Ненаместные

Эпилог

— Ким.

— Да?

— Ким, что, Окос тебя разбери, ты делаешь в этом купе?

— Еду. В Тьен. Знакомый устроился на работу, позвал меня за компанию. Говорит, им нужны стажеры. Курицу будешь?

— Нет, спасибо.

Жаннэй очень устала. Просто невероятно устала.

Она залезла на верхнюю полку и долгое время смотрела в потолок.

— Вроде бы изначально со мной ехала такая милая женщина средних лет.

— Теперь у нее отдельное купе. Я всегда выкупаю.

— Ну и аппетиты у стажера.

— Все-таки оставить ножку?

— Я не об этом.

Зашуршала фольга.

— Ну, я все-таки старший сын рода Пашт. Могу себе позволить. Это в Тьене я буду стажер… не подкинешь денег на такси?

— Меня зять подвезет.

— А меня?

— М-м-м… дай подумать… сильные кошачьи ноги?

— А когда мы прощались, ты даже всплакнула.

— Исключительно от счастья.

— Ты уверена? Мне кажется, ты что-то путаешь с непривычки.

— От счастья, — Жаннэй не выдержала, свесила голову вниз, — дай ножку.

— Тогда спускайся.

— Не хочу.

— Тогда не дам.

— Ну и Окос с тобой.

После заседания она провела в Тьмаверсте неделю, и за эту неделю немного привыкла к новым ощущениям. Да и не такие уж они были и новые — просто чувства были раз в десять сильнее, чем обычно. Она была как ребенок, которого всю жизнь кормили пресной едой, а потом вдруг заставили питаться острой лапшой. Только острой лапшой. И запивать уксусом.

Немного времени прошло, и рецепторы приспособились. Не так, как у обычных людей, но все-таки ее больше не кидало в слезы при виде хромых котят и в смех от детских анекдотов.

Ким, кошатина наглая, всю неделю крутился рядом. Она настолько к нему привыкла, что в какой-то момент начала считать чем-то вроде хвоста — и да, расчувствовалась с непривычки. Сама не заметила, как начала общаться с ним, как с давней подругой.

Он влез в ее зону комфорта и свернулся там калачиком. Притаился: что-то Жаннэй подсказывало, что ненадолго. Но опасности он никакой не представлял, наоборот — помогал.

Жаннэй сама не знала, чего от себя ожидать, но он принимал любую выходку как должное, и это очень выручало. Может, и правда все Коты умеют лечить; Мрыкле досталось умение врачевать тело, а Ким вот прикрыл Жаннэй душу, пока она отращивала не шкурку даже — так, какую-никакую кожицу.

Она не очень понимала, зачем оно ему надо, но принимала с благодарностью.

В конце концов, интересная история закончилась, и остались только скучные последствия. Родителям Лиль прописали месячный курс лечения и той волей-неволей пришлось обосноваться у Яйлы; лучше всего, кстати, на Фанков подействовала встреча с Канги, профессионалы наконец смогли подцепить кончик пиявки, и теперь потихоньку ее раскручивали: обещали, что это только дело времени. И Жаннэй не сомневалась, что когда время придет, Яйла поможет Фанкам оформить документы; до Канги и старших Фанков кошке не было никакого дела, но вот за Лиль она уже привыкла беспокоиться.

Герка вполне ожидаемо завалил промежуточные экзамены и в основном занимался зубрежкой, иногда отвлекаясь на свидания.

Дядь Кеех встречал чаем и пряниками следаков одного за другим, и ему некогда было затевать пакости.

Ылли вполне счастливо жила с сыном, и единственное, что ее расстраивало — это исчезновение Амме. Впрочем, Жаннэй не верила этим крокодильим слезам: она готова была поспорить даже на спасительное колечко с камушком, что Амме живет себе спокойно где-то в песчаночьем квартале и в ус не дует.

Жаль, она так и не смогла его разыскать и хорошенько оборвать уши.

Пиявку-то на Фанков навесил он.

Больше некому.

Жаннэй дооформила бумаги и засобиралась в Тьен. Тут-то на нее и накатило то гадкое чувство… такое… не хотелось прощаться. Она как-то привыкла к Герке, и к Мрыкле, и даже к Лиль привязалась, хотя та все еще наблюдала за ней с настороженностью пуганого зверька.

Ну и к Киму.

Когда она прощалась с Кимом, как-то даже всплакнулось — у нее это в последнее время так легко выходило; и вот теперь он выставил ее круглой дурой: выходит, рано прощалась.

— Может сейчас, когда мы в купе одни, — вкрадчиво начал Ким, вырывая Жаннэй из дорожной полудремы, — ты мне все-таки объяснишь, почему ты наплевала на план и закрутила на пустом месте какую-то совершенно непонятную интригу?

— Я же говорила: ко мне пришел Кеех, угрожал, я подумала: мало ли к кому он еще пришел? Но вряд ли он бы стал размениваться на мелких. Так что я просто устроила так, чтобы ни у кого не было шанса вильнуть в сторону. Можно сказать, взяла детей в заложники, — вздохнула Жаннэй, — вот и все.

— Но Амме в зале не оказалось.

— Он умный паренек, ты знаешь. Почувствовал, что запахло жареным. После выходки Ылли с пиявкой он понимал, что, услышав про Фанков, я заподозрю его. Логично искать дар посильнее в пределах одной семьи.

— Но ты его не преследовала.

— Потому что он их спас. — Жаннэй свесила голову с полки, — Я так думаю, что спас. Вряд ли ему принадлежала идея: все-таки заставить родителей огреть по голове собственную дочь… тут нужен некий цинизм, что ли. Чувство юмора определенного толка. Кеех сам сказал мне, что ему нужен новый жрец; у Кееха был мотив. И у Кееха достаточно сил, чтобы сделать императивиста инструментом. Амме не стал бы подчиняться, если бы ему просто приказали; тут дело в уважении, в благоговении перед наставником. Такая сложная пиявка… — она протянула задумчиво, — интересно, она была завязана на появление Фарги рядом с домом Лиль? Все знали, где та покупает сигареты… Вот это дар… Но я почти уверена, что изначальный приказ Кееха Амме смягчил. Найденные Фанки спутали Кееху все карты.

— Ты очень сложно объясняешь, — Ким пожал плечами, — не очень понятно, зачем делать все так сложно, действовать через Лиль, вмешивать нас, Паштов… Если можно было бы просто промыть мозги: Герка ему доверял.

— Хонга бы не позволил, — Жаннэй немного подумала и добавила, — к тому же такому старому человеку, наверное, скучно нарекать младенцев и варить супы для гостей. Он устроил себе, и всему Тьмаверсту заодно, развлечение. Сколько пересудов будет! Знаешь, есть такая штука: вдохновение. Увидел Герку и Лиль вместе в неудачный момент, и его осенило. Мне показалось, он даже не очень расстроился, что проиграл. Старики любят внимание. Это для Лиль трагедия века: на веку Кееха столько народу умерло, что вряд ли это для него хоть что-то значит.

— И ты его вниманием обеспечила.

— Так и есть.

— Могла бы попробовать засадить.

— Ну-ну. Это не моя работа. Да и толку? Ну будут Жабы нарекать детей не в кафе, а в тюрьме. Разбуди, как приедем…

— Я тоже спать хочу.

— …пожалуйста?..

Варт встречал на перроне. Был он встрепан и хмур.

Едва завидев Жаннэй он протер глаза. Нахмурился еще сильнее. Втянул носом воздух.

Подошел ближе и чуть ли не ткнулся носом ей в ключицу.

— Да ладно.

Ким многозначительно грохнул чемоданом.

— А ты кто? — живо поинтересовался Варт, одним движением переместившись от Жаннэй на пристойное расстояние, — А-а-апчхи! Кто ты, и почему эта женщина притворяется моей невесткой?

— Свояченицей.

— Надо же, вот ведь хорошо подобрали двойника: такая же зануда, — отмахнулся Варт и протянул Киму руку, — Варт рода Хин. Не знаю, что у вас там в Тьмаверсте стряслось… А-а-апчхи! Простите, аллергия на собак.

— Он эмпат, — пояснила Жаннэй, — поэтому немного спятил. Нюхает чувства. Видит чувства. Слышит чувства. Чужие. Но не мои.

— Теперь и твои, — фыркнул Варт, — это-то и напрягает. Не нравишься ты мне. А-а-апчхи!

— На кошек тоже аллергия? — Ким пожал протянутую руку, — Я Ким рода Пашт, зверозык, Кот.

Варт выдернул руку и достал из кармана платок.

— Набо же, кот, а вблюбленность совершенно щенячья, — прогундосил он, — сейчас ты меня либо полюбишь, либо возненавидишь, приятель. Жан, так как я даже не могу поверить, что ты правда Жаннэй, а еще у меня, как видишь, на вашу парочку аллергия, иди и снимай жилье.

— …Что?

Варт всегда был непоследовательным и импульсивным человеком, чьего образа мыслей Жаннэй так и не смогла до конца постичь за долгие годы знакомства, (в чем, наверное, и крылись корни их взаимной неприязни) но это даже для него было уже слишком.

— Рано или поздно тебя надо было выселить. Сейчас или никогда. Ловлю момент, ты меня знаешь. А то потом начнется: съеду завтра, ой, сегодня как-то холодно, ой, забыла заказать грузчиков…

— Юлга тебя убьет.

— Ой, она и так меня чуть сегодня не убила, когда узнала, что второго ребенка ждет, вот, правда думаешь, что мне еще тебя там не хватает?

— Варт, но… куда мне…

— Я даже Майю по такому случаю выпихнул, а она до сих пор палочки в руках с трудом держит, инвалид труда. Слышишь? — он стукнул себя кулаком в грудь, — Там каменное сердце черной-пречерной свахи. Не знает жалости. Покеда.

Развернулся и ушел.

Жаннэй впервые в жизни почувствовала, что не прочь свернуть ему шею собственными руками вот прямо сейчас.

Раньше она всегда первым делом задумывалась об алиби.

— Зять подвезет? — светски поинтересовался Ким.

— А что, хочешь одолжить денег на такси?

— У тебя очень красивые ноги, — вот теперь этот кошак смеялся, но недолго: взглянул на ее лицо, — эй-эй, я же пошутил…

Жаннэй взяла себя в руки.

А еще отобрала свой чемодан.

И направилась к выходу, пока у нее тоже не появилась какая-нибудь аллергия, не совместимая с чьей-нибудь жизнью.

Грустно прощаться?

Да, похоже, с этим окосовым кошаком ей вовек не распрощаться. Так и будет преследовать хвостиком, как сейчас. И чего ему надо? Чемодан ее что, салом намазан?

И у сестры теперь не спрятаться.

Жаннэй всегда была хорошим наблюдателем. Но вот действовать самой… она не была уверена, что у нее получится. Вроде бы неплохо вышло в Тьмаверсте, но… ей повезло?

Придется учиться.

Говорят, первый шаг — самый трудный. Но чтобы научиться ходить, надо сделать еще тысячу.

…Едва завидев грязно-алый бок такси, Жаннэй перешла на бег.