Некромантка

Глава 9

Стражник уже несколько минут вглядывался поочередно то в приглашение, то в отличительный значок некроманта, прицепленный на плащ. Стоять на улице, в вечернюю прохладу было весьма неприятно, но Имельда терпеливо ждала, пока до охраны этого заведения, наконец, дойдет, что она не жалкая мошенница, а действительно их гостья на последующий час или два.

— Проходите, — все же произнес мужчина, пропуская девушку к дверям, попутно протягивая пригласительную карточку обратно.

— Спасибо, — сдержанно кинула Имельда, проходя в услужливо раскрытую перед ней дверь.

Как только она вошла, к ней сразу подлетел юноша в светлом кремовом костюме и предложил снять плащ. Имельда не сопротивляясь, отдала свою верхнюю одежду.

— Позвольте ваши перчатки, госпожа, — чуть склонив голову, юноша уже было протянул руки к рукам девушки, но та их одернула.

— Не стоит.

— Как скажете, госпожа, — никак не отреагировал юноша и продолжил улыбаться. — Пройдемте, я вас провожу к вашему столику.

Девушку повели сквозь шикарный общий зал, украшенный богато, но без вычурной роскоши. Хрусталь и минимальная золотая отделка отлично дополняли друг друга, а полотна известных художников на стенах привносили эстетику во все это богатство, заставляя глаза и душу радоваться. Живые цветы разбавляли все это неживое великолепие и делили зал на гостевые зоны. Но Имельду провели сквозь зал в другое помещение. Это оказалась застекленная большая лоджия с видом на вечерний город. В ней помещалось три столика так, что оставалось еще не мало пространства. По середине стоял столик с прозрачной столешницей, два кресло-образных стула друг напротив друга. За столиком слева, у самых стекол лоджии сидел мужчина весьма необычной для Геновера наружности. Имельда отметила его присутствие, но внимание все же переключила на того, кто ее пригласил.

На столе уже стояла початая бутылка вина и фрукты, а господин Вельт сидел и читал газету, выкуривая тонкую сигариллу. В воздухе витал тонкий запах табака. Увидев пришедшую гостью, мужчина поднялся, приветственно улыбнувшись.

— Добрый вечер, Маэстро Пешет, — он хотел было взять девушку за руку, но та ловко ушла от лобызания ручки, присев за стол. Юноша в светлом костюме любезно придвинул ей стул, оставил девушке второй экземпляр меню и ретировался.

— Добрый вечер, господин Вельт. Обойдемся без официальности. Я не на работе.

— Что ж, я вас понял, Пешет.

— Простите за мое опоздание. Извозчик долго ехал, а охрана не хотела пускать.

— Не хотела пускать? Вас?

— Да.

Девушка открыла меню и уставилась на названия незнакомых блюд, которые мало что ей давали. Она захлопнула меню.

— Что ж, я займусь этим позже… Позволите заказать вам ужин?

— Да, пожалуйста. Я понятия не имею, что здесь подают.

Абрахан понятливо улыбнулся и позвал юношу в светлом костюме. Сделав заказ, мужчина резко вернулся к теме стражников ресторана.

— Очень странно. Неужели им было мало именного приглашения. Такие карты нельзя подделать.

— Видимо, это их не успокоило. Но не стоит беспокоиться, я их понимаю. Вид у меня действительно не очень презентабельный, — она ядовито попыталась улыбнуться, давая понять, как она «счастлива» находиться здесь.

— Что ж, тогда это моя вина, — Абрахан кивнул, разливая вино по бокалам. Девушка накрыла свой бокал рукой, не давая налить напиток. Мужчина понял без слов, продолжив свою речь. — Я понимаю, что вам не очень хотелось идти сюда, вы устали и не оправились после всех потрясений, но поверьте, я был вынужден позвать вас сюда. Причина у меня очень веская, думаю, вы поймете.

— Возможно, смогу понять. Когда вы ее назовете. Сейчас же я могу только теряться в догадках, господин Вельт.

Они говорили приглушенными голосами, спокойно и учтиво, ведя игру приличных людей. К тому же лоджия не давала возможности повысить голос — все сразу раздавалось эхом и начинало резонировать. Мужчина за соседним столиком лениво потягивал вино и рассматривал город. Собеседники, казалось, не интересовали его ни капли.

— Перед тем, как озвучить причину вашего приглашения сюда, хочу сказать, что я не виню вас в том, что случилось два месяца назад с моей женой.

«Ох, спасибо!»

Имельда промолчала, убрав взгляд на свои руки. Ей ужасно надоели эти разговоры. Они бередили душу, раз за разом заставляя чувство вины пробуждаться.

— И прошу простить моего сына, Ренсона. Он очень эмоционален, он еще ребенок, хоть и делает вид, что взрослый. Этот поступок… Его кто-то надоумил. И когда я выясню кто, этот человек ответит по всей строгости закона, уверяю вас.

Он говорил вкрадчиво и настойчиво. Сразу чувствовался опыт политика. Он знал, как подсластить горькую пилюлю. Имельде ничего не оставалось, кроме как согласиться и сказать, что она все понимает.

— Господин Вельт, уверяю вас, что на Ренсона я не держу никакого зла, — это было чистой правдой. Хоть юноша и был весьма заносчив, но понять его было можно. И Имельда понимала. Очень хорошо. Если бы она узнала, кто убил ее родителей, она поступила бы точно так же по отношению к убийце, а может и еще хуже. Она не стала бы надеяться на нечисть или еще кого-то, она сделала бы все своими руками. — Но давайте перейдем к делу, по которому вы меня сюда позвали. Мне ужасно не терпится узнать, зачем было вытаскивать меня в такую даль. Вы могли все сказать сегодня в школе.

— Нет, увы, Имельда, там я не мог ничего сказать. Я не доверяю ни местным людям, ни стенам. Кто знает, может нас подслушивали.

— А здесь, значит, вы уверены, что нас не могут подслушать? — она невольно взглянула на еще одного посетителя, что продолжал их игнорировать, наслаждаясь вином и видом из окна.

— Да, я уверен в этом месте.

— Что ж… — девушка мимикой лица дала понять, что ждет разъяснений с нетерпением.

— Я позвал вас из-за своей племянницы. — Девушка нахмурилась, соображая. За чрезвычайно короткий срок она сумела познакомиться со всеми членами семьи Вельт, а одна даже умерла по ее вине. — Вея. Она пропала.

— Да, слышала об этом. Я заметила, что уже три дня ее нет на занятиях. Но причем здесь я?

— Подозреваю, что ее похитили.

— Вот как.

— Да. И, мне кажется, это кто-то из близкого окружения. Потому что у нас очень хорошая система защиты, как дома, так и в школе, и на детях тоже защитные амулеты. Но она пропала без следа. Словно растворилась в воздухе. Мои люди опросили ее соседок по комнате. И ничего толкового они не дали знать. Сказали, что последний раз видели ее перед сном. Она выходила из комнаты, потом вернулась поздно, когда уже почти все спали. Одна девочка слышала, как она вернулась и легла спать, но утром в постели ее уже не было.

Мужчина замолчал, его лицо огрубело, брови и лоб напряглись. Ему было тяжело. Он промочил горло глотком вина.

— Сожалею, — произнесла Имельда, чтобы не молчать. Именно сейчас в ней не проснулись никакие эмоции. Она не знала ни господина Вельта, ни девочку. Да, было жаль бедняжку, но таких как она тысячи тысяч по миру, и за них никто не заступается, их никто не ищет… Почему племянница мэра должна всколыхнуть в обычной некромантке какие-то особые эмоции? Тем более после того, что случилось с ее родителями, ей казалось, что уже ничто в этом мире не сможет тронуть ее очерствевшую душу, — Но как я отношусь ко всему этому? Я ничего не знаю. Всего лишь отметила, что она странно вела себя последнее время и заметила, когда она не пришла ко мне на занятия. Я вам вряд ли смогу чем-то помочь.

— Странно вела? Как? — мужчина озадачено взглянул на Имельду

Она вздохнула. Как объяснить ему, что она чувствовала? Лишь эмоциональные домыслы, интуиция… Как ему это преподнести?

— Она странно смотрела на меня, все время, во время занятий. Словно раздумывала о чем-то, словно хотела что-то рассказать. Но каждый раз убегала раньше, чем я могла к ней подойти и спросить в чем дело.

Мужчина помолчал.

— Она доверяла вам? — он странно посмотрел на девушку поверх бокала.

— Доверяла? Слишком громко сказано. Мы не знали друг друга никак, кроме как учитель и ученик. Скорее всего, она хотела рассказать мне что-то потому, что я женщина. У ее группы все остальные преподаватели — мужчины. А она маленькая девочка-подросток. Странно, конечно, что она не захотела поговорить с родителями, мамой, в конце концов…

— Они погибли.

— Оу…

— Да, Теддор — старший из трех сыновей Вельт. Я средний. И был еще младший. Марк. Он и его жена погибли давно, от лихорадки, уже прошло три года, думаю вы помните ту эпидемию. Их дочь Вею я взял под свое крыло. Теддор ухаживал за своей женой, ему было не до детей.

Имельда сделала паузу, но, не дождавшись никаких слов, продолжила размышлять.

— Тогда становится ясно, почему я попала в ее поле зрения как человек, которому можно открыть какую-то тайну. Но, увы, она так и не сказала ничего. Мне вам нечего рассказать. Могу только предположить, что ее обижали. Сирот часто обижают. Возможно даже, что она сама сбежала из школы. Поэтому нет никаких следов похитителей. Может она все же кому-то что-то говорила? Как она общалась с Ренсоном? Ведь они брат и сестра, пусть и двоюродные. Быть может, он что-то знает.

— Нет, я уже спрашивал его. Он ничего не знает. К сожалению, мой сын закрылся ото всех после смерти матери. Даже тот аспект, что Вея тоже потеряла родителей, не помог сблизиться им.

— Что ж… Ясно.

К ним вошел официант и стал расставлять подносы с едой. Когда он закончил и ушел, Абрахан, не притронувшись к еде и пристально глядя на девушку, резко произнес:

— Помогите, Имельда, — девушка едва поморщилась от звука своего имени, но подняла взгляд. Абрахан смотрел твердо, серьезно, с надеждой в карих глазах. Ей стало неуютно. — Я обращался уже к некромантам. Но все, что они смогли сказать это то, что она жива, ее нет за гранью. Она не пришла на зов, а значит жива. Помогите найти ее.

— Я не могу вам помочь, Аб…

— Помогите найти девочку, прошу. Я знаю, что вы можете.

Имельда заулыбалась, немного хмурясь.

— Простите, я вас не понимаю…

— Я знаю, что вы можете, — повторил твердо, — Знаю, что можете помочь.

Улыбку Имельды как ветром сдуло, она, сжав губы, уставилась на господина Вельта. Ногти вцепились в подлокотники стула. Сердце застучало. Она молчала, пытаясь справиться с эмоциями.

— Я по-прежнему не понимаю, к чему вы клоните, — процедила сквозь зубы.

— Вы очень умны, Имельда…

— Не называйте меня так, — не выдержала девушка, повысив голос. Она сжала кулаки и закрыла глаза. Руки затряслись. Каждый раз, как ее кто-то так называл, она слышала голос матери или отца, каждый раз случалось одно и то же, и она не могла с этим ничего сделать. Они звали ее, кричали у нее в голове. Она возвращалась в ту ночь мысленно и не могла ничего сделать. Горло засаднило.

— Вы очень умны, и думаю, прекрасно понимаете, о чем я. О ваших способностях. Да, я знаю. Много знаю, Пешет. И, как видите, вы до сих пор преподаете в школе, сидите здесь, являетесь свободным человеком, а не ожидаете казни в тюремной камере.

Руки затряслись сильнее. Как с этим совладать?

— Успокойтесь, Пешет, — мужчина спокойно, с уверенностью в себе, откинулся на спинку стула, закидывая ногу на ногу. Прошла долгая минута, прежде чем девушка открыла глаза и пристально уставилась на мужчину. Абрахан напрягся. В этом взгляде не было страха, хотя еще мгновение назад он уверенно полагал, что у девушки приступ паники. Но она смотрела злобно и уверенно, пытаясь унять эмоции вовсе не страха. Она разжала ладони, снова сжала и разжала несколько раз. Схватила ложку со стола и повертела ее в руках. Принялась есть.

— Кто рассказал вам? — прищурилась, проглатывая прекрасного вкуса сырный суп.

— А это важно?

— Очень.

— Если выполните мою просьбу, расскажу.

Имельда усмехнулась, продолжив быстро расправляться с едой.

— И как же, по-вашему, я могу вам помочь? — с ироничным интересом произнесла девушка.

— Я знаю, что вы принимаете настой, который блокирует ваши способности. Перестаньте его принимать и сходите к ней в комнату. Вы должны почувствовать… Хоть что-то.

Имельда стала улыбаться, а потом, уже не сдерживаясь, рассмеялась. Она смеялась долго, заливисто. Через смех она скидывала напряжение этих минут. Мужчина за соседним столиком стал рассматривать ее, но девушка не замечала. Она смотрела на мэра и смеялась ему в лицо.

— Я ничего вам не должна, — произнесла она, вытирая выступившие слезы салфеткой.

— Вы не понимаете, Пешет…

— Нет, это вы не понимаете, господин Вельт, — огрызнулась Имельда, оборвав его, — Не понимаете, о чем просите.

— Я прекрасно понимаю, о чем прошу.

— Нет, не понимаете! — сердилась Имельда. Она не хотела мириться с тем, на что ее подбивают. Мэр спокойно воспринимал ее эмоции. Мужчина у окна продолжал смотреть. Имельда заметила его внимание, и это остудило ее пыл. — Я всю жизнь прячу свой дар, потому что это опасно как для меня, так и для моих близких. Я прячу то, что никто не понимает, и сама прячусь от всего того, что могу узнать, услышать, увидеть. Мне и с настоем живется не очень легко, а вы предлагаете мне от него отказаться? Ради того, чтобы найти вашу племянницу? Рискнуть своей жизнью, чтобы поиграть в ищейку? В мире выродились хорошие поисковые маги? Закончились детективы?

Мужчина смотрел на нее, прищурившись.

— Я не предлагаю, — о, да, он не предлагал. — Я прошу вас в кои-то веки подумать не только о себе.

Имельда дернулась от этих слов.

— Только… о …себе? — завороженно пробормотала, хмыкнула, встав со стула. — Можете доложить обо мне куда следует, — она вытерла рот салфеткой и бросила ее на столик. — Спасибо за чудесный ужин. Всего доброго, господин Вельт.

Юноша в светлом костюме любезно помог надеть плащ гостье сего заведения, а Имельда только сейчас обратила внимание, что в ресторане никого нет, кроме обслуги.

— Спасибо, передайте повару, что у него прекрасный суп, — девушка скромно улыбнулась юноше и покинула ресторан.

Абрахан Вельт допил свое вино, поставил бокал на столик и повернулся в сторону мужчины, что сидел позади за таким же стеклянным столиком. Они переглянулись.

На часах центральной площади оставалось две минуты до девяти часов, а потому Имельда плюнула на все и пошла пешком туда, куда ей нужно было изначально. Извозчиком она все равно воспользоваться не могла. Никто не должен знать, куда она идет. А идти не долго, она справится.

Кайл изначально был другом ее матери, но много лет назад, когда она только сошлась с Тимором, он стал другом уже всей их странной семейки: некромант, инквизитор и чудовище. Таких, как она, люди их профессий обычно истребляли. Повезло тогда, что ее нашли именно Матильда и Тимор, они оказались добрыми людьми. И потому сделали все, чтобы Имельда выжила. Точнее, именно Матильда увидела ее ауру, именно она догадалась, чем являлась на самом деле Имельда в полной мере. Сначала она скрыла этот факт от Тимора, так как не была в нем уверена, и только потом, значительно позже, когда Васлид Милтон разрешил им удочерить Имельду, несущую в себе дар валара, она открыла вторую тайну Имельды Тимору.

Именно в тот период своей жизни Имельда познакомилась с Каилом — человеком редких талантов — и он стал ей вроде личного доктора, если это можно было так назвать. Именно он создал искусную завесу для ее ауры, чтобы скрыть ее тайны от любых глаз. Все эти годы он помогал скрывать способности Имельды, и совсем недавно, пару месяцев назад, вытянул ее с того света, хотя она этого не хотела. И им даже удалось оставить ее секреты не раскрытыми. И вот сейчас, когда Имельда во второй раз наступила на те же упыриные грабли, она вновь шла к нему за помощью, коря себя за то, что редко приходила к нему просто так, как к другу.

Дом, в котором жил Каил, был на троих хозяев. Большой особняк на развилке трех узких улиц, с тремя входами с разных сторон. Девушка знала нужную дверь, она постучала в нее, когда время подбиралось уже к половине десятого часа. Она устала, морально и физически. Действие настоя заканчивалось, на голову давила какофония из фраз и обрывков чужих мыслей, которые она слышала даже из соседних домов. Ноги нещадно болели. Она постучала снова и через некоторое время послышались приближающиеся шаги. Дверь открылась.

— Имельда? — приземистый мужчина в возрасте встал в проеме двери и удивлено уставился на девушку. Он часто моргал, сильно смеживая веки — нервный тик. — Это и правда ты?

— Мир имени твоему, Каил.

Мужчина несколько нервно осмотрел улицу и быстро впустил гостью в дом, захлопнув дверь. Щелкнул замок.

— Господи, что с тобой опять приключилось, девочка моя? Я думал тебе уже лучше. Ты не приходила, и я наивно полагал, что лечение больше не требуется, но не думал, что твое состояние настолько плачевно…

— Да нет, я уже было оправилась, но совсем недавно снова попала в заварушку… — видя непонимание на лице мужчины, Имельда пояснила:

— Упыри. Немного потрепали меня.

Она, не стесняясь, стащила тяжелый кожаный плащ и задрала юбку платья, показывая пропитавшуюся гнилой кровью повязку.

— О, всемогущий… Пойдем.

Мужчина, что был на пол головы ниже Имельды, провел девушку по коридору в самую дальнюю комнату, где он открыл люк в полу. Они переглянулись.

— Сможешь?

— А что мне остается?

— Я первый, помогу тебе.

Она не стала спорить.

Кое-как спустившись по крутой лестнице вниз, в подвал, Имельда осмотрелась, а мужчина запер люк на крепкий засов и замок. Он делал уже это раньше, знал, как действовать. Вокруг все было так же, как и два месяца назад, как и всегда. Здесь у Каила ничего не менялось. Даже стол, укрепленный многими магическими рунами, не потемнел от времени.

Имельда стала стаскивать лишние слои одежды. Она осталась только в нижней сорочке. Разместив ее на деревянном столе с креплениями для рук и ног, Каил стал осматривать ее. А она в свою очередь разглядывала старого друга. Да, он постарел. Она видела его два месяца назад, но тогда ей было намного хуже, и она толком не заметила, как изменился мужчина. Хоть он и был магом, но седина все же тронула его темно-русые волосы, а морщины стали отчетливее. После смерти жены он стал стареть быстрее, чем это принято у магов. Он по-прежнему часто моргал, нервозное состояние, казалось, не покидало его никогда. Хотя Имельда точно знала, что это просто привычка, и Каил, возможно, самый уравновешенный человек из ее знакомых. Они тихо переговаривались, словно родственники, давно не видевшие друг друга.

— Ребра почти прошли, твой корсет значительно облегчил задачу. Но на днях снова получила парочку ударов…

— Все коту под хвост, — проворчал мужчина, осматривая тело девушки.

— Снова ноют. И колено так же. Но это ерунда. Позвоночник, главное, в порядке. Остальное заживет как на собаке через неделю. Все не так плохо, как тогда. Просто эти царапины… Я стала неповоротливой, вот и зацепили.

— Да уж, оно понятно… — мужчина аккуратно развернул повязку.

По комнате поплыл запах гнили.

— Все плохо? — девушка приподнялась. — Не могла раньше прийти.

— Лежи, — он опустил ее обратно на стол. Когда его рука коснулась плеча девушки, она почувствовала тревогу и увидела, как Каил что-то пишет за столом, потом женщина… Она смеется и входит в комнату, что-то говорит…

— Не подсматривай, — без обиняков произнес мужчина, глядя на ее реакцию. — Давно пила настой?

— Пару часов назад.

Мужчина удивился и положил руку ей на голову. Потом опомнился, убрал руку и вновь вернул свое внимание ноге. Это сейчас важнее.

— Мазью мазала, да?

— Конечно. Без нее я бы уже жрала чью-нибудь лошадь…

— Или ребенка. Ты ведь в школе теперь работаешь?

— Откуда ты узнал? — она удивленно приподнялась. Он снова ее уложил на стол.

— Слухами земля полнится. Лежи, давай. Сейчас будем исправлять.

Каил отошел к стеллажу, что занимал всю стену небольшого подвала. Стал копаться на полках.

— Каил?

— М?

— Прости, что я снова потревожила тебя.

— Ерунду не городи.

— Я не хотела. Думала, что справлюсь сама. Но у меня не вышло. И там так много людей, я боялась, что могу навредить им. Что он навредит…

— Правильно, что пришла.

— Я ведь не только за этим… Каил, настой не помогает.

Мужчина подошел к столу и встал у изголовья, уставившись тяжелым задумчивым взглядом в глаза девушки.

— Давай решать проблемы по мере их поступления, дорогая.

Девушка, молча, согласилась. Каил пристегнул девушку к столу за руки и ноги, вновь встал к изголовью. Помог выпить стопку чистого спирта. Имельда закашлялась.

— Крепкий какой…

— Ну, так, а то, — одобрительно хмыкнул седовласый мужчина, убирая стопку под стол. — Начнем. Дыши глубоко и часто. И помни, ты сильнее его.

Имельда сделала, как сказал Каил. Она стала дышать глубоко и часто, терпя боль в ребрах. Уже через пару минут голова стала кружиться.

— Сейчас стошнит, Каил… — разум стал туманным, к горлу подкатил ком.

Мужчина достал ремень из-под стола.

— Прости, господи, — и накинул на шею девушке.

Имельда стала задыхаться и хрипеть уже через полминуты. Ремни натянулись, она задергалась. Каил смотрел на нее, напрягшись, его лицо покраснело, в глазах стояли слезы, но он упорно не отпускал ремень, глядя прямо в глаза. Он смотрел, как белки наливаются кровью, как на лбу пульсирую вены.

Вдруг радужка стремительно стала меняться с цвета зрелой пшеницы на ясный цвет чистого льда, яркий голубой, такой не естественный для человека. Ремни натянулись еще сильнее и стали трещать. Каил только на мгновение глянул на них, убеждаясь, что ремни целые, а когда вернул взгляд к лицу девушки, она уже не хрипела, а улыбалась широкой дикой улыбкой счастливого убийцы.

Каил сделал шаг назад и выпустил ремень. Девушка задышала полной грудью, а потом тихонько засмеялась. Каил тяжело дышал, сердце билось где-то в желудке. Он всегда боялся этого существа, что скрывался внутри нее, но никогда не отказывал Имельде. Лучше это, чем смерть. Так считал Каил. Имельда знала, что делает. Но все равно предательские мурашки бегали по спине.

— Чую твой страх, человек, — проговорила спокойно. Имельда вдруг резко дернула руками. Стол вздрогнул. — Снова путы. Знай, я рано или поздно освобожусь и тогда наемся вдоволь.

Наступила тишина. В этой тишине она снова подняла руки и дернула еще сильнее, а потом еще и еще. В полной тишине она стала брыкаться, пытаясь порвать ремни. Но они были крепкими. Стол трещал, но ни одной щепки, ни одной пылинки не упало на пол. В полной тишине, ни рыча, ни смеясь, ни вопя, она дергалась как одержимая кукла. Каил отошел к стеллажу и сел прямо на пол, он вытер пот со лба и принялся ждать. Он знал — стол и ремни выдержат, а вот сможет ли выдержать Имельда — вопрос.