Нелицеприятный. Том 1

Глава 8

Я зависаю в своих мыслях, обдумывая снова и снова, что меня ждёт завтра, но отец вытягивает меня из них.

— Тебе наверное интересно, что это за старый волк сидел у Новиковых? — его голос после слов любви становится более строгим.

Я даже слышу по его тембру, что он хочет отвлечь меня от мыслей о завтрашнем дне и приободрить.

— Ну, это отец Андрея Аристарховича, — я выдаю очевидное, — но ты его точно знаешь.

— В этом ты несомненно прав, — кивает отец, — он очень известен в кругах аристократии. Сейчас от его былой славы мало что осталось. Но в молодости он был достаточно сильным магом. Блестяще прошел обряд инициации, а затем, был одним из лучших воинов в Империи.

— И что за магия у него была? — я спрашиваю, пока мы медленно заходим во двор нашего дома.

— Он умел взрывать врагам бошки силой мысли! — восклицает отец, — вот это силище была у мужика!

— Вау… — протягиваю я в изумлении.

— Вот и я о том же, — говорит отец, — он так высоко свой род поднял! Почти до великого князя добрался, но болезнь его сломила, лет десять назад. И всё. Они опустились также низко, как мы. На последней ступени власти находимся. Пока старик жив, им ничего не угрожает, но есть вероятность, что он помрёт с минуты на минуту. Это ещё одна причина для Андрея сделать ставку на союз с нами. Ставку на тебя, — отец снова заинтересовывает меня.

Так значит, семейный позор из-за слишком взрослой дочери, которая не замужем в свои почти двадцать пять лет, это не единственная причина союза с нами?

— Но почему без старика они обречены? — я хочу знать контекст его слов, — Андрей что, не маг?

— В яблочко! — отвечает отец, подтверждая мою догадку, — Андрей такой же обычный сын мага, как и я. И у них нет наследника мага, вообще нет наследника, — произносит отец с некой грустью в голосе, — зато есть Маргарита, твоя будущая жена, между прочим, — подмечает он, — и так как первенца мальчика у них нет, а Аристарх Львович уже далеко не молод, им придётся туго. Возможно, их род на этом оборвётся.

— Жизнь бывает жестока, — констатирую я.

— Так и есть, сын, — соглашается отец, — поэтому помолвка с нами для них сейчас хороший вариант. За счёт тебя, будущего мага, они останутся на плаву, хоть и станут вассалами нашего рода.

— Ресурсы в обмен на возможности, — я подытоживаю суть нашего диалога.

— Может, не самая выгодная сделка в мире, сынок, — отец открывает входную дверь и пропускает меня внутрь, — но лучше так, чем пытаться пробиться наверх совершенно без ресурсов.

Действительно, сказать больше нечего. Скоро у меня будет жена и прибавится родственников. И я не против того, что делает отец, но не потому что мне это нравится. Но тратить время и силы на бесполезный спор я не собираюсь. Пусть занимается, я все равно сделаю все по другому. Сам, без помощи мам, пап и долгов.

— Понял, — лаконично констатирую я и мы заходим в дом.

Нас встречает запах шоколада, кофе и чего-то печёного. Тетя Клава всё утро шуршит на кухне.

— Ммм, как вкусно пахнет! — громко заявляет отец, проходя в прихожую.

Он явно хочет, чтобы его услышали все и сразу.

— Вы уже здесь? — мама спускается лёгкой походкой по лестнице со второго этажа, — как всё прошло? — она обращается к отцу.

Мама выглядит намного лучше, чем с утра, когда я заходил к ней за костюмом. Теперь она припудренная, свежая, с уложенной причёской и полна бодрости.

Отец ничего не отвечает, а лишь кивает, с довольной улыбкой.

— Да? — улыбаясь, переспрашивает мама, — всё получилось?!

— Да, дорогая жена, — отец отвечает ей, — всё так, как планировали. Наш сын не оплошал.

Мама целует отца, затем подходит ко мне.

— Сынок, я очень рада за тебя. Ты уже такой взрослый! — она обнимает меня.

— Спасибо, мам, — я отвечаю ей взаимностью.

— Ну что, пойдём завтракать? Поздновато правда для завтрака, но да ладно… — зовёт нас отец и идёт на кухню.

— Мы с мамой познакомились даже раньше. Раньше помолвка могла быть хоть с рождения, — усмехается отец, сидя за столом.

— Да, мы уже были помолвлены в твоём возрасте, — подтверждает его слова мама, — правда, это произошло гораздо раньше. Мне было тогда пятнадцать.

— Раньше было все иначе, — говорит отец, — но это не главное, — он выдерживает паузу в несколько секунд и выдаёт главное, — главное чтобы в вопросе магии ты пошёл в деда, но я в этом и так уверен полностью.

Мама сразу осекается. Её выражение лица с радостного, за мгновение перескакивает на серьёзное.

Повисает тишина.

Я ем свой поздний завтрак и не знаю, что уже на это отвечать. Мама, по всей видимости, тоже не знает. Да и надо ли отвечать?

— Завтра мы будем присутствовать на твоей инициации, сын, — отец встаёт из-за стола и идёт к выходу. Открывая дверь и уходя, он добавляет, — мы с тобой в любом случае, помни об этом.

Я молчу, ничего не отвечая отцу на его слова. Он спокойно выходит, а мама сразу идёт за ним следом. Я остаюсь один, доедаю и удаляюсь в свою комнату. Пожалуй, всё что я могу сейчас сделать, это дать себе хорошо отдохнуть.

Весь день я читаю оставшиеся книги, изучаю бестиарий и под вечер спокойно засыпаю. И ко мне снова приходит сон с погоней. Картинки сменяются одна за другой, но как только я попытаюсь взять сон под свое управление и изменить ход событий, он заканчивается.

Я резко просыпаюсь. Будто меня, что-то вырвало из сна насильно.

Весь мокрый от пота, с гулко бьющимся в грудной клетке сердцем. Я будто реально пробежал марафон только что. В висках пульсирует, в ушах стук сердца, тяжело дышу.

До шести утра я пролежал в постели, не в силах больше уснуть. Всё это время я пытался расслабиться, но максимум, чего добился, это погружения в какое-то подобие транса или медитации. Глаза открыты, а в голове ни одной мысли. Полная отрешенность от всего мира.

В шесть утра я встаю с кровати и иду одеваться. Кстати, а какую одежду я должен надеть сегодня? Ну точно не пиджак с брюками! Надену то, в чём был одет тогда, на тренировке. Спортивный костюм и кроссовки. То, что точно будет в тему мероприятия.

Я выхожу через пол часа, не торопясь. Отец и мама как раз уже спускаются вниз. Мама, как всегда, невероятно обворожительна. Макияж, платье, туфли.

Отец тоже при параде. Пиджак, галстук, все дела, всё как положено.

— Спортивка? — на лице отца нет ни капли удивления, — молодец, правильный выбор, — кивает он.

Конечно правильный, не собираюсь я мучиться в классическом костюме ради того, чтобы соответствовать чьим-либо нормам приличия. Была бы у меня возможность, я бы военную форму надел, как самую практичную для такого случая одежду. Жаль, не подумал об этом раньше.

— Такси уже приехало, — говорит мама.

Мы направляемся на выход и садимся в такси. Едем куда-то за город, буквально несколько километров и приезжаем в никуда. Просто чистое поле, где собраны около сотни человек.

Мы выходим из машины и направляемся к ним. За линией из столов сидят десять комитетчиков. Они из комиссии по инициациям. Все разного плана люди, но из аристократии. Можно сказать, высоко сидящие управленцы.

Всё снимается на камеру, но это не прямой эфир и как здесь говорят, это никогда и не покажут по телевизору. Это, как сказал отец, для архива и истории. Потому что первым делом я спросил, почему нельзя заранее посмотреть записи, чтобы лучше подготовится.

— Откуда здесь столько народа? — шёпотом спрашиваю у отца, — кто они все?

— В основном все из правительства, — отвечает отец, — но есть просто наблюдатели из других аристократических родов. Это же не запрещено. Оценивают будущих конкурентов или партнёров.

Я киваю. Всё понимаю, вопросов у меня нет.

Но какое будет испытание? Мы ведь в чистом поле. Тут нет ничего, кроме сотни стульев и десяти столов.

— Дамы и господа, — начинает свою речь лысенький мужик, по всей видимости, главный в комиссии, — сегодня мы лицезреем обряд инициации Ильи Гончарова! Снять маскировочное заклятье!

После его слов, мужчина, стоящий неподалёку делает несколько движений руками и в двадцати метрах от комиссии, прямо напротив них, возникает огромная платформа, устремляющаяся точно вверх, метров на сто.

По толпе пробегает гул.

Это ещё что такое? Не понимая, оглядываюсь, смотрю на родителей. Мама с каменным лицом одобряюще смотрит на меня. Весь её вид говорит, вот она, женщина рода Гончаровых, олицетворение гордости и красоты.

— Прошу вас приступить к обряду инициации, господин Гончаров! — призывает меня старший из комиссии.

Ко мне подходит спортивного вида мужчина и указывает в сторону лестницы, которая ведёт прямиком наверх платформы. Я иду следом за ним.

— Мне что, нужно оттуда прыгнуть? — спрашиваю его, пока иду следом.

— Именно так, — безразлично отвечает мужчина.

Почему именно высота? Они как знали, что это меня раздражает больше всего. Но я улыбнувшись зрителям, я начинаю подниматься наверх.

Меня вдруг охватывает странная спокойная уверенность в своих способностях, в себя самого. Я не умру.

Я вдруг вспоминаю свой сон, как я прыгал в бездну и просыпался от чувства падения. Ни разу не было такого, чтобы мне было страшно прыгнуть, наоборот я каждый раз просто делал шаг в пропасть, совершенно не переживая, что разобьюсь.

Таких совпадений не может быть! Сны и Инициация будто связаны друг с другом. Слишком много общего.

Мы взбираемся на самый верх. Я смотрю вниз. Отсюда уже не разобрать ни лиц, ни кто есть кто. Просто маленькие фигурки. Я не слышу, что они говорят. Лишь стоит какой-то гул.

Я отхожу от края и вдруг… Я перестаю ощущать реальность. Мир будто раздваивается, на картинку реальности накладывается мир из снов. И снизу я явственно слышу как скандируют:

— ПРЕДАТЕЛЬ! ПРЕДАТЕЛЬ!

Я вздрагиваю и мотаю головой, сбрасывая наваждение.

— ПРЫГАЙ! ПРЫГАЙ! — доносится снизу.

Чертовщина. Либо я схожу с ума, либо, в чем я более уверен, мои сны, это как минимум, не совсем сны.

Пропасти как будто моё любимое развлечение. Только вот в отличие от снов и тренировки на водопаде, это всё реально и по настоящему. Один шаг отделяет меня от смерти или возвышения. Но долой сомнения. Ведь я уже принял решение. И более того, совершенно точно знаю, что все получится.

Выставляю левую ногу вперёд и вот, она уже в воздухе. Остаётся лишь наклонить корпус и полететь вниз. Я прикрываю глаза и расставляю руки в стороны.

Только я собираюсь упасть вниз, как внезапный порыв ветра толкает меня. Кто-то подумал, что я не могу решится?

Я лечу вниз. Ветер неистово воет в ушах. До земли пятьдесят метров, сорок, тридцать, десять, пять…

Земля все ближе, но я успокаиваю бешено бьющееся сердце, одной лишь волей освобождаю голову от дикого выплеска адреналина и пытаюсь полностью расслабиться. Мне дико захотелось оказаться обратно на платформе, и это совершенно не связано со страхом. Это странное ощущение меня удивляет и прямо в полете выбивает все мысли из головы.

Но затем, меня отпускает. И снова на висках начинает бешено бить по венам, я весь сжимаюсь от адреналина, хочется даже заорать.

Но если мне не суждено владеть даром, то все это и так было зря. Однако я не разобьюсь.

— Ведь так? Фатум? Фортуна? Если кто-то из вас там существует вообще, — мне почему-то захотелось озвучить свои мысли вслух.

Вдруг всё замолкает, на долю секунды я будто замедляюсь, мир перед глазами моргает, а затем, следует хлопок. И я чувствую как ветер слегка обдувает моё тело.

Я открываю глаза и обнаруживаю себя всё там же, на краю платформы, будто и не прыгал никуда. Я снова стою на её краю и смотрю вниз!

Толпа внизу ликует, будто я сделал что-то невообразимое. Но что я сделал? Как я оказался снова наверху?

Что это было?!

Я оборачиваюсь и смотрю на мужчину, который привёл меня наверх. Он странным образом смотрит на меня не отрывая взгляда. Выпяченные глаза будто остекленели.

Друг, я не хуже тебя удивлён. Чего ты так смотришь на меня? Я даже не понимаю, как это произошло. Почему я оказался наверху, снова, опять?!

— Как это… — вдруг шепчет он, думая, что я его не услышу— ошалеть.

— Чему ты так удивлён, дружище? — я подхожу к нему и смотрю в его побледневшее лицо.

— Не видел… — повторяет он.

— А чего конкретно ты не видел?! — я аккуратно трясу его за плечо, — очнись ты, расскажи, что не так?!

От встряски мужчина, наконец, приходит в себя.

— Ты же… — он жестикулирует, — Телепорт… нам же было сказано… — шепчет он.

Телепорт? Телепортация что ли? Это мой дар? Но как?! Я даже не осознавал ничего. И совершено не понял, как именно это произошло.

Может, так у каждого мага на инициации бывает?

Я снова подхожу к краю платформы, смотрю вниз и вскидываю руки в победном жесте. Снизу доносится радостный гул.

Насладившись своей минутой славы, я разворачиваюсь, чтобы спустится по ступенькам, но останавливаюсь на половине пути. А собственно, зачем мне топать вниз, если я могу мгновенно оказаться внизу? Ну, теоретически. Так как это работает? Может, прыгнуть ещё раз?

Возвращаюсь обратно к краю и смотрю вниз. Люди внизу недоумевают. Кажется, никто не понимает, что я хочу сделать. Но раз я теперь владею такой способностью, то нужно ей пользоваться.

Вспоминаю свои ощущения при телепортации, стараясь как можно детальнее ощутить все, что происходило в полете. Вот я лечу вниз, затем время будто замедляется, мир раздваивается, я как будто одновременно нахожусь и в полете и стою на платформе, а затем, все схлопывается и я оказываюсь опять на площадке.

А что если… Я внимательно смотрю на то место где хочу оказаться. Силой воли буквально заставляю вернуться в эти ощущения двойственности реальности и замедления времени. Передо мной вдруг появляется едва заметная золотистая рамка, висящая прямо в воздухе. И я решаюсь сделать это ещё раз.

Шаг в пропасть.

Хлопок.

А затем, я одновременно слышу, как ахает толпа внизу и вместе с этим уже сам нахожусь в этой ахающей толпе. Рядом с родителями.

Ещё один тихий хлопок и время снова бежит своим обычным ходом.

Только я стою уже посреди небольшой кучки людей. В гробовой тишине.

— По кому объявлена минута молчания, господа? — весело ухмыляюсь я.

Ко мне подбегает восторженный отец и обхватывает меня в свои могучие объятия.

— Я знал, сын! Я знал! — радостно и громко, он почти кричит мне в ухо.

Кажется, будто он никогда так не радовался в жизни. И я сам рад, что мой отец такой счастливый. Его мечта исполнилась. Я её исполнил. И от этого приятнее вдвойне.

Наконец, он меня отпускает и тут же меня обнимает мама.

— Урааа! — тихо, но радостно шепчет она. На её глазах блестят слезы радости.

У меня улыбка не сходит с лица от осознания, что всё получилось. Я обнимаю родителей и радуюсь вместе с ними.

А что дальше?

Отец вдруг напускает на себя очень серьёзный вид и поправляет мою одежду.

— Остались только бюрократические процедуры, сын.

Он отходит в сторону и я вижу, как рядом с нами уже стоит лысоватый глава комиссии с бумажным конвертом в руке.

— Господин Гончаров Илья! — начинает он и разворачивает конверт, достаёт оттуда квадратный лист плотной жёлтой бумаги, — именем Императора! — зачитывает он, — нареченный отныне Бесстрашным, вам присваивается титул рыцаря. Вы признаётесь государством как полноценный маг! Армия Его Императорского Величества присваивает вам звание лейтенанта! Члены государственной комиссии восхищены вашим талантом и бесстрашием, которое вы проявили сегодня на глазах комиссии и свидетелей! Отныне вы имеете право на полное титулование как Гончаров Илья Дмитриевич, рыцарь Бесстрашный, лейтенант Армии Его Императорского Величества! С честью носите это звание и этот титул! — заканчивает лысик, складывает листок обратно в конверт и передаёт его мне. Затем, протягивает свою руку и жмёт мою.

— Поздравляю, господин Гончаров, — говорит он с улыбкой.

— Спасибо, — отвечаю я, с не менее довольной улыбкой.

Моё первое испытание позади. Но упиваться этим небольшим успехом я не собираюсь. Ведь это всего лишь первый шаг, первая ступень моего восхождения. Сегодня я не только прошёл инициацию мага, но и вдруг осознал свои желания. Сегодня я победил и почувствовав вкус победы, понял, что не смогу больше жить без этого потрясающего ощущения.