Ненаместные

Глава 5

От наглецов тоже есть польза: они задают все те неудобные вопросы, которые не пришли бы в голову сами по себе и вынуждают дать ответ, каким бы неприятным он ни был.

Вот Ким, например, спросил, нарушая затянувшуюся паузу:

— Кто настоял на том, чтобы вызвать из столицы вас? Я верю, что вы — замечательный специалист в э-э-э… расследованиях, но вы не местная. Здесь не слишком любят чужаков.

— Ведомство… — Жаннэй наконец-то глотнула кофе, — не разделяет местячковых предрассудков.

Объединение людей без рода и без связей, которое давно стало чем-то вроде еще одного влиятельного клана, на абсолютно законных основаниях раскинуло щупальца по всей стране. Идея, пришедшая в голову деду нынешнего правителя была проста до гениальности: отщепенцы рьяно ловят отщепенцев, пока старинные рода занимаются делами, которыми были заняты испокон веков. Нежеланные дети, маргиналы, неудачники, безродные изгои, бездари и люди с калечными дарами получили собственное дело. Система поощрений и подкинутые особо рьяным личностям с барского плеча крупицы власти должны были создать иллюзию стабильности и немного притушить нарастающее в обществе недовольство.

Но эти люди оказались недооценены. Потихоньку, осторожно, не спеша они получали все больше и больше. Сначала глава Ведомства должен был отчитываться перед главой хоть бы и самого захудалого родишки; затем — только перед главами корневых родов, вроде рода Окоса, Живицы или Дафла. Потом — перед Советом…

Никто оглянуться не успел, а оно уже распухло до гигантских размеров. Свои чиновники, несколько военных частей, ведомственные самолеты, поезда, институты… и даже города вроде Хаша. Шахтерская деревушка стала городом только из-за того, что Ведомство посчитало нужным контролировать находящийся поблизости разлом и направило туда специалистов.

В настоящее время глава Ведомства четыре раза в год отчитывался Правителю лично.

Внутриведомственная грызня была так же сильна, как и в любом другом клане, возможно, даже сильнее: основной доход Ведомство получало не с бизнеса, а из средств государственного бюджета, которых на всех не хватало. Невозможно было просто улучшить качество услуги или зазвать больше покупателей и таким образом получить больше денег; нужно было показать Правителю, как рьяно все работают.

Отсюда постоянные переезды младших сотрудников из города в город. Жаннэй все еще жила в Тьене только потому, что одна из ее сокружниц была крепко связана с протекавшей в городе рекой, и физически не могла отдаляться от нее дальше, чем на сотню километров. А разбивать Круг — или, как это называли в провинции, стихийные четверки, начальство не любило.

Менее везучие однокурсники Жаннэй уже побывали во всех дырах Кетта, и не по одному месяцу. Они даже не пытались прижиться в новом городе, перенять его культуру и предрассудки, наладить связи: зачем, если года не успеешь прожить, как начальство заново перетасует состав? Квартал ведомственных квартир везде выглядел примерно одинаково. И некоторые считали чем-то вроде родного города на чужбине.

Внутриведомственные проверки тоже были частым делом. Так что Жаннэй вовсе не удивилась, когда ее отправили на такую в Тьмаверст. Но теперь задумалась: квартал тут выглядел немного иначе, да и в местном отделении она в основном встречала только Песчанок и нескольких Волков. Заправлял всем седой Медведь… Здесь она не увидела разнообразия даров и черт лица младшего состава, которое характерного для любого ведомственного объекта.

— То есть вы постоянно ездите в командировки?

— Часто.

В этот раз Жаннэй отдувалась за всю свою четверку. Юлга третий год в декрете, Ние никак нельзя отойти от реки, а Майе сломали во время задержания обе руки, и теперь она временно непригодна к работе. Повезло.

Никогда раньше Жаннэй не оказывалась в незнакомом городе совсем одна, и именно на это обстоятельство списывала все свои смутные интуитивные подозрения до того, как об этом же спросил Ким.

— И так все в Ведомстве? Неудивительно, что вы до сих пор не замужем.

— У меня есть…

— Но нет кольца, браслета, чужой фамилии… — фыркнул Ким. — Детей. Есть баловство. Отговорка, чтобы отпугивать мерзавцев вроде меня, по окосовски привлекательных. — Он многозначительно пошевелил бровями, — до того, как я сюда приехал, эта мысль не пришла бы мне в голову; но сейчас я думаю, что, возможно, превращая жизни прекрасных девушек в сплошные разъезды, Кетт компенсирует последствия отмены декрета номер четыре. Как вы думаете?

Он навострил уши: вот как внимательно он выслушает ее мнение! Все эти его дурачества с серьезным лицом… Дурацкая тактика, но, стоило признать, она слегка выбивала Жаннэй из колеи.

Из-за того, что оба уха уже были кошачьи, она с трудом ловила перемену его настроений. Кажется, вот мягко блеснул удлинившийся клык; но не заглядывать же ему в рот с линейкой!

— Что? Не знаю, о чем вы.

Она не понимала, к чему он завел этот разговор. Вроде бы простое продолжение бессмысленного флирта, а вроде бы с какой-то иной целью.

— Вам не преподавали историю юриспруденции, а? — Грустно улыбнулся Ким и процитировал, — «В жены брати токо девку своей крови, и по своему обычаю; коли разных кровей смешение есьмь, чадо убиту надлежит быти». Или как-то так. Первая редакция. Почему в древности кризисы были менее болезненны? Думаете, опасные случаи просто не заносились в летописи? Нет. Тогда не было браков людей с несовместимыми дарами — вот в чем секрет. Сваха ни за что не вышла бы за некроманта, а воздушник не взял бы в жены огневичку. Но несколько веков назад изобрели гуманизм, свободу воли; монархия стала парламентской… Созвали Совет. Народ жаждал перемен, умилялся театральным постановкам о несчастной любви… и древнюю бумажку отменили. Решение скорее политическое, чем обдуманное.

Ким откинулся на спинку кресла, прижмурил зеленые глаза. Воплощение спокойствия и умиротворения, разве что у правого уха лихо заломлен кончик.

Провокационно: перфекционист? Поправь! Одного касания хватит…

— Я не осуждаю, но и не поддерживаю: по большому счету мне все равно, как там было в древности, я живу сегодняшним днем. Как говорится, вчера прошло, завтра не наступило — так лови же момент! Но здесь, милая Жаннэй, живут так, как будто декрет номер четыре никогда не отменяли.

— Вы хотите доложить об… убиении чад? — Удивилась Жаннэй.

Подобралась, достала из сумки блокнот. Открыла. Положила рядом ручку.

— Нет. «Чад» никто не убивает, конечно. Не каменный век. — Ким плавным жестом закрыл блокнот и взял ручку, крутанул рассеянно в пальцах, — Вам стоит посетить Дом Хвостатых. Скажите, что вы от меня, вас проведут к малышке Канги.

— Ваша дочь? — Жаннэй склонила голову на бок, желая скорее подколоть, чем удостовериться в обратном. — Неудачный брак?

Ким мягко рассмеялся.

— Родители Лиль хотели ее удочерить. Они же не местные. У Канги шикарный беличий хвостик, и они считали… хотя нет, официального объявления не было. Они считают, что это красиво… Я, кстати, тоже. — Ким хрустнул костяшками, — Она солнечная девочка, очень светлая, но воспитывать такого ребенка… мне не хватило бы смелости и терпения, и я безмерно уважаю решение старших Фанков. Сейчас ее навещаю я и еще кое-кто. Пока Лиль… не может, ее заменяют — было бы жестоко отобрать у девочки надежду, а?

— У Лиль?

— У Канги. Она очень ждет — думаю, это сродни дару, такая надежда с того света возвращает. Вот почему я тоже верю, что они вернутся. А еще мне кажется, там вы встретите кое-кого. — Ким небрежным жестом бросил на стол пару купюр, встал, подал руку. — Поспешите, а то не успеете до конца приемных часов.

Песчанка-официант появился незамедлительно, смахнул купюры, поклонился Киму, потом Жаннэй, и исчез прежде чем она успела среагировать.

Жаннэй встала сама, убрала блокнот в сумку.

— Не нужно было.

— Не смейте совать мне ваши деньги. — Скривился Ким. — Обижусь. Мне это ничего не стоило, вы мне не должны, позвольте уж небольшую шалость. К тому же… — Он наклонился к ее уху, воровато оглянулся, — Я этот жест неделю отрабатывал, не портите мой имидж крутого альфа-кота, м? Никто не должен заподозрить.

И подмигнул.

Жаннэй пожала плечами. Она не очень хорошо понимала шутки, и не собиралась притворяться, что подобное ее веселит. Хватит с него и того, что она сдержалась и не отпрянула, когда он полез в ее личное пространство.

— Где находится Хвостатый Дом? — Сухо поинтересовалась она.

— Дом Хвостатых. Улица Оммо, дом пять. Проводить?

— Не стоит.

Ким как-то удивительно просто сдался. Из кафе они вышли вместе, но он почти сразу свернул в другую сторону.

Жаннэй нашла нужный дом без труда, хоть и пришлось спросить у прохожего, на какой лучше сесть автобус. Прохожий посмотрел на нее с сочувствием, но рассказал. Всего несколько остановок. Это был почти центр города, можно было дойти и пешком, но для подобной прогулки было слишком снежно.

Дом был большой, старинной застройки. Четырехэтажный.

Жаннэй вскарабкалась по скользким ступеням, и застыла на мгновение перед тяжелой дубовой дверью, расписанной охранными символами как дверь какой-нибудь банковской ячейки.

Нет, Ким намекал слишком уж прозрачно и слишком легко согласился не провожать. Скорее всего, она здесь встретит кого-то полезного.

Жаннэй не любила детей. Любых. В том числе и несчастных. Но — работа есть работа.

Она потянула дверную ручку.

Вошла.

Ким в полной мере обладал главным даром кошачьего рода — харизмой. Он перетягивал людей на свою сторону так непринужденно, что это казалось случайностью. Герка сам толком не понимал, почему остался, а не ушел, как только перестала болеть нога. Обоснование Ким подкинул очень шаткое… и Герка попытался убедить себя, что ему очень нужны деньги.

Вот он и здесь.

На что именно ему нужны деньги он так и не придумал. Не в Попрыгушки же вкладываться, в самом деле!

Лиль лихорадочно расписывала ручку. Под глазами ее легли едва заметные из-за грамотно нанесенного макияжа тени, но держалась она молодцом, хоть и вряд ли кого-нибудь обманывал ее преувеличенный энтузиазм. Так же, как и Герка, она явно не очень понимала, что она тут делает и зачем.

Герка невольно ей сочувствовал. И — уважал.

Несмотря на пренебрежительное высказывание о деревне, которое Лиль так просто не забудет и явно еще не раз ему припомнит, Герка признавал, что она высоко взлетела — для залетной-то птички из Вытески. Получить такой статус только благодаря чистоте крови? Ну нет, не вышло бы, не маши Лиль крылышками изо всех своих сил.

Было немного неловко сидеть рядом с живым примером упорной лягушки из сказки про молоко, особенно если сам когда-то предпочел утопнуть. Что-то между раздражением и уважением; и где-то с краешку смутное желание отобрать бумажку и отправить спать пораньше — ей это явно не повредит. Сходные чувства у Герки иногда вызывал Данга — но он-то был ему братом, нет ничего странного в том, чтобы ему сочувствовать.

Одного Герка никак не мог понять: почему она не хочет замуж? По сути, Яйла сдала Лиль все карты, чтобы та могла сорвать джекпот. А Лиль вышла из игры, решительно отказываясь от возможного выигрыша.

Это настолько не вязалось с образом кошкиной невесты, что Герка почти всерьез задумался: а не находится ли Лиль под действием какого-нибудь артефакта или дара? Почему бы ее конкурентам не провернуть что-нибудь этакое? Поймать Лиль в темном углу, заставить оскорбить жениха на договорном свидании и пнуть приятеля жениха по больной ноге — для верности…

Но единственной вещью на Лиль, хоть сколько-нибудь похожей на артефакт, были серьги. Когда Лиль без колебаний поставила одну на кон, Герка внезапно очень ясно осознал: она сейчас не думает, что делает.

Все ее действия — один сплошной импульс. Азарт, кураж и ярость превращаются в глупости и без помощи дара. Да что там Лиль! Он сам, не подумав, выставил куриного бога — камешек с дыркой, который был его талисманом уже год. Поддался моменту.

Лиль почти не задирала нос и согласилась общаться на равных. И она так легко отказалась от перспективного жениха… явно ей эта история многого стоила.

Герке просто захотелось ей помочь. И только потом он спохватился: они сделали слишком высокие ставки по стандартам литивоме.

Вряд ли Ким это понимает. Вряд ли он вообще воспримет игру всерьез — но литивоме слишком древняя, чтобы играть в нее для забавы. Настолько древняя, что из игры почти превратилась в ритуал.

Они уже не дети, и не могут делать забавой все на свете.

— Ты уверена? — На всякий случай он предупредил, — Я дошел до полуфинала в средней школе.

— Что-то я тебя там не видела, — Фыркнула Лиль.

— Я тоже. Я зря отказался от участия в финале?

— Не зря. Я тоже. — Лиль впервые посмотрела на него с интересом, — Сочла выигрыш слишком обременительным.

— Да уж, меня тоже больше привлекала сама игра, чем выигрыш.

— Вы в разных классах, — вмешался Ким, — Наверное, играли в разные года.

Герка хмыкнул. Молодец, кот, догадался до очевидного раньше него. Сам бы он, конечно, не справился. Вечно он сует нос куда не надо. Он тут пытается с его невестой поладить, вообще-то! Общаться с красивой девушкой просто так, не задумываясь о иерархии и прочем, было приятно и непривычно, и Герке не нравилось чужое вмешательство.

— Сначала надо показать Киму все тридцать три жеста. — Мстительно заявил он.

— Звучит… обдуманно. — Лиль чуть закатала рукава, обнажая хрупкие запястья, переплела пальцы, разминаясь. — Но я бы предпочла ускоренный раунд, мы же объясняем, а не пытаемся узнать, кто бы выиграл в финале. Хватит десяти ныне живущих «чистых».

— Итого — одиннадцать?

— Не забывай про Хвост. Двенадцать.

— О. По очереди? Тогда ты начинаешь.

Лиль выставила вперед ладонь.

— Чистый лист.

Герка переплел пальцы.

— Жаба. Можно зачесть, как приветствие, не находишь?

— Не настолько ускоренный. — Лиль покачала головой.

Они по очереди показали Змею, Песчанку, Белку, Козу, Лошадь, Быка, Кота, Волка и Медведя.

— В Тьмаверсте гораздо больше родов. Например, есть Псы и Кролики… — Сказал Герка, вспомнив наконец про Кима, — Но э-э-э…

Лиль перебила.

— Кролики — те же Белки, Псы — те же Волки. Невелика разница. И жесты для них одни и те же — ну, в упрощенной версии. Лисица тоже в десятку не вошла, вместе с тигром.

Кажется, Ким не был слишком впечатлен. Одним глазом он косил в телефон, делал какие-то пометки в записной книжке. Герка кашлянул, и тогда кот соблаговолил повернуть к ним второе ухо.

— Одного не понимаю. — После смачного зевка заметил он, — Как это относится к нашей ситуации? Пока я вижу только двух задротов, нашедших друг друга, уж простите за прямоту. Будь вы шахматистами, рассказали бы о ситуации в Тьмаверсте с помощью шахмат? В таком случае я бы предпочел подкидного дурака. С переводами.

— Уже запомнили? — Лиль не обратила особого внимания на подколку. — Тогда начнем. Каждый кон состоит из трех этапов. Первое — приветствие. То есть я в первый раз выбрасываю Лист, а Герка — Жабу, а вы — Кота. Но вы не играете, я для справки. Второй — Плоды. Здесь выбрасывается что угодно. Судья — это вы, запоминает комбинацию, и два раза кидает два кубика. В зависимости от значения, мы получаем разное количество очков. Разные значения значат разное для разных комбинаций.

Лиль снова перешла на вы. Ким хотел было ее поправить, но Герка его предупреждающе пнул. Пускай обращается так, как ей комфортнее, а то еще опять разъярится. Кивнул на записную книжку с пометками, мол, какая ему разница, все равно в телефоне сидит? Ким скривился и отложил телефон; Герку немножко согрела его абсолютно непреднамеренная месть.

— Если выкинули одинаковый жест, получаем одинаковое количество очков.

— Есть значения, при которых объявляется Хвост. Обнуляются все очки игрока, полученные с помощью этого жеста и третий этап не играется. — Герка честно старался объяснить как можно понятнее.

Лиль не старалась, просто торопливо тараторила, желая отделаться от роли учительницы как можно быстрее и приступить наконец к игре:

— Третий — Прикуп. Тут все просто — кто выкинет большее значение на кубике, тому плюс сумма выкинутых обоими игроками очков.

— Не слишком-то зависит от удачи? — Фыркнул Ким. — Ладно-ладно, мне нравится идея. Не то чтобы я до конца все понял… Но вот эти названия этапов, видимо, символы? Плоды… как часто ты играешь Жаба, Герка?

Суть он схватил быстро. Прибедняется… и, кажется, несмотря на все свои зевки все-таки внимательно слушал. Это несоответствие формы и содержания раздражало, хоть Герка и был к нему готовым. Коты все такие, и тьенские не исключение.

— Редко. Слишком большая вероятность Хвоста во всех комбинациях.

— У кого маленькая?

— Песчанки. — Герка развел руками, — но за них ничего не дают почти.

— Змея тоже не слишком популярна? Потому что рептилия. — Самодовольно предположил Ким.

— Там тоже велика вероятность Хвоста. — Не стал спорить Герка. — Но выигрыш того стоит — особенно если раньше ее не играл.

— То есть эта игра — что-то вроде урока планирования семьи для самых маленьких? Волки, не водитесь с Козами, а то придется… как вы это назвали… «заботиться о хвостатых», так? — Ким откинулся на спинку стула. — Ладно, я понял. В Тьене для этого лет пять назад начали организовывать медико-генетические консультации, но вдолбленное в детские умы табу работает очевидно лучше. А ты, Лиль, чистый лист, и…

Лиль лучезарно улыбнулась и мурлыкнула на пару тонов ниже своего обычного голоса.

— Здоровые дети, милый.

У Кима дернулся глаз.

— Ты сейчас была похожа на мою мачеху больше, чем она сама на себя похожа.

Лиль скромно потупила глаза, развела руками. Характерным жестом поправила несуществующую челку.

— Но… Никаких полезных связей, без которых главе рода никуда, вот грустненько, правда, милый? — Она шутливо ткнула Герку в плечо тыльной стороной запястья — жест, у котов имитировавший попытку приласкаться настоящего зверя. — Агустус, я рада моим замечательным внукам, и Ким хороший, трудолюбивый мальчик, я люблю его как сына; но он так и не стал местным, жена у него чужачка, девчонка без родни. Я ошиблась, признаю, не смогла стать на пути у настоящей любви… я же просто женщина, у меня слабое сердце. Но с Умарсом я не повторю такой ошибки… — Лиль прокашлялась, сказала в сторону своим нормальным голосом, — нет, лучше не так, — продолжила, подпустив еще больше хрипотцы, — Но Умарс и Фарга…

— Скорее уж третья дочь. Мийла. — Поправил Герка, неосознанно потирая плечо. — Не забывай про возраст.

Лиль кивнула.

— Умарс и Мийла — прекрасная пара с большим будущим. Умарс — мальчик, воспитанный…

— Хватит. — Очень тихо, но очень веско сказал Ким. — Я понял.

Лиль снова кивнула, а потом вдруг закашлялась, Герка махнул официанту, чтобы тот принес какой-нибудь воды. Навыки Лиль впечатляли: Герка видел Яйлу только мельком, издали, но, судя по реакции Кима, Лиль удалось вжиться в ее шкурку.

Это не было неожиданностью. Без способности прикидываться кем-то другим Лиль не стала бы Мрыкле хорошей подругой: даже до Герки доходили отголоски скандалов, которые спесивая кошка устраивала каждой вышедшей из фавора приятельнице, ей очевидно сложно было угодить. Но было в этом что-то… зачаровывающее. То, как легко Лиль изменила не только голос, но и пластику… он почти поверил.

— Я не думаю… — хрипловато начала Лиль.

Герка перебил.

— Ваш отец общался с тобой по прибытии?

— Мы играли в гольф. — Ким неосознанно вцепился в столешницу, оставляя когтями пока что неглубокие борозды. — и много общались. Он спрашивал про мое дело… и он рекомендовал меня дяде. Отец меня любит.

— Но мачеха… Спасибо, Амме, — Лиль приняла высокий стакан, повертела его в руках, — похоже, не слишком-то вас… тебя любит. Будь я ей, тоже бы пыталась продвинуть Умарса. — Лиль вздохнула. — Хороший мальчик, но интроверт. Ему бы что-нибудь тихое. Без публичности, постоянной гонки у кого больше, круче, сильнее… Ким, не думай, что я говорю об этом только ради себя. Но лучше если ты станешь главным наследником. Для всех. Для Умарса тоже.

— Не думал, что скажу это… — Протянул Герка задумчиво, — Но, возможно, тебе стоит поговорить об этом с отцом.

— Почему Лиль не может отказаться? — Вдруг спросил Ким.

Герка хотел вмешаться и объяснить, что это-то как раз вполне очевидно, но Лиль не позволила говорить за нее.

— Я бы отказалась с удовольствием, — сказала она. — Я бы послала Мрыклу так далеко, как это только возможно. Я бы возвращалась домой вовремя и без похмелья, я бы с превеликим удовольствием расцарапала Лайеку его наглую морду… — Она неосознанно облизнула губы, — Да вот только… Мои родители работают на фабрике у Ядей — расцарапанная морда их старшего сыночки приведет к необъяснимому падению качества нашей жизни. А откажись я с вами увидеться сегодня, Ким, у меня не было бы покровительства Паштов. Моя мама три окосовых года назад решила взять из Дома Хвостатых девочку. С тех пор она собирает все новые и новые документы. Искренне верит, что однажды она соберет все необходимое. И Кенги ждет и верит, она надеется. Вы хоть понимаете, как больно ее навещать? Но то, что на самом деле необходимо — это слово Паштов, Ядей, еще каких-нибудь влиятельных тва… людей попородистее. А я не получу этого слова, пока кто-то из них не окажется передо мной в долгу. Разве что… в качестве подарка на свадьбу. Еще вопросы?

Герка ожидал, что Кима оскорбит эта вспышка. Лиль же просто жаждала кого-нибудь оскорбить, по ней было заметно, что она давно сорвалась и теперь не очень себя контролирует. Но Ким не стал вставать из-за стола и хлопать дверью, не стал возражать, прерывать ее горячую речь. Только подпер голову кулаком и слушал с видом ученого, наблюдающего за занимательным полетом какого-нибудь мотылька.

Даже выждал несколько секунд, не продолжит ли она и только потом сказал:

— Вопросы? Никаких. Я понял. Я проблема и я с тобой порву так, что для мачехи делом чести будет оказать тебе услугу в извинение.

Лиль казалось потрясенной. Герка осторожно, скосив глаза, следил за превращением лица воительницы с лицо растерянной девчонки. Забавно. Легко ее выбить из колеи, однако: стоит только вести себя по-человечески и все, она уже совершенно не знает, что дальше делать.

Не так давно он побывал на ее месте. Но жизнь Герки не зависела от Кима, так что обошлось без потрясений.

— П-правда?

— Я уважаю решение твоей мамы и ее храбрость. И мне просто стыдно, что моя мачеха манипулирует такими вещами. — Ким поднялся и поклонился. — Я прошу прощения.

Это лицо просто надо было видеть. Герка не выдержал — рассмеялся тихонечко в кулак. Ситуация была скорее торжественная и грустная, но реакция Лиль не давала ему шансов остаться серьезным.

— Да не за что… То есть… — Лиль наконец взяла себя в руки, вернула на лицо обычную высокомерную безмятежность, — Вам не за что извиняться. Просто пообещайте помочь.

Ким легко выпрямился и небрежно сел на стул, закинув ногу на ногу.

— Ладно. Помогу. Но передумаю, если ты так и продолжишь мне выкать. Я твой сообщник, а не внезапно понаехавший из столица старый пердун, с которым придется гулять до алтаря, ну в самом деле.

Лиль перекинула длинный каштанового цвета хвост с одного плеча на другое, задумчиво начала заплетать кончик в косичку. Очевидно, размышляла, стоит ли коту верить. Герка ее понимал: вот он Киму так до конца и не поверил, а ведь для него это даже не было судьбоносным решением.

Да и сложно взять и поверить во внезапно, с бухты-барахты свалившееся счастье. Но Герке платит Ким, значит и ему нужно, чтобы она Киму доверилась.

— Это все, конечно, замечательно. — Насмешливо сказал он, — Но мы доиграем? Ставки сделаны, нельзя просто так расходиться.

Это отвлечет ее от лишних размышлений. Может, поддаться? Нет, нельзя — это будет неуважением, если вдруг заметит — обидится. К тому же гораздо большее удовольствие получают от игры на равных.

— Пожалуй. — Задумчиво протянула Лиль, а потом решительным жестом откинула волосы за спину. — Давай закончим эти посиделки побыстрее. Ти-во-ме!

Да уж, посиделки слишком уж затянулись, Герка бросил взгляд на наручные часы. Еще успеют сыграть кон, а потом пора будет хромать к реке.

И он поспешно подхватил:

— Ти-во-ме!

Лиль уже очень давно не получала такого удовольствия от проигрыша. Пожалуй, в последний раз это было, когда она играла с ребятами в Вытеске в дворовый футбол. Пошел дождь, поле превратилось в одну огромную лужу, сдутый мяч скользил и летел в совершенно произвольном направлении, и, конечно же, только поэтому их команда проиграла с разгромным счетом 12:22.

Тогда она возвращалась домой по уши в грязи, счастливая и уставшая.

Потом дожди зарядили один за другим, и стало не до футбола. А с наступлением зимы родители окончательно утрясли вопрос с работой, и переехали с Лиль в Тьмаверст, где девочка очень быстро поняла, что либо веселье в дворовой компании с ребятишками заводских рабочих, либо терпимая жизнь в школе.

Со временем она научилась получать удовольствие от маленьких побед над злейшими подругами; никаких разгромов в пух и прах, она знала свое место. Ей нравилось быть красивой, изящной, аккуратной, нравилось, что не все решаются с ней заговорить — она уже и не думала о том, чтобы снизойти до своих ровесников с фабрики. Ей нравилось танцевать на вечеринках, она искренне полюбила разноцветные коктейли с трубочками, зонтиками и обязательным кусочком лимона или апельсина на краешке бокала.

Для нее стало важным, чтобы собеседник хоть немного разбирался в модных книгах и фильмах и мог поддержать разговор хотя бы об этом. Ее окружение не требовало от нее широты взглядов и настоящей увлеченности хоть чем-то, кроме собственной внешности, поэтому она старалась не показаться слишком уж умной и никогда не щеголяла лишними знаниями.

Теплота ее улыбки все чаще прямо зависела от родовитости парня.

Но эта игра в литивоме проходила вдали от придирчивых подружек. Никто никогда не спросит у Амме или господина Кееха, не вела ли она себя слишком развязно на свидании; Ким очевидно не доложит мачехе о ее ненадлежащем поведении, потому что у него самого из надлежащего — разве что алая рубаха.

Лиль уже очень давно не играла с кем-то просто так, не задумываясь, как результат игры повлияет на ее дальнейшую жизнь. Она была благодарна Герке за то, что тот легко принял надиктованные Кимом правила, и отнесся к ней без малейшего пиетета.

Он выиграл с огромным перевесом по очкам. Лиль порядком подрастеряла форму со времен средней школы, а Герка не иначе как с младшим братом тренировался. Да и удача оказалась на его стороне: в конце он выкинул Змею, Лиль — Медведя. Девяностопроцентная вероятность Хвоста. Лиль проиграла, обнулив несколько предыдущих весьма выигрышных для нее комбинаций, а вот Герке повезло, и его бросок к Хвосту не привел.

Ким почти заснул к тому моменту. Изредка «просыпался» от тычка Герки и старательно кидал кубики. Судья из него вышел так себе, но это не сильно мешало играть.

— Поздравляю, — сказал он после долгого подсчета очков в столбик. — Я так понимаю, Герка выиграл эту замечательную и потрясающую одинокую сережку. Как ни странно, здесь это законно… И что он теперь будет с ней делать?

Герка на секунду задумался. Обернулся к Лиль.

— Я готов дать возможность реванша, если хочешь.

В этот момент он на секунду приоткрыл вечно прищуренные глаза. Зрачки было расплескались в горизонталь, а потом снова стали человеческими. Вовремя, а то Лиль уже почти забыла, что он — Жаба.

Вся его поза была олицетворением мучительной неловкости. Ким, объявив о конце игры, разрушил какие-то древние чары, и теперь все стремительно возвращалось на свои места. На матч-реванш Кима не затащишь. И как тогда назвать такую встречу?

Лиль медлила, и Герка добавил, коснувшись уха сложенными в щепоть пальцами, стараясь повернуть руку так, чтобы не было видно перепонок:

— Видишь? Не проколоты. Мне просто… вернуть?

Конечно не проколоты, ни один нормальный парень уши не проколет, если все еще хочет ходить в школу и жить с целыми ребрами без клейма голубка. Такое позволялось разве что слабослышащим, которые носили в ушах камешки-артефакты. И то их старались носить как можно незаметнее, хотя бы прикрывать волосами, чтобы не дразнили тугоухим.

Герка мог бы носить гвоздики, будь он Медведем или Волком из тех, что гоняют по городу на жутко шумных и вонючих мопедах. Но какой из него Медведь? Так зачем указывать на очевидное?

— Понимаю, — сказала Лиль и вынула из уха вторую сережку, — мне подарила их Яйла, ценная, наверное, вещь… Может, с какими-то свойствами или вроде того… — короткий взгляд на Кима: нет, никакой реакции, — но ты выиграл честно, просто забрать ее после этого… Она же просто меня не признает.

Лиль вовсе не думала, что это артефакт. Никто бы не стал дарить семейных артефактов и ценных вещей чужой девчонке до официальной помолвки. Даже Яйла, всегда уверенная на все сто процентов, что все будет так, как она хочет. Это был неплохой предлог, вот и все.

А если ее спросят, она всегда сможет соврать. «Когда я сняла серьгу, голова перестала болеть, вот я и решила, что это магическая вещь». Вполне достоверно, особенно если учесть, что про головную боль все правда, и все равно, что это, скорее всего, подействовала таблетка, которую с утра ей сунул Амме.

— Это значит… — протянул Герка.

Ким смотрел на все это с каким-то непередаваемым выражением лица. Потом сунул руку во внутренний карман висящей на спинке стула куртки, достал оттуда прямоугольную упаковку, наверное из-под каких-то очень больших леденцов, с черной каймой по краю, повертел в руках, положил обратно.

— Мне работать вечером, решайтесь уже, — насмешливо сказал он. — Или мне просто оставить вас наедине, доигрывать?

— Нет, спасибо, — вздохнула Лиль, убирая сережку в кармашек сумочки. — Мне тоже пора. Я не против когда-нибудь дать реванш, но сегодня удача не на моей стороне.

Она встала.

— Всем спасибо за приятное утро и замечательное первое и последнее договорное свидание в моей жизни, никогда не думала, что встречаться сразу с двумя — так весело. — Немного неуклюжая шутка, но она спешила откланяться, — Надеюсь, мы с ва… тобой, Ким, разрешим это недоразумение.

Она никак не могла привыкнуть звать его на «ты». Он был слишком взрослый и отстраненный. Нисколько ей не заинтересовался… он старался быть дружелюбным, но Лиль видела, что это скорее игра, чем искреннее желание. Она была не нужна ему точно так же, как и он ей.

Когда такие чувства взаимны, сложно стать приятелями.

— Я должен проводить? — Спросил Ким скорее у Герки, впрочем, не делая попытки встать.

— Нет, спасибо, не должны. — Улыбнулась Лиль.

Легкий поклон и она поспешила к выходу. О том, чтобы оставить деньги за выпитый кофе и незаметно умятый во время напряженной игры десерт, она даже не подумала — зачем еще нужны мужчины?

Ее больше беспокоило собственное легкомыслие. Она не была склонна давать парням пустую надежду, особенно, когда ситуация была очевидно двусмысленна: поведение Герки можно было трактовать и как попытку наладить контакт, и как осознание, сколько проблем можно получить, просто выиграв у кошкиной невесты в литивоме.

Именно поэтому она не собиралась больше ничего делать по этому поводу. Можно просто забыть о третьем участнике договорного свидания, если тот не захочет воспользоваться данной возможностью. Где-то в глубине души она надеялась, что Герка ее не упустит, но не позволяла себе этого осознать.

В последнее время ее все чаще мутило в обществе многочисленных школьных друзей. Она давно не чувствовала себя такой свободной от условностей, как сегодня.

Капелька грязной воды, упавшая на идеально чистые, отглаженные брюки благодаря пробежавшей мимо шумной ватаге мелкотни — это не те глиняные пласты, сходившие с ее детских потрепанных штанишек подобно лавинам когда-то давно, когда она сама была частью дворовой хулиганской банды. Но ощущения были в чем-то похожи.

Впервые за много лет она проиграла с разгромным счетом… и с удовольствием.