Ненормальный практик 3

Глава 5

— Равняйсь! Смирно! — скомандовал Анисимов.

И вынул карманные часы, поскребя под шапкой лоб. Затем взглянул нам за спины. Кивнул кому-то и объявил:

— Лейтенант Куваева приказала провести дополнительную проверку вашей боеспособности. Встречайте старшего лейтенанта Ивана Андреевича Телицина.

На поляну вышла фигура, заставившая многих невольно напрячься. Высокий, под два метра ростом, с широкими плечами и длинными руками. Седой ёжик редких волос, лицо изрезано шрамами. Но главное — его глаза. Холодные, как льдины, и абсолютно равнодушные к человеческой боли.

— Наш старший лейтенант, подмастерье третьей степени, практически мастер, — пояснил Анисимов.

Старлей осмотрел нас с пренебрежением, как на дичь. Затем выдвинул вперёд правую ногу, опустил подбородок и…

Мир содрогнулся.

Эфирная аура подмастерья третьей ступени обрушилась на всех, как лавина. Не направленная атака — голое давление. Чистое, концентрированное, которое прижимает к земле всё живое в радиусе десятка метров.

Большая часть взвода рухнула. Кто прямо мордой в снег, другие на четвереньки. Захар лежал на боку, закатив глаза и судорожно хватая воздух ртом.

На ногах остались только пятеро. Митька, как ни странно, двое крепких мужиков, которых я не знал по именам, ещё один парень лет тридцати пяти с перебинтованной рукой и я. Пошатывались, но стояли.

Старлей усмехнулся. Довольно жутко, учитывая его изуродованное лицо.

— Надо же! — хохотнул он громоподобно. — Какие стойкие! Особенно вон тот, мелкий, — и задержал взгляд на мне. — Неофит первой ступени, а ноги держат. Сюрприз так сюрприз.

Он скинул тулуп. Под ним одна майка. И рельефные ручища. Каждый мускул покрыт толстой веной, что сейчас светилась синим светом из-за эфира.

— Второй раунд! — объявил офицер, подняв руки. — Нападайте! Все пятеро!

Эфир вокруг него вспыхнул ярко-синим пламенем, а затем синий свет принялся сгущаться, обретая форму. Проступили очертания мощных ног с копытами, затем габаритного корпуса, длинной шеи…

И эфирный доспех принял облик коня.

Старший лейтенант ухмыльнулся, окружённый мерцающей проекцией вставшего на дыбы жеребца. Грива из чистой энергии развевалась над его головой, а глаза эфирного коня полыхали тем же холодным огнём, что и глаза его хозяина.

— Его универсальный стиль «Неутомимого Коня»! — пояснил Анисимов, отходя ещё дальше. — Не думайте переиграть его в выносливости! Это бесполезно!

Наша компашка из пяти оставшихся стоять новобранцев замерли на месте. Самые горячие головы понимали: это не спарринг, это может стать боем насмерть. Митька сглатывал, двигая взглядом между мной и остальными, ища, кто возьмёт на себя инициативу.

— Что, испугались? — насмешливо спросил офицер. — Тогда объясню правила проще. Кто нанесёт мне хотя бы один удар, станет сержантом и командиром отделения!

Данная фраза заставила всех переглянуться. Стать сержантом — не только престиж, авторитет, но и лучшие условия. Однако цена…

— Ничего не выйдет, — тихо сказал один из мужиков.

— Согласен, — поддакнул второй. — Да и не так и хотелось сержантом становиться.

— Давайте хотя бы попробуем… — втиснулся в разговор молодой с перебинтованной рукой.

Старлей же фыркнул, при чём нетерпеливо и зловеще произнёс:

— Если вы не атакуете, я сам атакую вас! И буду избивать. Методично. Болезненно. До тех пор, пока ваш командир не начнёт молить меня остановиться.

Все взгляды обратились к Анисимову. Тот спокойно перекрутил папиросу и сунул в зубы.

— Не дождётесь, — чиркнул он спичкой. — И никаких шуток, парни. Он действительно убьёт вас, если не будете внимательны. Старший лейтенант в своей жизни убил больше людей, чем вы видели.

Офицер ухмыльнулся от столь лестного комплимента:

— Четыре сотни и семнадцать, если быть точным. Считаю всех. И ледяных, и своих. Дисциплина превыше всего.

Эфирный конь взмахнул гривой, и ощущаю, как воздух искрится электричеством. Старлей вот-вот разозлится и показательно убьёт кого-то из нас. Меня вряд ли, ведь готов вывезти его один на один. Только точно слетят все маски. А вот кого-то из нашей маленькой группки точно может прихлопнуть.

— Ну что, зелень? — прошипел он, принимая боевую стойку, — покажите, не зря ли я потратил время, придя сюда?

Стиль Неутомимого Коня значит. Рассчитанный на длительные поединки за счёт невероятной выносливости и постоянного давления. Но как и любой стиль имеет уязвимости. Вскрывать их конечно не стану, дабы не привлечь ещё большее внимание, однако использую свою малую группу для координированной атаки, что тоже сойдёт.

— Слушайте, — говорю всем, не сводя глаз с офицера, что уже перебирал ботинками вокруг которых эфирные синие копыта, — я беру командование.

— Ты? — удивился один из мужиков. — Но ты же…

— Неофит, знаю, — обрываю его. — Но у остальных есть идеи?

Молчание.

— Тогда делаем так, — с одного взгляда оцениваю возможности своих товарищей. — Вы двое, — киваю мужикам, — заходите с флангов. Митька, ты и… как тебя?

— Савельев, — пробормотал солдат с перебинтованной рукой.

— Савельев, вы с Митькой, ждёте моей атаки в лоб и атакуете следом, но не серьёзно. Отвлекаете внимание. Я же нанесу удар, когда он будет занят всеми вами.

— Гениальный план, — фыркнул один из фланговых. — А если он нас всех загонит?

— Не успеет, — улыбаюсь им. — Просто выполните всё это. Главное подключитесь после моей первой атаки.

— Так ты как будешь атаковать тогда? — переспросил Митька.

— В лоб. Вы следом. Что буду делать дальше, уже не так важно.

— Понял.

— Мы в деле, — кивнули мужики, понимая, что если затянут с атакой, то старлей рассвирепеет и точно кого-то прихлопнет, а может сразу всех. Никто тут в Чёрном Лебеде церемониться с зэками не будет.

Что до меня? То понимаю, подмастерье третьей степени, практически мастер, серьёзный противник, но уже вижу изъяны в его стойке. Стиль Неутомимого Коня, несомненно, красив, эффектен, однако прямолинеен. Такой годится против массовой пехоты, но не против опытного одиночного бойца.

Однако, сейчас играю роль неофита. И буду придерживаться своей линии.

— Готовы? — спрашиваю у группы.

Все кивнули. Митька выглядел обречённо, но готовился сражаться. Хороший знак.

— Начинаем!

Срываюсь первым в лобовую атаку. Остальные следом.

Старлей усмехнулся:

— Наконец-то! Посмотрим, из чего вы сделаны!

Эфирный конь взвился на дыбы и ударил копытами по снегу. И резко сократил со мной дистанцию. Бьёт кулаком. Размашисто. Сдерживается. Цели убить нас нет. Пока что. Уклоняю корпус и голову. Пытаюсь схватить его за руку и нанести удар. Но тоже сдерживаюсь, иначе сломал бы всю маскировку неофита. Старлей вскинул брови, тут же убрал руку и ударил меня ногой, отшвырнув. Что мне было и нужно. Тут же в него влетают Митька с Савельевым. Однако, офицер метнулся к фланговым — выбрал самых слабых, чтобы быстро сократить наши числа.

— Уклоняйтесь! — кричу им. — Не пытайтесь блокировать!

Первый фланговый с кучерявыми волосами послушался и отскочил в сторону. Неутомимый Конь пропорол воздух, хохоча.

— Хорошо! Как хорошо!

Второй из фланговых решил проявить героизм. Попытался заблокировать удар. Кулак Коня снёс его с ног, отбросив на добрый пяток метров. Тот рухнул в снег и больше не поднимался. Жив, но точно выбыл из боя.

— Четверо, — прокомментировал офицер, разворачиваясь к остальным. — Кто следующий⁈

Митька и Савельев атаковали одновременно — слева и справа. Неуклюже, любительски, но хотя бы пытались скоординироваться.

Коняра отразил их атаки без усилий. Подхватил Митьку за шиворот, приподнял на полметра и швырнул в Савельева. Оба покатились по снегу.

Вот и всё.

Открылся.

Пробиваю ему в спину ладонью.

Однако плотно.

Тот спотыкается. Глаза выпучены.

Резко оборачивается. Ох и взгляд. И яростный. И удивлённый.

А я с серо-синей ладонью стряхиваю остатки его конячей энергии и деактивирую эфир.

Тишина.

Секунд десять, не меньше.

Коняра смотрит мне в глаза. Я ему. Так и стоим, не моргаем.

И тут он рассмеялся. Громко, заливисто.

— Великолепно! — и деактивировал свой эфир. — Просто великолепно! Ты использовал тактику малых групп против превосходящих сил. Отвлёк внимание своей нелепой атакой, создал ложную цель в виде фланговых с фронтовыми, и дождался, дабы нанести удар в миг наибольшей моей уязвимости!

И подошёл ко мне, всё ещё улыбаясь:

— Ты учился этому, парень? Или природный талант?

Смотрю ему в глаза, при этом не расслабляясь. Мало ли, что этот чудик выкинет?

— Читал в книжках, старший лейтенант.

— Вот как, — кивнул он с интересом. — Исполнение было интересным. Удар засчитывается. Как звать?

— Александр Волков.

Тот кивнул и повысил голос, обращаясь ко всем:

— Александр Волков! Поздравляю, теперь ты — сержант и новый командир второго отделения!

По поляне прокатился сдавленный возглас.

— Чего…

— У него получилось?

— Не верю. Этот мелкий — сержант?

Бойцы, лежавшие после давления ауры, начали подниматься. Захара пришлось поддерживать под руки.

— На этом всё! — усмехнулся Коняра. — Скажите спасибо своим товарищам, давшим бой! Иначе я бы кого-то из вас шлёпнул ради дисциплины! — и развернувшись, подхватил тулуп, после чего пошёл прочь.

Анисимов подошёл, затушив папиросу в снегу:

— Неплохо, Волков. Не ожидал такого от новичка.

Если бы ты знал, что я мог разобрать твоего старшего лейтенанта по частям… Но пусть думают, что это была удача неофита с хорошими инстинктами.

— Товарищи помогли, — отвечаю как всегда без какой-то радости. Многие пока не понимают, что стать сержантом, значит первым идти в бой. Первым принимать удар. Такова участь командира отделения. Готовы ли нести они подобное на плечах? Возможно. Но не сегодня.

Митька, отряхиваясь от снега, улыбался:

— Ты… ты крут, Сашка! Как достал его?

— Повезло.

Остаток тренировки прошёл в привычном ритме. Анисимов показал базовые приёмы боя с оружием — выпады, блоки, парирования. Отработали по полной. После испытания «Коняры» всё теперь казалось детской забавой. Солдаты двигались вяло, но исполнительно. В принципе, каждый понимал: сегодня все достаточно поиграли со смертью. И если в Чёрном Лебеде каждый день таков, то теперь понятно, что долго здесь не протянуть.

К обеду даже у меня стали поднывать мышцы от нагрузки, но настроение в порядке. Боевые действия ранним утром, работа, тренировка, бой с «Конярой», боевые учения — событий хватило на неделю.

В столовой выдали ту же похлёбку, но порцию заметно больше. Повар — та самая щекастая тётка подмигнула и добавила лишний кусок хлеба.

После обеда нас распустили на час отдыха перед дневными работами. Я устроился на ящике возле юрты со швейным набором. Значок командира отделения — маленький серебристый лебедь с цифрами «4−2», означавшими сержант второго отделения четвёртого взвода, требовал аккуратного пришива к левой грудной части кителя.

Шестеро моих новых подчинённых расположились неподалёку на разномастных пеньках и досках. Захар и Митька — единственные знакомые. Остальных видел впервые. Их вообще приставили с третьего взвода, что тут были уже с две недели: Семён Гирев — бритый налысо здоровяк с квадратной челюстью и маленькими умными глазками, не знаю, лет сорок на вид, может сорок два. Его товарищ — Пётр Сивый. Тощий как палка, с поседевшими висками шатен. Ему пожалуй ещё нет сорока, лет тридцать восемь. Ещё Рыжий, c именем Игнат, блин. Теперь даже непонятно, буду ли из-за имени предвзято к нему относится? Скорее всего нет. Не имя делает человека, а человек имя. Так что Игнат он или не Игнат, похрен. Сам Рыжий — коренастый, с огненной бородой и небольшим пузиком, эдакий крепыш-гном-переросток, но явно не слабак. Замыкал мою удивительную шестёрку Клим Беззубый. Да, у него вообще не было зубов, из-за чего хрен поймешь что он говорил. Поначалу. Через двадцать минут уже начинаю разбирать его фразы. В пору подаваться в переводчики. Что до Беззубого Клима — простецкий старичок лет семидесяти с ввалившимися щеками, который завалил пол деревни вилами. Такой вот пассажир.

Все они сейчас курили самокрутки из махорки, выданной после обеда, и не особо скрывали своё отношение к новому командиру. Ещё и новоприбывшему чужаку-молокососу.

— … командир, блядь, — бормотал Гирев, выпуская дым через нос. — Мальчишка сопляк. Я в его годы уже третью ходку отматывал.

— И чего тебе это дало? — съехидничал Сивый. — Всё тут же оказался, как и мы.

— Дело не в этом! — Гирев стукнул кулаком по колену. — Просто обидно. Я старше его в три раза, а подчиняться должен.

— А ты попробуй не подчиняться, — усмехнулся Рыжий. — Посмотрим, как долго протянешь.

— Заткните рты, — огрызнулся купец Захар, выплёвывая табачные крошки. — То что вы тут больше нашего херня. Наш Сашка двух подмастерьев завалил! Думаете, вас не завалит?

— Во-во, — поддакнул Митька. — А сегодня ещё и старшему лейтенанту подзатыльник дал! Тому ведь никто не мог раньше даже близко подойти!

— Подмастерьев завалил, «Бешенного Коня» ударил, — передразнил Беззубый. — Ага. Верим. Какие ещё подвиги совершил? — и сузил глаза. — Сдаётся мне, он просто пронырливый и только языком чесать горазд.

Просто продолжаю пришивать значок. Вступать в полемику? Смысл? Пусть убедятся глазами. На остальное всё равно. Переубеждать попросту не хочу. Лень.

Многие бойцы поёживались от холода, кутаясь в тулупы и переминаясь. Я же сидел в одной майке, занимаясь шитьём.

— Да как тебе не холодно-то? — удивился Сивый, обратившись ко мне во второй раз за всё знакомство. — Смотрю на тебя и зуб на зуб не попадает.

— Привык уже.

Закончив с нашивкой, надеваю китель и аккуратно застёгиваю все пуговицы. Поправляю воротник, одёргиваю рукава. Серебристый лебедь поблёскивал на груди. Нет какой-то радости или удовольствия от полученной власти. Подумаешь, сержант? Ничего сверхъестественного. Однако вокруг этого звания такой ажиотаж. Даже странно.

— Второе отделение четвёртого взвода, — произношу размеренным тоном. Все шестеро итак смотрели на меня, так что просто чуть более сосредоточились. — Знаю, не все довольны моим назначением. Мне плевать.

Гирев фыркнул, но продолжаю, не обращая внимания:

— В какой-то степени я вас даже понимаю. Вчера мы были на одной ступени, сегодня один из нас стал командиром, и теперь ему нужно подчиняться. Однако, правила есть правила. Не нарушайте дисциплину и устав, иначе мне придётся наладить их силой.

И смотрю в глаза каждому. Поочередно. Неспешно. Ну же, бросьте мне вызов здесь и сейчас.

Нет?

Ладно.

Убежусь в этом ещё раз, уже словесно:

— У кого есть в этом сомнения, может проверить прямо сейчас. Готов к дуэли с каждым.

Гирев и Рыжий обменялись взглядами, но промолчали. Умные мужики. То ли поняли, что слова не пустая угроза. То ли решили придерживаться иерархии.

— Но не думайте, что всё дерьмово, — говорю им, накидывая тулуп. — Теперь вы можете рассчитывать на меня, как на своего командира. Если какая-то проблема — обращайтесь. В случае вашей невиновности постараюсь помочь.

Захар кивнул одобрительно. Митька улыбнулся. Остальные хранили молчание.

— Итак. На сегодня наша задача, как единого второго отделения, сопроводить лейтенанта Куваеву к дальнему берегу озера, — объявляю им полученное лично от Куваевой задание. — Всем всё ясно?

— Так точно! — отозвались Митька и Захар.

Остальные молчали. И это молчание меня не устраивало.

Недовольно вздыхаю:

— Так не пойдёт. Если кто-то против быть под моим командованием — проваливайте. Прямо сейчас. Напишите объяснительную, передайте замкомвзводу Анисимову и катитесь.

Тишина затянулась на несколько секунд.

— Срать я хотел на ваш гонор, ублюдки. Я не ваш папочка, — добавляю ровным тоном и разворачиваюсь. — Второе отделение, за мной!

За спиной послышались шаги. Захар и Митька сразу двинулись следом, что ожидаемо. Затем, неуверенно, кто-то ещё. Судя по грузной походке, Рыжий. Через несколько секунд зашаркали сапоги ещё троих.

Не оборачиваюсь. Не проверяю. Авторитет не завоёвывается проверками. Он либо есть, либо его нет.

В итоге подхожу к юрте лейтенанта Куваевой, ведя за собой новоиспеченное отделение в полном составе. Только получил должность, а уже предстоит первое испытание командирских навыков. Впрочем, не проблема. Командовать измученными зэками — задача не из сложных. Ранее доводилось руководить куда более непокорными подчиненными.

— Второе отделение прибыло для выполнения задания, — сообщаю караульным у входа.

Один из них кивнул и скрылся за пологом.

Через минуту полотнище одернулось, и наружу вышла Куваева собственной персоной. И выглядела устало. Левый обрубок руки в свежих бинтах. На лице — новый пластырь. Видать, заглянула к лекарям после моего назначения.

— О, какие люди, — протянула она, окинув всех оценивающим взглядом. — Свеженазначенный командир отделения со своей командой. Ну что ж, Волков, давай посмотрим, как ты справишься с настоящим заданием.

«Настоящим заданием», говорит. Интересно, и что она подразумевает под этим? Судя по ухмылке, ничего приятного нас не ждет.

— Видишь вон ту ванну? — лейтенант указала целой рукой на деревянную купель, обшитую брезентом, стоявшую метрах в десяти от её юрты.

Довольно приличных размеров, больше похожая на корыто для стирки, чем ванну. Весит, наверное, килограммов двести. Рядом, на пеньке аккуратно разложены какие-то флаконы, баночки, стоят пара табуреток и три ведра, одно из которых наполнено эфирными кристаллами. Очевидно бытовые эфириты.

— Вижу, товарищ лейтенант, — отвечаю, гадая, к чему она клонит.

— Отлично. Твоя задача донести всё до дальнего берега озера. Вместе со всем содержимым. Чтобы ничего не потерялось, ни одна баночка не разбилась. — Куваева радостно обнажила зубы. — У меня там встреча с коллегами из других подразделений. Хочу выглядеть презентабельно.

Моргаю. Потом ещё раз. Сопровождение ванны. Сука, да она просто хочет помыться! А мы — курьеры шампуней и мочалок! Серьёзно? А как же ледяная водица озера и всё такое? Да и вообще, можно же тупа растопить снег, да обмыться! Женщины…

— Понял, товарищ лейтенант. Можем ли мы взять сани со склада для транспортировки ванны?

— Будь у нас лишние сани, стала бы я вас звать, — фыркнула та.

— Ясно. В таком случае, не возражаете, если мы соорудим «импровизированные» для ванны? Так будет проще тащить её по снегу.

Она оглянулась, во взгляде одобрение:

— Толковая мысль.

Киваю:

— Ещё один вопрос. Не против, если пара человек прихватит удочки? Пока вы будете, хм, совещаться с коллегами, часть отделения могли бы наловить рыбы. На ужин.

Куваева усмехнулась, при том неожиданно по-человечески:

— Ничего себе, какой предприимчивый. Ладно, если справитесь с основными обязанностями и донесете всё в целости-сохранности, так и быть — двоим разрешу рыбку половить. Только чтобы про ванну не забыли.

— Так точно, лейтенант.

— Хорошо. Тогда слушай внимательно, сержант, — её тон зазвучал официозно. — Я пошла первой. Если дойду до выхода лагеря, а вы так и не начнете нести ванну и отстанете больше чем на сто метров, будете оштрафованы и ваше задание выполнит кто-то другой. А я очень не люблю, когда мои приказы не выполняют.

И сунула в зубы папиросу, после чего неспешным шагом направилась к северному выходу из лагеря.

— Всем пошевеливаться! — рявкаю, оборачиваясь к отделению. — Гирев, Рыжий — бегом к кузнице! Хватайте молотки и гвозди. Митька, Беззубый — к складу за лыжами, с вас две пары, как минимум! И удочки! Захар, Сивый — веревок принесите, метров двадцать, не тоньше пальца, и досок! Бегом!

Парни рассыпались в разные стороны, и сами понимая серьезность ситуации. Я пока обхожу ванну, прикидывая, как лучше устроить её на импровизированные носилки.

Четыре лыжи скрепить попарно, сбить каркас, сверху ванну укрепить верёвками крест на крест и на всякий по периметру, чтобы не съезжала на холмах, да кочках. Банные принадлежности упаковать в тулуп и в саму ванну. Ведро с эфиритом буду нести отдельно — слишком ценное, чтобы доверять общей конструкции.

Первыми вернулись Захар с Сивым, притащив моток пеньковой веревки и несколько досок. Следом подбежали и остальные. Объясняю им задачу, и закипела работа.

Управлялись достаточно быстро. Как, сука, в формуле-1 на пит стопе. Две минуты, и готово!

— Быстрее, грузим! — тороплю всех, видя, что лейтенант уже подбирается до края лагеря.

Погрузили ванну.

Тулуп с причиндалами в саму купель.

Рыжий с Гиревым взялись позади «конструкции», Митька с Захаром за веревки спереди. И потолкали. Беззубый тащит удочки с одним стулом. Сивый — второй стул, да пустые ведра. Я же схватил с эфиритами и торопливо шагаю впереди.

В итоге успели. Даже с запасом. Лейтенант самолично приложила ключ к нашим браслетам и все вместе вышли за пределы лагеря.

Вскоре замаячили очертания озера. Что до дальнего берега, то даже издалека было видно, что тот действительно находится на приличном расстоянии.

— А что там, у них? Кроме холода и снега? — поинтересовался Рыжий.

— Коридор, — ответила Куваева, выдыхая струю дыма. — Выход к бывшему Северному княжеству, что сейчас под англичанами. Империи этот проход позарез нужен для торговли и влияния в регионе.

— А договориться с ледяными кланами разве никак? — неожиданно подал голос Захар, утирая пот с лица рукавицей.

Куваева усмехнулась, при том без капли веселья:

— Ты бы договаривался с предателями?

Купец нахмурился:

— В каком смысле, лейтенант?

— Лет двадцать назад ледяные кланы были нейтральны к Империи, — пояснила та, прищурившись от порыва холодного ветра. — Но кое-что произошло. Битва… я не сильна в истории. Но знаю одно — теперь они считают нас заклятыми врагами и никак иначе. И готовы сражаться до последней капли крови.

Все нахмурились, переваривая услышанную информацию. А я напряг память, пытаясь вспомнить эту инфу из книг бабушкиной библиотеки. Но как ни старался, ничего про ледяные кланы и их конфликт с Империей не всплывало. Выходит, ничего про это не читал. Странно. Библиотека вроде обширная, особенно в части истории, но о Северном Княжестве ни слова.

Так или иначе нужно найти все доступные материалы про эти кланы и их отношения с Империей. Знание противника — половина победы. Тем более предстоит провести здесь полгода, сражаясь с ними, так что хочу понимать, против кого воюю и почему. И что за битва произошла в прошлом, изменившая отношения ледяных с имперцами?

— Пришли, — объявила Куваева, остановившись в метрах трёхста от кромки замерзшего озера.

Оглядываю место «высадки». Дальний берег оказался довольно живописным — пологий склон, поросший мелкими хвойными кустарниками, гряда камней, частично занесённых снегом. Дальше холм. Довольно симпатичное место для встречи, если не считать того, что температура тут градусов на пять ниже, чем в лагере, а также никаких защитных укреплений. В общем, опасненько.

— Гирев, Рыжий, устанавливаем ванну, — командую мужикам. — Беззубый, Сивый, разгружайте банные принадлежности. Митька, на тебе прорубь. Руби вон там, мы после придвинемся для набора воды. Захар, будешь черпать воду.

Кто кивнул, кто просто начал заниматься установкой приволоченного «походного банного комплекса». Митька взял топор и принялся рубить прорубь. Лед оказался толще, чем ожидалось — добрых полметра, зараза. Каждый удар отзывался эхом, а ледяные осколки разлетались во все стороны.

Куваева в это время смотрела вдаль и вдруг улыбнулась. Не обычной своей хищной ухмылкой, а как-то по-теплому, что ли.

— А вот и мои коллеги подтягиваются, — произнесла она радостно.

Тоже замечаю две группы, приближающиеся с разных сторон озера. И у каждой — точно такие же огромные ванны! Впереди каждой группы шла женщина в офицерской форме. Девишник наяву. Любительницы банных процедур, блин. Видимо, культура гигиены среди «офицерок» на северной границе стоит на высочайшем уровне. Выше собственной безопасности. Женщины…

Куваева подкурила новую папиросу, предвкушая встречу с сослуживицами. Захар тем временем зачерпнул ведро ледяной воды и выплеснул в ванну. Лейтенант взяла из другого ведра горсть эфиритов, размером с перепелиное яйцо, и окунула руку с ними в воду.

Через пару секунд пошел пар.

— Что это вы делаете? — поинтересовался Митька, смахивающий пот после прорубания проруби.

— Медленно сжимаю эфирит, — пояснила Куваева, не вынимая руки из ванны. — Он выделяет энергию, которая нагревает воду. Простейшая техника.

Хмурюсь. Жалко кристаллики. Этот способ нагрева был самым популярным среди местных практиков, но чертовски убогим из-за огромных потерь энергии. Эффективность — процентов десять, не больше. Остальное просто рассеивалось в пространстве. Понятно теперь, зачем пришлось взять целое ведро эфирита для поддержания температуры воды в ванне. Будь здесь толковый контурщик, нарисовал бы прямо на стенке ванны контур нагрева, прилепил бы пару-тройку кристаллов и нагрел бы воду с эффективностью процентов в восемьдесят. Но увы. Раскрывать свои знания в таком обыденном деле? Нет уж. Потом, гляди, будут просить нагревать ванны всем подряд. Нафиг такое счастье — стать лагерным банщиком.

Пока я предавался размышлениям о несовершенстве использования местными эфирита, две другие группы подошли достаточно близко, чтобы можно было без труда разглядеть их. Точно такие же импровизированные банные экспедиции, такие же измученные солдаты-носильщики, и такие же гребанные ванны.

Первые подошли с левой стороны. Довольно изобретательные ребята. Соорудили нечто, напоминающее большие лыжи-снегоступы. Под каждым углом ванны привязали широкие деревянные дощечки, и вся конструкция скользила по снегу. Не идеально конечно, но нормально. Впереди них шла женщина. Вернее сказать, девушка. Лет тридцати пяти, с заплетенными в косу каштановыми длинными волосами. Лицо строгое такое, как у училки или юриста, но привлекательное. Тут и тонкие черты, и острый носик, и умные карие глаза за стеклами очков. Линзы тонкие, видать зрение если и слабое, то совсем на немного. Двигалась она четко, по-военному. На погонах — две звездочки лейтенанта.

— Елена Викторовна! — со смешком поприветствовала её Куваева. — А я уж решила, ты передумала и в тепле сидишь!

— Да когда же я передумывала? — отозвалась та, улыбаясь. — Тем более, такая погода! Просто идеальна для банных процедур!

И дунул морозный ветер.

Хех. Да, «идеально».

Вторая группа подтягивалась с противоположной стороны, и зрелище было менее радужным. Шестеро солдат несли ванну на руках! Вот же дают, чертяги! Ну это их дело. Может наказаны? Трое спереди, трое сзади. Пыхтят, кряхтят, но тащат. Морды обветренные, краснючие, но что поделать. Родина зовёт.

Их командир представляла собой полную противоположность первой лейтенантше. Высокая, под метр восемьдесят, широкоплечая, с копной рыжих кудрей, небрежно заправленных под шапку. Лицо с россыпью веснушек. На вид лет двадцать семь, но глаза выдают опыт, и явно повидали немало. Погоны лейтенанта выглядели потертыми. Почему? Давно в звании? Скорее всего. Зато сабля на поясе в безупречном порядке.

— Марина! — крикнула ей Куваева. — Долго же вы добирались!

— Да блин! — отозвалась та грубоватым голосом. — Мои олухи ванну уронили на полпути, прям в яму! Полчаса откапывали! Еле живые доползли!

Она подошла ближе, походка чуть вразвалку, что характерно для кавалеристов. Хотя могу и ошибаться. Может она борец, как и наша Куваева?

В итоге все три группы собрались в одном месте, и началось неловкое приветствие между солдатами. Новоприбывшие принялись устанавливать ванны, а лейтенантши обменивались новостями.

— Галя, слышала про твой бой… — указала очкастая Елена на культю Куваевой.

— Да, было дело, — беззаботно отмахнулась наша командирша целой рукой. — Встретилась с подмастерьем третьей ступени ледяных в утреннем бою. Он чуть быстрее оказался.

— И что с тем ублюдком? — нахмурилась рыжая Марина, закуривая сигарету.

— А что с ним будет? — усмехнулась Куваева. — В могилке лежит. Правда, руку мою с собой утащил, зараза.

— Больно было? — спросила Елена.

— Первый час да, — честно признала Галина. — Потом медики подлечили, теперь только ноет иногда. А главное, научилась папиросы одной рукой крутить! Полезный навык, между прочим.

И продемонстрировала умение, ловко соорудив самокрутку.

Марина присвистнула:

— Ого, сестрица! Ловкость рук и никакого мошенничества, да? А я все двумя руками мучаюсь.

— Зато твои обе целые, — заметила Куваева. — Цени, пока есть.

Елена поправила очки:

— Слышала, в столице делают неплохие механические протезы. Может сделаешь заказ через капитана?

— Думаю об этом, — кивнула Галина. — Но пока привыкаю жить с одной. Характер закаляет.

И как не назвать этих девчат настоящими воинами? Тех, кто не сломался под ударами судьбы, а сделал частью своей силы? Вот и у меня язык не поворачивается. Боевые девчонки, сто процентов.

Когда все три ванны были установлены, наполнены горячей водой, да такой, что поднимались густые клубы пара на морозном воздухе, лейтенантши переглянулись.

— Ну что, девочки, — объявила Куваева, принявшись расстегивать пуговицы мундира, — время расслабиться и обсудить дела по-человечески.

— Согласна! — хихикнула очкастая.

— Поддерживаю. — буркнула угрюмая рыжуха.

И тут.

Началось представление.

Мужики забыли, как дышать.

Да что душой кривить, я сам после многодневного воздержания пожирал взглядом и нарезал на кадры, сука, каждую секунду.

Елена Викторовна, сняв очки и элегантно положив те на бортик ванны, принялась методично избавляться от одежды. Сначала шинель, потом мундир, следом гимнастерка. Под формой обнаружилась та ещё фигурка. Точеные плечи, тонкая талия и весьма щедрые формы в нужных местах. Классика? Да, но всегда желанная!

Марина разделась с солдатской прямолинейностью. Да, в отличие от Елены, она не получила удовольствия от голодных взглядов солдат. Ей было всё равно. Просто стянула с себя всю одежду разом, не церемонясь с пуговицами. Фигура у неё тоже на любителя, сродни характеру. Широкие плечи, как у пловчихи. И не той, что готовит плов! Мускулистые руки, плоский живот с намеком на пресс. Груди не такие пышные, как у Елены, но задняя часть… Там было на что посмотреть. Прям задница кобылиная. Конкретная такая.

Куваева наша, несмотря на отсутствие левой руки, раздевалась ловко, да и потеря конечности, вроде, даже не смущала её. Хотя, конечно, каждую женщину так или иначе беспокоит её внешний вид. Так что очередной плюсик в копилку нашей гигантше. Скрывает горечь. Крепкая девчонка. Что до её фигурки, то тут и так очевидно. Пред нами предстала мисс Олимпия с кубиками пресса и крепкими банками.

— А-а-ах! — протяжно выдохнула Куваева, погружаясь в горячую воду. — Вот это понимаю — жизнь!

— Божественно, — согласилась Елена, опускаясь в свою ванну со стоном удовольствия. — После сегодняшнего просто рай…

— Да уж, — хрипло произнесла Марина, плюхнувшись в воду с таким всплеском, что треть содержимого выплеснулась. — Месяц не мылась толком!

Мои «горе-бойцы» стояли как вкопанные. Митька сглотнул так громко, что было слышно даже через завывание ветра, и прошептал мне на ухо:

— Командир… видали, какая здоровенная задница у рыжей? Я бы на ней, как на подушке, спал…

Захар, не отрывая взгляда от Елены, добавил дрожащим голосом:

— А у той, в очках, какая грудь… Господи, да это же произведение искусства… А я-то думал, все женщины-военные плоские как доски…

Гирев стоял с приоткрытым ртом. Рыжий тоже хватал воздух. Беззубый шевелил губами, читая молитвы о спасении души.

Ну да, в монашеский скит наших дамочек явно не примут.

Эх. После долгих дней в исключительно мужской компании любая женщина кажется богиней, а уж такие…

Сивый потер глаза и пробормотал:

— А мне жена в последнем письме писала, что соскучилась… А я ей что отвечу? Что тут таких красоток увидел, что теперь спать не смогу?

Показательно кашляю, дабы привести отделение в чувство:

— Господа, может, займетесь делом? У нас же удочки с собой. Ещё и за периметром присмотреть.

Но мои слова не дошли до их ушей. Зрелище трёх обнаженных амазонок, нежащихся в горячих ваннах посреди зимнего пейзажа, затмило все мозги.

— Отделение! — гаркнул, больше не глядя на ванные с тремя голыми барышнями. Насмотрелся, хватит. — Прекратить пялиться! Наблюдаем за периметром! Рыжий, Сивый — левый фланг. Гирев, Беззубый — правый. Митька, Захар — за вами тыл.

Те писец как неохотно, но подчинились, шёпотом проклиная меня и расходясь по указанным позициям. Хотя головы всё равно то и дело поворачивали в сторону грёбанного ТРОЙНОГО банного комплекса.

— Неужели ты командир отделения? — раздался надменный мужской голос за спиной.

Оборачиваюсь. Ко мне медленно подходил бычара из другого лагеря. Метр девяносто, плечи атлета, морда в мелких шрамах от драк. На груди — нашивка сержанта. Лет тридцать пять, навскидку.

— Верно, — отвечаю спокойно.

Он остановился предо мной, фыркнул и покачал головой:

— Выходит, в вашем лагере дела совсем плохи. Раз теперь молокососов в командиры назначают.

Сивый и Рыжий переглянулись. Митька хмыкнул. Захар поцокал языком. Но никто не ответил, понимая, что вызов брошен командиру. Их командиру. И реагировать должен именно я.

Конечно, понимаю разницу. Одно дело — объяснять свою позицию новоиспеченным подчиненным, и совсем другое — терпеть насмешки от чужого сержанта при свидетелях. Здесь речь не только о моем авторитете, но и о престиже всего отделения. Да и целого лагеря.

— Лейтенант Куваева! — громко обращаюсь в сторону ванн. — Разрешите провести товарищеский поединок⁈

Женщины тут же прервали свои разговоры и повернулись с заинтересованными смешками.

— Батюшки, поединок? — воскликнула Елена, приподнимаясь в ванне так, что можно было увидеть её соски. Но недолго. Просто мельком. Но я запомнил. Хороший вид.

Марина просто хмыкнула, но взглянула на меня внимательней:

— С чего бы это? Что ты хочешь от моего командира отделения, малой?

— О, не стоит недооценивать, милочка… — протянула Куваева с ухмылкой. — Моего командира отделения.

Елена удивленно воскликнула:

— Он-то? Командир?

Куваева кивнула:

— Он самый. Разрешаю поединок, Волков. Но лейтенант Марина тоже должна дать разрешение своему сержанту.

Марина ещё раз осмотрела меня с головы до ног и усмехнулась:

— Неофит первой ступени и командир отделения… Что ж, интересно. Не покалечь его, Ярослав.

Здоровяк Ярик ухмыльнулся и принялся медленно снимать тулуп:

— Как прикажете, лейтенант!

Раздевался он медленно. Не отрывая от меня взгляда. Стриптизер хренов. Оставшись в рубашке и спасибо что в штанах, размял плечи, после чего активировал эфир. Вспыхнуло характерное синее свечение адепта второго ранга. Плотное, устойчивое. Опыт у него есть, определенно. Не новичок. Может даже много лет на этой ступени, а значит биться будет до последнего.

— Ну что, командир, — усмехнулся он, глядя на меня, приняв боевую стойку, — покажешь, свою удаль? Не боись, бой товарищеский, убивать не стану.

Я уже стоял в одной гимнастерке. Активирую минимум эфира. Даже каплю ниже положенного для неофита первой ступени. Серо-голубой эфир замерцал, будто вот-вот погаснет от дуновения ветра. И решаю, стоит ли подключить духовное ядро? Или же смогу справиться с ним на одном эфире? Да, разница в физике будет, но моё тело порядком укрепилось, что ставит меня на пару уровней выше неофита. В общем, риск я всегда любил, а потому просто активирую технику подводного зрения, чтобы продолжать свою выдуманную легенду, но при этом без духовной силы.

Ярослав знал что делать. Никаких лишних слов. Мгновенно сократил дистанцию. Ударяет прямым в корпус. Хитрец. Решил, что я попытаюсь блокировать или отскочить.

Но не делаю ни то, ни другое. Просто выворачиваю корпус, пропуская его кулак рядом, и одновременно подсекаю ему правую ногу. Тот, не ожидав подобного, потерял равновесие, взметнулся вверх, поскользнувшись, и рухнул на снег.

Едва он успел коснуться спиной снега, а у его горла уже мой нож. Достал я его быстро, что никто даже не заметил. Впору подаваться в фокусники. У меня в рукавах всегда по парочке заточенных «друзьяшек».

Тишина.

Всегда она.

Когда ломается мир перед глазами.

Когда происходит нечто за гранью.

Я слышал эту тишину множество раз. Не только здесь, но и в своём мире. Есть в ней что-то кричащее. Что-то сверхэмоциональное. Эх, был бы энергетическим вампиром, стал бы богом. Но увы, эмоциями не питаюсь.

Ярик моргнул, уставившись на лезвие у своей шеи. В глазах полное недоумение.

— Воу! Что это было⁈ — присвистнула Елена, привставая в ванне. Хватит светить сосками. Красивые-красивые, мы уже поняли! Я-то точно! И как сегодня уснуть-то? Может к той щекастой тётке-поварихе заглянуть? Тьфу ты ну ты! Вот что делает с людьми голодуха!

Все выглядели ошарашенными. Куваева не моргала. Она-то чего? В курсе же про утреннюю бойню с моим участием. Или же не поверила и хотела убедиться воочию? В любом случае, я не показал сейчас всей своей силы. А, судя по тому, что видел и успевал среагировать на движения противника, моя теория подтверждается. Я стал сильнее. Однако, пассивные навыки и, скажем так, характеристики — всё это здорово, но меня больше интересует активная прокачка. Жаль нельзя выкачать эфириум из этого паренька, ну да ладно. Надо сдерживать свои инстинкты и ядро-пожирателя.

Деактивирую подводное зрение, как и эфир. Убираю нож и выпрямляюсь, подав Ярославу руку. Тот принял помощь, отряхиваясь от снега и кивая.

— Роман! — обратилась Елена уже к своему сержанту, крепкому невысокому мужику с аккуратно подстриженной бородкой. — Сразись с ним.

— Как прикажете, лейтенант, — кивнул тот, уже снимая шинель.

— Ты ведь не против, Галя? — спросила Елена у Куваевой.

— Да не против, — пожала плечами наша лейтенант.

— А я против, — заявляю им спокойно.

Все уставились на меня как на сумасшедшего.

Отказать лейтенантам⁈ Да это ж смертельный приговор!

— Хе, струсил пацан! — хмыкнул кто-то из лагеря Елены.

Я же уточняю:

— Я против сражаться за просто так. Давайте устроим пари? Если я выигрываю у вашего сержанта, лейтенант Елена, — и смотрю в её любопытные карие глаза, — то принимаю вашу ванну. После вас, естественно. А если проигрываю — снимаюсь с должности командира отделения. Или получаю наказание по усмотрению лейтенанта.

Елена рассмеялась. Звонко, по-девчачьи искренне:

— Какой интересный! — и взглянула на Куваеву. — Я согласна! А ты что скажешь, Галя?

Та усмехнулась, жутковато так:

— Волков, если проиграешь — пожалеешь.

Молча киваю. Ставки понятны, риски оценены.

— В таком случае! Начинайте! — объявила Елена и устроилась в ванне поудобнее.

Что ж, поехали. Активирую эфир. Снова подводное зрение. Странно, почему никто не задаёт вопросов нахрена оно мне? Впрочем, пусть и дальше не задают.

Роман не спешил, как Ярослав прежде. Просто держался на дистанции, в попытке прочувствовать что-то. Даже не знаю, что? Ну, у каждого свои прибаутки. Не мне его судить. В любом случае, опыт у него, определенно, есть. Никакой спешки, никакого желания произвести впечатление на зрителей. Просто профессионально оценивает противника.

— Ярослав хороший боец, — проговорил он, закружив вокруг меня. — А ты его уложил так, будто он новобранец. Покажешь, на что способен против адепта третьей ступени?

Он поболтать хочет?

Просто игнорирую.

Молча слежу за его перемещениями. Каждый его шаг выверен, центр тяжести всегда под контролем. И всё ещё держится дистанции. Что значит — либо критан, либо контурщик.

Внезапно он остановился и взмахнул кистями. Проворно при чём. Не гений Наумов конечно, но тоже резво. Воздух вокруг его схемы заискрился, наполнился треском формирующихся эфирных связей. И из воздуха начала материализоваться конструкция — сверху, снизу, по бокам, сходясь в единую клетку.

Изящно. Быстро. Определённо профи в своём деле.

Вот только…

Основной узел не спрятал. Почему? Не хватило времени? Или же я ошибся в его профессионализме? Тот располагался в центре верхней грани — оттуда расходились энергетические нити, как паутина, обращаясь в каркас тюрьмы. Стены росли с пугающей скоростью, уже практически сомкнувшись вокруг моей тушки.

В момент, когда клетка была готова захлопнуться, метаю нож. Не в Романа. У нас же товарищеский поединок. Хотя уточнение было только насчет первого, и всё же убивать его не собираюсь. Просто метаю с силой в основной узел контура, где сходились все эфирные нити.

В яблочко.

В точку.

Прямо Робин Гуд. Только вместо лука и стрел у меня ножи.

Остриё клинка замкнуло энергетические связи точно по критическому сечению. Вся конструкция содрогнулась, заискрилась и рассыпалась, как разбитое стекло.

— Да ну нах… — Роман выругался сквозь зубы. Его можно было понять. Контур, при чём не абы какой а от адепта третьей ступени исчез в одно мгновение. Но опыт не подвел его — увидев, что я рванул влево, он тут же развернулся следом, готовый парировать атаку с фланга.

Только я не атаковал.

Вместо этого проворачиваюсь вокруг собственной оси, ударом сапога взметая тучу снега. Белая завеса окутывает нас.

И когда оседает…

Роман оказывается в моих руках.

Никакой романтики. Просто обхватываю его башку у подбородка и приставляю нож к горлу. Не прикасаясь лезвием к коже, но смысл был предельно ясен.

— Чёрт побери, — выдохнул он, не шевелясь. — Даже не понял, как ты всё это провернул… Что ты за монстр в овечьей шкуре, парень…

Убираю нож. Деактивирую подводное зрение. Следом гаснет эфир.

В ваннах, да и в округе, воцарилось оглушающее молчание.

Второе за прошедшие пять минут.

Елена первой пришла в себя. И захлопала в ладоши:

— Потрясающе! Так завораживающе! Ну что ж, пари есть пари! — Она лукаво улыбнулась и похлопала по бортику ванны. — Волков значит? Если хочешь, можешь забираться. Места хватит на двоих.

Чего?

Она серьёзно?

Реакция на данное ЗАМАНЧИВОЕ предложение была мгновенной! Куваева чуть не поперхнулась папиросой:

— Лена, ты что, совсем с ума сошла⁈

Марина фыркнула так, что вода чуть в рот не попала:

— Вот это поворот. Сначала спорят, потом купаются вместе…

Солдаты со всех лагерей стояли с отвисшими челюстями. Мои переглядывались между собой.

— Да он же не настолько безрассудный, чтобы согласиться… — начала Елена и осеклась на полуслове.

Потому что я уже расстегивал пуговицы гимнастерки.

Методично, без спешки. Затем стянул её через голову, после разулся, снял штаны.

И труселя.

Полная тишина воцарилась над озером. Даже ветер, проказник, затих в ожидании развития событий.

Все. Абсолютно все присутствующие уставились на меня с выражениями полного охреневания. Куваева забыла закрыть рот, Марина выронила сигарету в воду, а Елена так и застыла, не моргая.

Спокойно с голой задницей, да и не только, подхожу к ванне и, не произнося ни слова, забираюсь внутрь. Охо-хо! Водица восхитительна! После долгих дней на морозе сродни блаженству! Устраиваюсь напротив Елены и подмигиваю.

Так и сидим.

Обнажённая Елена напротив, и поначалу между нами сохранялась некая напряженная дистанция. Она кое-как продолжила болтать с подругами о рабочих моментах, я же слушал вполуха, закрыв глаза и постепенно расслабляясь.

— … а потом этот идиот из снабжения привез нам вместо эфирных снарядов для пушек ящики с женским бельем! — рассказывала Елена, а Марина с Куваевой хохотали. — Представляете? Мы готовимся к бою, а тут кружевные панталоны!

Внезапно чувствую под водой лёгкое прикосновение. Случайность? В тесной ванне легко задеть друг друга ногой.

Но.

Это же была рука!

Прикосновение повторилось.

Ещё.

Что за исследование моего тела?

Открываю глаза и встречаюсь взглядом с Еленой. Она продолжала рассказывать свою историю, но карие глаза блестели. А уголки губ дрогнули в странной улыбке.

— … командир приказал немедленно вернуть груз, но представьте нашу ситуацию… — продолжала она, а её рука под водой становилась всё смелее.

Господи боже мой, что же она начала творить!

Строю покер фейс полный загадочности и НЕВОЗМУТИМОСТИ! Признаюсь, мне доводилось демонстрировать стойкость под пытками, но ТАКИМИ⁈ Совсем другой уровень самоконтроля.

— Так мы и маршировали весь день с этими чертовыми панталонами! — Елена расхохоталась, и ее движения под водой стали более настойчивыми. Да её пальцы МАРШИРОВАЛИ сейчас на моём… Туда-сюда. Прекрати, обольстительница, я же сейчас устрою фейерверк! — А к вечеру выяснилось, что это был подарок губернатора для своей любовницы! Представляете? Целый ящик!

Улыбаюсь придурковатой улыбкой, дескать мне пиз*ецки интересно.

Однако.

Хватит меня пытать!

Я же тоже могу!

Незаметно протягиваю руку под водой и начинаю отвечать взаимностью. Какая горячая, хе-хе. И скользкая. Готова к приключениям.

Елена на секунду запнулась в рассказе, глаза расширились, а потом бросила на меня быстрый, многозначительный взгляд. Показываю ей глазами, что не собираюсь останавливаться. И продолжаю.

— … и что было дальше? — поторопила Марина. — Чего ты замолчала?

— Да, не тяни! — подхватила Куваева. — Чем все кончилось?

— Кончилось… Пока ни чем, то есть… Сейчас…

Елена сглотнула, собираясь с мыслями, а я тем временем касался её жемчужины. Мы же под водой. РАЗВЕ НЕ В ТЕМУ? Она вздрогнула, но быстро успокоилась.

— А дальше… дальше губернатор лично прибыл забирать свой груз, — продолжила она немного сбивчиво. — И когда увидел, что половина кружев помялась… устроил такой скандал!

Да уж. Под водой между нами разворачивалась та ещё баталия. Она сжимала «меня» и крутила влево, вправо. Я рисовал пальцем на её жемчужине знаки бесконечности и нули, нули и знаки бесконечности. Быстрее и медленнее, выводя её из равновесия. А на поверхности оба изображаем полную невинность, продолжая поддерживать светскую беседу. Такие вот притворщики.

Но и мне и ей хотелось доделать дело до конца.

Поэтому, неудивительно, что всё становилось более интенсивней. Елена пыталась продолжать рассказ, но слова давались ей все труднее. Дыхание участилось. Внешне старалась сохранять спокойствие, но я в полной мере ощущал её то и дело сжимающиеся бёдра.

— И тогда он… он приказал всех построить… Все стояли… Как мы все встали, ох… так твёрдо стояли… — её голос стал более хриплым.

Внезапно она сильнее предыдущего сжала ноги. Закрыла глаза. И закусила губу, сдерживая стон, после чего содрогнулась от волны наслаждения.

Н-да. Это зрелище и ощущения довели до предела и меня. Едва сдержался, чтобы не выдать себя, когда пик накрыл с головой.

Елена открыла глаза и посмотрела на меня довольным, затуманенным взглядом. Сделала ещё пару раз вдоль моего ружья и тайком вынула руку из воды. Взглянула на «фейерверк» и, глядя мне в глаза, быстро облизнула пальцы, а затем плеснула себе в лицо водой, будто просто умывалась.

— … а что было потом? — настаивала Марина, не замечая нашей «рукоблудной пантомимы».

— А потом нас всех отправили… — начала Елена, но её перебил дрожащий голос Захара:

— Г-госпожа лейтенант… кто-то направляется сюда!

Все одновременно повернули головы на север. Из-за гребня оврага, метрах в семистах, поднимался отряд. Большой отряд. Даже на расстоянии было видно белые меха, боевые раскраски и занесенные в воздух топоры.

Ледяные кланы.

— ВСЕ К БОЮ! ЖИВО! — прогремела Куваева, выскакивая из ванны как ошпаренная.

— К оружию! — закричала Елена следом.

— Строиться! — добавила Марина.

Выпрыгиваю из ванны и наспех натягиваю одежду, не сводя глаз с приближающегося противника. Их было с полсотни, даже больше. Слишком много для случайного патруля.

Засада? Кто-то из лагеря слил информацию? Или они сами следили за регулярными банными процедурами наших лейтенантш?

Неважно.

Главное — что до лагеря не добраться. Слишком далеко, а враги уже спускаются с холма. Придется сражаться здесь, на открытом ледяном озере.

И численность, определённо, не на нашей стороне.