Ненормальный практик 3

Глава 6

— Их тьма! — кричал кто-то, судорожно вынимая меч.

— Пятьдесят! Нет! Семьдесят! — кричал другой солдат.

— На яках и конях! — добавил третий с ужасом. Причина понятна. Как противостоять ТАКОЙ кавалерии?

Паника охватила всех без исключения. Рядовые метались между ваннами, кто выхватывая оружие, кто застёгивая тулупы. Другие успели построиться в подобие боевого порядка. Но ледяные надвигались неминуемо, как Смерть. И от них не уйти. Не сбежать. Только встретить лицом к лицу.

— Занять позицию! — командовала Куваева, одной рукой застегивая китель. — Круговая оборона!

— Адепты вперёд! — вторила ей Елена, уже полностью одетая и с мечом наготове. — Инициированные и неофиты на подкреплении!

— Не растягиваемся! — добавляла Марина. — Прикрываем своих!

Наскоро прикидываю расстановку сил. Нам пиз*ец. У нас двадцать один боец. Три лейтенантши. И восемнадцать солдат. Шестеро из моего отделения, плюс по шестеро от каждого лагеря. При том, самые обычные, если не считать пятерку адептов. Против семидесяти ВСАДНИКОВ ледяных кланов. Один к трем с половиной, конечно, не самый плохой расклад, если бы не их кони и яки, а пехота против пехоты. Сейчас же дела хуже некуда.

Враги неслись к нам, оставляя за собой шлейф снежной пыли.

Пятьсот метров.

Четыреста.

Их боевые кличи долетали до нас — дикие, первобытные, обещающие смерть.

— Господи, спаси и сохрани… — бормотал один из солдат, перекрестившись.

— Прости, матушка, не увидимся больше… — шептал другой.

Куваева рассмеялась. В своей манере. Громко, на всю округу:

— Не дрейфь, молодняк! Зато умрем как герои Империи! В песнях петь будут!

Елена уже в очках бросила на меня тёплый взгляд и неожиданно улыбнулась:

— Спасибо, красавчик, за наслаждение напоследок.

Сказано было громко, при всех, совершенно без стеснения. По рядам прокатился удивленный гул.

Марина хмыкнула:

— Так и думала, что мне не показалось.

Куваева расхохоталась еще громче:

— Наш Сашка — парень хоть куда! Да, Санёк⁈

— Вот засранец! — возмутился Митька с нескрываемой завистью. — Везде успел!

— Да уж, — поддакнул Захар, качая головой. — И ванну таскать, и дам развлекать!

Сивый и Рыжий просто покачали головами с усмешкой:

— Везунчик чертов! И это наш сержант!

Солдаты из других лагерей, обернулись к нам:

— Рады, что вы рядом, братья! Вместе помрем достойно!

Громко кашляю, привлекая внимание. Все взглянули на мою морду. Значит пора действовать ПО-ИНОМУ? Похоже:

— Народ! Раз все выговорились, встаньте в одну шеренгу и прикройте меня! Митька, Захар, Сивый — вёдра с эфиритами, живо!

Куваева в недоумении приподняла брови:

— Что ты задумал, Волков⁈

— Не обещаю, что получится, но попробую! — отвечаю, протягивая к ней руку. — Одолжите свой меч, лейтенант!

Она обернулась, посмотрела на приближающуюся лавину всадников, затем повернулась обратно, взглянув на меня, и протянула свою саблю:

— Не знаю, что ты хочешь сделать, Волков, но ты же «Ненормальный практик», как говорят люди. Я верю в тебя.

— На многое не рассчитывайте, — предупреждаю, принимая меч. — А теперь все в шеренгу! Изображайте готовность к бою!

Триста метров до столкновения с отрядом кавалерии. Время тает.

Падаю на колени и принимаюсь яростно царапать кончиком меча по льду. В голове роилась схема — сложная, многоуровневая, требующая безумной точности. Четырнадцатиметровый контур, масштабированная версия полуметровой, что придумал ещё при чтении бабулиных книг. Выйдет ли? Чёрт знает!

— Блядь! — ругаюсь, когда линия пошла чуть не туда. Исправил, углубил канавку. — Нужно больше эфирита! Весь! До единого!

Руки двигались как заведенные.

Здесь — узел накопления.

Здесь — цепь усиления.

Здесь — камера разложения кристаллов.

Каждая линия должна лежать точно, каждый угол — выверен до градуса.

— Митька! Ведро! — рявкаю, не поднимая головы.

Он протянул мне ведро с эфиритами, глаза как блюдца. Засыпаю кристаллы в пазы контура. В точки накопления, в узлы усиления, в камеры преобразования.

— Ещё! Быстрее!

Захар подбегает с другим ведром. Черпаю оттуда горсть крупных кристаллов и втыкаю в углубления. Контур рос. Уже десять метров, его сложность нарастала в геометрической прогрессии.

Здесь усилить реакцию! Черчу дополнительные линии.

Здесь двойной каскад.

Здесь минимизировать потери энергии.

Здесь сократить цепь взаимодействия.

— ОНИ БЛИЗКО! — разносится крик.

Поднимаю голову. Всадники ледяных уже в сотне метров, орут нам, как бешенные. Яки и кони несутся по льду, поднимая фонтаны снега. Копья наперевес, топоры и сабли наготове.

Четырнадцатый метр контура.

Последний штрих — управляющая линия. Царапаю её от центра контура назад, как гребанный фитиль запала, вложив остатки эфира в эту критически важную связь.

— ВСЕ ЗА МНОЙ! ЖИВО! — ору, вскакивая на ноги.

И, надо же, все послушались. Даже лейтенантши, даже закаленные бойцы — все побежали следом, доверившись безумному плану неофита.

Десять метров управляющей линии от контура. Двадцать. Тридцать. Больше не могу. Эфир кончился полностью, пот хлещет покруче чем в банк. Резко торможу и разворачиваюсь.

— Куваева! — бросаю ей меч. — Как дам команду, воткни острие вот сюда! — тыкаю пальцем на конец управляющей линии. — И выплесни весь свой эфир! Всё что есть!

— Поняла!

Сам падаю на колено, тяжело дыша и вытирая пот со лба. Сердце бешено колотилось, в висках тарабанит кровь. Сейчас узнаем, сработает ли эта затея или же я просто потратил последние минуты на рисование «картинок» на льду.

Язычники неслись прямо на нас. Морды, разукрашенные синим, искажены боевым безумием. Оскаленные зубы, горящие глаза, гортанные крики на варварском наречии. Уже предвкушали бойню, видели нас мертвыми под копытами своих скакунов.

Передний всадник, огромный верзила с боевыми косами в бороде, размахивал секирой над головой и что-то орал на своем языке. Вероятно, обещал нам мучительную смерть. Остальные подхватили его клич, и воздух наполнился жаждой крови.

— Господи, что мы наделали… — прошептал кто-то из солдат рядом со мной.

— Он нас всех убил, — простонал другой. — Мы же просто сломали боевой порядок…

Надежда в глазах бойцов исчезла. Один снова перекрестился, второй зажмурился, не желая видеть приближающуюся смерть. Лейтенантши тоже напряглись. Вблизи семь десятков всадников выглядели ещё более ужасающе чем издалека. Они понимали, нам всем конец.

Язычники на скаку влетели прямо в периметр контура. До нас оставалось метров тридцать. Ещё несколько секунд, и их копья прошьют наши тела.

— СЕЙЧАС! — ору во всю глотку.

— АРРРРРРХ! — рычит Куваева и, не раздумывая, воткнула меч в лёд точно в указанном месте, сразу же выплеснув весь свой эфир в управляющую линию.

И…

НЕУЖЕЛИ НЕ ВЫШЛО…

Нет.

Вспышка!

Контур вспыхнул ослепительно-белым светом!

Все четырнадцать метров!

А потом…

БУУУУУУУУМ!

Взрыв потряс основы мира.

Огромный участок льда просто испарился, превратившись в кипящий фонтан воды и пара.

Ударная волна покатилась во все стороны, поднимая тонны снега и разбрасывая ледяные осколки.

Большая часть конницы ледяных провалилась в образовавшуюся полынью — кони, яки, всадники, все смешалось в кипящем котле разрушения. Кого разорвало взрывом. Тех, кто остался позади, прошили осколки льда размером с кирпичи. Вместо криков ярости, звучавших секунды назад, теперь звучали предсмертные стоны.

Елена среагировала мгновенно. Активировав технику контурщика, воздвигла перед всеми нами защитную стену — полупрозрачный эфирный барьер. В него с грохотом врезались глыбы льда размером с бочки, от чего по тому побежала рябь.

Однако её взгляд за очками был всё также неморгающим. Даже шокированным. Сейчас просто действовала на автомате.

И всё закончилось.

Там, где только-только неслась грозная конница, теперь зияла огромная полынья, усеянная частями тел.

С десяток выживших всадников, кто был позади, сидели на скакунах с перепуганными до безумия глазами. Боевой дух испарился вмиг. Развернув коней, они бросились прочь, не оглядываясь.

Но одна фигура медлила.

Женщина-воительница на белом яке, в меховых доспехах. Смотрела на нашу группу со злобой. И когда её голубые глаза пересеклись с моими, увидел в тех не страх, только ненависть. Уверен, она запомнит меня и будет преследовать, пока один из нас не умрёт. Это вендетта.

Прошипев что-то на своем языке, угрозу или проклятие, она с диким кличем пустила яка вскачь, следуя за остатками своего отряда.

После наступила тишина.

Третья по счёту вроде бы.

И длилась долго.

Секунд пятнадцать. Прям рекорд.

Затем округа взорвалась воплями, возгласами и проклятиями.

— Что за чертовщина⁈ — первым заорал Гирев, тыча пальцем в сторону дымящейся полыньи. — Что это, блядь, было⁈

— Не верю своим глазам, — пробормотал Роман, сержант Елены, потирая виски. — Полсотни всадников… просто исчезли. — и взглянул на меня с опаской.

Сивый и Рыжий стояли рядом, в немом изумлении. Беззубый крестился так часто, что казалось, вот-вот упадет в обморок.

Митька же с Захаром подбежали ко мне, хватая за плечи:

— Во даёшь! Это наш сержант!

— Сашка! Братан! Как ты это сделал⁈ Ты же… ты же просто царапал лёд!

Но самой красноречивой была реакция лейтенантш.

— Контур, — сглотнула Елена, глядя на меня как на чудо? Нет. Как на чудовище. — Он нарисовал контур разрушения, соединив его с бытовым. Нет. Даже не так… Я не могу объяснить что это… Я контурщик-адепт третьей ступени, — говорила она медленно, выговаривая каждое слово. — И не смогла бы создать даже десятой части того, что только что видела. Это работа мастера. Возможно, даже магистра.

Марина просто стояла с разинутым ртом, держа в руке недокуренную сигарету, которая давно погасла.

— Мать честная… — пробормотала она и пристально посмотрела на меня. — Парень, ты ещё и контурщик? И какого уровня?

А Куваева… Куваева рассмеялась. Безудержно, истерически. Она хохотала, указывая то на меня, то на полынью, то на разбегающихся язычников.

— Ненормальный практик! — выкрикнула она между приступами смеха. — Вот что это значит! Не просто победить на турнире, а ВОТ ЭТО! Шестьдесят всадников! Одним контуром! Один на шестьдесят!

Солдаты из других отделений в недоумении смотрели на меня, не веря в то, что только что произошло. У всех самые разные эмоции. И восхищение, и страх, и недоверие, и ужас.

— А ведь мы думали, что то всё сказки, — пробормотал один из них. — Что повезло с теми подмастерьями…

— Повезло? — фыркнул Митька. — Да он их тоже одним пальцем!

— Но как? — растерянно спросил второй. — Он же неофит! Неофит первой ступени!

Елена поправила очки и подойдя, положила ладонь мне на плечо.

— Браво, Волков, — и посмотрела на меня иначе. Возможно, с пониманием, что разделила ванну не с простым юнцом, а с человеком, чей путь уходит куда-то в неизвестность.

Я же просто подмигиваю ей. И чего все такие серьёзные? Да, понимаю, что моя жизнь в «Черном Лебеде» только что кардинально изменилась. Слишком многие видели, на что способен. Но ведь я по-прежнему официально неофит первой ступени. Не забавно ли?

Что ж, мы все ещё находимся на опасной территории, а остатки отряда язычников могут вернуться с подкреплением.

— Рад, что мы все живы, — окидываю взглядом нашу разношерстную группу. — Но давайте выдвигаться, пока ледяные не прислали подкрепление.

Куваева кивнула:

— В этом ты прав. Они наверняка доложат об увиденном своим шаманам. А те уж точно не оставят такое без ответа.

Марина повернулась к своему сержанту:

— Роман! Строй бойцов и выдвигайся в лагерь. Быстро, без промедлений.

— Есть, лейтенант! — отозвался тот, уже организовывая погрузку ванны и принадлежностей.

Елена также отдала команды своему отделению, а затем обернулась ко мне на прощание:

— Ты знаешь, где меня искать, сержант Волков. До встречи. — и одарив меня улыбкой, пошла прочь вместе со своим отрядом.

Обязательно воспользуюсь этим знанием. Хотел ей сказать это, но воспользуюсь ли? Кто знает. Лучше не давать подобных обещаний.

Наши тоже собирались, сам же обращаюсь к Куваевой:

— Лейтенант, не могли бы вы выдвигаться с бойцами без меня? Мне нужна минутка кое-что проверить.

Она приподняла бровь:

— Зачем?

— Хочу осмотреть остатки контура.

Та секунду изучала моё лицо, взвешивая, стоит ли расспрашивать дальше. Любопытно же. Но решила, что некоторые вещи лучше не знать.

— Не задерживайся, — сказала она тихо и куда громче гаркнула. — Второе отделение! Пошустрее! Забирайте ванну и в лагерь!

Таким образом лейтенант дала добро, хоть ей и было любопытно узнать, что именно собираюсь проверять. Но вопросов задавать не стала. Возможно, поняла, что после произошедшего наши границы между командиром и подчиненным стали куда более размытыми.

Дожидаюсь, пока весь отряд тронется в путь, и направляюсь ко всё ещё дымящейся полынье.

Конечно не из праздного любопытства. Да и на сам контур с его остатками было плевать. Сработал и хорошо. Меня же интересовали трупы практиков. Точнее, их эфириум. Духовное ядро вопило о жрачке.

Подхожу к разбросанным телам. Большинство изуродованы взрывом до неузнаваемости, но несколько относительно целых лежали у кромки.

Первого адепта нахожу довольно быстро. Активирую технику — указательный и средний пальцы стали твердыми как кость, заостренными на концах. Точным движением пробиваю ему горло, где располагался эфирный узел. И энергия потекла, наполняя свободные каналы и узлы. Весь концентрированный эфириум мертвого адепта влился в систему, подобно ручью, впадающему в озеро. И будет после переработан для развития духовного ядра.

Второй адепт лежал чуть поодаль, придавленный обломком льда. Ещё одно точное движение, ещё одна порция энергии. Духовное ядро отзывалось довольным гулом.

Третий адепт.

Четвертый.

А вот и подлинная находка — подмастерье второй ступени. Грузная женщина с белыми татуировками на висках. Её эфирный узел значительно плотнее, качественнее. Когда извлек энергию, ядро запело от удовольствия.

Следом ещё подмастерье. Прям везёт.

В итоге всего шесть тел практиков. Неплохая добыча. Теперь предстояло медитировать, чтобы переработать полученный эфириум и окончательно интегрировать в собственную энергетическую систему. Но это позже, в спокойной обстановке.

Напоследок осматриваю оружие погибших. У одного из воинов нашелся отличный кинжал — длинный, изогнутый, с рукоятью из моржовой кости. Качественная работа. Беру.

У другого трупа обнаружился не менее примечательный нож — короткий, но широкий, предназначенный как для боя, так и для хозяйственных нужд. Сталь темная, с характерным отливом северного металла. Хороша вещица.

Взгляд упал на топор. Митька довольно сносно управляется с ними, хоть и ноет. Так-то неплохие задатки — почему бы не дать ему инструмент получше? Данный топор значительно качественнее стандартного армейского — легче, сбалансированнее, со вставками в обухе. Вешаю за спину.

Рядом лежал и меч. Не такой изысканный, как у лейтенантов, но прочный, надежный. Возможно, пригодится кому-то из моего отделения. В конце концов, хорошее оружие на войне никогда не бывает лишним. Вешаю на плечо рядом.

Собрав трофеи и в последний раз оглядев точку «битвы», бегом устремляюсь за отрядом. По пути вкачиваю из пространства в каналы эфир, дабы восполнить запасы и вновь стать неофитом. Никакого мошенничества, просто продолжаю гнуть выбранную линию.

Догнав колонну, пристраиваюсь в хвосте. Куваева обернулась, убедилась, что я цел и невредим, ещё и не сбежал, кивнула. Киваю в ответ. Больше никаких вопросов. Никаких разговоров. Просто двигаемся к лагерю в молчании. Каждый понимал, что сегодняшний день мог стать последним.

И пусть всё изменится, но я готов. Война требует силы, а сила требует признания. Я же только в начале своего пути.

p. s Следующая глава через 2–3 дня. Много линий нужно раскидать после такого происшествия на озере:)