Захар. — Опять нападение?

— Вряд ли, — покачал головой Рыжий. — Не такая суета была бы.

— Может, приехал кто важный? — предположил Сивый. — Генерал какой или интендант.

— Тогда бы нас вообще не позвали, — возразил Гирев. — Не любят начальники на зеков глядеть.

Проходя мимо них, говорю:

— Тишина. Стройтесь ровнее.

Через несколько минут все пять взводов стояли в относительно ровном построении. Занимаю место командира второго отделения на правом фланге своих бойцов.

Внезапно деревянная дверь нашего «штаба», похожего на сарай, распахнулись, и на крыльцо вышла лейтенант Куваева. За ней ещё несколько офицеров, включая «Коняру», или просто старшего лейтенанта Телицина. Гордо и надменно он оглядывал строй, будто искал кого-то. Капитана Громова с ними не было, что показалось странным. Зачем тогда построение? Раз нет командира роты?

Куваева вышла из шеренги офицеров, встала перед строем и окинула всех цепким взглядом.

— Рота! Рав-няйсь! Смир-но! — крикнула она зычно.

Строй выпрямился. Офицеры позади Куваевой также приняли строевую стойку.

— Вольно! — скомандовала она через пару секунд. — Солдаты! Сегодня произошло событие, о котором должен знать весь батальон «Чёрный Лебедь».

Солдаты переглянулись, не понимая, о чём речь.

— Сегодня бойцы четвёртого взвода под моим командованием, — продолжила лейтенант, — столкнулись с отрядом ледяных численностью более семидесяти всадников!

Пронёсся удивлённый шёпот. Семьдесят всадников — серьёзная сила для набега.

— Благодаря мужеству наших бойцов и нестандартным действиям сержанта Волкова, — Куваева сделала паузу, — нам удалось не только отбить атаку, но и уничтожить большую часть нападавших!

Теперь шёпот стал громче.

— Кто такой Волков? — донеслось из соседнего взвода.

— Это не тот ли новенький?

— Семьдесят всадников⁈

— Сержант Волков, — продолжила Куваева, — проявил инициативу и, используя навыки контура, создал схему, подорвавшую лёд на озере. В результате шестьдесят язычников погибли мгновенно.

Солдаты из других взводов не верили своим ушам. Шестьдесят язычников — одним контуром? Разве так бывает?

— Такой подвиг заслуживает награды, — объявила Куваева. — Сержант Волков!

— Я! — отзываюсь и тут же десятки глаз устремляются в мою сторону.

— Ко мне!

— Есть!

Выхожу из строя и чеканным шагом подхожу к лейтенанту. Останавливаюсь, делаю доклад, мол сержант Волков прибыл и стою по стойке смирно, всё как полагается. Сотни глаз разглядывают меня, наверняка пытаясь понять, как юный неофит первой ступени провернул нечто такое? А не надувательство ли это?

— Сержант Александр Волков, — официально произнесла Куваева, — от имени командования батальона «Чёрный Лебедь» и за проявленную в бою доблесть, не только на озере, но и в битве на северном посту с подмастерьями, награждаю вас двумя нашивками отличия!

Шок, прокатившийся по строю, был осязаемым.

Две нашивки сразу?

Признаться, сам едва держусь, чтобы не выказать удивления.

Одну — за подмастерьев, вторую — за язычников на озере, понятно. Но ЗАЧЕМ ВЫДАВАТЬ ИХ РАЗОМ⁈ Перед всей ротой… Такой демонстративный жест мог означать только одно — Куваева, нет, офицерский штаб, сознательно выставляет меня на всеобщее обозрение. Зачем? Какова их цель? Вариантов в голове множество, знать бы истину.

Лейтенантше поднесли две серебристые нашивки. Небольшие металлические пластинки с выгравированными на них чёрными лебедями.

— За уничтожение двух подмастерьев ледяных кланов в вашем первом бою, — произнесла она, прикрепляя первую нашивку к моему кителю чуть ниже сержантского знака.

— За уничтожение шестидесяти язычников одним контуром, — добавила она, прикрепляя вторую нашивку рядом с первой. — Служи так и дальше, сержант, — завершила она официальную часть.

— Служу Империи! — отчеканиваю, отдавая воинское приветствие.

Куваева также козырнула и повернулась к строю:

— Солдаты! Перед вами пример мужества и верности долгу! Всего два дня в нашем батальоне — и уже две нашивки отличия! Ещё одна — и сержант Волков получит право на досрочное освобождение и возвращение в столицу!

Строй молчал.

А напряжение нарастало.

Для многих, проведших здесь недели и месяцы, мои две нашивки за два дня, как красная тряпка быкам. Ненависть. Зависть. Да, меня явно возненавидели. Особенно другие взводы. Теперь понятно, почему Анисимов предупредил. Знал, значит о моём награждении. Но, как и ранее, мне всё равно — любят меня или ненавидят, я просто делаю своё дело и иду к цели. Всё просто.

— Рота, разойдись! — скомандовала Куваева. — Сержант Волков, задержитесь.

Пока солдаты расходились, бросая в мою сторону косые взгляды, в которых смешались всё. И зависть, и неверие и даже страх, продолжаю стоять перед лейтенантом.

— Удивлён? — спросила она, когда плац опустел.

— Да. Две нашивки? Балуете. А ещё не ожидал публичной церемонии, — отвечаю честно, как есть.

— Так было нужно, — пожала Куваева плечами. — После твоего озёрного фокуса весь лагерь уже всё равно гудит. Лучше официально признать заслуги, чем позволить слухам разрастаться. Другие получали нашивки за меньшие усилия.

— Логично, — киваю. — Так или иначе, спасибо за нашивки, лейтенант.

— Не благодари, они заслуженные.

Офицеры за её спиной, обсуждая что-то, продолжали наблюдать за мной. «Коняра» с особенным интересом, может прикидывал, смог бы он повторить мой «фокус»? Не в плане контура, а сразить шесть десятков кавалерии в одного.

— Я попросила остаться не просто так, сержант Волков, — продолжила Куваева, возвращаясь к официальному тону, — через три дня я отправляюсь на особое задание. Мне понадобится помощь. Добровольная. Миссия будет чрезвычайно опасна. Если откажешься, пойму.

— Для начала нужно выслушать, что за миссия, — и пожимаю плечами. Мало ли, скажет сейчас сходить убить императора.

— Естественно, — кивнула она. — Зайдёшь ко мне после ужина, обсудим детали.

— Есть, лейтенант.

— И ещё, Волков…

— Да, лейтенант?

— Будь осторожнее, — произнесла Куваева тихо. — Две нашивки за два дня… многим это не понравится.

— Постараюсь, — отвечаю с улыбкой.

Куваева кивнула и вместе с остальными офицерами пошла обратно в штаб.

Надо же, переживает?

Интересно даже посмотреть на лица тех, кто решит прихлопнуть неофита, прихлопнувшего столько практиков за один день. Найдутся ли такие в лагере? Возможно. Но жалеть никого не стану. Убью. При том показательно, чтобы остудить других желающих.

Что до командования. Скорее всего решают, что со мной делать.

Мог ли я поступить иначе сегодня на озере? Теоретически — да. Мог бы притвориться испуганным, спрятаться за спинами других, позволить язычникам перебить всех остальных, а самому спастись.

Но это противоречило всему, чем я был. Да, у меня каменное сердце. Да, я привык полагаться только на себя. Да, эти люди были мне никем — случайными попутчиками в северной ссылке. Но бросить товарищей по оружию? Никогда. Лучше умру в бою за них. Таков мой принцип. Таков мой путь. Таков весь я.

Чёрт побери, да что говорить, если не задумываясь пожертвовал собой, чтобы спасти тот мир, где прожил прошлую жизнь? Майк предал все наши идеалы, выбрал путь неутолимой жажды власти. Если бы я тогда не остановил его, весь мир был бы охвачен огнем. Я дал миру шанс, пусть и ценой собственной жизни.

Так что даже вопроса не стояло — помогать отряду или нет. Другое дело, что теперь придется разгребать последствия. Пусть. Разберусь.

Что до сокрытия способностей, то всё ещё не показал всего того, на что способен. Пока что я просто «Ненормальный практик», а не «Катастрофа в человеческом обличье». Главное, чтобы не считали опасным для батальона или, храни меня судьба, для всей Империи. Пока есть золотая середина между «бесполезный неофит» и «угроза государственной безопасности» — проблем нет.

Нужно лишь не перебарщивать и при этом не помереть на очередной «банной вылазке». Попади я в засаду к десятку подмастерьев или парочке мастеров — и кто знает, в какую секунду оборвётся жизнь. Жаль будет, ведь ещё столько всего хочется здесь попробовать и изучить. Истинно говорят: Сила без мудрости — путь к быстрой могиле. И теперь у меня есть все основания полагать, что не только враги, но и «союзники» уже точат ножи.

Ухожу с плаца. Возвращаться в юрту пока не собираюсь, всё равно через полчаса ужин. Вместо этого неторопливо обхожу территорию лагеря. Гуляю, так сказать, да наблюдаю за своим «соглядатаем» и реакцией солдат. Кто-то демонстративно отворачивался, завидев меня. Другие, напротив, приветствовали с подчёркнутым уважением. Третьи просто смотрели.

Давно заметил, что быстро привыкаю к новому месту. В прошлом объездил множество стран и везде чувствовал себя, как дома. Хорошему человеку везде хорошо. Хех, я же хороший? Чёрти знает. В любом случае, адаптивный как таракан. Выживу даже в аду. Что же до людей? А что к ним привыкать? Везде одни и те же. И порядочные и ублюдки. Ничего нового. Так что, можно сказать, в любой стране, как дома. Просто где-то баланс тянет в одну сторону, где-то в другую.

За мыслями замечаю, что полчаса уже прошло. А значит пора на ужин.

…

Прохожу в столовую одним из последних, когда основная масса солдат уже поели.

Беру порцию — миску густой похлёбки с крупными кусками мяса, горбушку чёрного хлеба и кружку травяного чая. Спасибо этой тётушке, после медитации голоден, как волк.

— Благодарю, — киваю ей.

Она с улыбкой кивает в ответ.

Осматриваюсь, где присесть. Народа здесь всё ещё хватало. Моё отделение сидело в дальнем углу. Конечно, сержанты едят отдельно, но Митька заметил меня и помахал. Что ж, поужинаю с ними. Так хоть веселее.

Пробираюсь между столами, слыша обрывки фраз, мгновенно затихающих при моём приближении.

— Контурщик, говорят, из самой столицы…

— … шестьдесят язычников завалил…

— … враньё всё. Просто чей-то сынок, которого откупают…

— … спецагент наверняка, проверяет нас…

Ставлю поднос на стол и присаживаюсь рядом с Гиревым и Митькой.

— Сержант, — кивнул мне Сивый. Колено перебинтовано, но выглядел бодрым. — Поздравляю с нашивками.

— Спасибо, — отвечаю, принимаясь за похлёбку. Горячая, сытная, то что надо.

— Ты теперь у нас знаменитость, командир, — усмехнулся Рыжий, без насмешки, по-настоящему. — Весь лагерь только о тебе и говорит.

— Нашли тему для разговоров, — пожимаю плечами, продолжая есть.

— Да ладно тебе, сержант, — ухмыльнулся Митька. — Две нашивки за два дня! Даже Сорокин ходит мрачнее тучи — у него за полгода только одна.

— Сорокин? — переспрашиваю, вспомнив высокого сержанта с постоянно недовольным лицом.

— Ага, — кивнул Митька. — Сержант первого взвода.

— Тот ещё нарцисс, — добавил Захар. — Обогнать бы тебе его, сержант, заполучив третью, и домой.

— Если доживу, — отвечаю с усмешкой.

И эта фраза охладила настроение за столом. Все понимали, что сказал правду — шансы погибнуть в «Чёрном Лебеде» были выше, чем выжить. Особенно в охоте за третьей нашивкой. Она будто заговорённая, хрен заполучишь.

— Слушай, сержант, — спросил Гирев, — Что будешь делать, когда заполучишь третью? Вернёшься в столицу? Аль укатишь в далёкие страны?

— Пока не думал об этом, — отвечаю уклончиво, хотя и имел план на ближайшее время. — Да и в столице есть кое-кто, с кем нужно встретиться.

— Девушка? — подмигнул Митька.

— Типа того, — улыбаюсь, отламывая кусок хлеба.

Хотя какая девушка? С Викой, как бы, всё. Разве нет? Меня больше волнуют мои два «бизнес-партнёра». Кривой и Хромой. Моя-то часть деньжат у них. И если они решили, что я позабыл, то ничего подобного. Я ничего не забываю. Дело даже не в деньгах. А в данном слове. Сдержат ли уговор бандиты? Интересно же увидеть.

— Скрытный ты, сержант Волков, — заметил Сивый. — Но дело твоё. Главное, нас не забывай, когда вернёшься в свои столичные хоромы.

— Ага, — подхватил Захар. — Письма хоть пиши.

— Да я так-то никуда ещё не собираюсь, — отпиваю чай. — И в письмах не особо красноречив.

— А ты контурщик какого ранга? — вдруг спросил Рыжий.

Этот вопрос определённо интересовал всех, судя по тому, как все подались вперёд, ожидая ответа. Что поделать, любят практики меряться своими рангами у кого больше.

— Я не контурщик, а универсал, как и все неофиты, — снова делаю глоток чая.

— А… — поскрёб Рыжий висок. — П-понятно.

А по лицу его и не скажешь, что точно «понятно». И всё же, почему никто не спрашивает про подводное зрение?

Разговор перешёл на другие темы — кто какую новость слышал из столицы, кто чем занимался до ссылки, кто кого видел в последнем бою. Я больше слушал, чем говорил, впрочем как и всегда. Обычно говорят, что женщины любят поболтать. Это, конечно, безусловно! Но сколько болтают солдаты в Чёрном Лебеде!

Внезапно разговоры в столовой притихли. В дверях показалась Куваева. Оглядев помещение, заметила меня и направилась к нашему столу. Солдаты расступались перед ней, как вода перед носом корабля. Ещё прибьёт, ну её нафиг.

— Сержант Волков, — произнесла она, подойдя. — Не забудьте зайти ко мне после ужина. На разговор.

— Есть, лейтенант, — отвечаю, поднявшись со скамьи.

Куваева кивнула и направилась к раздаче.

Сажусь обратно, чувствуя на себе ещё больше взглядов, чем раньше.

— Ого, — присвистнул Митька, когда лейтенант отошла достаточно далеко. — Личная аудиенция у самой Железной Леди… Что ей от тебя нужно? Ты же с ней не того… — намекнул он на сексуальные отношения.

— Нет, — отвечаю без улыбок. Ну их нахрен, стоит улыбнуться или пошутить на ЭТУ ТЕМУ и тут же поползут слухи. Знаю я Митю с Захариком.

— Скорее всего на зачистку направит, — произнёс хмуро Сивый.

— Надеюсь, что нет, — морщится Рыжий. — В прошлый раз половина нашего бывшего третьего взвода не вернулась.

— Что за зачистка? — допиваю чай.

— Ледяные то и дело устраивают тайные капища недалеко от линии соприкосновения, — пояснил уже Гирев. — Приносят жертвы своим духам, проводят ритуалы. Наше командование периодически отправляет отряды уничтожать эти места. Это и называют «зачисткой».

— И что, много солдат гибнет? — спросил Захар.

— Как повезёт, — пожал плечами Сивый. — Иногда никого, иногда все. «Отмороженные» своих духов защищают отчаянно. Бьются там, как безумные под дурманом.

— Плюс шаманы у них сильные, — добавил Рыжий. — Ну, контурщики, если по-нашему.

— Шаманы, значит, — задумчиво хмыкаю. Теперь даже интересно насколько их техники различаются от стандартных.

— Ну, с таким сержантом, как ты, может, и все вернутся, — подбодрил Митька. — Нарисуешь свои контуры, и все враги — хлоп! И нет их.

— Если бы всё было так просто, — качаю головой. — Каждый контур требует подготовки, времени. Это не фокус, что можно показывать по щелчку пальцев.

— Но на озере ты как-то справился, — заметил Гирев.

— На озере повезло, — отвечаю серьёзно. — Подходящая местность, достаточно эфирита, противник, передвигавшийся плотно. Такое редко случается.

После моих слов все осознали, что сегодня нам, действительно, повезло. Будь мы не на озере, а на земле, уцелела бы как минимум половина отряда ледяных. И вряд ли бы таким составом они решили отступить. Бой бы мы, конечно дали, но потери были бы, однозначно.

Поднимаюсь из-за стола.

— Мне пора к лейтенанту. Увидимся в юрте.

— Удачи, сержант, — кивнул Гирев. — И… спасибо за сегодня. За то, что защитил нас.

Киваю в ответ.

И направляюсь к выходу. За спиной все обсуждают неожиданный момент признательности от обычно сдержанного Гирева. Что ж, отделение теперь едино, что уже хорошо. Меньше проблем.

Выхожу из столовой, застёгиваю тулуп. И топаю к штабу, глядя на тёмное небо, усыпанное яркими звёздами. И где-то там, в бесконечности космоса, моя родная планета. Интересно, помнит ли кто-нибудь там обо мне? Или уже стёрты все следы моего существования?

Ладно. Похрен. Жить прошлым? Смысл? Предпочитаю вариант «здесь и сейчас, не забывая о будущем». А пока что пора узнать, что за задание предложит Куваева.

p. s След глава послезавтра думаю. Но если будет большая, то после-послезавтра)