Нелицеприятный. Том 1

Глава 4

Воздух свистит в ушах.

«Как это может быть симуляцией?! Всё слишком реалистично!!!» — это первое и последнее, что проносится у меня в голове, пока я падаю.

Я ударяюсь о воду и почти теряю сознание. Удар приходится на живот, руки и лицо. С такой высоты можно все кости переломать, ударяясь о водную гладь.

Но мне повезло, я не отключился, иначе мог бы легко утонуть, потому что я нырнул метра на три в воду. Ненароком отключился бы и всё… конец.

Я быстро перебираю конечностями, чтобы выплыть на поверхность. Вижу свет, который источает искусственное солнце над водой и плыву на него. Несколько секунд и я на поверхности. Жадно глотаю воздух губами. Пытаюсь надышаться. Сердце бешено колотится. От мощного выброса адреналина меня пробивает дрожь.

Я поднимаю голову вверх. Люди смотрят на меня сверху-вниз и продолжают скандировать.

— Смерть! Смерть! Смерть!

Я невольно вспоминаю свой сон. Я тоже прыгал в бездну, но не с водопада в воду. Там было ещё страшнее, потому что я не видел конца этого бесконечно длинного падения. Будто я просто прыгнул и летел вниз бесконечно долго. Но от страха я проснулся и не узнал, чем же всё кончилось. Подозрительное совпадение какое-то. Сон наяву.

Снова звучит протяжное «Бззз» и симуляция заканчивается. Я клянусь всеми богами, если они существуют, что падал не меньше сотни метров! Но когда голограммы исчезают, я оказываюсь стоять мокрым ровно посередине всё той же комнаты. Снова подмечаю, что потолок лишь десять метров от пола! Ну как это возможно вообще?! И как исчезла вода? Она ведь была такой реальной! Я весь промокший до нитки. А вокруг ни капли воды на полу! Лишь подо мной, та, что стекает сейчас с одежды.

Не понимаю, как всё здесь работает, но это просто взрывает мой мозг.

Дверь отпирается и я иду наружу, оставляя за собой мокрый след. Меня снова встречает отец. Снова с недовольным лицом.

— Раньше это был самый лёгкий для тебя тест, — говорит он, разочарованно посматривая на меня, — хоть ты и боялся высоты, но хоть нырять правильно умел, — он качает головой, — посмотри на себя, весь красный, как рак. Помереть так не долго.

Да уж. «Помереть не долго от таких тренировок, вообще-то» - хочу сказать я, но молчу, недовольно смотря на него. И чего он всё таки добивается? Что, я на мышечной памяти буду проходить все тесты и тренировки на отлично? Для этого нужно хотя бы знать, что именно я должен делать.

— Эх… — отец протяжно вздыхает, — хватит с тебя сегодня. Пойдём домой.

Я слышу в его голосе сильное разочарование. Я понимаю, что он рассчитывает на меня… но не в таком же положении! Я очухаться не успел, а меня сразу на амбразуру.

Мы выходим из этого огромного здания.

— До свидания, Дмитрий Платонович, — нам слегка кланяется охранник, который и встречал нас, когда мы пришли, — до свидания, Илья, — он кивает мне.

— До свидания, — вежливо говорю я в ответ.

А вот отец… он молчит. Просто молча проходит мимо.

Я прям вижу по лицу Романа, что он ошеломлён тем, что отец не ответил ему. Видимо, такое от него он видит первый раз. Мне самому неловко, но что я сделаю? Отец сильно разочарован. И мне от этого совсем не сладко. Я чувствую сильное напряжение между нами и хочу немного разрядить обстановку.

— Отец, извини меня, но… — я хочу наладить разговор, но не успеваю.

— Но ты ничего не можешь! — перебивает меня отец, — всё, чему я учил тебя пятнадцать лет! — он закрывает лицо ладонями, продолжая идти вперёд, — всё коту под хвост… Я не представляю, как ты будешь проходить испытание при инициации… — опустив руки, он мотает головой и смотрит в пустоту перед собой.

— И что делать? — я протяжно вздыхаю, понимая его разочарование.

— Что делать? — его голос становится ещё более грубым, — наверное, быть магом, только и всего. Делов то, — он будто издевается и подтрунивает меня.

Я снова не знаю, что ответить и иду следом за ним.

— Илья! Привет! — слышу задорный, мужской голос где-то справа от меня, когда мы подходим к дому.

Высокий, конопатый парнишка, примерно моего моего возраста, бежит в нашу сторону. Кто он? Откуда меня знает?

— Идём в дом, — отец тянет меня за олимпийку и проталкивает в калитку.

Отец закрывает за мной калитку и из-за высокого кирпичного забора я не вижу его, но слышу начавшийся диалог.

— Дмитрий Платонович, здравствуйте! А можно… — парень не успевает договорить.

— Так! Петров! — армейским гонором перебивает отец, — я тебе сколько раз говорил отстать от моего сына?! Вам нельзя общаться! Ещё раз повторить? Или тебе одного подзатыльника мало было?

— Нет… — осторожно протягивает паренёк, — просто поздороваться хотел…

— Поздоровался? Теперь иди отсюда, по добру поздорову! Повторять не буду! — грозно заявляет отец.

— Извините… — виновато выдаёт парнишка и я слышу звук его удаляющихся шагов.

— Как же он достал… — ворчит отец, открывая калитку и заходя во двор, — а ты что тут стоишь?! — он претензионно смотрит на меня.

— Ну, я тебя ждал, — я невольно пожимаю плечами.

— Ага… — с недоверием в голосе говорит отец и быстрым шагом идёт в дом, — ты идёшь? — он оборачивается возле входной двери и смотрит на меня.

— А я дрова поколоть хочу, — указываю жестом направление своего движения на задний двор и начинаю идти туда.

Отец недовольно хлопает дверью, но ничего не говорит мне.

Конечно же, я решаю не колоть дрова, а догнать того парня и поговорить с ним. Может он расскажешь что-нибудь новое обо мне.

Как только силуэт отца скрывается за дверью, я открываю калитку, выхожу и смотрю налево. Парень уже достаточно далеко, но я могу легко его догнать. Минут пять-десять я ведь могу потратить на то, чтобы прогуляться? В этом ведь нет ничего такого.

Я тихо закрываю за собой калитку, чтобы никто не услышал, что я вышел и быстро бегу в сторону парня. Настигаю его примерно через минуту.

— Эй! Постой! — кричу ему, когда между нами остаётся метров десять.

Парень оборачивается и когда видит меня, начинает улыбаться.

Теперь, когда мы достаточно близко, я могу его рассмотреть. Это худощавый, высокий парнишка, такого же телосложения, как я. Только он русый, в отличие от меня и с чёрными бровями. Одет донельзя просто: светлая футболка, синие шорты и сланцы на ногах.

Я останавливаюсь, слегка запыхавшись и тяну ему руку.

— Илюха! — он жмёт мне руку и сразу по-братски приобнимает на секунду, стуча ладонью по спине, — как ты, дружище?

На лице парня читается радость. Он реально очень рад меня видеть. Ну и кто он мне? Лучший друг? Одноклассник? Кто?

— Слушай, — я начинаю сразу с сути, — я память потерял и не помню, кто ты…

Парень меняется в лице и приподнимает одну бровь. Смотрит на меня вопросительно непонимающим взглядом. Возникает пауза в несколько секунд, а затем, он отвечает.

— Ой, вот эти твои приколы, Илюха! Ты как обычно! — парень смеётся и слегка бьёт мне кулаком по плечу, — хватит, не смешно!

Не смешно? А сам смеётся. Хотя, я согласен, абсолютно не смешно.

— Да я серьёзно, парень! Я не то, что не знаю, кто ты, я даже не знаю, кто я такой. Очнулся позавчера первый раз. Отец и мать рассказали, что я на тренировке с лошади навернулся и вот… — указываю рукой на голову, — память отшибло. Не помню вообще ничего. Ноль без палочки.

У парня расширяются глаза от удивления и теперь он приподнимает обе брови. Видимо, наконец-то, поверил моим словам.

— Реально? — протягивает он с неким натугом и вытягивает шею вперёд, всматриваясь в мои глаза, — пустота? Ничего не помнишь?

— Реально, — повторяю я, — так что, помоги мне вспомнить хоть что-нибудь. Как тебя зовут то?

— Меня? — парень опять впадает в ступор, а через несколько секунд, всё таки отвечает, — Петя.

— Петя? Петя Петров? — я переспрашиваю.

Очень интересное сочетание имени и фамилии. Забавно прям.

— Ага, — кивает Петя, — так ты вспомнил меня? — он он берёт меня за плечи и потрясывает, широко улыбаясь.

— Да стой ты, — я убираю его руки с плеч, — ничего я не вспомнил.

— А откуда тогда мою фамилию знаешь? — парень нахмуривается.

— Слышал, как отец тебя звал по фамилии, — констатирую я.

— Ааа, вот оно что! Ну логично, логично, — лицо парня снова тухнет и он тяжело, задумчиво смотрит себе под ноги, о чём то размышляя.

— О чём думаешь? — спрашиваю его и оглядываюсь по сторонам.

Лишь бы нас отец не увидел. Он будет в ярости, как я понимаю. Не знаю, чем ему не угодил Петька, но факт остаётся фактом.

— Да о том, как тебе память вернуть, — Петька почёсывает затылок и вдруг, выдаёт, — а пошли к предсказательнице! А? — он снова улыбается, чуть ли не заглядывая мне в рот.

— Погоди, — я останавливаю жестом его прыть, — к какой ещё предсказательнице? И зачем?

— Ну, она будущее предсказывает обычно… — Петя пожимает плечами и его задумчивый взгляд направляется вверх и в сторону, куда-то в небо, — может она и с памятью твоей может что-то сделать.

Его идея меня вовсе не прельщает, да и времени у меня на это нет. Если дома спохватятся, что меня нет, у меня будут большие проблемы. Конечно, меня ничего особо не держит дома, ведь я не чувствую ответственности, которая вот-вот должна навалиться на меня, но с другой стороны, я понимаю, что хоть и не помню ничего, но я должен своим родителям. За то, что они вырастили меня и воспитали, я должен как-то отплатить им и тем более, не расстраивать. Так что, мне нужно вернуться домой, как можно скорее.

Петю нужно срочно поторопить. Мне нужна новая информация. Возможно, он может рассказать мне то, что я до сих пор не знаю о мире, либо же о себе.

— Слушай, Петь, — я кладу руку ему на плечо, — а давай поступим лучше? Ты же мой друг да?

— Угу, — мычит Петя.

— Ну так зачем нам чародейка какая-то? Может лучше ты мне всё расскажешь и вероятность того, что ты сможешь расковырять мою память нашими общими историями будет выше? Как думаешь? — я слегка улыбаюсь Петру.

— Ну, наверное ты прав, — кивает парень, — тогда, с чего начать?

— Давай мы пойдём в направлении моего дома, а ты мне просто расскажешь, откуда меня знаешь и как мы стали друзьями? — не убирая руки с его плеча, подталкиваю его в нужную сторону и мы начинаем идти.

— Хорошо, — с серьёзным лицом соглашается Пётр, — ну, знаю я тебя с детства. Твои родители каждое лето привозили тебя в этот ваш старинный фамильный дом.

— А откуда привозили? — я перебиваю его вопросом.

— Ну, из Москвы конечно. Откуда же ещё? — Петя удивляется так, будто я просил какую-то глупость, — ну а года три назад, вы переехали сюда с концами и живёте тут, в Смоленске, круглый год.

Москва, Смоленск - мне ни о чём не говорят названия этих городов. Знать бы разницу. В чём вообще отличие?

— А почему? — я хочу уточнить этот момент.

— Ну, ходят слухи, что после смерти твоего деда ваш род сильно сместили, — Петя пожимает плечами, — подробностей я не знаю.

— Ну ладно, хорошо, — мы уже на полпути к дому и я подгоняю Петю, — а чего мой отец тебя так не любит?

— Так вы же аристо, — снова мой друг говорит так, будто я спрашиваю очевидное, — а я… из обычных. Твой отец считает, что мы не должны дружить.

— Но…? — я делаю паузу, потому что знаю, что всегда есть «но».

Если бы не было этого «но», он бы не подбежал к нам сегодня и не были бы мы друзьями, как он говорит.

— Но ты втихую всегда дружил со всеми вокруг. Особенно со мной, — на лице Петра появляется лёгкая улыбка, видимо, вызванная ностальгией по нашему общему прошлому, — в детстве, лет до десяти, нам разрешали играть у вас дома, а после… уже нет. Видимо, боялись, что я разболтаю, что мой друг из знатного рода. Но я и в детстве был не дурак, поэтому никогда не болтал о нашей дружбе с кем попало, — уверяет меня парнишка.

Вот значит я какой… не особо люблю правила и ограничения. Как раз это я и чувствую, а Пётр лишь подтверждает мои догадки о себе.

Мы останавливаемся в нескольких метрах от дома и заходим за угол, чтобы с окон моего дома нас не было видно. Я решаю поговорить с ним ещё немного.

— Ладно, понятно, — я киваю и присаживаюсь на корточки. Пётр следует моему примеру, — а что ещё ты знаешь об устройстве государства? И вообще, как оно называется?

— Ну так, Россия же, — Пётр разводит руками, будто показывая на всё вокруг, — точнее, Российская Империя. Ну а устройство… знаешь, я не особо образован в этих вопросах, наврать могу.

— Да и ладно, рассказывай, — я приободряю друга, чтобы он не тушевался и говорил всё, как есть, — мы тут все свои, правда же? — я слегка улыбаюсь ему и пытаюсь расположить его к себе.

Хотя… зачем мне вообще это делать? Он и так расположен ко мне очень дружелюбно. Но я почему то делаю это автоматически, будто на инстинктах. Где-то на подкорке сознания во мне сидит это. Видимо, раньше, до потери памяти, я умел располагать к себе людей и использовал этот приём очень часто. Потому что сейчас я делаю это невольно, даже не понимая, что это происходит.

— Ну да, — кивает Петя и тоже слегка улыбается мне, а затем, продолжает, — ну в общем я знаю, что главный у нас Император, он вроде как бессмертный. Под ним три самых могущественных семьи, которые находятся у руля государства. Они всем управляют. Это семьи Татищевых, Чкаловых и Галицыных. Под каждым из этих родов есть по три вассальных рода. Это типа вторая ступень власти. Под этими девятью находятся восемнадцать других родов. А под этими восемнадцатью, ещё восемнадцать. То есть, на первой ступени у тебя три вассальных рода, на второй - два, и на третьей - один. А те кто на четвёртой… — он делает паузу, — у них ничего нет под собой. Это самые слабые роды. И… — Пётр останавливается.

— Что и? — я хочу, чтобы он закончил предложение.

— Ну… в общем, вы сейчас на четвёртой ступени, как я понимаю и можете вообще лишиться звания знатного рода, — Пётр всё-таки заканчивает своё предложение, — извини.

— И за что же мне тебя извинить? — я удивляюсь.

— Ну… — он снова мнётся, — не принято так открыто говорить о таком. О том, что род угасает. Я лично верю в тебя, Илюха. Ты самый честный и хороший человек из всех, кого я знаю.

Верит в меня? Во что же? В то, что я стану магом и смогу возвысить род, как того хочет моя семья? Да уж, мне бы такую уверенность в себя, как они в меня верят. Пока что я в это поверить не сильно могу, учитывая обстоятельства. Наверняка, тот Илья, который не потерял память, действительно, был надеждой рода, но настоящий, сегодняшний Илья… я даже не знаю, как это сказать. Ну, не внушает уверенность, как минимум.

— Да ладно тебе, сказал же, здесь все свои и ты можешь говорить всё, что хочешь, — я почесываю ухо и размышляю о его словах.

— Ну, в двух словах, как-то так, брат, — Пётр хлопает мне по плечу.

Брат? Он действительно назвал меня именно так? Неужели мы настолько близки. Я понимаю, что мы дружили с детства и наверное, многое пережили, но я не ожидал, что у меня может быть настолько близкий друг, который будет называть меня братом. Это даже отзывается у меня в душе каким-то теплом, не иначе.

— Спасибо… — делаю секундную паузу и добавляю, — брат.

Пётр хочет сказать что-то ещё, но не успевает. Из-за угла выскакивают двое людей в полицейской форме. При них пистолеты, на груди записывающие устройства. Форма выглаженная, почти новая. Среднего телосложения мужчины, лет сорока на вид, быстро подходят к нам.

Пётр аж подрывается с места. Он резко встаёт на ноги и взглядом мечется, словно ищет, куда дать дёру. Я, ничего не понимая, спокойно встаю на ноги.

— Так так так, что тут у нас? — довольно произносит один из них, подойдя вплотную, — Петров, знаю тебя, голодранец, — он презрительно осматривает моего друга с ног до головы и кривит рожу, — и… как я понимаю, Гончаров Илья? — на меня он бросает более уважительный взгляд.

По всей видимости, к человеку из знатного рода они не могут обращаться также, как к обычным людям. Наверное, для них существуют какие-то последствия от неподобающего обращения с аристо. Я начинаю понимать, как устроен этот мир.

— И что же мы тут делаем? — спрашивает он, пока его напарник что-то усердно записывает в планшет.

— Ничего, мы даже не знакомы, — на моё удивление выдаёт Пётр.

Наверное, он знает, что нужно говорить в таких ситуациях. Я сразу понимаю, к чему идёт дело, вспоминая слова отца о том, что аристократы не могут сидеть за одним столом с простыми людьми и за это полагается наказание.

— Да-да, он просто мимо проходил, дорогу спросил, — я вступаю в игру, быстро соображая, что говорить, чтобы не попасть в неприятности.

— Да что вы говорите? — криво улыбаясь, скалит зубы полицейский, — и вы хотите сказать, что на корточки присели, объясняя дорогу? Причем делали это минут десять к ряду?

— Эм, — Пётр мешкается и не знает, как ещё соврать.

Я тоже не знаю, что ещё придумать. И тут полицейский снова обращается ко мне.

— Вы ведь знаете кодекс, господин Гончаров? — он снимает с себя солнечные очки, которые, по его мнению, предают ему важности.

— Да… подзабыл, что-то… — я сглатываю ком, застрявший в горле.

— Ну тогда мы вам напомним, — ехидно лыбится полицейский и обращается к своему напарнику, — зачитай ка ему.

Напарник делает шаг вперёд и оценив нас взглядом, утыкается в планшет и начинает читать вслух.

— Статья двадцатая кодекса о сорока восьми знатных родах гласит, что маги, члены семей магов, а также люди, состоящие в знатном роде, в не зависимости от их положения в иерархии империи, не могут контактировать на равных с простолюдинами, — он останавливается, перелистывает страницу и продолжает, — что же на это нам говорит административный кодекс? А он гласит, что за нарушение двадцатой статьи кодекса о сорока восьми знатных родах, следует наказание в виде лишения одного или всех титулов нарушившего данный закон человека, либо мага. А также, в случае, если человек или маг не имеет никаких титулов и заслуг перед государством, то наказываются его близкие родственники путём лишения титулов, в зависимости от тяжести преступления, — он заканчивает, отрывается от планшета и смотрит на нас ехидным взглядом.

— Ну что, вспомнили? — снова переспрашивает первый полицейский.

— Угу, — я злюсь и отвечаю сквозь зубы.

Что же я натворил? У меня ведь нет титулов! И если они есть у отца, что вполне вероятно, то лишат его… Зря я его не послушал и не остался дома, когда он меня буквально запихивал в ворота. Он знал, чем может всё обернуться, а я нет. Я его не послушал.

Что же делать?